11. Очевидный выбор (1/1)

Время шло, длилось, ползло, вязко растягивалось, как паутина огромных арахноидов, виденных им на одной из белковых планет. Так же приходила охрана с энергоном. Но теперь Блюстрику не хотелось кого-то провоцировать. Ничего по-прежнему не происходило. В какой-то незаметный момент снайпер перестал мучиться от неизвестности: наверное, просто устал ждать. И поэтому совсем не удивился, когда однажды на пороге камеры вместо привычных охранников появился Вортекс и жизнерадостно сказал:– Привет, стрелок. Какая встреча, а? Выходи, разомнем шарниры, а то ты, небось, заржавел тут? Идешь первый. Я – следом, понятно? – и отошел в сторону, освобождая пространство для выхода. Понятно ничего не было, но Блюстрик решил пока не задавать вопросов: это было преждевременно. Вортекс расскажет ему все сам – недаром же он явился к нему. Пленник шел, слушая лязгающие шаги позади (он знал, это чтобы подавить на него, усилить ощущение контролирующего каждый его шаг конвоя, а так-то вертушка мог двигаться совершенно бесшумно) и старался не оглядываться. Только притормозил на развилке коридора и спросил: вправо или влево? Вортекс был палачом, а не тюремщиком и не был сведущ в правилах сопровождения заключенных: конвоиры заранее говорят им, куда следует идти, где повернуть, когда остановиться. Странно, что охрана им нигде не попалась. Хотя это не значит, что здание не охраняется снаружи. А внутри… Или ставить внутренние посты для жалкой кучки выживших – нерационально, достаточно запирать двери? Но кто сказал, что все пленники – в этом здании? Может быть, он тут один, а других держат где-то еще? Тогда устанавливать посты в коридоре нет смысла тем более. Не такая уж он важная птица, чтобы его охраняли по высшему разряду. Недолгий путь закончился в просторном зале, предназначенном, по-видимому, для тренировок. Блюстрик прошел почти на середину (раз вертолет не сказал ему, где нужно остановиться), развернулся к эффектикону и спросил, стараясь соблюдать самый нейтральный тон:– Что теперь?– А поздороваться, значит, не надо? – весело уточнил Вортекс. – Да ничего теперь. Повидаться захотелось со старым… врагом. Мы тут только вчера узнали, где ты есть. По шкале опасности ты не сильно крут без оружия, поэтому посещения разрешены. Вот я тебя и… решил навестить. – Навестить? Зачем? Или ты хочешь в охранники наняться вместо тех дронов? – веселье Вортекса не нравилось Блюстрику все больше и больше. – Каких дронов? А, ты вон про кого! Не гони на них, нормальные ребята. Ну, Искры, правда, у них искусственные, так что ж такого? Так вот оно что. Значит, к нему приходили вехиконы… Понятно теперь, почему у них такие смазанные эмоциональные реакции. У них даже в прошивке прописано: не отступать от приказов. Но это безразличие могло быть чисто внешним, а заблокировать ЭМ-поля, выдающие истинные эмоции, несложно. Однако раньше Блюстрик не встречал вехиконов, сделанных столь… разнообразно и качественно. Шоквейв начинал штамповать их одинаковыми, а сейчас, получается, приоритеты его изменились. Пришла на какой-то момент бредовая идея, что ставка Мегатрона хочет заселить завоеванный Кибертрон армией искусственно созданных вехиконов – послушных и преданных делу, но Вортекс его отвлек:– Ты чего завис, а? Отупел в камере своей? Не рад, что ли, видеть знакомого меха?– Не рад, знаешь. Так зачем ты пришел? – Ну ты въедливый! Все, что ль, праксианцы такими были? Сказал же тебе: шарниры поразмять. Кулаками помахать нет желания, а? Ну, там пар выпустить и все такое? Или ты вообще драться не умеешь? А Дэд Энд базарил, что ты в полиции работал...