Глава 3. Немец (1/2)
Утро было туманным, оттого и холодным. Пелена по всему болоту густо распределилась — не видать тропы, даже руку свою вытянутую не разглядеть. Старшина серьезным делался, как глядел на обстановку. Не по себе ему было.
Солдаты в часу шестом за собой уже следы убирали. Сворачивали вещи, да травой вмятины на земле после себя закрывали. Солнце на горизонте уже показывалось — роса вокруг засверкала. Васильева ножик старшины припрятала в сапог. Надежно.— Гриц! — послышался голос Беляева. — А ну, помоги торфа набрать.— Есть, товарищ старшина, — подскочил парень, винтовкой на спине грохоча. — Разрешите!Солдат присел неподалеку от командира и начал сгребать в сторону мягкую черную землю.
— Этим надо вот те углубления присыпать, где оружие было, — объяснял Михаил Ильич. — Негоже следы оставлять. Даже такая мелочь должна с глаз исчезнуть.
Гриц кротко кивнул.
— Был случай на моей службе. Как только в отряд поступил, сразу на вылазку пошли, округу обследовать. Разбили лагерь, все тихо и без спешки. На утро один умник за собой следы убрать забыл — вот эти, как раз, углубления в земле. После каски, вроде. Сейчас точно уже не скажу. Ну на нас тут же вышли. Чудом от погони ушли. По тем временам вступать молодым без приказа в бой равно казни было. Мораль такова, как там тебя по нашему?
— Август, товарищ старшина.— Ну, — потер тот затылок. — Август, так Август. Мораль, Август, такова — все, что приносишь — забирать надо. Даже от сигаретки пепел, уяснил?Гриц снова кротко кивнул. И тут же вспомнил вчерашнюю просьбу Нади.— Товарищ старшина, — неуверенно начал солдат.
— Чего тебе? — откликнулся мужчина, уплотняя ладонями разбросанный торф.— Насчет вчерашнего. То, что Надя сказала.— Ну и к чему клонишь? — не отвлекался от работы тот.— Я ведь тоже слышал что-то. Сами знаете, что медведей тут встретить невозможно, да и дичь не ходит, болота ж...Старшина от работы отвлекся, повернулся к парню, того вздрогнуть заставив. Взгляд его сейчас так гневом пылал, что у бойца внутри все сжалось. Думал, что задел за что-то, а может не ту тему затронул, но все же продолжил.— Вы говорили, что тут не пройдут чужие, но про склады-то знаете, как никак...Мальчонка продолжал, на удивление не перебиваясь Михаилом. Тот молча ожидал, как солдат закончит. И даже, кажется, не шевелился.— Надя вчера, как и я слышала что-то из глуби леса. Будто, плескалось и хлюпало что-то. Подтвердитьне могу, товарищ старшина. Но и упускать это не стоит. Звери тут не ходят.
Михаил Ильич по карманам похлопал, да сигарету достал со спичкой, более менее сухой. Закурил.— Дурак ты, Гриц. Дурак.Парень застыдился.— Ты людей огляди. И Наде своей передай, чтоб язык держала за зубами и помалкивала. Ерунду на пару сочиняете, а потом всю ночь не спите.
Теперь Гриц в глазах старшины что-то увидел — будто скрывал военный что-то ото всех. Тайну какую-то хранил, потому-то и кричал на них, как тему немцев поднимали. Странный командир был, да полезешь разве к старшему с вопросами? Переводчик притих, часть свою земли разровняв.
— Разрешите идти, товарищ старшина?
— Разрешаю.Беляев на некоторое время остался один на один, закуривая небольшую самокрутку. В глазах его остывало что-то, холодело. Пальцы сильнее сигарету сжимали, да в миг в болото огонек полетел. Дымок от него еще немного по исходил. И исчез в глуби черной, в миг.
— Что ж вы лезете, дети, куда не просят.
Граница твердой земли резко оборвалась. Впереди — гнила трясина, от которой поднимались зловонные газы и во все стороны летели комариные стаи. Поломский из строя вышел, к старшине. Оглядел он мельком местность впереди — уже туман спал немного — и на командира глянул.— Товарищ старшина, не пройдем?— Может и пройдем. Подержи-ка, — Михаил снаряжение свое тому пихнул, оружие над головою взял и вошел в вязкую почву. Засасывать страшно стало, пары поднялись чернее черного, да вода пузырями пошла, но двигаться на удивление было можно. Чуть прошел вперед и ногой уперся он во что-то твердое. Забрался на это что-то, да и на сухой земле практически. Твердой. Видимо, болото здесь еще только начинало пространство поглощать. Были пока еще островки.
— Вперед пройдем, товарищи бойцы. Там уж и свернем к деревне Ёлицы. Тут недалеко идти. Нам бы шагов двести пройти через трясину эту, сразу земля начнется.
— А потонем коли? — занервничал Яровой.— Тебе-то куда, Яровой? Тут потонуть только Васильева, да Гриц могут.
— А чего Васильева-то сразу? — не выдержала Надька и вперед прошла. — Я трясины не боюсь. Да и в детстве часто по болотам ходила. На раз-два!— Давай, Надька, вперед, — подхватил Поломский. — Вот тебе палку твердую, на всякий.
Солдат с земли поднял ветку сломанную, но твердую по прочности, и боевой подруге протянул. Улыбался от души и верил, что получится. Надя волю в кулак собрала, воздух выдохнула. Палку покрепче захватила, да шагнула по следам командира. Болото пузыри стало пускать, вновь сыростью и гнилью запахло, но девушка не останавливалась. Со всех сил вперед продвигалась, иногда все же глубже опускаясь. Беляев ту за рукав дернул и приподнял к себе на островок, как увидел что тонет та.— Хоть голос подай, — разгорячился он.
А Васильева растерялась вдруг. Смотрит на болото, а оно шипит будто. Двигалось, исходило, плотной тканью шаги затянуло. И стихло. Поломский с облегчением глянул на девушку, да следующим пошел, вещи захватив. Надя чуть в сторону отошла, поблагодарив скромно старшину, и снова по следам его. Строй двинулся.
Продвижение медленно шло. То и дело, перерывы на отдых делали. К вечеру только смогли землю твердую ощутить. Никаких потерь не было при этом. Кроме одной кастрюльки Ярового, которую он в ужа закинул. Долго еще потом речи старшины "похвальные" выслушивал. До самого конца. Грязные все и мокрые из леса вышли не сразу. Еще какое-то расстояние было решено пройти другой тропой, чуть к болоту ближе. Там и кустарник повыше, отчего, кстати, все и ободрались, да и болотистые заводи гуще. Там не пройдет никто. Потом уж и к полю вышли.
Красиво было. Колосья крупные, золотые, и на ветру лунном так колыхались мирно. И березы вокруг листву кидали. Благодать. Будто и нет войны.
Тихо строй прошел сквозь море золотое. Открытое пространство тебе не лес. Прятаться тут негде. Вдали избушки погнутые огоньками сияли, да прятались в поросшей траве до головы и высохших деревьях. Только корова была неподалеку к забору привязана, да куры шумели где-то на дворе. Беляев первым пошел.
— Воды бы набрать, одежду просушить, — нахмурился мужчина. — Да предчувствие у меня плохое.Наклонился к окну, пригнулся и под рамой проскочил. Прислушивался. Ни звука.