3. Валентин и Ульрих (1/1)

Валентин Отто Ойген фон Бисмарк хмуро смотрел на весь мир и своего отца. Он только что испачкал пелёнку, а кому понравится лежать на мокром?Вальтер, напевая песенку про котика, споро разматывал пелёнку одной рукой, второй держал сухую и думал о том, что к такому жизнь его не готовила. Его дни были заполнены детским плачем, испачканными пелёнками и бумагами. Бумаги из штаба размножались как тараканы, Вальтер тонул в них, но из спальни шёл на кухню, делал себе кофе, Валентину смесь, и бросался в бой против бумажных куч и детского белья. Одной рукой подписывал, другой крутил странные фигуры и вполголоса рассказывал юному крейсеру сказки.Вальтер чувствовал себя еще слабее, чем до родов. Кровь, ею пахла одежда, она пачкала бельё, и она напоминала о том, что он хотел забыть. На третий день его одолели кошмары про английский плен, он проснулся, разбудил Вальхена, а после они заплакали вдвоём, и вдвоём же замолчали.Вальтер удивился, когда на седьмой день, в день их выписки, в больнице собрались флотские: все трое Хипперов (Ойген притащил букет белых роз, а Блюхер – хризантемы), Шарнхорст, Гнейзенау, Эмден… И особняком держался молодой человек в шинели, с серыми глазами и серебристыми волосами.Вальтер вышел к ним, прижимая к груди одеяло с младенцем. Он не знал, что им сказать, просто показал сверток, отогнул край, закрывающий лицо, и выдавил:– Валентин. Линейный крейсер Фельтин.Ему зааплодировали. Юноша в шинели подошел и осторожно обнял.– Привет, пап. Привет, братец, – у Ульриха были прохладные руки, от него пахло снегом и брусникой – запахом молодого альфы. Слава морским богам, Вальтера от этого запаха и прикосновения не стошнило. Какие бы ни были проблемы в его голове, сын оставался сыном. Эта связь была сильнее страхов и кошмаров.– Как я рад тебя видеть, – Вальтер уткнулся носом ему в плечо. Волчонок подрос и перерос его окончательно.Сын коснулся его волос, и Вальтер выдохнул с облегчением. Волчонок, его любимый волчонок его принял, его осуждения и ненависти Вальтер боялся больше всего. Но, кажется, всё обошлось.Ульрих перехватил у него одеяло с Валентином, и только потом к нему подошли с поздравлениями все остальные. Когда дело дошло до Ойгена, Вальтера чуть не скрутило от запаха альфы, слишком сильного. От других не так несло. Ойген, понимающе улыбаясь, вручил цветы и сказал, что дома все готово – детское бельё, кроватка и питание. А сам он переезжает к братьям, чтобы не мешать. Вальтер сдержанно поблагодарил. Он сам хотел этим заниматься, сам! И если бы Ойген его не спровоцировал в тот чёртов день, так бы и вышло!Дома Ульрих принюхался к нему, потом к Валентину.– От тебя почти ничем не пахнет, кроме крови, а от Валле пахнет молоком, – он сжал отцовские руки. – А теперь выкладывай, что тут у вас творится… Командир.Помощь Ульриха оказалась кстати. Вальтер долгое время считал сына инфантильным избалованным засранцем, но за месяцы, пока Ули служил в Японии, он изменился, стал взрослее, жёстче, надёжнее. Всё-таки хорошо, что Ойген перестал показываться у него дома, его запах душил и раздражал до тошноты. На кухне он был невыносимо сильный, и Вальтер провел несколько не самых приятных минут над раковиной, когда вошёл туда после приезда. Ульрих тотчас примчался на выручку, сунул мокрое полотенце и капли в нос.– Ты в порядке, пап? Может, стоило остаться в больнице еще на денёк?– Открой форточку, волчонок, – Вальтер прижал полотенце к лицу. – Обоняние в последнее время обострилось, не переношу резкие запахи.– Это не обоняние, пап, – Ульрих быстро разобрался с форточкой. – У Ито так же было, когда мы три месяца не виделись. Я поставил ему метку, это всё она. Она требует своего альфу.Вальтер резко обернулся к раковине, его снова стошнило.– Хрен там. Никаких альф. Никакого секса, – пробормотал он.Ульрих отобрал полотенце и намочил его.– Так не может продолжаться бесконечно, – сказал Ульрих. – Через месяц или два у тебя случится течка, тебе нужно найти партнера и перетерпеть. Ты знаешь, что бывает с омегой, которая не пьет подавители и не занимается сексом? Ты подавители вообще пьёшь?– Мне их ещё не выписали, а про всё остальное давай не будем, какой может быть вообще секс, побойся всех корабельных святых, сынок, – Вальтер вернулся в спальню, укрыл Вальхена ещё одним одеялом и сам упал на постель рядом с пачкой писем и бумаг. Ойген успел приготовить самые неотложные на подпись флагману. Бумаги преследовали его даже в больнице, ему и в родзал притащили срочный приказ на подпись.