– Работал. Стажером. И кулаками махать без повода смысла не вижу.– Так я тебе дам кучу поводов! – расцвел Вортекс, подходя к снайперу ближе. – Ну ты пойми: нос к носу мы с тобой ни разу не сталкивались, хотя о тебе наслышаны. Интересно же знать, на что ты способен – ха! – на близком расстоянии. Эска колесная, – и одной рукой лапнул Блюстрика за переднюю фару, а другой вцепился в интерфейс-пластину. Праул бы не допустил, чтобы кто-то подобрался к нему так близко. Джазз бы – тоже, да еще и сказал бы что-нибудь язвительно-обидное. Но Блюстрик не был ни первым, ни вторым, а потому со всей силы врезал кулаком вертушке по визору и пнул его в сочленение на голени прежде, чем успел сообразить, как правильно нужно действовать. А потом отпрыгнул, приняв боевую стойку. Хотя как нужно было действовать? Не стоять же и не терпеть, когда тебя щупает десептикон? Вортекс предвкушающе заржал и двинулся по кругу, выбирая место для атаки. Он был выше снайпера, но ему мешали лопасти. Блюстрик был немного слабее, но гибче, пластичнее. К тому же он понимал, куда ему следует бить: как снайпер он знал уязвимые места разных моделей. Так что силы были равны. Да, равны, если бы поединок был честным. Но в какой-то момент Вортекс, почти зажатый в угол, ушел из-под удара, активировав антигравы: он просто перелетел через снайпера и со спины ударил его ногой чуть выше бампера.Блюстрику показалось, что у него хрустнул нейроствол. Датсун влетел в стену, едва сумев выставить локоть, чтобы не вписаться еще и лицом, и смог частично трансформировать капот, чтобы избежать сильных повреждений. Но не успел он прийти в себя, как Вортекс припечатал его еще одним ударом по затылку, и когда перед оптикой вспыхнули разноцветные пятна, швырнул его ничком на пол, заломив руки за спину. – Ах ты, шлак винтолетный! Вышло только повернуть голову. Сбросить врага или вывернуться перекатом не получалось: довольная вертушка устроилась на спине крепко и зафиксировала ему не только руки, но и дверцы заломила. И теперь, если бы Блюстрик сделал резкое движение, он выломал бы их из креплений. – У, какой ты грубый! – Вортекс ничуть не злился ни на нелестный эпитет, ни на треснувший визор, а прямо-таки лучился радостью. – А ты что хочешь? Драка есть драка. У кого есть какие возможности, тот их и использует. Да лан, я тебя не в полную силу бил, на саморемонте выедешь. – А ты, значит, свои возможности проявил? Ну, и дальше что? Так и будешь на мне сидеть? – И посижу. Поизучаю, что нам достанется. Заранее, так сказать, ха!– В смысле: достанется? Лапу свою грязную от бампера убрал! – Да в прямом! Мы на тебя заявку подали, сечешь? Так что хочу – и лапаю. – Какую еще заявку?!– Бедненький автохлам сидит себе в клеточке и не знает, что с ним будут делать, – от притворного сочувствия Блюстрика чуть не стошнило. – Ладно уж, раскрою тебе секрет. Мы тут с ребятами посовещались и решили, что можно бы себе попросить в пользование какого-нибудь одного авти в качестве – гы! – трофея. Заслуженной награды, так сказать. Так почему бы не тебя? Не всех же Шоквейв на эксперименты заберет. Старскрим Онслоту уже намекнул, что дело можно уладить… Так что мы опять вперед этих землегрызов стантиконских будем!Шоквейв. Еще лучше. Хотя какое там ?лучше??! Хуже некуда. И неизвестно еще, что на самом деле хуже: злопамятные гештальтники числом в пять морд или сдвинутый гений после эмпураты… И причем тут команда Мотормастера? – Еще и стантиконы? Надо же, а я и не знал, что такой популярный! – иногда бессильную злость получалось подавить сарказмом, но, похоже, сегодня не тот случай.