Прощай. (1/1)

Прошли две недели жизни с братом. Мирай подметил, что Такато на удивление вкусно готовит. Всё утро того дня подросток был через чур возбуждён, и чуть ли не побежал на тренировку, хоть и не опаздывал.Он, конечно же, пришёл раньше положенного. Идя в раздевалку, увидел Чада. Рядом с ним стояла какая-то женщина, примерно лет сорока. Оба они в хорошем настроении, было ясно, что давно знакомы. Проходя мимо тренера, парень, как всегда, поздоровался с ним, игнорируя женщину. – О, а эта наша местная звёздочка. Знакомьтесь, Мирай Сайдзе, – женщина поздоровалась с ним, парень же, достал телефон, взглянул на время, удивился тому, что пришёл так рано и ушёл в раздевалку. – А, чёрт, забыл. Он не говорит с незнакомцами, – прокомментировал Чад, сложив руки в карманы.– Странный парень. Сколько вы его тренируете?– Не больше года, но задатки у него есть, способный мальчишка.– Только плюсы. Минусы-то у этой звезды есть? – женщина изогнула одну бровь, взглянула на мужчину.– Через чур эмоциональный. Как видели, необщительный. ***Тренировка пролетела быстро. Смущало только то, что та знакомая тренера не ушла куда-то по своим делам, а всё также стояла, облокотивишь об бортик. В большей степени её взгляд был направлен на Мирай, от этого было некомфортно. Парень тоже на неё мельком поглядывал, так, чисто из интереса. Хорошо хоть, что не заметила.Весь день ребёнок с нетерпением ждал приезд тёти. Открыв дверь в квартиру, он живо снял кроссовки, переступая порог.– Ещё не приехала? – он зашёл в гостиную, присел рядом с братом. Такато отложил телефон и недовольно произнёс:– Боже мой, ребёнок, успокойся, она приедет только вечером. Пока что займи себя чем-нибудь другим.– Например? – Мирай саркастично поднял бровь. – Понятия не имею, ну, телек включи, посмотрим, что там.До вечера братья смотрели телевизор, переключая канал то с мультиков, как хотел Мирай, то с японского канала с дораммой, где в главной роли, конечно же, был сам Такато Сайдзе.В итоге обоим было настолько лень не то что бы идти по кроватям, просто двигаться, они поспорили на то, кто спит на диване, а кто на кресле рядом.Мирай, как проигравший, занял своё место в кресле, а брат удобно устроился на диване. Обоих почти одновременно разбудил такой противный спросонья звонок домашнего телефона. Встав с дивана, актёр, подошёл к трубке.– Слушаю, – мужчина протёр глаз свободной рукой. Голос на другом конце провода сказал:– Доброй ночи, как я могу к вам обращаться? – было Такато хотел назвать фамилию, как вспомнил, что он не в Японии. – "Ага, как же, доброй". По имени, Такато.– Вас беспокоят из больницы Святой Марии, вы – родственник Амэи Сайко?– Да. Что случилось?– Понимаете, Такото, дело в том, что ваша тётя попала в ДТП. Сейчас она... – не дослушав, актёр перебил:– Адрес, – испугано и в то же время серьёзно произносит он. Девушка на другом конце называет его, мужчина благодарит, сказав, что скоро будет.– Мирай, подъём! – он дёргает брата за плечо, тот неохотно открывает глаза, встаёт с кресла и смотрит на суетящегося брата.– Что происходит? Кто звонил?– Из больницы звонили, по дороге всё объясню! Одевайся живее! Всю дорогу Мирай теребил брата вопросами о том, что происходит. Мужчина, сам мало что понимающий, огрызался, говоря, что кинул трубку, не дослушав. Запах медикаментов ударил в нос, только они зашли в помещение; глаза начали побаливать от яркого света в приёмном покое. Девушка, по-видимому звонившая к ним домой, стояла, сложив руки на груди. Увидев Мирай, она отскочила от стены, как от горячего. Девушка узнала парня: знала его с детства, ведь была подругой его тёти. Завидев девушку, на душе стало спокойнее – родные лица, как-никак. Нервно теребя белый халат, она сделала шаг навстречу братьям.– З-здравствуйте, – голос трясся от волнения, по заплаканным глазам было видно, что с Сайко случилось что-то явно очень серьёзное. – "Обещала приехать вечером, а сейчас три ночи... Всё точно будет в порядке?" – задавал сам себе вопрос Мирай.