Глава 5. (1/1)

Судья Альфа-Кью – глава Высочайшего Совета Судей Квинтэссы и почетный глава Турнира Первой Арены – в своем ритуальном облачении оказался до странности похожим на Судью Делиберата. Это сходство вызвало в Мегатроне тревогу, стоило ему только взглянуть на голограмму квинтэссона, вплывающую в зал. Идентичный антиграв, то же тщедушное органическое тело в бесформенной парче, лицо закрыто маской, название которой было заявлено как ?Беспристрастность?. Мегатрон без труда нашел нужный термин, хотя полной информации о странном культе эмоций квинтэссонов и символизме их масок – индивидуальном коде каждого Домена – в архиве командора не отыскалось. Итак, ?Беспристрастность? против ?Безразличия?. – Какая честь для моего Домена! – пропел Делиберата. – Досточтимый глава явился, можно сказать, лично. Почему не воспользоваться общим Виртуальным Залом, как это принято в рамках протокола? – Мне не терпелось нарушить домашнее уединение того, кто посмел нарушить мои планы, и лично высказать ему свое почтение, – голос Альфа-Кью тоже почти не отличался от голоса хозяина Мегатрона, видимо, и речевая индивидуальность проявлялась только вне масок. В памяти тут же всплыл эпизод, как перед финальным поединком ?Коронного Орбицикла? Делиберата деактивировал наниты и предстал перед публикой в своем истинном облике. Здесь крылся или какой-то подвох, или завуалированный ход судьбы – Мегатрон, кривясь от неприятных ощущений, волнами накатывающих в Искре, разглядывал главу Судей. – Ты, – длинный кривой палец Альфа-Кью фамильярно ткнул в направлении голограммы Делиберата, – своими грубыми экзерсисами с законами случайности нарушил мою хорошо просчитанную закономерность... Вы оба ее нарушили! Мегатрон надменно приподнял подбородок. Уж кто, а он мог соперничать в выражении самых отвратительных эмоцией со всем Советом этих существ разом. Десептикон не чувствовал страха: если нужно будет расстаться с жизнью именно сейчас – так тому и быть, он примет дезактивацию. Но холодный взгляд ?Беспристрастности? лишь скользнул по фигуре гладиатора. Альфа-Кью ничем не выказывал свой интерес к Мегатрону: весь его гнев, казалось, был направлен на коллегу. – Откуда у тебя эта дивная способность везде приносить с собой хаос, мой достопочтенный друг?! Ты прибыл – лично, физически прибыл, что уже само по себе не слишком социально приемлемо – на астероид ХG-13577 всего за декацикл до Главного Турнира, и наделал шуму там, где делать его совсем не следовало. – Может быть, ты попробуешь запретить мне, гражданину Квинтэссы и Главному Толкователю наших законов, свободно перемещаться по Галактике?! – Делиберата приподнялся на своем антиграве выше головы Мегатрона. Воспарил и Альфа-Кью. – Возможно, будь кто-либо другой из двенадцати Толкователем, в жизни Квинтэссы и наших делах было бы больше порядка, – отпарировал глава Высочайшего Совета. – Не рассчитывай на то, что в следующем цикле ты заберешь себе и эту должность, – ответило ?Безразличие? неожиданно спокойно. – Ибо ты давно не видишь разницы между порядком и собственными интересами. Голограммы обоих Судей качались в воздухе, наниты масок, запрограммированных на безразличие и беспристрастность, с трудом модерировали их спор, позволяя избегать более ярких эмоций. Мегатрон с раздражением смотрел на обоих уродцев. Почему на Квинтэссе они не контактируют друг с другом физически, отсиживаясь каждый в своей норе – Делиберата где-то в недрах своего дворца, а Альфа-Кью, по-видимому, на корабле… а может, тоже где-то в своей резиденции? Что заставляет их изолироваться? Страх смерти? Боязнь каких-то болезней или еще чего-то? – Но ты же не будешь спорить, наш великий Толкователь, что в делах Турнира личный интерес каждого Домена превалирует над остальными законами? И ты не дал мне реализовать МОЙ интерес. Поскольку тот, кого я планировал забрать с астероида, был нужен мне именно для Турнира! – раздражение в голосе Альфа-Кью достигло предела. – Для турнира в ЭТОМ цикле? – вкрадчиво осведомился Делиберата.