– А чего ты удивляешься? Столько ворн воевали, а ты всегда то при штабе, то из засады за километр под прикрытием из винта лупишь… А чтоб так, лицом к лицу встретиться – ну нет, это не про тебя, чистенький. Неуловимый ты наш. Знаешь, сколько меха хотят тебе фейс подрихтовать по старой памяти? Помнишь, как ты нас в форме Брутикуса подстрелил? Так что вот, теперь… Компенсируем. Хотя такую хорошенькую мордашку сильно портить не будем. И ротик у тебя ничего. Пригодится коннекторы сосать, ха-ха-ха! Привыкай теперь к новой жизни. Правда, жизнь эта будет по большей части… горизонтальная! От гнусного смеха и жадно шарящей по промежности руки делается еще хуже, самоконтроль летит к шаркам, и дикое животное желание вырваться любой ценой и сбежать накатывает как цунами.– Отвали, десодрянь! Уж лучше дезактив!Блюстрик дергается изо всех сил, сверх своих сил и даже больше этого ?сверх?. Крепления дверец трещат, причиняя резкую боль, но это не отрезвляет, а еще больше погружает в пучину безумия. Вортекс, не ожидавший бешеного припадка, слетает со спины датсуна, но быстро ориентируется и выстреливает в него липким леер-захватом – он-то полностью при оружии. Не то что Блюстрик… Трофей. Вертолет снова наваливается на обездвиженного праксианца, но теперь от его прежнего наигранного благодушия не остается и следа, и он яростно хрипит пленнику в аудиодатчик:– Беситься вздумал?! Да я тебя сейчас… прямо здесь… фрагну! За все… ответишь! Теперь наше время пришло, понял? И тут от двери Праймасовым спасением раздается мелодичный голос:– Вопрос: Вортекс не следует приказам? Уточнение: Вортекс не умеет читать? Вертолет отпрыгивает от распростертого на полу снайпера. Блюстрик обессиленно опускает голову на пол и как в тумане поворачивает ее к двери, где стоит Саундвейв. Нет, сегодня замечательный день: только телепата еще и не хватало для полной картины. – А я что? Я ничего, – все еще хрипло оправдывается Вортекс, пытаясь совладать с яростью и разочарованием. – Это он сам… меня вынудил. Я приказы знаю, я его не ломал. Саундвейв молчит. От него в стороны будто бы расходится темная и высасывающая силы волна. Телепат, ясное дело. Синий палец по-царски указывает на липкую субстанцию, приклеившую Блюстрика к полу:– Убрать. Вортекс дергается, будто от пинка, и, ругаясь под нос, начинает отклеивать леер от пола. Но оптику он не поднимает – явно боится. Наконец Блюстрик свободен и может подняться на подгибающихся после экстренного выброса ресурсов ногах. А Саундвейв как бы вскользь замечает:– Прошение Онслота: отклонено. Судьбой пленных распоряжается Лорд лично, а не авиакоммандер. Пленный: следуйте за мной. Снайпер выходит за связистом в коридор, стараясь держать спину прямо, но чувствует, что скоро его начнет трясти – пойдет обратная реакция. Куда Саундвейв его ведет? На упомянутые ?эксперименты к Шоквейву?? Тогда почему он лично, а не охрана? И почему так смело поворачивается спиной к только что дико рвавшемуся пленнику? Хотя такое поведение, кажущееся на первый взгляд беспечностью, понятно: сейчас силы Блюстрика на исходе, и он не то что на кого-то броситься не сможет, до камеры бы дойти на своих двоих… Удивительно, но до камеры Саундвейв его и доводит. Смотрит, как праксианец бредет к платформе, и так же небрежно-мелодично роняет:– Жалобы: в наличии?