8. Пакт (1/1)

– Вот рапорт, – Ойген был бледнее обычного, как будто и у него выдалась бессонная ночь. Наверное, свой рапорт писал.– На стол. Так, я хотел сказать вам… – Вальтер побарабанил по столу. – Я хотел сказать вам, Ойген Августин Клаус Рейнике, чтобы вы не смели никогда и ни при каких обстоятельствах подходить к моему младшему сыну без моего разрешения! – последние три слова Вальтер рявкнул так, что у самого уши заложило.– Я виноват, – тихо сказал Ойген, глядя ему в глаза. – Мы встретились случайно, и было бы глупо бежать от ваших детей. Валентин похож на меня, это видно…Вальтер ударил его по лицу, не ладонью, кулаком. Голова Ойгена мотнулась, тот отступил на шаг. Очки свалились с носа и повисли на одной дужке, зацепившись за правое ухо.– Вам не делает чести такая реакция, – Ойген поправил очки. На щеке проступил алый след.– Недостаточно по-мужски? Может, мне воспользоваться своим положением, обвинить вас в государственной измене и отдать под трибунал? Какая реакция вам больше понравится? – Вальтер рычал, распаляясь еще сильнее. – Вечно я обманываю ваши ожидания!– Вальтер! Вальтер, пожалуйста, подумайте о том, что нас может услышать весь штаб. Это удар по вашей репутации, не по моей. В Адмиралтействе будут счастливы узнать, что у нас с вами новый конфликт. Они ждут любого повода отправить вас на берег и лишить родительских прав на Валентина, поэтому, ради бога, усмирите свой бешеный характер!Вальтер сдулся. Он тяжело сел в кресло и вопросительно уставился на адъютанта. Краснота начала сходить, на скуле у Ойгена наливался шикарный синяк.– Лишить родительских прав? – к горлу подступил мерзкий комок. – Они не могут. Я смотрел законы, они не могут! Я никому не отдам Вальхена, это мой ребенок, чёрт бы вас всех побрал!– Стоит вам выйти в море и не вернуться в течение недели, при этом не оставив ребенка на попечение члена семьи, они имеют полное право изъять ребенка из семьи и передать в приют, – Ойген тоже сел и прижал металлическую линейку к скуле. – Вы думаете, они позволят Ульриху торчать на берегу, когда каждая субмарина на счету? Вы сами тоже не сможете быть рядом постоянно, вы должны выходить в море, чтобы поддерживать репутацию, свою и Кригсмарине. Вы в безвыходной ситуации.– Вот почему Кёниг Альберт завёл речь об этом, – Вальтер прикрыл глаза. – А вы и рады оказаться рядом и предложить себя в качестве фиктивного мужа. Я могу проследить ход вашей мысли: сначала этот идиот будет играть в семью, потом вспомнит о былых чувствах, потом у него взбесятся гормоны, а там я заделаю ему еще одного ребенка и оставлю сидеть дома с пеленками и грязной посудой.Ойген покачал головой:– Я не настолько омерзителен. Извольте: я думал, что мы сможем сыграть на публику, тем более что публика с радостью сожрёт сам факт брака. Там вы можете отослать меня хоть в Африку, хоть в Норвегию, но перед законом ваша совесть будет чиста. Больше того: я могу дать письменное согласие на вашу стерилизацию!Вальтер присвистнул.– Серьезно?– Я по всем правилам усыновлю Валентина, еще один ребенок у вас и так есть, формально всё прекрасно. Любая омега при письменном согласии супруга может пройти стерилизацию, если у нее уже есть двое детей. Вальтер задумался: предложение было приемлемым. Ойген сразу сдал козырь, которого от него вообще не ожидали.– Нам нужно соглашение, – наконец сказал он. – Прописать права и обязанности сторон, сумму на содержание Валентина, а также распоряжения на случай гибели или плена…– А вы повзрослели, – проговорил Ойген. – Давайте поговорим об этом за обедом, а пока займитесь текущими делами, хорошо? И ознакомьтесь с моим рапортом, это важно.