– А есть разница? В отличие от тебя, я забочусь о кандидатах для своего Домена заранее, а не решаю свои задачи в последний момент путем игры в кости. – Случайности – язык Создателя миров! – пропела голограмма нового хозяина Мегатрона, и тут десептикона передернуло, ему показалось, что где-то он уже слышал эту фразу. – А поскольку ты так их не любишь, эти проклятые тобой случайности, значит, ты считаешь, что и в этом турнире победа гладиатора твоего Домена должна быть предопределена? Не затем ли ты явился, чтобы сделать еще что-то для этой предопределенности? – Оставь свои инсинуации, мои бойцы всегда лучшие из лучших – и именно потому, что я заранее и тщательно их отбираю! И именно потому мой Домен выиграл последние пять турниров. Ты же поступаешь так, как тебе заблагорассудится и потому всегда в проигрыше! Когда твой гладиатор последний раз выходил хотя бы из шести лучших? Девять циклов назад? – Мои ресурсы и возможности дают мне право на это. И я никоим образом не нарушаю законов, в отличии от подозрительных пяти побед подряд, принадлежащим твоим Властелинам Арены! – Делиберата развел руками. – Ты забываешь, что говоришь с распорядителем Турнира?! – А ты – с тем, кому принадлежит сам Колоссеум, величайшая арена Галактики! Мегатрон мало вникал в суть этого высокопарного спора, внезапно вцепившись в один лишь факт – астероид ХG-13577 – он впервые узнал официальный номер злополучного места, где провел столько времени. – Прошу дать доступ для тестирующего оборудования Турнира в этот зал, – холодно и высокомерно оборвал спор Альфа-Кью, и Делиберата так же высокомерно кивнул. Круглая крыша центрального зала дворца внезапно раскрылась, подобно лепесткам параболического зеркала. Показалось небо и огромная тень летающего сооружения на небольшой высоте над дворцом. Тень двинулась к земле, как поршень чудовищного пресса. На миг зал обдало перегретым воздухом, резануло по оптическим системам неприятным неоновым отблеском символа Первого Домена. Днище корабля раскрылось, полупрозрачные столпы порталов, словно смерчи, упали сверху, вонзившись в мозаичный пол. Это были информационные вихри, визуализация которых была затруднена. Зато активировались другие сенсоры – Мегатрону показалось, что он физически ощущает вкус и запах миллионов чужих нанитов, в миг заполнивших воздух резиденции Девятого Домена и все его нутро. На десептикона вдруг снизошло спокойствие. Это тоже было одним из вариантов предчувствия, словно он ЗНАЛ, что выйдет с целой обшивкой из этого полного опасностей ржавого болота. Пока информационые вихри и сканеры соединялись с нанитами, заполнившими его системы, он попытался отвлечься от процесса. Лениво подгрузил карту Галактики и рассчитал координаты всех известных ему космических объектов относительно новой точки. Хотел было активировать скрытые файлы, доставшиеся ему от командора, но вовремя остановился, почувствовав укол в блоке предчувствий. Спинальный процессор, руководящий простейшими алгоритмами выживания, неприятно похолодел. Мегатрон вспомнил голос ночного Гостя и его предупреждение. ?Доверься наихудшему из своих врагов…? Он развернулся и вперился взором багровых линз в прорези для глаз маски ?Беспристрастности?, почти одновременно с этим ощущая уже знакомое чувство ментального взлома. *** Сначала ощущения были едва уловимые, потом – более жесткие. Это его не испугало, а напротив, мобилизовало – в прямом противостоянии всегда было легче понять, как действовать. Не допустив даже наносекундной задержки, Мегатрон провел серию защитных манипуляций. Давление тут же ослабло: видимо, это была первая проверка. Глава Совета отвернулся, продолжая свой странный диалог с Делиберата. – Неужели ты, мой друг и соперник, так искренне желающий победы над моим Доменом, принес мне неожиданный подарок? Твой гладиатор несомненно хорош, и я искренне желаю ему дойти до финального поединка, он обогатит опыт нового Властелина Арены. – Мой гладиатор неспроста выбран мной единственным из лучших. В этот раз у меня есть немалый шанс победить в Турнире! – заносчиво сообщил Делиберата, а Мегатрон словно почувствовал, как издевательски усмехается под своей маской Альфа-Кью. Чужое ментальное присутствие вернулось, отыскивая слабые места в обороне. Мегатрон едва слышно заскрипел дентоплатинами, борясь с желанием применить шумовую атаку: ведь он не знал, как этот прием подействует на настоящего Альфа-Кью, прячущегося где-то на расстоянии и сбивающего его с толку глупой голограммой, спорящей с другой такой же. Голоса обоих квинтэссонов были до спазмов слащавыми. Судьи кружили по залу, поливая друг друга изысканным сарказмом. Сам того не желая, Мегатрон, наряду с оттачиванием навыков по защите от взлома, получал урок дипломатии. – Твоя увлеченность знаками слепой Судьбы и поисками средств так называемого ?