На "Сунгаче" (1/1)

После урагана пробираться по тайге стало еще тяжелее. Земля размокла, в низинах сделалось топко и скользко, а звериные тропы, которыми часто пользовались участники экспедиции, кое-где завалило ветками и упавшими деревьями. Павлов старался ничем не выдать своего недомогания, чтобы избежать неприятных вопросов, и не влезал в разговоры и дела остальных, пока конкретно его об этом не просили. Зато господин Броль явно был в отличном настроении: он громко разговаривал, много шутил и чаще обычного подначивал Павлова, заставляя его кисло улыбаться в ответ.К счастью, оказалось, что дальнейшую часть пути экспедиция преодолеет на пароходе. Все приободрились, и даже Павлов почувствовал радость: наконец-то он сможет отдохнуть, разобрать и упорядочить свои заметки, чтобы подготовить рапорт по приезду в Благовещенск. Он старался убедить себя, что Броль вовсе не посматривает на него с интересом, и это лишь игра его воображения. Он ведь уже получил все, что хотел?На пристани оказалось людно. Рабочие-китайцы сновали туда и сюда, подготавливая и собирая дрова для погрузки на пароходы, удили рыбу, чинили свои хлипкие шалаши и поношенную одежду. От них узнали расписание ближайших пароходов и расположились ждать. На следующий день до полудня к пристани подошел пароход ?Вера?, и звероловов пригласили на чай к капитану. Пока начальник экспедиции вел с ним беседы, Броль подсел к Павлову поближе.— Как насчет чарочки чистого арака, без всякого чая? — спросил он, склоняясь к самому уху собеседника. — День впереди долгий, придется его как-то коротать, а там, глядишь, и ночью повезет.Он его голоса мурашки бегали по спине, и Павлов невольно поджимал пальцы. Он не знал, как назвать ту смесь раздражения и желания, которую он испытывал, но выпить — всегда отличная мысль, ведь можно просто перестать думать. Павлов улыбнулся и кивнул, хотя и не слишком любил арак. Он был уверен, что Броль смотрит на него поверх своего стакана, и это не просто внимание. Неужели он надеется на продолжение?К счастью, ночью ничего не произошло, хотя Павлов вздрагивал на любой шорох, сам не зная, хочет ли компании Броля или просто выспаться. А на рассвете к пристани подошел буксир ?Сунгач?, которого и дожидались участники экспедиции.Капитан буксира по фамилии Некрасов Павлову сразу не понравился: держался дерзко, его приветствие проигнорировал. Что с него взять — бывший каторжник, человек определенного сорта. С таким стоит быть повнимательнее.Павлов действительно старался следить за капитаном Некрасовым во время путешествия, но тот вел себя отстраненно и ни в какие дела не лез. Никто из попутчиков не заводил странных или подозрительных разговоров, в целом дорога вышла спокойной. Господин Броль был занят с животными, а ночью все спали так близко в маленьких каютах с тонкими стенами, что никаких намеков с его стороны не последовало.В последние сутки путешествия перед Благовещенском на буксире устроили пир в честь капитана. Павлов сразу почуял неладное, потому почти не пил. В пьяном виде он вполне мог вести себя неподобающе, а на маленьком буксире это стало бы очень заметно. И, похоже, не он один думал об этом. Господин Броль пошел на хитрость и заставил его выпить лошадиную дозу водки. При всех, подловил на чувстве долга… или Павлов сам хотел этого. Они выпили за здоровье Императора и Императрицы, их родителей, юных княжон и наследника цесаревича, кажется. Сознание начало путаться еще на старшей княжне, и все остальное Павлов помнил урывками. Вот он едва не рухнул в объятия Броля, вот кто-то тащит его по коридору, взвалив на плечо, а потом вокруг стало темно и прохладно. Должно быть, Павлов уснул, и спал бы до самого утра, но его разбудила резкая боль, словно что-то укололо его палец. Он сжал ладонь и тут же закричал, отбрасывая прочь нечто теплое и живое.Вокруг было темно, слышался плеск речных волн снаружи, а в помещении раздавались возня и писк. Павлов хорошо помнил этот звук еще по петербургским подвалам: крысы!— Помогите! — срывающимся голосом закричал он, колотя в дверь кулаком. — Выпустите меня!Павлов знал, как эти твари могут обглодать беззащитного человека. У него с собой был пистолет, разумеется, но палить в темноте по невидимому юркому противнику не представлялось возможным.— Помогите! — воскликнул он снова, и рука ударилась в пустоту распахнутой двери.— Чего ты кричишь, пьянь? — с усмешкой сказал Броль, входя внутрь. — Подумаешь, парочка крыс. Ты же не боишься их, правда?Павлов отступал на непослушных ногах; его пугала хищная усмешка на лице великана. Тот тоже много выпил, но держался уверенно. — Они кусаются, — заплетающимся языком пожаловался Павлов.Он уперся ногами в нары и от неожиданности сел на них. Теперь Броль нависал над ним, как настоящий гигант.— Мне очень нравится такой вид, — усмехнулся тот. — Ты будешь наказан за дурные манеры.— Я… что? Павлов всерьез испугался за свою жизнь, но Броль хотел чего-то явно другого. Он медленно расстегнул ремень, потом спустил штаны на бедра, вынимая свой большой полувставший член.— Открой рот. И моли Бога, чтобы мне понравилось, иначе я запру тебя здесь с крысами до самого Благовещенска.Острая смесь ненависти, брезгливости и желания ударила в нетрезвую голову. Павлов зажмурился и послушно разлепил губы. — И не вздумай кусаться, а не то зубы выбью, — пригрозил Броль, пальцами разводя его губы шире.От одного только солоноватого вкуса его головки во рту Павлова чуть не вырвало. Он зажмурился сильнее и постарался расслабить горло, пытаясь вернуться к приятным фантазиям. Член заметно набухал и тяжелел, чутко реагируя на движения; стоило Павлову немного двинуть языком — и Броль рвано выдыхал, толкаясь глубже. Похоже, он пытался быть аккуратным и не оставлять следов, поэтому мягко двигал членом внутри, тычась в щеки или нёбо. Один раз головка коснулась задней стенки горла, и Павлов дернулся, отталкивая его и заходясь в приступе кашля. Недавний ужин вместе со спиртным едва не вышел наружу. Он не успел толком проморгаться, когда Броль взял его за волосы и чувствительно дернул наверх.— Ты ведешь себя очень плохо, — хрипло сказал он.Член ударил его по губам раз, другой. Павлов собрал всю силу воли и постарался облизать его головку, а Броль тут же воспользовался ситуацией, вгоняя член ему в рот почти на всю длину. Дыхание прервалось, Павлов широко распахнул глаза, а Броль в несколько рывков достиг пика и кончил ему в горло, обильно изливаясь густой жидкостью. — Так уже лучше. Ты прощен, — сказал Броль с усмешкой, поправляя одежду.Павлов перегнулся через нары, сотрясаясь в спазмах. Его рвало кошмарной смесью полупереваренной еды и спермы.