Подойдя к дверям лифта, девушка начала рассказывать ситуацию, чуть ли не плача:– П-произошла авария, Амэя находилась на переднем сидении автомобиля... Столкновение напрямую. Сами понимаете... –Девушка рухнула на стул, закрыл лицо руками и тихо прошептав: Амэи... Аэми больше с нами нет...Слова пулей пронеслись в голове и застряли где-то глубоко. Сердце пропустило удар, а может и вообще остановилось. Можно было посмеяться и наградить доктора медалью за лучшую шутку года, но по её лицу нельзя было сказать, что она шутит. Долгая некомфортная пауза повисла в помещении. Подсознание фигуриста явно не хотело принимать тот факт, что его тёти больше нет.-Что..? – актёр сел на стул напротив доктора – Скажите, что я сейчас что-то неправильно перевёл...– Всё ты правильно перевёл, Такато.. – Мирай сел рядом, зарывшись руками в волосы и не веря в услышанное. ***Финал Гран-при. Чехлы от коньков лежат на руках у тренерки. Один шаг, и лезвие конька касается льда. Взгляды тысяч зрителей направлены на него, шестого и последнего выступающего. От этого становится не по себе. – Всё получится, Мирай, я верю в тебя, – произносит женщина. Сердце сбивается с ритма, отдаваясь болью в груди, фигурист тщетно пытается унять его. Итак прекрасно зная, что его никто не услышит, но всё равно очень тихо, он произносит: – Спасибо Вам. Диктор, комментирующий Гран-при, объявляет: – Сайдзе Мирай, Япония, Произвольная программа! Парень переступает порожек, являвшийся единственной преградой между льдом и ним. Выйдя в центр льда сердце замирает. Он принимает исходную позицию. Как "Япония"? Нет, он же был в сборной Великобритании, не так ? Так. Но главное слово "был". Сейчас всё расставлю на свои места.***После смерти Амэи прошла неделя. Первые два дня парни просто переваривали всё случившееся: Мирай закрылся в комнате и не выходил оттуда – лежал на боку, укутавшись в одеяло и тупо пялясь в стену, тихо всхлипывая. Старший брат его не тревожил, он понимал, что может сделать только хуже. Но когда парень не вышел из комнаты на утро третьего дня, Такато начал беспокоиться. – Мирай, – он спокойно постучал в дверь, ответа не было – Мирай? – уже более настойчиво произнёс актёр, ответа не услышал – Мирай, если ты не ответишь, я зайду, – ответа не последовало. Мужчина нажал на ручку, открывая дверь. В помещении царил полнейший бардак: повсюду были разбросаны упаковки от каких-то печенек. На кровати лежало что-то мало походившее на человека: весь бледный и заспанный, укрывшийся одеялом с ног до головы. Такато подсел к нему, убирая одеяло с головы, парень резко отдёрнул его назад, показывая, что он не хочет, чтобы его трогали. – Ребёнок, пора воскресать, – произнёс он, всё так же пыталась скинуть с Мирай одеяло. Вскоре фигурист перестал сопротивляться, позволяя брату сделать задуманное. – Мирай, поговори со мной, – ответом служило молчание, – пожалуйста, Мирай, – ребёнок перевернулся на спину. Вся футболка была в крошках от печенек, он доедал последнее.– Я голодный, – он положил руку на живот, сглатывая прожёванное печенье. – Наконец-то. Пойдём поедим... – мужчину перебили.– Ага. Ты сам-то как? – Явно лучше, чем ты. Пойдём.***Это было единственным ясным воспоминанием. Остальное он помнил смутно: в памяти прорисовывались какие-то несвязные картинки, первая с похорон тёти: парень берёт немного земли и бросает ей в могилу. Одно с прощания с друзьями, он запомнил только то, как обнимал Зару, и подумал "Эй, Зара, не знаешь, а Адам придёт?".Помнит отрывок из аэропорта:– Объявляется посадка на рейс 10.10, Лондон–Санкт-Петербург, до конца посадки пятнадцать минут.– "Рейс с пересадкой, значит, устану намного больше" – в тот момент в его мыслях было только это.