освобождения? не приблизят нашу цивилизацию к триумфу, – шипел Глава Судей. – А есть ли триумф в предсказуемости, в предопределенности? Судьба на то и слепа, чтобы вероятность события невозможно было предположить – даже используя ресурсы процессора размером с планету! – А я вот дерзну. Шахматная партия, начатая нами более пятиста лет назад, видится мне сейчас на несколько ходов вперед. Я ЗНАЮ, чем все закончится! – Может быть, ты снова не учитываешь всех игроков, мой консервативный и недальновидный друг? Теперь Мегатрона взламывали не напрямую, а с использованием эмоциональных характеристик полей. Ему пришлось спешно сворачивать их внешние оболочки, гасить эмоции. Чтобы отвлечься, он достал из памяти файл с информацией про маски квинтэссонов и принялся прилежно изучать его. Открытый файл, видимо, был тут же считан – десептикону показалось, что лик ?Беспристрастности? едва уловимо повернулся в его сторону и удостоил взглядом. И тут же ментальная атака стала настолько сильной, что Искра десептикона застыла. Мегатрон затаился – пригодились звериные инстинкты – и постепенно ушел в оборону настолько глубоко, что замедлил даже ток энергона по магистралям, реактор снизил продуктивность вдвое, процессор погасил часть мощностей, все внимание сосредоточилось на классификации масок. Уродливые инопланетные лики безжизненными прорезями чужих глаз смотрели на Мегатрона. Он думал только о них. О них… О масках... Визгливые голоса квинтэссонов доносились словно из-за стены. – Твое фанатичное служение некоему единому Абсолюту, Делиберата, сплошь абсурдно, как и все твои поступки. – Неужели, ты, успешнейший из успешнейших, Альфа-Кью, ни разу не задумывался, почему слова Абсурд и Абсолют так схожи? Наверное, потому, что они за гранью понимания тех, кто погряз в обыденности! Мегатрон заскрипел дентопластинами. Еще немного, и он уйдет в системную блокировку. Лики. Лики. Лики. Сорок восемь разновидностей уродливых искусственных лиц, выражающих различные эмоции. Каждый Судья носил индивидуальный набор масок. Тьма сгущалась, Мегатрон выключил вентиляцию, мысли и чувства умерли. И тогда десептикон закольцевал цепь своих умозаключений в примитивный алгоритм. Пять пальцев. Пять чувств. Пять ликов. Двенадцать Доменов. Сорок восемь масок. Пять ликов… Двенадцать Судей. Сорок восемь масок. Сорок восемь на двенадцать. Всего четыре… Квинтэссоны… Пять… Пять ликов… Пять… ликов… Пять… Ликов… Врага… Что-то в списке Децимуса не сходилось. Мегатрон, наткнувшись на нестыковку, не сдержал эмоций и нарушил свое сосредоточение. Альфа-Кью резко оборвал спор и обернулся к нему, паря на антиграве возле самой лицевой пластины – это был прямой вызов. – Что, файл неполный? – вкрадчиво спросила голограмма. – Файл, что ОН дал тебе? Он даже в этом не был до конца откровенен с тобой? Больше всего это походило на пощечину тому, кто ушел в спящий режим на посту. Мегатрон не ответил – он, с трудом выйдя из глубин защиты, даже не понял, о чем спросил Судья, был сбит с толку и обескуражен. В процессоре замаячило нечто, что он не желал осознавать. И поэтому десептикон с наслаждением применил шумовую атаку. Квинтэссон, вернее его голограмма, отпрянула, вызвав немалое удивление у Делиберата, который считал себя главным участником спора. Ментальный контакт оборвался.- – Довольно! Видимо, прием с шумом воздействовал на ИскИн с функцией ментального взлома, но неприятные ощущения передались и живому организму. Маска Альфа-Кью изменилась. Теперь на Мегатрона смотрела ?Ярость?. Снова невероятное сходство с ?