7. Стайлз/Стюарт (POV Стюарт) (1/1)

– Привет, отражение. Хлопаешь дверью, звенишь ключами, пяткой о пятку спихиваешь кеды на пол. Я знаю, ты ничего плохого не имеешь в виду. У тебя в голосе такая осторожная ласка, будто и боишься, и не можешь не. Ты говоришь "отражение", а подразумеваешь – "лучшее во мне". Слишком высоко ценишь меня и слишком низко – себя, Стайлз. Я не светлая завитушка инь-ян, не улыбающаяся половинка маски, не белый рыцарь против черного. Без тебя – я вообще "не". – Как ты, полегчало? Руку ко лбу мимолетом прикладываешь, так же не глядя – губами, температуры вроде нет, но меня бросает в жар как по щелчку. Это все ты виноват. Мучаешь меня, нас обоих, истязаешь, ставишь границы, вяжешь веревки, пытаешься играть по правилам. Но сам же не можешь держаться подальше, а мне как быть? Что мне сделать, скажи? Какое сотворить чудо, чтобы задержал касание, чтобы появлялся не приливами и отливами беспорядочных волн, а замер рядом хоть ненадолго? Рядом со мной, Стайлз. Неужели это и правда так страшно? – Тихий сегодня. Изучаешь внутренности холодильника – вечно из школы возвращаешься голодный, и тощаешь периодически совсем за край, светишь передо мной чётками ребер, когда ложимся спать. Наверное, пожму плечами, только подтверждая очевидное: не хочу говорить. Хочу смотреть на тебя и намного больше – но ты мне никогда не позволишь. Хоть и знаешь, и понимаешь, и принимаешь. Просто "я не могу так, Стю" – прямым выдохом в сердце, внимательным взглядом по нутру, и выскальзываешь незаметно из моих рук, хотя еще секунду назад – дрожал, расслабленно откинув голову на мое плечо, подставляя и без того испещрённые метками ключицы под новые поцелуи. – Совсем меня не слушаешь, да? Забываю реагировать на голос. Ты моешь руки, и капли плавно скользят от твердых запястий до самых кончиков длинных пальцев. Ставишь чайник, нелепо пританцовывая под Селену, а я не могу отвести взгляд. Я так глубоко в тебя, Стайлз, помоги. Я не уверен, как долго еще смогу держаться. Не тогда, когда ты опускаешься на пол напротив. И правда, совсем как отражение – ноги складываешь, руки на коленях, и прочная красная нить между наших с тобой ладоней: связанные. – … Знаешь, мы ведь можем просто сбежать. Считываешь мою растерянность прежде, чем успеваю взглянуть в глаза, – по зажатой спине, по напрягшемуся подбородку, по дернувшемуся кадыку – и фыркаешь: – Вечно мимо ушей, Стьюи. И одним движением – вперёд. На четвереньках, словно ласковая псина, носом мой задеваешь и с любопытством глядишь в глаза. В них лампа отражается искорками, и тепло такое родное, что мне хочется разреветься, хотя все, кажется, хорошо. Наконец-то – хорошо. – Опять улетаешь, о чем-то думаешь… – О тебе, – слегка улыбаюсь, и не в силах удержаться – глажу алеющие скулы пальцами, прижимаюсь губами к мочке уха: – Всё время – только о тебе, Стайлз. Чувствую, как твое сердце быстрее начинает биться, и красную нитку из груди в грудь. Связанные прежним отторжением и тихими честными разговорами в четыре утра. Крепко обнимаешь мои плечи. – Не могу без тебя. Прикрываю глаза и верю, что навсегда.