Глава 19. Последствия зоофилии (1/1)

- Привет, - просто сказало чудище веселым голосом.- А-а-а-а-а! Твою ж мать! – я пятилась, пока не уткнулась спиной в стену, схватило то, что попалось под руку – то была грязная вилка – и запустила в незваного гостя. Вилка с громким звоном ударилась об оконное стекло и упала на пол. Меня затрясло. – Ты что такое вообще?- Меня зовут Рюук, и я Бог Смерти, - ответило чудище. Его огромные выпученные красные глаза уставились на меня в упор, а зубастый рот застыл в вечной ухмылке. Конечности были непропорционально длинными, все долговязое тело плотно покрывал черный кожаный костюм, а на плечах топорщился ворох грязных перьев. – Ты же не думаешь, что они сами стали такими? – палец с длинным острым когтем указал на жмущихся друг к другу каваев.- Значит, это твоих лап дело? – хмуро поинтересовалась я и бочком пробиралась к столу. Стремительное движение – и я вооружена… красным перцем. Что-то подсказывало, что толку от моего импровизированного оружия будет не больше, чем от козла на сыродельне, но видимость его значительно придавала уверенности.- Моих, ага, - с различимой гордостью сказал Рюук. – Много веков Боги Смерти записывали имена людей в особые тетради, когда тем приходило время умирать, - он указал на болтающуюся у худого бедра черную книжицу. – Но это очень скучно. Мне было скучно. И я решил немного развлечь себя.- Если ваша сила заключается в этих тетрадях, как ты смог сделать такую хрень? Они же были людьми? – ситуация отчаянно напоминала кульминацию низкосортного боевика, где главный злодей высказывал бы свой поистине гениальный план главному герою, а этот самый герой – слушал, отпускал гневные пафосные восклицания, а потом убивал злодея, и все жили счастливо. Но моя жизнь – не боевик, а значит, если и быть битве, мне не выйти победителем. Я сдохну на полу собственной кухне в окружении несчастных видоизмененных людей и с красным перцем в руке.- Я украл чужую Тетрадь Смерти. Тот Бог был глуп, это было нетрудно, - рычащий голос Бога Смерти произносил слова словно бы и обычно, но с едва уловимой оттяжкой, и от этого в душу холодными щупальцами закрадывался благоговейный страх перед древним могущественным созданием. – Я долго трудился и экспериментировал, в конце концов получилось это, - Рюук вытащил еще одну тетрадь. Темно-синюю, потертую, с тисненной серебристой надписью ?Kawai Note?. Судя по огрызку буквы в конце первого слова, надпись должна была гласить ?Kawaii Note?, и до меня упорно не доходило, откуда Уэди узнала такое точное название для человечков.- А что значит ?kawaii?? – все-таки спросила я.- На одном из человеческих языков это означает ?милый?, - Бог Смерти неторопливо покачивал тетрадочкой и чего-то ждал.- Ты все наши языки, что ли, знаешь? – многие умеют менять тему в напряженном, опасном разговоре, но я все-таки дилетант. Потому что Рюуку мой вопрос явно не понравился. Он ожидал большего, что ж, сам виноват, что связался с таким заторможенным человеком, как я.- Тебя ведь не это волнует, - и подтверждать его слова не хотелось и кивком – он все равно знал наверняка. – Ты хочешь знать, как вернуть им человеческий облик, правда?- Не так быстро, зубастик. Мне нужны ответы. Все они явно не из нашей страны, как они сюда попали?- Я принес, - немигающие яблоки горели озорным огнем. – Здесь интереснее.- Здесь скучно, но тебе, видимо, нравится наблюдать, как жалкие людишки выживают в сельской заднице мира, - иронично хмыкнула я. – Отлично, едем дальше. Как со всем этим связана Уэди? Да и я тут при чем?- Вы очень похожи между собой, люди. Вам не дает покоя собственная значимость. Ты очень расстроишься, если я скажу, что вы попали в эту историю случайно, а я люблю смотреть, как расстраиваются люди. Это забавно, - мое чувство собственной важности, все-таки присутствующее здесь, больно кольнуло, и мне захотелось запихнуть чертов перец в чертову болтающую пасть. Одно дело понимать, что ты всего лишь малозначимый человек, песчинка среди миллиардов других, и совсем другое – слышать это от дохлого хрена с крылышками, который может уничтожить тебя в любом уголке, где бы ты ни прятался.- Вообще красота. И как, тебе весело было все это время? Хлеба и зрелищ хватило?- Мне не нужна пища. Но я люблю яблоки, - с этими словами Рюук взял с тарелки упомянутый фрукт и проглотил в один момент. – Вы хорошо развлекали меня, но надоели.