Помнит одну картинку, въевшуюся в память, то, как самолёт взлетал, а парень в мыслях прощался с Англией, которая за десять лет, прожитых там, стала родным домом. Дальше всё как в тумане. Больше он не помнит ничего.***После приезда в страну Восходящего солнца прошла неделя. Начались съёмки нового сезона "Полуденной звезды", работы уйма. С любовником Такато пересекался только на съёмочной площадке, кроме перерывов раз или два в день, поговорить было некогда. Он пообещал Адзумае, что расскажет о случившемся через какое-то время, а пока что ему нужно побыть одному. Это жутко напрягло секс-символа номер один. С Мирай всё сложнее. После дня прибывания в этой стране, атмосфера начала давить: каждый ненужный шорох жутко бесил. У него были предположения, что это из-за нехватки физической активности – парень целыми днями сидел взаперти, не было какого-то элементарного желания контактировать с людьми.А тренировки? Нет, фигурное катание он не бросил, просто не смог. Первая встреча с новым тренером состоится через пять дней, он даже предложить не может, кто этот человек. – Скорее бы, – парень общался сам с собой, роясь в кухонных шкафчиках и пытаясь найти кофе. Уже вечер, а ему ой как не хотелось идти спать. Братец ещё не вернулся, полчаса назад он написал, что задержится. Мирай это ничуть не волновало, может быть, личная жизнь начала налаживаться, а может, просто захотеть прогуляться по вечернему Токио. ***Они ехали молча. Такато почти задремал, а вот его любовнику было не до сна. Мысли были заняты одним: что сегодня хотел сказать ему Сайдзе?– Тишина напрягает. Чего молчишь? – подал голос секс-символ номер два. – А о чём говорить?– Чёрт, весь день докапывался, что хотите сказать, что хотите сказать, а сейчас молчишь как партизан! Всё ещё интересно? – Адзумая кивнул. Сайдзе усмехнулся, сложив руки на груди. Вспоминать произошедшее в Англии было неприятно и даже больно, но всё-таки пришлось. Ехать до дома Чунты было ещё прилично, так что актёр рассказывал всё в деталях. Выражение лица первого менялось всё это время, и ни одной радостной эмоции: то грусть, то жалость, даже некоторое волнение присутствовало. Такато выдохнул, куснув костяшки пальцев. - Ну что, Чунта, как тебе рассказ?Руки, находящиеся на руле, дрожали. Не было подходящих слов, чтобы выразить то, как он жалеет Такато, и то, как гордится. – Слов нет? – Да.— Ха, понимаю. – Такато, Вы ни разу не назвали брата по имени. Как.?– Как его звать? – актёр усмехнулся, вспоминая младшего – Мирай. Только зайдя в квартиру и на пороге сняв обувь, Дзюнта прижал любовника к стенке, сжав в объятиях, вцепился в губы поцелуем. Одно движение, куртки обоих полетели на пол, а Адзумая уже принялся за свитер любовника.-Ммм... Чунта, ты чего? Здесь? В коридоре?- А что? – актёр понемногу спускался всё ниже. Такато замолк, полностью отдаваясь партнёру.***– Бля, чё, придётся в магазин выходить? – Мирай сидел на кухонной тумбе, дрыгая ногами и напевая себе под нос мелодию. — Не пойду, – ребёнок сердито надул щёки и слез с тумбы. Взял телефон, взглянул на месседж: одно новое сообщение:"Мирай, я сегодня домой не приду, работа. Сладких снов?".Фигуристу стало смешно.– Пхах, работа у него? – он выключил телефон – Взрослый мужик, не осмеливается сказать, что у него кто-то появился! – несколько шагов. Парень открывает дверь на балкон. Выйдя, сделал глоток свежего воздуха. На душе стало одиноко и как-то некомфортно. В этой грёбанной стране ему даже высказаться кроме брата некому, но и тот его скоро кинет, променяв на того человека, с которым он сейчас. Сайдзе опёрся о перила. – Не буду мешать тебе строить свою жизнь, Такато.Парень взглянул на дату в телефоне. Двадцатое августа. Увидев дату, ему стало еще больнее. Столько времени прошло, а казалось, что только вчера было тридцатое июля; казалось, только вчера он ещё был в Англии; только вчера провожал тётю в ту злополучную поездку. От нахлынувших воспоминаний стало не по себе, ноги задрожали. Он опёрся спиной о стену, сел на пол, прижав колени к груди и положил голову на них, слёзы навернулись на глаза.