Часть 3 (1/1)

К берегу они пристали у захолустной деревни, обитатели которой, кажется, хорошо знали и капитана, и его судно. Матросы вытащили лодки на песок, и Лань Ванцзи с попутчиками стали выбираться. При виде белых верхних одежд и меча на поясе у Лань Ванцзи обитатели деревни (особенно юркие мелкие мальчишки) зашушукались.Языка страны Дун Ин Лань Ванцзи не знал, но нужные вещи можно было спросить, и не зная языка.— Хэйан, — произнес Лань Ванцзи громко и раздельно. Один из поселян, в большой соломенной шляпе и подвернутых штанах, ткнул в сторону дороги, ведущую прочь от деревни. Лань Ванцзи кивнул и вскочил на Бичэнь. Поселяне заахали, возбужденно залопотали, произнося наперебой то одно, то другое — разные, незнакомые слова. Какие-то из них Лань Ванцзи запомнил.Взмахнув рукавом, он послал Бичэнь вперед, вдоль серо-желтой ленты дороги. Новый шаг на дороге в тысячу ли.От моря дорога шла через поросшие рисом поля и другие деревни. Их обитатели бросали все, чем бы ни были заняты руки, и, разогнув спины-дуги, смотрели ему вслед.Силы покинули Лань Ванцзи ближе к вечеру. Солнце уже почти опустилось за холмы, и золотой, тягучий свет смешивался с наползающей темнотой. Убрав Бичэнь в ножны, Лань Ванцзи зашагал дальше. Последняя деревня встретилась ему уже шичен назад, не возвращаться же.Поля давно закончились, теперь закончились и холмы. Дорога устремилась вверх, в поросшую лесом гору. Солнце село совсем, и Лань Ванцзи достал из мешочка-цянкун фонарь. Лес нависал над ним черной стеной, листья тревожно шелестели на ветру. Лес был, словно озеро Билинь, обретшее злое сознание благодаря бездонному омуту: он ждал, и Лань Ванцзи ждал тоже.К ветхому домику он вышел к часу Мыши. Сидевшая на крыльце девушка чинила ветошь при свете свечи. Заметив Лань Ванцзи, она испуганно вскрикнула, подняла свечу, и Лань Ванцзи увидел, что она молода и красива.Какое-то время они смотрели друг на друга. Наконец девушка неуверенно улыбнулась, поклонилась и что-то произнесла. Лань Ванцзи покачал головой:— Не понимаю.— Господин должен простить меня, — сказала девушка, переходя на язык его родины. — Я думала, что ко мне подкралось чудовище.— Мм, — отозвался Лань Ванцзи.— Господин путешествует так поздно ночью и, наверное, устал с дороги. — Девушка рассматривала его из-под опущенных ресниц. — И если господин не побрезгует столь скромным кровом...— Мм-м, — отозвался Лань Ванцзи. Девушка наклонилась за рукоделием, и платье облепило ее стройную фигуру. Собрав ветошь и нитки, она со свечой в руке провела Лань Ванцзи в дом.В доме было бедно, но чисто. Лань Ванцзи огляделся, присел у окна, девушка стала хлопотать у очага. Наконец на огне зашипел большой закопченный чайник. Достав глиняный чайничек и пару чашек, девушка заварила чай и, обхватив чашку двумя руками, с поклоном протянула Лань Ванцзи. Взгляд его упал на ее тонкие пальцы. Девушка смущенно улыбнулась, но Лань Ванцзи ничего не сказал.Какое-то мгновение она еще постояла, согнувшись, затем выпрямилась и отошла. Лань Ванцзи поднес чашку к лицу. Пахло свежо и самую малость сладко. Он отставил чашку, не сделав ни глотка.— Могу я спросить, как зовут благородного господина? — спросила девушка немного погодя. Лань Ванцзи не ответил, и она потупилась.Время шло, ночь сгущалась. Девушка снова взялась за починку ветоши, и иголка просто порхала в ее руках. Свеча горела на столе, но, хотя дверь была открыта, у огонька не вилось ни единого мотылька.Тени падали на лицо девушки, добавляя ей неизъяснимой прелести. Несколько локонов выбились из пучка и падали на белую шею, плотная верхняя куртка обхватывала маленькую грудь. Пахло чаем, травами и ночной свежестью.— Я так рада, что благородный господин согласился остаться на ночь. Ведь я одна, совсем одна, и мне бывает так одиноко, — девушка склонилась над шитьем еще ниже.— Мм-м, — сказал Лань Ванцзи, не трогаясь с места.Девушка вздохнула и отложила шитье, затем встала и повернулась к нему.— Ненавижу даосов, — сказала она, голос ее стал ниже и глубже — не девичьим и даже не человеческим. — Любой другой уже давно бы попытался вызвать со мной облака и дождь.Тщательно причесанная головка девушки оставалась все такой же, но тело изменилось: раздулось, отрастило похожие на копья лапы, покрылось жесткой, черной проволокой волоса. Комната тоже изменилась — от пола до потолка, от угла до угла ее затягивала толстая, словно веревки, паутина.