Яблочный экстаз (1/1)

Слегка извилистая тропа. Именно она символизирует моё утро. Именно здешние подорожники и шелест именно здешних кленовых листочков. Хотя… всё это не только символы утра, но и символы давно пришедшей и обустроившейся в Америке весны. И эта весна неподражаема. Ну почти… Только пение птиц меня выводит из себя. Именно их щебетания сливаются во время пробуждения со звоном ненавистного будильника.И это утро хоть и особенное для меня, но пение птиц заставляет передумать и начать его обыденно. А может и не совсем обыденно. Сейчас во мне просыпается жажда просто расстрелять всех грёбанных жаворонков из винтовки и зарыть все их глотки в землю! Это… просто стресс. Я волнуюсь. Но, к счастью, дрожь в руках уже прекратилась. Та дрожь, что застала меня во время завтрака. Кажется, это один из симптомов панических атак. Что ж… до них мне ещё далеко и высоко нужно поднимать планку перенапряжения.Вчерашний вечер казался просто сплошным мучением. Вчерашний вечер?— сплошное распивание растворимого кофе, такого невкусного и чрезмерно водянистого. Но если бы не он, то прямо за письменным столом меня настигли бы сладкие сны. Контрольная по алгебре… Я таки выломаю Оливию на консультацию. Это не будет сложно: формально мы и так в достаточно тесной дружбе.Однако не контрольная по алгебре меня тревожила больше всего. Очевидно, не она. Я ведь сижу здесь пятую минуту на деревянной лавочке и гляжу на жёлтую калитку?— жду, пока она отворится. Жду той самой фигуры?— её фигуры. Нужно дождаться. Знаю, но не могу поверить в то, что желаю сделать нечто подобное. Но я так боюсь! Боюсь показаться неловкой, нелепой, смешной, странной, незначимой ничто для неё. И я жажду, чтобы калитка не отворялась никогда?— жажду надышаться перед смертью?— жажду нереального.Но факт нереального?— на то и факт, что он отворит любые калитки. Она таки выходит: хмурая, кислая, и взгляд её упирается в землю. Мне кажется, что в эту минуту Хейли ненавидит эту Вселенную с её правилами всеми фибрами своего существа. Впрочем, сию проекцию мне удаётся узреть каждый раз, когда я пересекаюсь с ней утром по дороге в школу. Пока вокруг никого?— стоит… нет?— необходимо подойти! Глубокий вздох; я не струшу.—?Хейли, доброе утро!—?Доброе утро. —?Конечно она сочла это своё пожелание ритуальным жестом. Но я не могу позволить ей вести себя как ни в чём не бывало.—?Хейли,?— так странно именно сейчас смаковать её имя у себя на устах?— это будоражит,?— мне правда жаль, что всё так вышло. —?Встаю к ней лицом, собираюсь начать шаг задом-наперёд — только бы не потерять контакт.—?Ты меня вчера услышала? —?Она демонстративно вдохнула. —?Я сказала, что обойдусь без твоей компании?— без твоих сожалений. —?Хейли остановилась и хотела было обойти меня с боку, но я взяла её за рукав джинсового пиджака, тем самым вынудив её посмотреть на меня и замереть в ожидании.—?Это ещё не всё. —?Разум просил, а может даже и кричал, чтобы я таки сказала заветные слова. —?Ты мне нравишься.Она промолчала. Моя кисть не очень-то сильно сжимала её запястье, так что я отпустила её. Но мне необходимо было сделать хоть что-то, ведь в следующий раз моя уверенность может просто не пробудиться.—?Хейли! Я серьёзно!—?И так тошно сегодня! Жвачечной Королевы мне уже по горло! —?Хейли подняла ладонь горизонтально к горлу, дабы подтвердить невербально свои слова. —?Не до этого. —?Она отвела от меня взгляд и быстро зашагала в сторону автобусной остановки.—?Я отвечаю за свои слова! —?мой крик разнёсся по улице. Но отклика на него не последовало.Нет… Всё же не вовремя я себя заставила. Но необходимо закончить начатое. Планетарий её души мне вчера открылся неспроста. У всего есть свои причины… Это красивое утреннее небо с дымящимися облаками мне запомнится надолго. Оно?— мой проводник в сегодняшний день. Я всё же поблагодарила себя за смелость и пошла по дороге к автобусной остановке. А во мне и моих мыслях, казалось, всё ещё бушевал шторм.***Тесты прошли?— остались после ланча только пустяковые уроки. Можно выдохнуть. Эти галочки в уме, что отмечают пройденные за сегодня занятия, лишь напоминают о серости будней. Даже звонки в учебных заведениях одинаковы: что до, что после самих уроков; а ведь они имеют абсолютно разный посыл. И если б они хоть чем-то отличались, то всеобщая радость становилась бы только красочнее. Такая себе философия перед походом в уборную.Да, мне нужно только посмотреть на себя и успокоиться. Ну и отстраниться от гула, пока я не надену наушники. А тут, как и раньше, Хейли. Забавно конечно то, что мы снова пересекаемся. И, думается мне вновь, что это не может быть просто так.