Рай в шалаше (1/1)

Павлов не слишком удивился, что именно Броль отправился с ним на пристань, чтобы встретить нарочного от штабс-капитана Голосова. Должно быть, тот надеялся на продолжение их тесного общения, заскучал за время отсутствия. Хотя мог бы в Нерчинске найти себе развлечение...В целом Павлов был не против. Он слишком погрузился в свои мысли, обдумывая сложившиеся вокруг заговора ссыльных обстоятельства, а потому мало внимания уделял прочим деталям.Если его предположения были верны и группа звероловов прибыла в Сибирь для помощи ссыльному, то почему они вернулись из Нерчинска такие довольные? Павлов ожидал увидеть их растерянными и отчаявшимися, ведь тот самый ссыльный, Збигнев Карский, был давно переведен в Якутию. Глядя на радостные лица охотников, слушая рассказы об их приключениях, Павлов терзался сомнениями. Вдруг он ошибся? Звероловы — это просто звероловы, а фамилия адресата письма была вовсе не Вильмовский, а какая-то созвучная? Чутье прежде не подводило Павлова, и теперь он был в растерянности.На пристани сновали занятые работой китайцы. Павлов невольно засмотрелся, как ловко они складывают дрова ровными блоками, чтобы удобнее было грузить их на пароходы. Броль устроился неподалеку, что-то насвистывая и попыхивая трубкой, и заводить разговоры не пытался. Первый пароход, по словам рабочих, ожидался через пару часов; Павлов устроился на солнечной поленнице и достал блокнот. Он привык делать маленькие зарисовки, когда не был занят или напряженно думал. Получалось даже неплохо, но свои рисунки Павлов никому не показывал. Он перелистнул страницу с неудачной попыткой эскиза тигра, и начал наносить контуры пристани, берега и шалашей рабочих.Река неспешно текла мимо, убаюкивая своим журчанием. Отогретые солнцем, отовсюду слетались бабочки, стрекозы и прочие насекомые. Солнце переползало дальше по небу, и Павлов медленно двигался за ним следом, чтобы не упускать естественное тепло: бок, находящийся в тени, постоянно зяб от прохладного ветра с воды.На первом пароходе никто не приехал. Китайцы погрузили дрова, несколько пассажиров вышли на палубу, чтобы осмотреть пристань, но ни один из них не сходил на берег.— Не расстраивайтесь, господин Павлов, — тяжелая рука Броля легла ему на плечо. — На следующем наверняка прибудет. Вы же знаете этих посыльных: там зазевался, тут опоздал…— Вы правы, я подожду еще. Если хотите, можете идти в лагерь, вряд ли со мной тут что-то случится.Павлов не стал вдаваться в подробности и рассказывать, что Голосов никогда не выбрал бы для его задания ненадежного человека. Скорее всего, что-то случилось и задержало агента в пути.— Ну что вы, я вас не оставлю, — с улыбкой сказал Броль, глядя на него очень странным взглядом.— Воля ваша, — ответил Павлов, ничем не показывая беспокойства.— Предлагаю пообедать. У китайцев можно купить прекрасную свежевыловленную рыбу, я запеку ее на камнях, и вы пальчики оближете, зуб даю! — Броль похлопал его по плечу, сжимая пальцы чуть сильнее, чем следовало бы.Вскоре дивный запах печеной рыбы защекотал ноздри; Павлов понял, что сильно голоден. — Вы захватили с собой все для готовки, — заметил он, подходя к костру Броля. — Как предусмотрительно.— В этой дикой стране все время опаздывают, и грешат этим как люди, так и транспорт, и даже известия. Лично я не намерен голодать из-за этого, мой обед всегда по расписанию, — ответил тот. — Присаживайтесь, рыба уже готова.Они поели в молчании. Павлов задумчиво смотрел на реку и пытался понять, что именно его так тревожит. Он не видел ничего существенного, но предчувствие беды становилось все более ощутимым.Вечерним пароходом нарочный тоже не прибыл. Почему-то Павлов заранее знал об этом; теперь он был уверен, что с посланником Голосова произошло нечто непредвиденное.— На рассвете ожидается еще один пароход. Хотите дождаться его здесь, или пойдем ночевать в лагерь? — спросил Броль, когда солнце скрылось за лесом.— Я подожду, — сказал Павлов, отворачиваясь.— Холодает. От реки сыро, и под утро будет совсем паршиво. Вот, возьмите, — Броль сунул ему в руки фляжку со своим любимым ромом. — Я попробую договориться с кули на шалаш.В шалаше было темно и неуютно. Пахло мокрыми тряпками, немытым телом и рыбой. Павлов завернулся в одеяло, заботливо выделенное ему Бролем, и устроился в дальнем углу, куда не задувал ветер. Фляжка с ромом опустела наполовину.— Не стесняйтесь, у меня есть еще, — сказал Броль.— Вы хорошо запаслись для встречи парохода, — пробормотал Павлов. — Готовка, одеяла, ром…— Да. Люблю быть ко всему готовым, — Броль тяжело опустился рядом, и его дыхание опалило ухо. — Я еще кое-что привез из Нерчинска, специально для такого случая. Вы слыхали о целебных свойствах барсучьего жира?Павлов ничего не успел ответить, потому что тот навалился на него сверху, выбив дыхание из груди, и принялся целовать. Соседние шалаши стояли совсем близко, шуметь было нельзя, и Павлов тихо шипел, пока Броль распутывал его из одеяла и одежды. В этот раз обильно смазанные пальцы растягивали его почти ласково, старательно. Павлов вспоминал свой недавний сон, представляя, как этот наглый великан будет смотреться в кандалах. Броль будто чувствовал его мысли: он задрал ноги Павлова себе на бедра и уверенно пропорол его собой, направляя скользкий от жира член пальцами. Боль в этот раз была слабее, но ощущения стали более острыми. Лишенный возможности заткнуть себе рот, Павлов вонзил зубы в плечо Броля, все же пропуская короткий стон на выдохе.— Потерпи, потерпи, мой сладкий, сейчас тебе станет хорошо, — прошептал тот, начиная плавно покачиваться в нем.Павлов постарался расслабиться и устроиться удобнее. Возможно, это был их последний раз перед арестом звероловов, так что стоит получить больше наперед. Броль, похоже, почувствовал его настроение, потому что, довольно быстро спустив в него первый раз, он вскоре пошел на второй круг. У Павлова еще никогда не случалось такой ночи. Бролю не нужно было никуда уходить, а утро все не наступало. Они пили и трахались, немного отдыхали, потом снова трахались, пробуя разные позы и углы проникновения. К рассвету у Павлова не осталось сил: он едва стоял на четвереньках, пока Броль все еще трудился над его растраханной задницей, и отстраненно думал, что в нем, должно быть, уже примерно кастрюля семени, и днем он вряд ли сможет держаться на ногах.Броль дал ему немного поспать перед самым рассветом, разбудил только к прибытию парохода, на котором снова никто не явился. Павлов был вялым и сонным, он медленно двигался, оберегая себя от боли. Он смирился с тем, что в его довольно однообразной жизни происходит что-то вне его понимания.Вскоре на пристань прискакал Томек с сообщением о нарочном, прибывшем в лагерь верхом.