– Бля-я-ть... Амэя, лучше бы...– он шмыгнул носом, локтем пытался вытереть слёзы, каплями падающие на ноги – лучше бы ты тогда никуда не уезжала...– сознание гасло. Всё стремительно тонуло во тьме, а он не сопротивлялся.Фигурист очнулся по крайней мере через два часа, глаза не открывал еще некоторое время. Сделав это, парень прислушался к ощущениям: сердце билось ровно, но вот глаза болели и настроения абсолютно не было, да и пятая точка затекла. Несколько раз выдохнув, он поднялся с пола и кое-как доплёлся до спальни – жутко кружилась голова. Упал на мягкую кровать. Даже не накрываясь одеялом, свесив ногу с кровати, мальчик провалился в сон.***Прошли пять дней, которые дались ему очень-очень тяжело: он хотел на лёд. 04.20 утра. Будильник через десять минут, но Мирай уже не спит, пытаясь как можно тише ходить по комнате и собирать рюкзак на тренировку. Заранее отменив будильник, он бесшумно открыл дверь и точно так же вышел из комнаты. Быстренько сделав себе завтрак, он выбежал из дома, так же тихо закрыв уже входную дверь. Выбежав на улицу он чуть ли не прыгал от радости. До метро парень добежал минут за семь, хоть пешком идти пятнадцать.В четыре пятьдесят он уже переодевался. Ровно в пять двери, ведущие на лёд хлопнули, на каток вошла женщина лет сорока. Она заметила парня, подошла и встала напротив него. – Ну здравствуй, Сайдзе Мирай, – произнесла она, сложив руки за спину. Парень вздрогнул, вскочив с лавки. Кивнул в знак приветствия. Он её узнал: это была та самая женщина, которую он встретил ещё тогда, в Англии. На которую не обратил никакого внимания, а она, не держа обиды, говорит с ним, и мало того, хочет его тренировать! А Сато продолжала:– С твоей ситуацией я примерно знакома. Признаюсь честно, ты – мой первый ученик-парень, и именно на тебя у меня большие планы.– Конкретнее.– Слушай внимательно. Я поставила для себя цель — сначала за три месяца подготовить тебя для первого этапа Гран-при, а позже — сделать тебя победителем финала.Мирай усмехнулся, не веря в слова женщины.– Вы же сейчас пошутили, верно?– Я говорю абсолютно серьёзно, Сайдзе. У тебя высокий рейтинг; третье место на Чемпионате Мира среди юниоров. Ты способный, я видела.Мои слова тебе понятны? – парень отвёл взгляд в пол, потом посмотрел на тренерку, всё также улыбаясь.– Все до единого. И да, пожалуйста, обращайтесь ко мне по имени, – женщина непонятливо посмотрела на него – так просто привычнее.– Хорошо, я тебя поняла. Ах, да, я же тебе тогда не представилась, Йоко Сато, – женщина протягивает парню руку – Завтра здесь же в пять утра и до семи тридцати, без опозданий. Опоздаешь хоть на минуту – тренировка в субботу не с шести, а с пяти утра. Усёк? – На последнем слове женщина чуть повысила тон. Мирай не хило так офигел с такого режима дня, но всё-таки сказал:– Усёк.– Замечательно. Иди надевай коньки и покажи, чему тебя научил Карл Чад.Сделав это, он подал знак новому тренеру, она начала:– Давай, Мирай, показывай свою произвольную, – парень послушно кивнул, угукнув. Он вышел в центр льда, замерев в изначальной позиции....Дорожка шагов перед тем самым четверным акселем. Разгон, заход на прыжок, парень взлетает ввысь, крутя в голове тот момент, когда он удачно прыгнул прыжок, брат похвалил его. Фигурист поднимает руки ввысь. Вскоре удачно приземляется на правую ногу, мысленно ликуя.Он заканчивает программу вращением в "ласточке" – так её в простонародье называют. – Хорошая программа. Сильная, – отмечает женщина – У тебя плохо аксель получается? – Фух... Как вы догадались? – он подъезжает к бортику, жадно глотая воду из бутылки. – По выражению лица. Ты слишком обрадовался, когда на ногу приземлился. – Да вы профи, – он смахивает пот со лба. – а про этап Гран-при вы серьёзно говорили?