— А теперь будь паинькой и просто позволь себя сожрать. — Девушка — паучий демон — двинулась вперед, и когти на ее лапах зацокали по полу. Выпятив вперед брюхо, она выстрелила в Лань Ванцзи липкой паутиной. Лань Ванцзи невозмутимо сложил цепочку ручных печатей. Бичэнь рванулся из ножен, и его прозрачный клинок завертелся, рассекая клейкие нити и не позволяя им коснуться Лань Ванцзи.Паучий демон заверещал и удвоил напор. Лань Ванцзи потянул из-за плеча гуцинь. Шелковый чехол скользнул в сторону, пальцы Лань Ванцзи коснулись струн. Он был в другой стране, за морем, на краю света. Здесь не было Гусу Лань, возможно, никто даже не слышал о Гусу Лань. Пришла пора играть ?Собрание мириад песен?.Гуцинь ожил под пальцами Лань Ванцзи, ноты, обычно чистые и прозрачные, стали тяжелыми, словно камни.— Что это? — заволновался паучий демон. — Откуда это? Что это за музыка? Вы, даосы из-за моря, играете совсем другие песни!Лань Ванцзи не ответил. Повинуясь его кивку, Бичэнь вернулся в ножны. Срывающиеся со струн звуки, словно острые клинки, устремились к паучьему демону, превращая заплетавшую комнату паутину в лохмотья, сминая хитин и оставляя на теле демона страшные кровавые раны. Демон бросился к Лань Ванцзи, но один из невидимых клинков отсек ему лапу, еще один — вонзился в брюхо. Демон завыл и бросился к двери.Струны гуциня на мгновение смолкли, а затем из-под его пальцев потекла совсем другая песня. Эта была глубокая и черная, неумолимая и проникающая в каждый уголок, словно вода. Она выплеснулась за паучьим демоном из домика, настигла на поляне и накрыла с головой. Паучий демон забарахтался, задрожал, брюхо и грудь его раздулись, голова — все та же красивая девичья головка — разинула рот в беззвучном крике, а затем во все стороны брызнули кровавые ошметки.Лань Ванцзи стоял на пороге, гуцинь в его руках умолк, корпус его казался темнее обычного, струны в лунном свете поблескивали серебром.— Ну надо же, ребенок, — раздался чей-то насмешливый голос. Он говорил мягко, вкрадчиво, непривычно растягивая слова. — А ты молодец. Даже жалко, что придется тебя сожрать. Говоривший стоял на ветке высоко от земли, худощавый, с хвостом длинных черных волос и бесовски красивым лицом, в одежде, которая не могла не быть придворной.Лань Чжань сложил печать, и выскочивший из ножен Бичэнь устремился к незнакомцу. Тот взмахнул рукавом... и Бичэнь остановился, словно увяз, и упал на траву. Лань Ванцзи призвал меч к себе, но тот остался лежать, где лежал.— Можешь еще цинь свой попробовать, — посоветовал незнакомец, разглядывая его с ленивым интересом.Лань Ванцзи вскинул на руку гуцинь: зазвучали первые ноты песни ?Дары неся на алтари застав, чтоб умолить богов, крушителей земли?. Они звенели в воздухе, наслаиваясь одна на другую, превращаясь в неясный гул, в какофонию. Воздух перед лицом Лань Ванцзи потемнел и сгустился, а затем струны на гуцине разом лопнули с пронзительным, скребущим по нервам ?цзин-нь!?Лань Ванцзи опустил глаза на деку, затем поднял их на незнакомца.— Кто ты?Тот улыбнулся, медленно и насквозь лукаво, и воздух за его спиной сгустился в девять пушистых лисьих хвостов. Грудь Лань Ванцзи сдавило так, что он не мог вздохнуть. Даже во время схватки с Черепахой-Губительницей он не испытывал такого давления. Мощь и сила, сжатые до этого человеческого, на первый взгляд, тела были просто ужасающими.— Неужели ты можешь растрачивать свое время на людей вроде меня? — с трудом произнес Лань Ванцзи.— Хм-м? — спросил незнакомец — лис — и ужасающее давление, грозившее сокрушить Лань Ванцзи, стало немного слабее.— Насколько бы выше простого человека ты ни был, но и тебе несомненно есть что подучить: иначе ты не бродил бы по земле, а сидел бы давно в небесных чертогах с персиком бессмертия в зубах.Лис запрокинул голову и рассмеялся. Смех его раскатился по притихшему ночному лесу, обычный, человеческий — а оттого совсем неуместный и страшный. Лис вскинул руку, и в траву у ног Лань Ванцзи что-то упало. Лань Ванцзи присмотрелся: это была косточка персика.Лис спрыгнул с ветки и зашагал к нему. Хвосты за его спиной колыхались, то развоплощаясь, то воплощаясь вновь. Их было то семь, то девять, то два, то вообще один. Лис шел, и вместе с ним к Лань Ванцзи шла смерть: ни убежать, ни тем более справиться с этим чудовищем он бы просто не смог.?