Что, вот так просто все кончилось на сегодня? Блюстрик поднимает оптику на глухую маску, над которой горит красный визор: – Жалоб нет. И за Саундвейвом захлопывается дверь. Пока все. Надолго ли? Оказалось, что нет. Вортекс был прав: денты на неуловимого снайпера точили многие. Следующим явился Дрэг Стрип. Этот не прикидывался, сразу начал с ругани и оскорблений. Почему-то особенно его задело то, что Блюстрик сказал, что не помнит о той самой облаве. Да, они собирали тогда бродяг по приказу начальника полиции Праксуса, чтобы провести их идентификацию, а потом отправить ранее не судимых в социальные центры, где им предложили бы пусть не денежную, но все-таки работу. Да, один из них начал хамить, и его пришлось успокоить. А, так это и был Дрэг Стрип? Ну извини, не узнал. К тому же сейчас ты проапгрейженный и не такой грязный… Дело опять могло бы кончиться дракой, если бы не вмешалась дежурившая теперь и в коридоре охрана. Интересно, думал потом Блюстрик, а к Персептору, если он еще жив, тоже лезут десептиконы, жаждущие удовлетворения? Уж у ученого-то счет был куда больше благодаря рекерскому прошлому. Но хуже всего было с сикерами: эти считали, что для сотриадников Старскрима запретов нет. Послав подальше дежуривших в коридоре вехиконов, ведомые авиакоммандера завалились прямо в камеру к Блюстрику через телепорт, минуя двери. – О, какие тут личности, – издевательски начал Скайварп. – Тандер, ты глянь, какая гаечка в нас с тобой стреляла. Ну что, автохлам, как будешь расплачиваться за мое поврежденное крыло? Своей натурой? Не хочешь попросить прощения за причиненный ущерб, прежде чем мы тебя разложим? – Колесный как колесный, – презрительно пожал плечами первый ведомый. – Ну, приятная мордашка, не более того. Любишь ты связываться с грязеедами. – Ты что, не помнишь, как он тебе влепил в оба двигателя по очереди?! – оборачивается к нему Скайварп. – Если бы не мы со Скримом, валялся бы ты внизу кучкой деталей. А сколько ты провел в ремблоке, тоже не помнишь?! А операция, что сорвалась из-за этого… шлакососа? Нехило тогда от Лорда ведущему влетело, а? А как он потом на нас отыгрывался, опять не помнишь?– Я все помню, не думай, – отвечает Тандеркрекер, его оптика темнеет, а в голосе будто звучат отдаленные раскаты грома. – Но я пока еще не решил, что с ним сделать… – Зато я решил! Ну, землегрыз, становись на колени, проси пощады. Может быть, тогда я не буду тебя слишком сильно мучить. – Да, я землегрыз, – спокойно замечает Блюстрик. – Но для тебя я не обычный землегрыз, раз ты, гордое летающее ведро, ко мне даже в камеру заявился. А ты для меня – просто мишень. Одна из многих.И тогда Скайварп бьет его по губам. До энергона. А потом злобно шипит:– Я сам попрошу Мегатрона, чтобы тебя отдали мне. Вот тогда это будет весело. – Становись в очередь, проситель, – улыбается разбитыми губами датсун и получает еще один удар по лицу. Сикер вздергивает его за шею кверху и замахивается снова, но его руку перехватывает другая рука. – Тандер? Ты что, заступаешься за этого шлакодела? – раздраженно удивляется Скайварп и оглядывается. Но это не первый ведомый, и физиономия черно-фиолетового летуна озадаченно вытягивается: его руку сжимают пальцы Саундвейва. ?Надо же, опять он! За углом, что ли, караулил?? – слабо удивляется Блюстрик и обвисает по стенке, потому что сикерские когти передавили ему доступ энергона в мозговой модуль почти полностью. Сам Тандеркрекер стоит в отдалении, сложив руки на кокпите, и с интересом наблюдает за происходящим. Телепортер пытается вырвать конечность, но связист удерживает его руку легко, будто играючи. – Вопрос: почему члены первой триады устраивают беспорядок в камере пленного? Охрана вынуждена поднять тревогу, – спрашивает он, казалось бы, спокойно, но на Искре что-то так и екает, потому что это спокойствие обманчиво. – Необходимое уточнение: я лично курирую исполнение приказа Лорда – пленным вреда пока не причинять. Но разъяренного Скайварпа уже несет так, что он не может остановиться. – Ну и курируй, – орет