– Да. Думаешь, почему тренировки начались через несколько дней после твоего переезда? Наша федерация фигурного итак долго делала выбор, а тут ты, юниоров толковее, чем Мирай и ещё один парень у нас в Японии, к сожалению нет, так что, ты едешь на первый этап Гран-при. Надеюсь, пройдёшь и в следующий. Так! Не время болтать! – женщина отслонилась от бортика, продолжив говорить про содержание программы фигуриста.***Придя домой и разобрав рюкзак, мальчик без сил рухнул на кровать.– Ну, да, я, конечно, знал, что тренировки тут будут трудными, но чтоб настолько, – он уткнулся лицом в подушку и без сил задремал. – Мирай, ты дома? – полную тишину, царившую в квартире на протяжении двух часов, нарушил голос Такато.Из дальнего конца дома послышалось недовольное мычание и, вроде как, мат. – Ага, – парень, чеша спину, вышел на кухню. – Слушай, милый мой, а ты чего сегодня так рано? – подошёл к раковине и набрал воды.– Рано? А, ты про вчера...— Нет. Мне вообще срать на вчера. Можешь хоть не приходить, только пиши или звони, чтоб я знал, что ты коньки не откинул, – залпом опустошив стакан, он сел за столешницу.– Как на тренировке сегодня? А, кстати, ты знаешь про Гран-при?Мирай улыбнулся, зарыв ладонь в волосы. – Зна-а-аю, – весело протянул он – ты чего не говорил-то? Я думал, что в этом году на него не поеду, –Актёр помотал головой, кладя принесённый с собой торт в холодильник. – Ладно, чего всё обо мне, да обо мне, как ты? Они ещё долго болтали о разном, Такато ел торт ложкой, посмеиваясь над братом.***– Ёбаный ро-от, – именно с такими словами Мирай поднимается с кровати. Сегодня у японских школьников закончились каникулы, начался новый учебный триместр. А у нашего героя всё вдвойне хуже: с пяти утра до семи тренировка, с семи тридцати до трёх дня учёба, с четырёх до семи вечера ещё одна тренировка. Аккуратно собрав рюкзак, он вышел из комнаты. Зайдя на кухню, увидел на холодильнике записку, видимо, прикреплённую братом ещё вчера вечером:"Удачи в первый день в школе".Лёгкая улыбка заиграла на лице спортсмена. Взяв такую же бумажку, он написал ответ:"Как мило, спасибо".***Прошла неделя. Два дня из семи Такато дома не ночевал – опять же, "работы много". Младшего это жутко бесило, но вида он не подавал.А тренировки становились всё трудней и трудней с каждым днём. Что будет, когда до Гран-при останется два месяца? Что будет, когда останется неделя? Обо всём этом Мирай не думал: решил просто плыть по течению, мол, будь что будет.В старшей школе "Шиёсэн", где с недавних времён он грыз гранит науки, отношения с одноклассниками не складывались: будучи не слишком общительным, в первый день он ни с кем из них и словом не обмолвился, предпочитая листать новые учебники, да задротить в телефон. Учителя его тоже не очень любили: во-первых, из-за того, что кроме уроков с ними он также не говорил; во-вторых, из-за того, что всю неделю парень говорил исключительно на английском, не переходя на японский. Вредина.Самому подростку в школе тоже не понравилось:"Ебаный контроль, как в тюрьме, блять, – Так он комментировал первый день учёбы – никакой индивидуальности! Все, как роботы похожи друг на друга, даже сумки однотипные! Сука, да этого мало! Как узнали, что я фигурист, сразу посыпались вопросы: "Ой, Сайдзе-кун, а правда, что у всех фигуристов крутая растяжка?" И тому подобное! Ненавижу! Не пойду туда больше!"***Но ходить в школу всё-таки пришлось. Уже неделю он заходит в школьную библиотеку и каждый раз видит там парнишу, тщетно пытающегося понять английскую литературу. Первый и второй день Мирай втихаря ржал над ним, ведь ему самому языки давались довольно легко. На третий ему надоело видеть мучения парня. – Я третий день вижу твои мучения, парень, заебал, – кратко изложил свои мысли фигурист, он одним движением захлопнул книжку и отложил её подальше от юноши. – Ты же не знаешь английский, так? – парниша послушно кивнул – Зачем тогда сразу взялся за книжки? Ответ последовал незамедлительно:– В Интернете написано, что так можно выучить язык... – Сайдзе прикрыл рот рукой, дабы сдержать смех. – В Интернете, значит, пхахах, написано, – он вдохнул побольше воздуха и хоть с трудом, но смеяться прекратил. – А ты, милый, поверишь всему, что в Интернете напишут? – собеседник отрицательно замотал головой туда-сюда. – Ладно, юное дарование, книжку ты выбрал – Мирай взял книгу в руки и посмотрел на обложку, на ней красивым шрифтом было написано: "William Shakespear. The Two Gentlemen of Verona".