Ойген оставил его наедине с бумагами. Вскоре Вальтер выбросил всё личное из головы: не сходились цифры в ведомости по расходу топлива у вспомогательных крейсеров. А там явился Такамацу с обновленным договором. Японец ухмылялся, косил черным глазом и ёрзал в кресле для посетителей, пока Вальтер читал новый договор.– Нагато слишком многого хочет, – бурчал он, переворачивая страницу за страницей. – Помяните моё слово, он когда-нибудь подавится или лопнет от собственной важности.– Кто знает, кто знает. Ах, да, не ешьте до завтра жирную пищу и не употребляйте алкоголь. Перед самолетом я заскочу к вам в гости, – Такамацу сделал движение пальцами, словно нажимал на поршень шприца.– Угу, вас понял, – Вальтер размашисто расписался, после достал печать, подышал на нее и с чувством грохнул ею. Имперский орёл распростёр крылья и затмил красную хризантему. – Передайте Нагато, что он – зажравшийся сукин сын.– Э-э, нет, сами передайте. Я слишком люблю свое слабо бронированное тело, – Такамацу нервно засмеялся. – Я к вашим шифровальщикам, нужно передать фотокопии договора в Токио и Куре. Увидимся вечером, Бисмарк-сан?– Наверное, – Вальтер потёр нос. – Да, пожалуй, загляните часов в восемь, попьём чаю, сыграете с Ульрихом в карты.Вальтеру казалось, что только-только пробило восемь, когда он переступил порог своего кабинета и устроил разборки с Ойгеном, но сейчас часовая стрелка застыла на римской единице. Кукушка из ходиков смотрела на него с глупым видом, мол, корабль, а ты в курсе, что нормальная техника уже разъехалась по заправкам или разошлась по столовым?Пришлось залезть в портмоне, пересчитать скромные сорок пфеннингов и понять, что нет, он никуда не идет. Ну, максимум в булочную за рогаликом. В офицерском клубе на сорок пфеннингов можно было попросить только кусок хлеба и стакан воды. Ему бы не забыли, в Адмиралтействе точно отметят этот факт и начнутся разговоры о том, что нищий Бисмарк сам себя и ребенка не может прокормить. Вальтер глухо выругался и упал лбом на стол. Позорище.Пискнул селектор: Ойген предупреждал, что сейчас зайдет. Вальтер еще раз приложился лбом об стол (боль смягчил гроссбух).Ойген замазал синяк и выглядел как ни в чём не бывало.– Вы не готовы?– Я никуда не пойду, работы много. К слову, я кое-что хотел бы вам показать, чтобы вы оценили с тактической точки зрения, – Вальтер вытянул из-под стола карту. – Вот!– Это прекрасно, что вы не теряете оптимизма и всё ещё пытаетесь переломить ход войны в Атлантике, – мягко сказал Ойген. – Но сейчас время обеда. Вам нужно хорошо питаться, вы нужны нам и своим детям. Или вы испугались откровенного разговора?– Да боже, нет, когда я их боялся, я не в том возрасте, – Вальтер махнул рукой. – Я забыл портмоне дома, вот и всё объяснение. Ойген поправил очки, а после вдруг мягко и непривычно рассмеялся.– В самом деле, – отсмеявшись, сказал он. – Я закажу обед сюда, хотите? Угощу вас. А вы угостите меня, когда получите жалование. Идёт?Вальтер скрипнул зубами.– Вот только не надо этой притворной доброты, а?– О какой доброте вы говорите? Одолжение. Одолжение другу. Вы ведь мой друг? – ему протянули руку.– Затрудняюсь ответить на этот вопрос, – Вальтер не знал, как ему отреагировать. Ойген всегда поступал с оглядкой, продумывая всё на три-четыре хода вперёд. Он извлекал выгоду чуть ли не из каждого своего чиха и использовал его, Вальтера. Даже когда сам Вальтер проиграл второй в жизни бой английскому флоту и попал в плен. О, тогда Ойген умудрился сплотить весь флот скорбью и местью, и…– Если вы не хотите видеть меня отцом Валентина, то могу я хотя бы попробовать стать вам другом? Как и должно было быть? – Ойген руку не опускал.