- Так и закончил бы все самостоятельно, - я продолжала смотреть на Бога и ковыряла перец пальцем.- Это не интересно. Возьми, - он протянул мне дурацкую тетрадь, а вместе с ней – какой-то грязный вонючий ластик. – Сотри их имена. Ты же хочешь снова их спасти? Почувствовать себя героем? – чудище подлетело угрожающе близко и склонилось к моему уху.Я посмотрела на застывших каваев, на склад пустых банок возле мусорного ведра, на потихоньку заживающий огрызок вместо левой руки. Вспомнились драки, нравоучения, ругань, испорченное настроение чуть реже, чем постоянно. Вспомнилась веселая возня моих ребятишек, совместные вылазки на прогулку, их благодарные взгляды и радостные попискивания.- Нет, - твердо сказала я, обращаясь больше к себе, чем к Богу Смерти. – Я хочу, чтобы все закончилось.- Не забывай, я могу это устроить прямо сейчас, - и кто только родил этого придурка? Весь пафос момента испортил.- Ай, иди ты в жопу, - шикнула я и раскрыла тетрадь. Куча страниц с какими-то правилами, так, это все не то… Первая расчерченная линейками страница бросалась в глаза колонкой имен, написанных на разных языках. Я с остервенением стала тереть первое имя. В тот же момент Бяша пискнул и прыгнул на мое колено, уцепившись всеми конечностями и выдыхая носом теплый воздух в бедро.Не было сияющих искр, дыма, хлопков, вспышек и прочей иллюминации. Просто в один момент все присутствующие увидели, что мою ногу обхватило не крохотное пухлое создание с коротенькими ножками с огромной башкой, а какой-то незнакомый мужик в растянутом тряпье. Он выпрямился, и сразу стало ясно, что усиленная кормежка в прошлом облике никоим образом на нем не отразилась. Худой, как сам Рюук, костлявый, болезненно-бледный, со спутанными клочьями черных волос и почему-то накрашенными глазами. В багряных глазах и пугающей радостной улыбке, как и во всем облике, сквозило безумие.- Здравствуй, мамочка, - тихо сказал он с сильным акцентом. Так вот ты какой, Бейонд Бездей.Ну, очешуеть теперь.***Я не люблю, когда ко мне приходят гости. Вы уже знаете, что я терпеть не могу визиты матери, Гоша за все время ни разу не побывал в моей квартире, а больше я стараюсь ни с кем не пересекаться без большой нужды. И то, что мою маленькую квартирку наполнили мужчины, парни и мальчишки, ввергало в крайнюю степень недовольства. О каком уюте может идти речь, когда все горизонтальные поверхности заняты, кто-то пытается наладить связь и вызвать того, кто мог бы забрать их всех отсюда, а ты стоишь у стеночки и мысленно считаешь до десяти, чтобы хоть немного успокоиться. Рано или поздно это должно было случиться, но все же, это было слишком неожиданно. Хорошо, что скоро все закончится.Оставалось только ждать.Никто из нас не любил сантименты, но сухо расстаться с теми, кого вытаскивал из абсолютной задницы ценой собственного благополучия, кого купал в своей ванной и кормил своей едой, с кем засыпал в одной кровати…. Мне не давало это сделать странное чувство, тянущее, сжимающее все внутри в плотный ком, оставляющее во рту странный противный привкус и заставляющее голову нещадно трещать. Я не слушала возмущений кого-то из старших уже не-каваев и закурила. Отпустило, но совсем немного.Никому не было дела до того, кем был каждый в обычной жизни, а может, просто не хотели говорить. Никто не косился на опустившего голову Лайта, который ни слова по-русски сказать не мог, и отстраненного Эла, который пошел в своих знаниях дальше цепочки ?срать-светофор-лес-елка?. Никто не осудил сплетающих пальцы Намикаву и Мидо. Никто не обратил внимания на то, что руки Артемиса были испещрены шрамами от порезов. Никому не было дела до прижавшихся друг к другу Михаэля и Майла. Никто, кроме меня.Я была рада, что они умеют молчать.За окном то и дело разрывались радужными каплями фейрверки, вопили и свистели пьяные компании, разрывали новогоднюю суету хлопки вылетающих пробок шампанского. Я старалась не смотреть на начавших переговариваться людей за спиной, подошла к окну. Ночная жизнь окраинной минской клоаки могла бы зачаровать. Для них это был переломный этап, начало очередного нескончаемого круга, а для меня – день, когда жизнь должна была вернуться на прежний лад. Но ничего уже не будет, как прежде. Эти месяцы навсегда отпечатаются в моей памяти, и было бы славно окрасить ее в светлые тона, но израненная, покалеченная, надеюсь, все-таки изменившая не одну судьбу и теряющая с каждой минутой драгоценное время за границами одиночества, я обязана была задуматься, не было ли все произошедшее напрасным.