Прочитав название и немного офигев от того, какой рассказ выбрал парниша, Мирай произнёс: – Скажем так, не своего уровня. И да, рассказ хороший, возьму-ка я его почитать, – Мирай встал, закинул рюкзак на плечо – а ты бывай, парень. – он по-дружески похлопал собеседника по плечу и собирался идти к выходу, но тот мальчик наконец-то ясно заговорил:– Эй! Постой! – рывком Рё встал из-за стола, хватая Сайдзе за руку – Ты хорошо знаешь английский, раз взялся читать этот рассказ?– Ага, – лаконично ответил тот, освобождая руку.– Слушай, парень, а... – он замедлился, ведь просить о таком человека, чьего имени он даже не знал, было, скажем так, немного неприлично.– Ну, – Мирай подгонял его.– Можешь заниматься со мной английским?! – Рё произнёс это громко, в типичной манере для коренных японцев. – У меня нет на это времени, вся неделя от и до забита. И так до декабря. "До финала Гран-при" – последнее предложение он в слух не произносил. – А по интернету? – продолжил диалог Рё.– Хах, окей. Я найду тебя в соцсетях, парень. Можешь сказать своё имя? – Рё Нарумия.– Сайдзе Мирай. Приятно познакомиться.***С того дня, как он начал заниматься с Рё английским, прошла неделя. Этот парень изрядно заебал Сайдзе своим оптимизмом и крайне странными для Мирай обращениями "кун" и "семпай". На шестой день переписок, Сайдзе это надоело в конец, парень напрямую сказал об этом Рё. Теперь, под страхом быть задушенным шнурками от коньков, он зовёт Мирай просто по имени.19:04.– Прыгай реще, Мирай, реще! Почему так слабо?! Ты хочешь уступить первенство какому-нибудь Баттичелли?!Фигурист решительно мотает головой, делает глубокий вдох сквозь сцепленные зубы. Тело ломит от усталости, в мышцах пульсирует боль. – Нет... – шепчет он себе под нос, потом вскидывает голову, говорит громче, почти кричит – Нет, не хочу и не уступлю!Он снова разгоняется, заходя на прыжок. Четыре оборота и приземление на ногу. Наконец-то.Тренерка облегчённо выдохнула, говоря:– Хорошо, Мирай. Можешь же, когда хочешь. Парень выходит со льда и направляется к раздевалке, его останавливает всё та же Сато. – Какого числа у тебя день рождения?– Девятого сентября, а что?– Сегодня восьмое, Мирай. С наступающим.– В смысле восьмое? Как так-то? Я совсем забыл! Спасибо, что напомнили, Сато‐сенсей, – он разворачивается, продолжая идти в раздевалку.***– Такато, – Мирай закрывает за собой входную дверь, – ты дома? – секунды три он стоит, держа руку на ручке двери. – "Значит, нет. А, точно, сегодня вторник, значит дома он будет по-любому". Он до конца захлопывает дверь, снимает обувь и как всегда разгружает рюкзак, проходит в комнату, камнем падая на кровать. Мышцы болят от усталости, колени почти не чувствуются. – Как всегда, – шепчет себе под нос, поднимаясь с кровати, снимая пальто и кидая его на спинку стула – дом – школа – каток – дом. Серые будни, – парень выключает в комнате свет, расстилает постель. – Хочу провести завтрашний день по-особенному.***– Мирай! – Нарумия машет фигуристу рукой, догоняя. Парень оборачивается, но продолжает идти, Рё его догоняет.– У тебя всё? Уроки закончились? – парень останавливается у шкафчиков с обувью, переодевая ботинки.– Ага, ты снова на каток спешишь?– Да, говорил же, опоздаю – Сато пизды даст, – он закрывает шкафчик, Рё делает то же самое. – Строгая она женщина. А, это, Мирай! С днём рождения!