он, отцепляясь от горла Блюстрика и пытаясь выдернуть руку из жесткого захвата. – Если будет потом что курировать! И тогда происходит удивительная вещь. Скупым и почти неуловимым для оптики движением телепат дергает рослого сикера на себя, а потом, использовав инерцию тяжелого корпуса летуна, с разворота отправляет того в стену, куда Скайварп врезается с оглушительным грохотом. Тандеркрекер одобрительно фыркает, но и не думает заступаться за сотриадника. Телепортер, поднявшись было на колени, затем садится на корму (приложило его, похоже, знатно, раз даже сбилась ориентация в пространстве), обалдело трясет головой, поводит ушибленными крыльями и обращается почему-то к Тандеру, а не к унизившему его публично Саундвейву:– А ты чего?..– А чего я? – переспрашивает синий сикер. – Я-то не дурак и помню, что наш уважаемый связист когда-то сражался на арене наравне с самим Лордом. А если ты кое-что забыл, то это твои проблемы, – тут он переключает внимание с побитого товарища на телепата и с достоинством склоняет голову: – Сат Саундвейв, от имени первой триады я приношу официальные извинения за недостойное поведение Скайварпа. Я в обязательном порядке проинформирую ведущего о случившем инциденте, и его виновник будет наказан по заслугам. Также я гарантирую, что подобное больше не повторится. – Принято, – отвечает Саундвейв и складывает руки на груди. – Давай, герой, – сквозь денты обращается Тандеркрекер к Скайварпу и не очень ласково тянет того подняться на ноги. – Пошли на выход, – и за крыло вытаскивает из камеры пошатывающегося сотриадника, добавляя на пределе слышимости: – Ты совсем дебил, что ли, на Саунда наезжать? Он тебя одной левой грохнет и не напряжется даже. Думаешь, у Скрима проблем мало, решил добавить? Дверь за сикерами захлопывается. Блюстрик прочищает вентиляцию и вытирает с разбитых губ энергон. Потом поднимает оптику на телепата, так и стоящего со скрещенными на груди руками и наблюдающего за ним:– Наверное, я должен сказать ?спасибо?? – Предположение: неуместно. Уместна четкая констатация факта, – отвечает Саундвейв, и в его голосе слышится… смех? – Правильная формулировка: просто ?спасибо?. Без ?наверное?.– Тогда просто спасибо.Телепат кивает, но почему-то не уходит и продолжает рассматривать Блюстрика, чуть склонив голову к левому плечу. Забавно, у Праула была такая же привычка – так же чуть склонять голову влево, когда он о чем-то размышлял. Просчитывал ходы. И еще, размышляя, тактик слегка то поджимал, то выпячивал тонкие губы, и почему-то именно тогда Блюстрику больше всего хотелось их поцеловать. Но лезть с поцелуями к Праулу в такие моменты было равносильно самоубийству… А по глухой маске связиста не угадать выражения его лица. Если оно у него есть, конечно. Поэтому Блюстрик просто сидел и ждал – а что еще ему оставалось делать?Молчание затягивается. И вдруг Саундвейв, словно приняв решение, делает шаг к нему. – Я предлагаю тебе сделку, – говорит он нормальным голосом, без обычных для него компьютерных конструкций – это лучший способ ?встряхнуть? объект, привыкший к тому, что поведение каждого десептикона довольно… стереотипно. А дальше можно обыграть ракурсы, выдать информацию под таким углом, что она будет выглядеть как правда. Впрочем, долю правды он в свои слова все же добавит: они же должны звучать как можно более… естественно. Расчет оказывается верным. Блюстрик округляет оптику, сначала думая, что ослышался, но потом, когда телепат продолжает речь, чуть не впадает в ступор от изумления. – Я предлагаю тебе сделку, – повторяет связист. – Я могу забрать тебя из этой камеры прямо сейчас. Ты будешь жить