Надеюсь, — подумал Лань Ванцзи, — в следующей жизни я наконец смогу увидеть Вэй Ина?.Лис наклонился к нему, нос к носу, глаза в глаза и улыбнулся, приоткрывая мелкие белые зубы. Он мог сказать: ?Последние слова??, мог не сказать вообще ничего, но вместо этого сказал:— Ты забавный ребенок. Пожалуй, я сожру кого-нибудь другого. Ну а покамест... чаю? Пить чай они устроились у ручья. Поставив на лисий огонь большой чайник, лис достал маленький глиняный чайничек, две чашки и блюдо с изысканнейшими сладостями.— Жаль, нет свитка с каллиграфией, — сокрушенно промолвил он. — Ну ладно, обойдемся без церемоний. Сегодня мы просто попьем чаю. — В ответ на взгляд Лань Ванцзи, он пояснил: — Дао чая. Одно из самых великих дао.Лань Ванцзи кивнул. К этому времени он уже ничему не удивлялся.— И что же ты делаешь в земле Ямато, ребенок? За вычетом того, что ходишь наобум и играешь музыку, в которой совершенно не разбираешься?— Ищу человека, — сказал Лань Ванцзи, затем подумал и поправился: — Ищу кое-кого.Чем дольше он находился в Дун Ин — ?В земле Ямато? — тем больше понимал, что люди здесь не всегда люди. Лис одобрительно кивнул.— Кого?— Абэ-но Сэймэя. Из Хэйан. — Конечно, можно было промолчать, но зачем? Если бы лис хотел навредить, то сожрал бы его раньше.— Мальчишку Кудзунохи? Зачем?— Хочу выучиться ?Призыву?, который призовет любую душу.— Вот как. — Лис оперся подбородком на один из воплотившихся хвостов и принялся разглядывать Лань Ванцзи сквозь полуприкрытые веки. Глаза у него были... В Поднебесной про такие говорили: ?Словно цветы персика?. — Несчастная любовь?Лань Ванцзи кивнул.— Ну надо же, — улыбнулся лис. — А выглядишь, как монах.Железный чайник закипел, лисий огонь еще какое-то время ластился к своему хозяину, затем утих. Лис заварил чай, немного подождал, разлил его по чашкам.Лань Ванцзи взял свою, поднес к лицу и вдохнул аромат. Пахло просто божественно. По телу Лань Ванцзи разлились умиротворение и легкость. Он сделал первый глоток — и подумал, что если бы даже не было Вэй Ина, отправиться в Дун Ин стоило хотя бы ради этого глотка.— Хороший ребенок, — лис наблюдал за ним с нескрываемым умилением, один из его хвостов ласково похлопал Лань Ванцзи по щеке. — Хорошо, что я тебя не съел — нечасто мне попадаются такие забавные дети.Если бы здесь был Вэй Ин, подумал Лань Ванцзи, отпивая еще немного чая, его бы лис тоже не съел. Они бы тут же стали закадычными друзьями и мерялись, кто выше в списке самых привлекательных (если у демонов вообще был такой список), а потом всю ночь пили вино и любовались луной.Лис подлил ему чаю, оперся на один из хвостов.— Что ты знаешь о Сэймэе, ребенок?Лань Ванцзи покачал головой.— Неразговорчивый, да? А впрочем, это не порок. А что ты знаешь о Хэйан? О Ямато?Лань Ванцзи уже почти снова покачал головой, затем припомнил слова дяди.— Земля варваров.Лис расхохотался, несколько раз хлопнул себя по ноге.— В чем-то ты, конечно, прав.— Не я, — Лань Ванцзи покачал головой. — Дядя.— А этот твой дядя, он бывал в Ямато?Лань Ванцзи пожал плечами.— Ну да, ну да, — лис вздохнул. — Поднебесная стоит в центре мира, а в остальных землях — пустыня и прах, ну разве что немного киновари есть... — Он покачал головой. — Наша встреча наверняка обошлась тебе во всю кармическую удачу, скопленную за последние перерождения. Ладно, слушай. Эта эпоха, эпоха Хэйан, на самом деле эпоха тьмы. Эпоха, когда тьма остается тьмой — везде в Ямато, но особенно в столице. И в этот-то мир ты собрался ворваться с мечом наголо?Лис покачал головой.— А что Абэ-но Сэймэй? — спросил Лань Ванцзи, немного помолчав. То, что говорил — и то, чего не произносил вслух — лис, было противно его натуре и воспитанию, но... это была не его земля и не доверившиеся ему люди. К тому же, он был готов вот-вот свернуть на темный путь.— Его мать из наших, Кудзуноха. Сам он из этих, оммёдзи, и то сказать, куда ему еще податься.— Оммёдзи?— Что-то вроде вас, даосов, хотя и не совсем. Сэймэй сейчас придворный и не из последних. Путь к его дому тебе в Хэйан укажет любая собака. Хотя захочет ли он помочь... — Лис пожал плечами. — Зато попробуешь столичные вагаси.— Великое дао еды? — спросил Лань Ванцзи с непроницаемым лицом, и лис снова рассмеялся.