—?Хейли, я всё ещё не отказываюсь от своих слов. —?Мне оставалось только дождаться ответа. Но она молчала. Ей хотелось что-то сказать, наверное. Хейли сжимала в кулаке джинсовую ткань рукава, пытаясь оставаться спокойной. И мне даже стыдно стало, что я заставила её почувствовать себя в опасности рядом со мной. А из губ таки вырвалось:—?Прости… —?Хотя, я даже не догадывалась: знает ли она, за что конкретно я извиняюсь. Вероятно, нет.Просыпалось желание просто забыть, что у стен есть уши, и что у туалетных кабинок они подавно присутствуют. Мне хотелось высказать ей целый спектр своих чувств?— целиком и полностью (насколько это было возможно, насколько хватило бы слов). Я снова поймала себя на том, что любуюсь ею: на самом деле, откровенно пялюсь. Так неловко. Нужно лишь заставить себя оставить её наедине. Пока так действительно будет лучше.Перед тем как выйти за дверь, надеваю наушники. Даже не включив музыку. Важно лишь, чтобы меня не тревожили сейчас,?— когда я иду на ланч. Продукты из знакомой столовой быстро проносятся перед глазами?— даже не смотрю на лица вокруг. Думаю, может зайти на этот раз в кафетерий на улицу, чтобы хоть блинчики купить и, заодно, благодаря своим деньгам, заняться благотворительностью? Да, благотворительные фонды всегда заставляли учеников заниматься продажей блинчиков, печенья, тортов и прочей дряни. Но и эта дрянь, откровенно, была куда лучше того, что мы ели бесплатно.Но подумывала я об этом не для того, чтобы нормально поесть, а для того, чтобы разорвать цикличность сегодняшнего дня. Уж слишком серым он представлялся мне сейчас, не считая утреннего инцидента. Даже тот факт, что все уже собрались за столовым столиком, не заставлял меня ускориться в выборе продуктов. И я не спешила.—?Так с кем тусовала Хейли вчера на ланче? —?Все внимательно слушали Сиенну, когда мне удалось с подносом пройти к столику.—?Ну с Домиником… тем темнокожим хиппи с цветными дредами из двенадцатого класса, с Лонни… девкой, которая в чёрном всё время ходит, и с Сандрой?— ботаничкой из параллели. —?Никто даже не удивился от столь нелестных ярлыков, которые Энджи повесила на тех учеников. —?В общем… она тусовалась с теми обиженками. С теми, с кем у тебя были стычки.—?Против меня что... целое сообщество в школе есть? Я что — настолько плохая? —?На лице Жвачечной Королевы читалось отчаяние. Она взором своим обратилась к Жасмин.Последняя часто любила стебать Сиенну, но сейчас не знала,?— что и сказать?— и лишь отрицательно покачала головой. А что я думаю о Сиенне? Наверное, что она излишне любит повышать самооценку за счёт своего авторитета. Сознательно или бессознательно возвышает себя над другими, подшучивая над многими, если не над всеми, кроме Жасмин. Воу! А я только сейчас поняла, что ни разу не слышала, чтобы Сиенна стебала Жасмин. Интересно…А если подытожить, то у такой, как Сиенна вполне закономерно появились свои противники и любители. Она ведь была немного двуличной душой компании. И далеко не всех такой расклад мог устроить. Далеко не всех.А пока все важные уроки уже пройдены, можно присоединиться к всеобщей болтовне или послушать музыку. Я смогу выполнить сегодняшнюю задумку. Она поверит мне. Обязательно. Правда, пока не знаю: как доказать. И всё ещё волнуюсь, как ни странно.***Ослепляющее солнце настигает меня при выходе из автобуса; казалось бы,?— вот она — весна. Та самая, которую мы так долго ждали после всех тех дней мерзлоты. Но теперь, закономерно, хочется вернуть всё на круги своя. Я устала и не знаю: способна ли сейчас на какие-нибудь подвиги или серьёзные решения. Ноги сами несут меня в сторону дома, но останавливает лишь фигура Хейли, которая сначала является в зоне бокового зрения, а после?— идёт быстрым шагом впереди.Судьбе нужны ещё пятьдесят метров ожидания. Хм… Разве ожидание измеряют в метрах? По крайней мере, за углом посторонние глаза имеют меньше шансов наткнуться на меня. Это ведь вопрос, решаемый тет-а-тет. Ведь так? А может всё и кончится безуспешно. Может… Вероятно, стоит рассчитывать именно на очередной безуспешный исход. Так меня ждёт меньше разочарования. Да и усталость отнимает всякий оптимизм. Чувствую себя словно во время игры в лотерею: у того, кто берёт лотерейный билет, в среднем куда больше шансов быть сбитым автомобилем по дороге домой, чем выиграть в эту самую лотерею. Хотя, огонёк надежды в людях загасить трудно; я ведь тоже человек.А в наушниках всё ещё играет джаз, который вынуждена буду прервать секунд так через десять. Небо красивое. Такое, как и утром. А всё из-за дымчатых облаков. Они ведь прекрасны. Кажется: вот она?