у меня. Я не причиню тебе вреда, не стану принуждать насильно к чему-либо неприятному для тебя, не стану взламывать твой процессор и копаться в прошивке (тут он издал смешок), не буду воздействовать на тебя телепатически с целью изменить личностные характеристики. Возможно, тебе придется выполнять для меня ряд мелких бытовых поручений, которые никак не смогут быть расценены как насилие над личностью… В ответ ты должен будешь дать мне слово автобота, поклясться пламенем своей Искры и памятью о вашем Прайме, что и ты не причинишь вреда ни мне лично, ни моим кассетам, ни делу фиолетового знака. Не будешь задумывать никаких провокаций и диверсий, не будешь пытаться сделать мое существование дискомфортным. Наш договор – если он вступит в силу – можно будет назвать взаимно равноценным: я не причиняю вреда тебе и всему, что с тобой связано, ты не причиняешь явного и скрытого вреда мне и всему, что связано со мной. И, предупреждая возможные вопросы, заранее скажу: не думай, что во мне проснулось внезапное благородство, и не ищи скрытых подводных течений в моем предложении. Причин, по которым я его делаю именно тебе, две. – И какие же они?– Первая причина, хотя она и не самая важная, очевидна: экономия времени. Если ты останешься здесь, нет никакой гарантии, что мне не придется регулярно вмешиваться в неприятные ситуации, связанные с твоей персоной. Как выяснилось, врагов у тебя предостаточно, и они в покое тебя не оставят. Повторяю, в моей кварте ты будешь в безопасности, и никто из наших больше не посягнет на тебя, думая, что ты… – Саундвейв делает микроскопическую паузу, поймав уже на самом кончике глоссы ненужные сейчас слова ?моя собственность?, и выдает иную формулировку: – Думая, что ты – со мной.– Я буду с тобой, а как же мои товарищи?Молодой праксианец пытается узнать информацию? Избитый, напуганный, сидящий в камере в качестве пленника, он задает вопросы? Впрочем, он сейчас в таком состоянии, что съест любую выдумку, правда, грамотно дополненную реальными фактами. Так что ответить можно – но ответить на его уровне обычного меха: немного шутливо, немного… неофициально. Разрыв шаблона о замороженном телепате, почти не отличающемся от ИИ, сейчас будет разумным. Да, это будет правильно: поддержать впечатление, что победивший враг, ненавидимый, чужой – на самом деле такой же меха, как и сами автоботы. Можно даже пуститься в объяснения. И это даже интересно: побыть… многословным. Теперь Саундвейв смеется уже открыто.– Хоть я и не последний в нашем командовании, но моего жилья все равно не хватило бы, чтобы пригреть в нем всех оставшихся автоботов, пусть вас и немного, – говорит он. – К тому же это было бы просто опасно – снова позволить вам собраться вместе. Не спрашивай, кто и где из них сейчас, – для тебя это закрытая информация. Скажу одно: их активу ничто не угрожает. – Не угрожает? А как же ?эксперименты Шоквейва??– Шоквейв не сторонник бессмысленной жестокости. Его работа сейчас связана с совмещением ТНК истинных кибертронцев и вехиконов. Ты заметил, как изменились последние? Они становятся все более похожими на нас. Линии сборки новых меха разрушены, поэтому воссоздание расы заново таким путем – закономерный и логичный вариант. И нет, это не государственная тайна, поэтому я и предоставил тебе эту информацию. Но повторяю: активу твоих соратников пока ничто не угрожает. – Ну что ж… А вторая причина? Которая важнее?Саундвейв замолкает ненадолго. А потом в застывшей ожидающей тишине падает признание:– Война закончилась, и теперь я имею полное право проявить… ностальгию. Я тоже родом из Праксуса. Все. Добил. И Блюстрик соглашается.