Гневом? Делиберата, несмотря на более жуткое (Мегатрону даже стало не по себе) выражение эмоции. – На платформу! – скомандовал Альфа-Кью. Голограмма Делиберата всколыхнулась от досады, тут же сменив маску и явив лик того самого ?Гнева?. Но перечить судья не стал – визуальный осмотр был основной частью тестирования. По его жесту в центральный зал прямо из недр корабля доставили платформу. Мегатрон молча, выражая полное презрение, улегся на нее. Магнитных замков не требовалось. Наниты, насытившие его корпус, сами управляли всеми узлами. Десептикон максимально расслабился – кем или чем бы ни был этот пресловутый Лабиринт – ему не суждено вторгнуться в его Искру. – Отвечай, кто ты такой? – спросил Альфа-Кью. - Здесь Мегатрон тоже надменно промолчал, продемонстрировав главному Судье свою фирменную улыбку-оскал. Вопрос Альфа-Кью был чисто формальным, потому что на голографических панелях, окруживших платформу, тут же появились характеристики всех систем десептикона. Маска ?Ярости? повернулась к главному экрану, изучая базовые характеристики поля, строение корпуса, имеющиеся оружейные матрицы и черты лицевой пластины – индивидуальные отпечатки личности каждого кибертронца. – Мегатрон – твое имя, данное Сигмой. Я знаю о тебе все. О том, что ты многорежимник, что был создан после того, как пал Юникрон, о том, как ты выиграл главное сражение нашей войны, командуя штрафными войсками, как попал в заключение, был сослан и, в итоге, оказался на ХG-13577… Десептикон холодно смотрел на своего соперника. Все его инстинкты в один голос запрещали доверять главе Судей. Но кто может быть худшим врагом, чем Альфа-Кью? Некий Лабиринт, о котором упомянул Хук? Или сам Юникрон? Мегатрон понимал, что его молчание может вызвать непредвиденные последствия. А что, если Судья не допустит его до турнира? Или прикажет дезактивировать? В любом случае, глупо будет расстаться с активом вот так нелепо, из чистого упрямства. Следовало продолжить игру и нащупать в ней свои правила, а не идти по проторенной дорожке командора, казавшейся десептикону все менее и менее надежной. – Так и будешь молчать? Квинтэссон висел на антиграве над распятым на тестировочной платформе кибертронцем. Стол медленно повернулся на девяносто градусов, корпус Мегатрона принял вертикальное положение. – Я контролирую каждый твой сегмент, – сказал Альфа-Кью, и в подтверждении своих слов дал команду на трансформацию правого манипулятора десептикона. Раскрылась внешняя броня, показались сервоприводы. Зажужжали моторы, закрутились валы, шестерни, блестящие от смазки тяги задвигались в ложементах. Манипулятор сгибался и разгибался, совершая нелепые движения, никак не вяжущиеся с серьезным лицом гладиатора. Затем раздвинулись опоры, согнулись в коленных сочленениях. Поза выглядела почти непристойно. – Я давно преодолел страх перед беспомощностью, --– усмехнулся Мегатрон, наконец подав голос. Он лукавил, зная свои самые темные подпрограммные закоулки, свято убеждая самого себя в отсутствии любых страхов. – Даже так? Антиграв Альфа-Кью закачался на уровне створок грудной брони, из парчового рукава выпросталась сухая кисть с белой пергаментной кожей, потянулась к месту где десептиконская инсигния едва уловимо рассекалась пополам. Мегатрон надменно хмыкнул. Он мог поклясться, что Делиберата, немым болванчиком дрейфующий вдоль противоположной стены, сделал тоже самое. Наноскопы дали команду на автоматическое открытие створок серебристой брони. Сначала внешних, потом – внутренних. Обнажился главный защитный кожух камеры Искры. Губы Мегатрона сложились в презрительную гримасу. Квинтэссон не дрогнул, словно ожидал чего-то подобного. Он долго всматривался в линзы испытуемого, оценивал его физическую мощь, пропорции, технические характеристики. – Думаешь, ты чем-то удивил и озадачил меня? – наконец изрек он. – Нисколько. Наоборот. И, думаю, тут дело забавнее. Намного забавнее, чем ненужный и вычурный жест твоего покровителя – обучить глупого боевикона искусству, дарованному лишь высшему командованию. Теперь я уже не сомневаюсь, что тот, кто искренне желает победы над моим Доменом (следовал небрежный жест в сторону Делиберата) преподнес мне отличный подарок. И не только мне… всем Доменам сразу! Голографический Альфа-Кью ?