– Спасибо, – Тихо проговаривает он, поправляя лямку рюкзака на плече.– Можно я зайду за тобой после тренировки?– Что.? Что ты только что сказал? – парень расплывается в улыбке – Зачем? – Это сюрприз. Так можно?– Да, Мия, конечно. В семь официальный конец, но обычно заканчиваю в семь тридцать, примерно. ***– Мия! – Мирай окликает друга, идя к нему.– Привет, – говорит тот, как всегда, лучезарно улыбаясь.– Что, настроение хорошее? – Нарумия кивает. – А вот у меня не слишком, – на удивлённый взгляд друга он отвечает – потому что самый дорогой для меня человек забыл про мой день рождения! – фигурист с ноги открывает двери катка, вдыхая свежий воздух.– Самый дорогой человек?– Да! Братец! – парень делает оборот вокруг себя.– Слушай, Мия, тебя когда-нибудь кто-либо променивал на другого человека?– Как не грустно, но да, – школьник еле-еле успевает догонять друга, во всю пляшущего.– Значит, ты меня понимаешь! – он останавливается только рядом с пешеходным переходом. — Я попытаюсь поднять тебе настроение, Мирай.– М? Как, Мия? – зелёный сигнал светофора снова загорается, толпа продолжает своё движение.– Высоты боишься? – Мирай отрицательно мотает головой, хватая друга за руку, дабы не разделиться в толпе – Замечательно. Значит, сейчас пойдём на крышу закат смотреть, – фигурист разворачивается, идя спиной и ловко обходя людей. – Ура-а-а! – на него начинают странно поглядывать люди, шепчась. Рё пытается его заткнуть, но фигурист, не поддаваясь, ещё сильнее тянет друга за руку и начинает бежать, крича – Не пытайся меня заткнуть! Не выйдет! Сегодня я могу орать сколько вле-езет!– Эй, крикун, нам направо! – парень сворачивает направо. Перед ним два дома.– Куда? – почти кричит Мирай, всё так же держа Рё за руку. – Боже мой, пойдём, – Нарумия подходит к двери подъезда, прислоняет ключ к домофону. Мальчики заходят в лифт. Рё нажимает на верхнюю кнопку лифтовой панели; Сайдзе немного успокаивается, но всё также продолжает сиять. Они выходят из кабины лифта. Фигурист шипит и достаёт из кармана телефон. – Алло, солнышко, – на лице спортсмена раздражение сменилось улыбкой, что заиграла ещё пуще, он прислонил трубку к уху – чего звоним? А, спрашиваешь, где я? Хочу задать тебе встречный вопрос: какое сегодня число? Ага, правильно, ни о чём тебе эта дата не говорит? – ответ был отрицательным. Фигурист выдохнул, рука, в которой был телефон дрогнула – Девятое сентября. Точно ни о чём не говорит? – голос на том конце только хотел что-то сказать, но Мирай опередил, повысив тон – Раз не говорит, то я кладу трубку! Домой сегодня не вернусь! Иди гуляй с тем, к кому несколько раз на неделе ходишь! Пока! – он отслоняет телефон от уха, кидает трубку и хочет кинуть телефон об бетонной пол, как вспоминает, что новый-то ему никто не купит, и останавливается – Мия, пойдём закат ждать!Рё открывает дверь на крышу, пропуская друга вперёд.— С девушкой поссорился? – задаёт вопрос Нарумия, равняясь с другом.– Что? Какой девушкой? Как ты понял, если разговор на английском был? – задаёт Мирай сразу три вопроса, глядя на друга.– Я слышал же, разговор был на повышенных тонах, а в начале ты её солнышком назвал...— Агрх, не-ет. Во-первых, это не девушка, это брат, а во-вторых, молодец, что понял хоть слово, – Сайдзе потрепал его по голове, это чуть смутило Рё — Такато заебал, я, наверное, его тоже.– Ты назвал брата "Такато"? Тот самый Такато Сайдзе?! – Хах, умница, ты первый догадался, – услышав ответ, Рё чуть ли не подскакивает на месте.– Вы братья?! – выплёвывает он, кладя руки на плечи Мирай. – Ага. А ты что, один из его сумасшедших фанатов?– А? Сумасшедших фанатов? Не-ет, – тянет он, убирая руки с плеч друга – просто твой брат – гениальный актёр. Пример для подражания. – он садится на край крыши, Сайдзе следует за ним.— Спасибо. Ему было бы приятно. Ладно, Мия сейчас не хочу он нём ничего слышать! – Мирай делает несколько хлопков в ладоши, после сцепляя руки в замок.