– Как и должно было быть? Бросьте. Я должен был стать альфой и флагманом, а вы – моим потенциальным партнером-омегой. Наши старички-мухоморы из Адмиралтейства полагали, что у нас с вами родится линейный крейсер или тяжёлый крейсер, по размерам и силе сравнимый со мной, – Вальтер положил обе руки на стол. – Планы не оправдались, сначала их разочаровали вы, после – я. Два бракованных представителя своих классов, Ойген. После нас всё-таки свели, как племенных животных. Вы пытались обуздать мой совсем не омежий нрав, я сопротивлялся. Дело кончилось моей влюбленностью, сексом и первым абортом. А потом мы не удержались после победы над Худом, и появился Валентин. Другом, говорите?Ойген опустил руку.– Вальтер.Вальтер смотрел на него. Не обвиняя, не требуя, просто смотрел в эти синие глаза за стёклами очков. А Ойген смотрел в ответ – открыто и бесхитростно. Словно снял маску, которую носил с тех пор, когда Вальтер впервые его встретил.– Вы – один из немногих, кто смог открыто наплевать на ограничения, наложенные вторичным полом, – голос Ойгена был странным. – Буду откровенен: меня злил ваш бунт. Я мечтал показать вам уготованное природой место. Когда я увидел вас после освобождения, первой мыслью стало: ну вот, теперь-то он понял, что его место в порту! А потом мне было безумно стыдно перед вами. Может, Господь решил испытать нас всех, сотворив того, кого мы не сможем понять и принять. Японцы своё испытание так и не прошли до конца, много кто не принял женщину-линкор, вдобавок омегу. Дайте мне шанс, Вальтер. Дайте всем нам последний шанс. Пожалуйста.– Последний шанс? – тихо-тихо переспросил Вальтер. – Я и так вам всем его дал. Вы дали его себе, когда приняли мою власть как флагмана на трибунале. Пока что у вас ещё остался кредит доверия.– Я постараюсь не подвести, – у Ойгена вдруг задрожали руки. – Это очень сложно – учиться думать не так, как раньше. Но я пытаюсь, ради вас, себя и Валентина.Вальтер протянул руку. Её пожали.– Я закажу обед на нас двоих, – Ойген разжал пальцы. – Вам что-то с мясом и овощами, да?– Да, пожалуй. Нежирное, но сытное.* * *Они поели, не глядя друг на друга. Вальтер не знал, что сказать, кроме ?спасибо?. Ойген, кажется, испытывал те же проблемы. И хуже всего было то, что Вальтеру хотелось его обнять. По-дружески стиснуть в объятиях и подержать так несколько минут, даром что его передергивало от мысли о столь близком телесном контакте с кем-либо, кроме детей или, внезапно, Ришелье.– Вы читали мой рапорт, командир? – Ойген первым покончил с едой и молчанием.– Да. Потому и не послал вас к чёрту с вашим предложением, – Вальтер с сожалением отставил пустую тарелку. – Сколько я должен вам за обед?– Я же сказал, с жалования угостите. Впрочем… – Ойген наклонил голову, но его тон и пылающие уши выдали его смущение. – Я бы предпочел ужин в кругу вашей семьи.Вальтер предупреждающе кашлянул.– С меня коробка ваших любимых эклеров, – сказал он.– Я возьму смелость подготовить проект брачного контракта. Вы внесете свои пожелания, после мы его заверим, – Ойген спешно перевёл тему. – Но это нужно сделать до начала осени.– Да, я собираюсь в сентябре устроить новые ?Рейнские учения?.– Может, выберем другое название?– Я не суеверен, – Вальтер убрал посуду со стола и расстелил карту. – К сентябрю в состав флота будет принято пятнадцать новых субмарин типа IX и три новых эсминца. С этой силой мы станем серьезной помехой для англичан. Вы, ваш старший брат и мы с Шарнхорст станем основным ударным соединением. Чёрт возьми, мы сможем перекрыть кислород англичанам! Только представьте: мы заблокируем поставки нефти из Африки!Ойген пил чай, внимательно его слушал и едва заметно улыбался.– Теперь я вижу прежнего вас.