– Будем, – Ульрих встал в дверях и скрестил руки на груди. – Вы с Ойгеном разошлись?– Это наше личное дело, волчонок.– Но метка осталась, значит, ты не отказался от него полностью.Вальтер тихо зарычал и отгородился от сыновей очередным важным письмом. – Ойген предъявляет на тебя права, а ты бунтуешь, мой старый недобрый папа?– Допустим.– А ещё ты требуешь, чтобы он видел в тебе тебя, а не отца вашего ребенка?– Именно, – Вальтер потёр переносицу. – Скажи, а вы с Ито…– Полное равноправие. Он пьет подавители, мы спим со сцепкой раз в год, потому что нам это нравится, но Ито стерилен, ему проще. В японском флоте офицеров-омег стерилизуют по их желанию. Я никогда не хотел иметь детей, Ито тоже. А вот его сестра…Вальтер хмыкнул. В немецком флоте, да и в других видах войск, стерилизация и аборты были под запретом. За аборт могли вытурить со службы и отправить под трибунал. Да что там, контрацептивы отпускались только замужним омегам, Вальтер свои получал только потому, что был флагманом.– Нам хорошо вместе. Он – мой Ито, мой герр Ахт, после войны я хочу остаться в Японии, у них законы куда лояльнее к омегам, чем здесь.Вальтер покивал.– А дети?– Ну, я буду любить Валле как своего брата, мне хватит. Он мне нравится, на тебя похож, а тебя я обожаю… – Ульрих присел на постель и качнул люльку. – А ты, пап… Скольких детей ты хотел?– Трёх, не будь войны, – Вальтер тоже качнул люльку. – Двое уже есть, ты и Вальхен. И вас мне достаточно.– И нового кота заведи, – Ульрих погладил его по руке. – Я люблю тебя. Мне больно видеть, как ты… В общем, ты приходи в себя и покажи им всем. Вот у японцев есть линкор, долгое время скрывалось, что она женщина-омега. Она двадцать лет пила подавители и бинтовала грудь, а потом приняли новое уложение об омегах на флоте… И она раскрыла свой пол и вторичный пол, вышла замуж и родила сына. Теперь она счастлива.– Ты говоришь о фрау Муцу? – Вальтер в свое время много о ней читал и безмерно ею восхищался. Муцу была первой омегой-линкором, которая открыто заявила о вторичном поле и призвала других омег не стыдиться своего положения и бороться, чтобы быть с альфами наравне. Вальтер до сих пор хранил дома журнал ?Лайф?, где было интервью с Муцу. Он мог цитировать его по памяти.?Природа ничего не делает просто так. Когда-то считалось, что те, кто носят детей, не должны брать в руки оружие. Но ками было угодно сделать нас разными. Если я рождена линкором, то почему другие корабли оспаривают волю ками и заставляют меня заниматься домом и семьёй лишь потому, что я – будущая мать? Это насилие против моей природы и моего предназначения. Мы живем в то время, когда меняются законы войны и самой жизни, так почему мы держимся за многовековые заблуждения? Я могу быть любящей матерью и я могу отражать угрозы, направленные против моей страны, и в этом нет противоречий… Чтобы плыть, нужно броситься в реку, мы линкоры, вода – наша стихия! Природа сделала нас линкорами в первую очередь, так почему мы держимся за пол??– Хотел бы я с ней познакомиться. Слушай, налей мне чернил в чернильницу, а то там с горя муха утопилась.Ульрих улыбнулся.– Я думаю, это можно устроить, в смысле, ваше знакомство.Он перелил тушь из бутылька в чернильницу и вручил отцу. Вальтер кивком поблагодарил и по уши погрузился в работу. К четырём должен был явиться курьер за бумагами.Так проходили все его дни. Сын помогал с Вальхеном, сам Вальтер полдня сидел с документами, потом выпивал подавители, тщательно брызгался духами, которые маскировали его запах, капал в нос специальные капли, блокирующие феромоны альф, и выходил на улицу. Он бывал в штабе, на верфях, где ремонтировали альт-формы, встречался со старыми кораблями кайзеровского флота, которые считались хранителями Адмиралтейства, а по факту тормозили развитие современного флота и распределяли бюджетные деньги, повинуясь каким-то своим прихотям и приказам канцлера Хагена. Иногда он заезжал в офицерский клуб поужинать.Вальтер старательно отвоёвывал прежнюю репутацию и влияние. Пусть многие и смотрели на него, как на говорящий кусок мяса, но он заставлял их слушаться. Магия голоса флагмана и подавители давали отличный эффект: альфы признавали в нём лидера. Заново. Это было чертовски сложно, Вальтер возвращался домой вымотанным, но дома ждали Ульрих и Валентин, который рос как на дрожжах. И Вальтера отпускало до следующего утра.