Сложно сказать, была ли я рада оперативно подъехавшему поутру лимузину. Хотелось ли поскорее вытолкать всю компанию за дверь или встать в дверном проеме и преградить им путь. Даже если и желаешь окончить историю, поставить решающую точку, финальная сцена дается слишком тяжело.Крепко обняв каждого из них, получив от кого-то контактные данные, они вышли за дверь. Не люблю долгие прощания, но я долго смотрела им вслед, а они, будто бы назло, оглядывались и одобрительно улыбались. Ну, хотя бы благодарны были, пусть этого и не требовалось. Черт меня дернул подбежать к окну? Хотя – хе-хе – черт гордо упорхнул в облака еще ночью, прихватив с собой тетрадь. Я смотрела, как лимузин отъезжает от моего подъезда и скрывается в арке, и понимала, что лишилась не много не мало – части своей души.- Вот мы и остались одни, - прозвучало за спиной. Резко обернувшись, я увидела донельзя довольного Бейонда. У меня язык не поворачивался называть его Бяшей, как раньше. Какой уж тут Бяша, если этот дистрофик выше меня на полголовы?- Ты что здесь делаешь? – прошипела я. – Ты должен был убраться отсюда вместе с остальными!- Никому я ничего не должен, - развел руками Бездей. – Мне некуда идти, я хочу остаться ненадолго.- Ага, мне лишний рот в доме не нужен. У тебя хотя бы документы есть? – он помотал головой. – Значит, будешь уборщиком вкалывать, как таджик. Акцент есть, работы и паспорта нет – вуаля! – я криво усмехнулась.- Не буду я вкалывать, - ничуть не обиделся Бейонд. – Я скоро уйду, если ты просишь. Но сначала кое о чем попрошу.- Ну, началось, - я картинно закатила глаза. – Если будет мальчик, назвать твоим именем, так, что ли?- Без этого обойдется, - он махнул рукой и о чем-то крепко задумался. – Я не знаю, как это сказать… М-м-м-м… Е-ба-ный клевер, - на этом моменте я не выдержала и прыснула. Долгосрочное проживание со мной явно не пошло на пользу иностранному гостю.- Откуда ты вообще русский знаешь? – мне правда было интересно.- Учил в приюте. Но к такому нас не готовили, - казалось, вопрос его ничуть не смутил и не отвлек от мысленных потуг. – Пойдем грохаться? Нет, стоп, тратиться… А, вот! Давай заниматься сексом.- Что? – я недоуменно подняла брови. – Ты хоть понял, что сказал сейчас?- Я покажу, - решительно произнес он, а в следующий момент я уже была прижата спиной к холодильнику.- Эй! А ну, отпустил, быстро! Совсем охренел, извращенец сраный?!- Тихо-тихо. Я закончу и уйду, - он оторвался от моей шеи и уставился в упор своими нереальными красными глазищами. Я не спрашивала его или себя, почему они такого необычного цвета. После появления каваев в моей жизни я уже ни о чем себя старалась не спрашивать. – Я хотел этого очень давно.- Да уж знаю, - пропыхтела я, стараясь отпихнуть от себя оказавшуюся на удивление сильной тушу. – Может, все-таки без этого обойдемся?- У тебя давно не было секса, а я тебя хочу. Все просто, - в принципе, он был прав. Так точно озвучил суть сексуальных отношений у значительной части белорусской молодежи, что в животе будто что-то завибрировало.- Ай, хрен с тобой, пойдем, - я попыталась утянуть его за запястье в комнату, но Бейонд непонимающе пялился и не двигался с места. – Что? Я не буду трахаться на кухне.Я люблю все делать под музыку, и ему пришлось терпеливо ждать, пока я включу ноутбук и запущу какой-нибудь плейлист. Мой дом – мои правила. Презервативов не нашлось. Вообще, единственная резинка, которая появлялась в моей квартире, была беспощадно разодрана Мацудой. Бросив многозначительный взгляд на Бейонда, я стянула с себя водолазку.По канонам жанра здесь должна была уютно расположиться страсть, долгая прелюдия со срыванием одежды друг с друга, громкие стоны, имена друг друга, слетающие с губ, один оргазм на двоих и признания в любви. Но когда у нас все было так же, как у нормальных людей? У нас не было духа предвкушения открытия тайны, ведь мы слишком долго неотрывно следовали друг за другом в пределах маленькой квартирки, сумели изучить все детали и мелочи тел и характеров, по крайней мере, он мои точно запомнил. Все слишком заученно, не оставляет простора фантазии, но как-то правильно, так, как должно было быть гораздо раньше и в последующем. Я знала, что Бяша любит, когда его гладят по макушке, но понятия не имела, что Бейонд урчит, когда по его затылку пробегают кончиками пальцев. Я знала, что он боится прыгать со шкафа, но не знала, что он гортанно рычит, если ему прикусить нежную кожу у ключицы. Я знала, что он выгибает спинку после крепкого сна, но не знала, что его стройная поясница дергается от касаний, соблазнительно прижимая его таз к моему. Похожие чувства испытывает жертва сталкера, с которым в первую же встречу решилась переспать.