провел? длинным узловатым пальцем по фигурному шву на камере. Несмотря на отсутствие физического контакта, ощущение было неприятным, чем-то отдаленно напоминающим стыд насилия, слишком уж много личного было связано с этим швом. Узкие прорези глаз ?Ярости?, ее искаженный провал рта гипнотизировали. В процессоре десептикона после ментальной атаки все еще было туманным – образы, домыслы, предчувствия смешивались. Два квинтэссона в схожих парчовых одеждах, злобные лики. Мегатрон снова перенесся на ТОТ турнир, где решилась его судьба. Велика ли была вероятность того, что толпа, да и сам хозяин арены реально приняли Делиберата за Альфа-Кью, явившегося за командором? А что сам Децимус? Он-то хорошо знал все различия этих шлаковых масок… ?Ярость? придвинулась почти вплотную, Мегатрон даже не мог отвернуть голову, чтобы не видеть ненавистных узоров на тончайшем нанопокрытии. – Хочешь, я растоплю твое хладнокровие, с которым ты так защищаешь свое нутро, кибертронец. Мнишь себя носителем некой тайны? Некой чистоты… Эта фраза застала Мегатрона врасплох, словно явившись отражением его мыслей, он сжался в предчувствии нового витка… игры. Это будет игра – он не сомневался. Возможно, даже самая грубая и сложная ее разновидность – игра в открытую. – Делай что хочешь, – почти равнодушно сказал он. – Но знай, если шов повредится хоть на микрон – моя Искра потухнет. И если ты – или тот, кому ты служишь – собирались сделать меня своей марионеткой, как сделали ими десятки тысяч моих собратьев, у вас ничего не… – У меня нет никакого интереса вскрывать тебя ментально или физически, – прервал его Альфа-Кью. – Зачем? Узнать глупые тайны твоей простоватой и недалекой боевиконской Искры, или того паче – процессора? Скажу только одно – этот шов мне знаком, как и тот, кто его сделал. Почерк Мастера уникален. Именно он был моим связным на ХG-13577, и через него некий бывший сенатор Децимус входил в контакт со мной три раза. В последний раз относительно недавно, всего лишь один квинтэсский цикл тому назад. Мегатрон только сейчас разглядел органические глаза Альфа-Кью – серые с пульсирующей мышечной диафрагмой радужки и черным пятном зрачка, на дне которого отражалась блестящая розовая пленка сетчатки. С момента, как он понял к чему клонит Судья, время словно замедлило свой бег, а когда было произнесено имя командора – оно и вовсе остановилось. Квинт же продолжал класть слово за словом на чашу весов своей правды. – В курсе ли ты, что Децимус Прайм пытался заключить со мной сделку? Да-да, именно сделку. Похожую на ту, что предлагал другой сенатор – Сентинел, только более выгодную. В обмен на возвращение своей власти над Кибертроном Децимус пообещал заключить союз с Квинтэссой, передав в наше распоряжение… армию десептиконов. В своем последнем сообщении он говорил, что нашел способ ее расширить за счет привлечения танковых сил и подразделений воздушно-космического десанта трехрежимников, тяжелой авиации и конструктиконов. Он так и сказал: ?Я решил проблему объединения всей армии под единым началом?. Я был в замешательстве – как ему из своего захудалого убежища, где он более ста кибертронских астроциклов прятался от ищеек Империи, удалось за такой короткий срок ТАК расширить свои полномочия? Может быть, потому, что ему кто-то помог? Тот, чью популярность можно было выгодно использовать для объединения сил… Мегатрон почувствовал, как все внутри леденеет. Это было начало немого урагана ярости и боли, который у него почему-то всегда ассоциировался со льдом. Лед, холод, покой – это были недобрые предзнаменования. За ними по пятам всегда следовали месть, разочарование и пустота. Искра Мегатрона стала похожа на нейтронную звезду. – Как же все-таки неприятно, хотя и закономерно, мой старый друг, – рукав из блестящей парчи Альфа-Кью изящно махнул в направлении Судьи Делиберата, – что именно ты разрушил наиболее выгодный план квинтэссонов по овладению обеими армиями кибертронцев. Слепой случай ли этому помешал, как ты изволишь выражаться? Досадная ли переменная? Или фактор бесконечности? Великое множество глупых ненужных слов можно теперь произносить, но это не вернет нам упущенной возможности. Руки Альфа-Кью сплелись в притворно-трагичном жесте. – Скажи мне, десептикон, – он обернулся к Мегатрону и сменил маску ?