— в пяти шагах от меня, но моя неуверенность лишает картину чёткости будто сигаретный дым перед глазами. Ну всё… мои секунды прошли. Снимаю наушники, кладя их в сумку. Пора.—?Хейли! —?Я хотела вымолвить её имя как можно громче и чётче,?— получился молящий воздушный шёпот. Несмотря на это, она услышала меня. И, что наиболее удивительно, остановилась. Но не повернулась лицом.Думала было положить ладони на её плечи, но поняла, что это явно оттолкнёт её сейчас. Помимо шума от дальней трассы, слышались ещё и несколько её вздохов.—?Чего тебе? —?Хейли, возможно, намеревалась сказать это более грубым тоном. Но интонация вышла излишне дружелюбной. Это хороший знак.—?Я хочу, чтобы ты мне поверила. —?Небольшой ветерок заставлял кленовые листья в округе шелестеть. От этого воссоздавалась такая атмосферная уютность. Даже неожиданно. Видимо, ко мне только что пришло смирение: назад пути нет?— сожалеть лучше о том, что я пошла на риск, нежели о том, что возможность была упущена. Хейли повернулась ко мне. Сожалела ли она об этом мелком телодвижении?—?Что ты пытаешься с этого поиметь? Я разочарована в тебе. Тебе и вправду заняться нечем? —?Было больно. Но нельзя позволить, чтобы моя обида стояла выше моей эмпатии. Для неё лучшая защита сейчас?— это и впрямь нападение.—?Хейли,?— всё ещё готова произносить её имя при любой возможности. Говорят, что это даже особый психологический приём, помогающий расположить к себе людей,?— я?— не Сиенна. Мне всё это ни к чему. Я влюблена в тебя. И я говорю это искренне?— без всяких шуток и тупых намёков на своё превосходство.—?Так докажи это! Чёрт возьми! —?её слова преобразовывались в визг. Казалось, ей уже нечего было бояться,?— нечего сейчас было терять.Карие глаза напротив блестели. Она глядела прямо на меня, застыв в ожидании. Я сделала несколько шагов навстречу, но выражение лица её осталось неизменным?— и блеск в глазах нисколько не угас. Время для меня будто остановилось. Казалось, этот взгляд способен был заставить меня растаять. Дыхание перехватило. Та самая тяжесть в животе нарастала; и как люди только додумались назвать её бабочками? В мыслях предзнаменовательно всплыл голос Жвачечной Королевы: ?…шуточные любовные серенады ничего не значат. Вот если бы я решилась поцеловать её, то это бы уже о чём-то говорило?.Хейли всё ещё не спускала с меня глаз. Так пронзительно. Она ждёт от меня слов? Слов… А они точно сейчас нужны? Есть ведь то, что способно донести моё чувство куда лучше их. Я решусь. Ведь иного шанса может и не случится.Я прильнула к её устам и почувствовала на них кисло-сладкий вкус. Яблочный сок давно смыл блеск с этих губ. Через чур сильна у неё тяга ко всему яблочному. Но так даже лучше. Именно так и никак иначе, ведь именно такой я её знала всегда. Именно такой она мне и нужна была. И мне уже не удастся остановить свой губной вальс. Хейли не даёт ответа?— но и не отталкивает. Хочется обнять её, коснуться гладкой кожи шеи и щёк, джинсовой ткани пиджака (и зачем она только надевает его в такую тёплую погоду?). Но нет. Я и так бесцеремонно нарушила рамки дозволенного. Довольствуюсь только губами.Она всё ещё не отталкивает. Хотя, на секунду показалось, что последовал ответ. Я мысленно растерялась. Это испытание? Она меня испытывает? Она думает, что мне и впрямь противен кисло-сладкий вкус этих губ и лёгкое щекотание моего лица теми самыми короткими прядями, которые она не вплетает в свой низкий хвост? Даже не верится.Видимо, настойчивость нарушает её представления о моих намерениях. И я целую её до тех пор, пока не начинаю терять способность нормально дышать. Стараюсь быть трепетной и по-прежнему не обнимаю её, ведь даже объятия способны нарушить такой невинный контакт. И, в конце концов, поцелуй становится немного солёным. В тот момент, когда я собираюсь отстраниться.Мои глаза открываются после экстаза, и краски этого мира приводят меня в сознание спустя секунду. Она… плачет? Да. Так вот откуда явился солёный вкус. Её слёзы медленно стекают, поблёскивая, словно бриллианты при этом ярком солнечном свете. И мне страшно. Страшно даже нечаянно коснуться её. Я чувствую себя такой виноватой. Но она резко… обнимает меня? Иллюзия? Я вообще способна адекватно воспринимать реальность? Она шепчет: ?Так это правда!?.И ко мне приходит осознание, что не только я становлюсь потерянной в девушке напротив. И необходимо только сделать наши объятия обоюдными, обвив руками её талию, и почувствовать синтетическую ткань футболки вместе с тяжестью розового портфеля, висящего поверх джинсовой накидки.