Мы трахались под звуки завываний Валентина Стрыкало, Бейонд что-то пыхтел сверху, а я уверенно уговаривала себя не ляпнуть что-то в стиле: ?Вот теперь я точно зоофилка?.И - как же без этого? – все не могло закончиться хорошо.- Бля, - только и сказала я, чувствуя, как внутри разливается теплая сперма.***Он не ушел после процесса и оставался в моей квартире еще неделю. А потом исчез, будто его и не существовало. Прихватил с собой все оставшееся варенье из шкафа, благо, его было не слишком много, и двинулся черт знает куда, не оставив после себя и пылинки. Наверное, мне повезло ухаживать за тем, кто считал так же, как и я, все эти пышные прощания, записочки и клятвы идиотизмом. В конце концов, кем мы были друг другу? Любовники, невольный спаситель и жертва обстоятельств, хозяйка и питомец. Приемный сын и очень, очень плохая мачеха.Мачехи не должны так позорно залетать от своих воспитанников.Случайный секс повышает вероятность забеременеть в два раза. По крайней мере, я так читала, о правдивости утверждения заявлять не берусь, но каким-то образом оно сработало. Конечно, я могла бы отказаться от занятной перспективы заблевывать свое скромное гнездышко и дальше, но день за днем меня терзала тоска. Всего за несколько месяцев вынужденной заботы я умудрилась так крепко привыкнуть к подобному, что уже не представляла своего существования без готовки завтрака для шумных непосед, кучи странных занятий, подбрасываемых им на время работы, просто бессмысленной возни, тепла чужих тел и стука маленьких сердечек на кровати. Поэтому, когда мать назвала меня шлюхой и велела делать аборт, я послала эту нелогичную суку куда подальше и навсегда вычеркнула из своей жизни все, что было с ней связано.Было сложно заставить себя не напиваться в пустой квартире, не курить, не жрать всякую дрянь. Да что там, я вообще не представляю, как мне удалось отказаться от всего привычного, нужного и любимого в один момент. Были то принципы или страх родить нечто вроде дочери Яблочковых – кто меня знает. Ясно было только одно. Как ни противно признавать, мать была права, и забота о братьях наших меньших действительно воспитала во мне ответственность за чужую жизнь, полностью от меня зависящую. И что-то мне подсказывает, что если бы на месте каваев оказалась какая-нибудь черепаха, я до сих пор была бы одиноким раздолбаем, или еще лучше – раздолбаем с целой левой рукой и трупом рептилии в маленьком террариуме.Цену чужой жизни начинаешь осознавать, когда встречаешься со смертью лицом к лицу. Если бы этому комочку клеток внутри меня суждено было умереть, он бы умер. А пока мы никому не нужны, можно пожить спокойно.И если вы думаете, что беременяки лежат и ничего не делают, вы ошибаетесь. Мне некому принести колбаски с шоколадом, например, или гидроксид натрия, запеченный в горшочке. Поэтому мне приходилось все делать самой, как раньше. Могло показаться, что не изменилось ничего, хотя на самом деле изменилось все. Каждый миллиметр этой квартиры был пропитан счастливым писком и топотом маленьких ножек. А я, видимо, старею, раз хочу слышать это снова.Работать я продолжала. И вот, в один из вечеров, наблюдая на нужном сайте ленты рекламы с предложением увеличить член при помощи морковной ботвы, купить губозакатывательную машинку или полюбоваться голыми тридцатилетними школьницами, меня привлекла совершенно странная картиночка. Та же большая голова, те же короткие ножки, огромные глазищи и пухлое тельце. Совпадение?Вообще, у меня подобных мыслей не появлялось, но рука сама потянулась к кнопке ?Пуск?. Мыслей в голове почти не было, я уставилась на чистую страницу Ворда, разрезающего мягкий мрак комнаты слепящим белым светом. Рука подрагивала над клавиатурой, мялась, как перед прыжком с трамплина, подбирая нужные слова.Пребудет с литературностью крылатый черт с тетрадочками! Я всего лишь выверну свою башку наизнанку.?Даже не знаю, с чего начать?…