Ярости? на третий свой лик – ?Любопытство? – который, судя по реакции Делиберата, был редкостью в арсенале масок Первого Домена. – Скажи мне и ты, любезный, ведь это полный провал? И для Квинтэссы, и для тебя в том числе? Какая досада! Мегатрон угрюмо молчал, эмоции на его лицевой пластине застыли не хуже, чем на квинтэсских искусственных ликах. Это всего лишь игра – пытался убедить он себя. Блеф. Верховный Судья осведомлен обо всем гораздо хуже, чем пытается внушить ему, чтобы заставить выдать все тайны. Он не смог взломать его и теперь манипулирует непроверенными фактами и слабостями, о чем предупреждал шлаков Хук – связной всей этой шайки, будь он проклят! Без сомнения, правды в этой игре может не быть вовсе, если, конечно истина так неприглядна и постыдна, что… Мегатрону хотелось реветь и крушить все вокруг, поймать, раздавить в стальной хватке тщедушных органических уродцев, имеющих власть надо всем, что ему дорого. Было невероятно трудно осваиваться в новом для него мире – мире политики – где все было приторно-слащаво, зыбко и тем не менее так же жестоко, как и в привычном десептикону мире войны. Альфа-Кью, заглядывая круглыми прорезями лика ?Любопытства? в мутные багровые линзы кибертронца, продолжал: – Скажи мне, самый способный ученик сенатора Децимуса Прайма, который превзошел учителя настолько, что смог убрать его фигуру с доски… что же теперь делать Квинтэссе? Посоветуй, довольствоваться ли нам лишь жалким подарком Сентинела Прайма, обещавшим мертвую планету с остатками гражданского населения? С этими, как их биш… ?автоботами? – он произнес это слово с таким омерзением, что Мегатрон непроизвольно дернулся. – Или у тебя есть предложение получше, чтобы... – Мне неизвестен сенатор Децимус. – Хриплый голос Мегатрона грубо оборвал Судью, вызвав у того приступ неприятного лающего смеха. Эти несколько слов дались Мегатрону с трудом. Внешне он безупречно держал удар, внутри же ощущал себя хуже, чем после боя с каостеросом. Ситуация, когда Децимус Прайм – идеалист, поборник правого дела и ярый противник Сентинела, мог так легко и цинично продавать Кибертрон самому Врагу, имела шанс на существование (он подсчитал) один из… тысячи. Да, это совсем немалая вероятность. И Юникрон побери, она имелась! Этот факт стоило принимать в расчет. Тем временем, Альфа-Кью не унимался. – Ты должен уяснить, кибертронец, что ваш дом давно вам не принадлежит! Выгодно или невыгодно, но ваша планета уже продана. НАМ! Поэтому для тебя нет смысла сопротивляться и думать как-то иначе. Сенатор Децимус все решил за тебя. Думаешь, я поверю, что это ТЫ его убил? Что ты, слабая копия лучших защитников Кибертрона, большинство которых мы уничтожили в начале войны, мог разделаться на арене с одним из сильнейших воинов вашей расы? Конечно же, это было его решение, о котором тебя не спросили! Почему он так поступил – вот вопрос! Мегатрон понимал, что это уже не издевательство и не угроза, а констатация факта – истина, против которой уже не помогали убеждения себя в добрых намерениях погибшего друга. И словно в отместку за его хладнокровие и выдержку, на десептикона обрушился еще один удар. – Кстати, сенатор Децимус поделился с тобой проектом по блокировке оборудования имперских спецслужб? О! Это был поистине гениальный ЕГО проект, который – не без помощи квинтэсских технологий – он намеревался внедрить в вашем Каоне. ?Дарк Маунт? – так он его назвал, позволил бы надежно скрыть подготовку к новому перевороту в Сенате. Децимус учел все ошибки прошлого – не только свои! – и не собирался проиграть в этот раз. Если хочешь знать мое мнение, то Квинтэссе была невыгодна революция, поэтому я так долго раздумывал над предложениями обоих Праймов. Непростительно долго, как я теперь понимаю. Так вернемся к делу – у тебя есть чем обнадежить Совет Судей? Запустив внутри собственного информационного блока простой архивный поиск, Мегатрон наткнулся на обширный файл под названием ?