Глава 16. Бессонная ночь (1/2)
Не спалось Надежде, сколько бы ни ворочалась. Тревога у груди жгла. Мысли голову кололи. Знала она, что если и расскажет о немцах, беду навлечь может. Поубивают всех из-за ее неосторожности. Но везет пока, что отрядов нет вокруг. Не нашли они пока деревню эту отдаленную. Душой чуяла и это время придет. И гауптман обязательно своих наведет сюда.
Страх осел внутри. Внутри боязно, а снаружи словно мертвая стала. И ничего с этим поделать не могла. Как ни старалась. Не узнавала себя она, хоть и слышала что война людей навсегда меняет. Что не могут после нормально жить люди простые. Некоторые даже от жизни вскоре отказываются, так трудно с ношей подобной.Перевернулась она набок. На огонек от свечки посмотрела, что языком вверх стремился. Теплом от него веяло, защитой. Покой какой-то парил. Но как вспомнила о деревнях, что предались пламени этому от рук вражеских — утихло все.
Много мыслей было. О ребятах своих, о Старшине. Разговоры вспоминала: о том, чему учил командир, о предупреждениях его насчет немцев. Все вдруг вспомнилось. Прозрела Надя. Нельзя все вот так оставлять, предупредить надо. Предположить хоть и не могла, когда вражеские подоспеть могут, но то, что время есть пока — знала точно, и потому на утро следующее план выстроила.
— Осмотреть надо деревню. Какова? Большая ли, есть погреба ли? И как к дороге идти долго, — про себя шептала, чтоб не услышал кто не дай Бог. — Лошадей найти надо. Если будут скакуны — спасение будет в случае чего.Треснула свеча тихо, и сразу утихла Надежда. Посмотрела она в окно — туман плыл мирно. Свежестью ударило. Сразу в сон клонить начало. Прикрыла девушка глаза, вспоминая деда; представляя лицо его, как вернется с войны, как рад будет. Сразу чуть легче стало. Вздохнула тихо она, одеялом по голову накрывшись. И уснула.
Снились кошмары ей. Убитые снились немцы, которых за пригорком подстрелила; свои. Особенно больно Грица было видеть, который на глазах угасал. Слез не могла она сдержать. То и дело к ней Вера Павловна подходила, но не решалась как-то все. Только по голове гладила и шептала что-то успокаивающее. Чувствовала женщина, не простая у нее гостья. И пришедшие с ней —тоже.
Как и Аркадий Петрович. Точа ножи по утру, его все думы настигали. Смотрел он в отражение свое настороженное на глади металлической и приговаривал под нос что-то. Переводчик на него из-под бровей поглядывал, стараясь виду не подавать. Тишина повисла. Никто не решался говорить начать, будто только что правда какая-то раскрылась.Но хозяин не дураком был. Знал, что если и подтвердятся опасения его, нельзя повода давать, чтобы в шею вцепились. Нужно другими путями идти, теми что не видны врагам.
— Ну что, мужики, — начал он, ножи откладывая один за одним. — Спасение оплатить нужно. Дрова сегодня колоть пойдете, негоже на шее сидеть.
От негодования переводчик аж покраснел, злоба в нем к русскому зажглась. И если бы не подоспевший командир их, кто знает, чем бы закончилось. Охладил тот захватом резким плеча, сжал сильно, в глаза смотря твердо. И тут не было уже сомнений у мужчины.
Немцы.Сразу Аркадий таких видел. Тех, кто работе противился в возрасте таком. Как бы одет не был, сколько бы не пил за компанию, а труд — это уже не из желания шло личного. Из надобности. Тот, кто не знает труда с детства, потом его презирать будет. А если и из деревень они, как этот толстый рассказывал, то ересь всем словам его. Деревенские труда не бояться. И уважение знают к спасителям во времена такие.
Согласились помочь они, как капитан их отошел в угол дальний и переводчика взглядом прожигать начал.
— Веди, старый, наколем сколько надо.Рано ушли, заодно и обед успела бы Вера наготовить. Такой расклад всех устраивал.