Дарк Маунт?. Поиск занял одно мгновение, в течении которого он снова пережил еще одну собственную маленькую смерть. Теперь проклятый файл маячил в сознании, плавя эмоциональный блок ядовитой кислотой догорающих идеалов. – Я повторяю, – сквозь сжатые дентопластины упрямо процедил Мегатрон, – тот, о ком ты так ненавязчиво толкуешь, мне неизвестен. – Он бросил полный вызова взгляд на Альфа-Кью и выпрямился, насколько позволяла скованность корпуса. – Я не имею ни малейшего понятия о грязной возне, затеянной незнакомыми мне сенаторами ради их отвратительной выгоды. Я далек от политики, мне омерзителен сам факт манипуляций судьбами обоих фракций кибертронцев представителями власти, и я отказываюсь участвовать в этом. Разговор окончен. Если я не выгоден Высочайшему Совету, как представитель Девятого Домена, если я не выгоден лично тебе, Судья, как существо с темным прошлым, тревожащим твое любопытство (он передразнил выражение лика маски) – можешь дезактивировать меня немедленно. Судья Делиберата знает о моем презрении к смерти, он знает и то, что я никогда и никому не позволю диктовать мне условия и, тем более, запугивать. Я просто Мегатрон-гладиатор с убогого астероида ХG-13577. Судите меня, если найдете, за что – это ваша работа. Но вы не найдете. Маска ?Любопытства? отвернулась и снова сменилась ?Беспристрастностью?. – В таком случае примите мой вердикт, – холодно и почти без интереса в голосе объявил глава Совета. – Я признаю лучшего (здесь голос Альфа-Кью на миг налился ядом) гладиатора Девятого Домена достойным Турнира Первой Арены, даже несмотря на то, что мне не удалось просканировать его Искру. Об этой уникальной технической особенности гладиатора Мегатрона сейчас же станет известно всем Судьям и Доменам, и я надеюсь, что это внесет долю приятной неожиданности в ход состязаний. Распорядитель турнира с радостью дает разрешение на его участие. Последнее заявление страшно обеспокоило Делиберата, который не спешил расстаться с маской ?Гнева?. – Совет Судей должен быть беспристрастен и абсолютно честен с моим гладиатором! – Без сомнения, мой друг, ведь это Судьи. Честность – их главный атрибут! – вновь возникшее ?Любопытство? забавно и даже почти игриво склонило голову набок. – Зная о запаянных створках Искры моего бойца, другие будут злоупотреблять установкой на своих гладиаторов дополнительных программ! – Ну что ты, комитет распорядителей ведь будет пристально следить за этим. Лично я и буду! Наниты Первого Домена покинули корпус Мегатрона. Разжались виртуальные тиски, удерживающие его, но десептикон не стал покидать вертикальную платформу, удобно опершись о нее спиной и лишь позволив себе скрестить манипуляторы на груди. Он прекрасно знал, что правила будут нарушаться всеми и повсеместно – особенно теперь, когда каждому стал известен факт невозможности изменения базовых установок у одного из претендентов на титул. Стоит ему провести первый бой, и его характеристики считают и станут спешно апгрейдить других бойцов. Альфа Кью уже считал и, как хозяин Властелина Арены, тот час же внесет нужные изменения двоим своим гладиаторам – участникам битвы Двенадцати и тому, кто будет сражаться в финальном бою как Представитель Домена-победителя. Рот десептикона скривился в саркастической улыбке. И все же интрига главного Судьи была далека от идеала – о кластере Немезис, похоже, неизвестно никому, даже самому Альфа-Кью, каким бы всезнайкой он себя не полагал. Было также понятно, что и уникальность времени создания Мегатрона, Искра которого сошла в Колодец в момент ухода Падшего, тоже незнакома главе Совета. Он бы козырнул таким тонким знанием, учитывая весь напор игры в открытую, которым был намерен поколебать волю десептикона. Стоит ли считать главу Судей не до конца осведомленным? Или это просто один из уровней игры? Мегатрон чувствовал себя на зыбкой почве. Верить по-прежнему нельзя было никому и ничему. Довериться кому-либо – тем более. Выходит, с худшим своим врагом он пока еще не встретился.