Бардак (1/1)

Саша стоит под душем, тяжело дышит. Холодная вода остужает тело и разум, позволяя, наконец, прийти в себя. Что это был за непонятный всплеск? Подволоцкий никогда не чувствовал ничего подобного. Тело будто обожгло огнем от одного только прикосновения, пробрало на дрожь, стало жарко, и сбилось дыхание. Магия? Хрен ее знает. Блондин поворачивает ручку крана, возвращая теплую воду в душ, но вновь прислоняется лбом к стене.Он так занят своими мыслями, что не слышит, как открывается дверь, и только когда его мягко, но одновременно настойчиво обнимают сзади, дергается, пытаясь высвободится.— Какого..? До’Эйве, ты чего творишь? — шипит Саша. Спины его касается что-то холодное, и мастер судорожно вдыхает. Удоган не отвечает, целует Сашу в плечо, проводит языком по шее, слизывая капельки воды, и прикусывает мочку уха. Подволоцкий не может сдержать удивленного стона. Итошин хрипло посмеивается прямо на ухо юноше, проводит рукой по груди того, задевая соски. Александру приходится закусить губу, чтобы смолчать.— Ты слишком напряжен, — голос До’Эйве неожиданно мягок. Подволоцкий все еще опирается локтями о стену, тяжело дыша. Он косится на удогана, кусает нижнюю губу. Краснеет, но молчит. Итошин хмыкает, проводит рукой по торсу парня и опускает ниже. Поглаживает вставший член и, довольно улыбаясь, обхватывает ствол. С губ мастера слетает стон, и он тут же пытается спрятать его в сгибе локтя, собственно, как и свою смущенную мордашку. Удаган резко дергает его за волосы назад, заставляя задрать голову с недовольным шипением. Вода из душа льется в глаза и нос, блондин закашливается, и До’Эйве его отпускает.— Я хочу слышать каждый твой стон, — мужчина кусает Сашу в плечо, срывая тихий полувскрик. Саша не ожидал. Итошин резко проводит рукой по члену мастера, слышит стон, полный наслаждения, и начинает надрачивать Саше. Тот задыхается, начинает дергаться, но с губ слетает стон за стоном. Подволоцкий уже почти на пике, когда итошин останавливается. Александр недовольно вздыхает, — он уже потерял голову, — поворачивается к До’Эйве, а тот, будто только этого и ждавший, впивается в губы юноши жадным поцелуем. Парень отвечает ему с тем же остервенением, скребет кафель, стонет в губы, когда итошин проводит ногтями по бокам.Мужчина разрывает поцелуй, и Саша тянется следом. Его мучитель усмехается. Ему абсолютно нравится видеть Сашу таким: абсолютно голым, с засосом на шее и укусом на щеке, его губы приоткрыты, щеки покрывает легкий румянец, а глаза затуманены. Для полной картины не хватает одного, но До’Эйве сейчас это исправит.— Будь хорошим мальчиком.Он подносит три пальца ко рту Подволоцкого, и тот послушно облизывает их, обильно смазывая слюной. Итошин не медлит настолько, насколько это возможно. Он мягко обводит сжимающееся колечко мышц пальцем и аккуратно вводит внутрь. Саша весь напрягается, издает пошлый стон, в котором слышны боль пополам с наслаждением. Парня потрясывает от накативших чувств, и он готов отдаться До’Эйве от и до. Блондин прерывисто дышит, прогибаясь в спине и утыкаясь лбом в стену. Он сам не замечает, как с уголка рта по подбородку стекает слюна. Итошин выглядит более чем довольным: на его лице улыбка почти что маньяка. Разработав задний проход, мужчина вставляет второй палец, срывая еще один громкий стон. Он начинает двигать двумя пальцами взад-вперед, придерживая второй рукой мастера под ребра. Саше критично не хватает воздуха, и он тихонько вскрикивает, когда удоган внутри разводит пальцы, начинает вращать. Подволоцкий зажимается, пытается извернуться, но До’Эйве прижимает его к себе и снова кусает за плечо, выбивая из Саши весь оставшийся воздух.Удоган больше не может терпеть, шаровары липнут к уже вставшему члену, и он поспешно избавляется от них. Но это еще не все, он хочет сделать кое-что еще. Член удогана трется о задницу Подволоцкого, тот пытается насадиться, но итошин ему не позволяет, оставляя еще один засос на шее.— Ты хочешь, чтобы я тебя взял? — и еле слышное ?д-да?, — тогда проси, проси, чтобы я трахнул тебя.— П-пожалуйста, — еле давит Саша.— Я не слышу, — рычит Удоган, впиваясь в плечо мастера.— Молю, До’Эйве, трахните меня как последнюю суку, — стонет Александр, и просить дважды не приходится. Итошин вводит свой член сразу и до упора.Мастер вскрикивает, пытается отстраниться, прижаться к стене. Из глаз брызнули слезы, но мужчина крепко держит за бедра, не дает двинуться, он сильнее. Саша всхлипывает, но вскоре расслабляется, и итошин начинает двигаться, медленно и осторожно, слушая, как Саша кусает губы, пытаясь спрятать стоны наслаждения. Его это бесит. Этот парень полностью его, и он хочет слушать его стоны, не приглушенные ничем. Удоган резко двигает, и с губ Александра слетает внезапно громкий стон. Ноги его почти подкашиваются, и До’Эйве понимает, что это то самое. Это то, чего не хватало для полноты картины: члена итошина в заднице этого паренька и его громких стонов. Удоган загоняет член в Сашу все быстрее и быстрее, проходясь по одному и тому же самому сокровенному месту, а мастер уже почти не стоит на ногах, стонет, извивается, сам двигается навстречу. Ванная комната наполняется пошлыми шлепками и стонами, с каждым разом все громче и громче. Удоган сбивается на бешеный темп, делает два резких толчка и кончает внутрь. Тяжело дыша, он вытаскивает член из задницы партнера, из которой теперь тоненькой струйкой стекает сперма. Сам мастер уже не может стоять и медленно сползает по стене, садясь в ванной. Он тяжело дышит, не может прийти в себя. Стена тоже заляпана спермой.До’Эйве наклоняется, поднимает голову Саши за подбородок и целует нежно и аккуратно, будто величайшее сокровище. Подволоцкий устало отвечает.— Приводи себя в порядок, — хмыкает итошин и выходит из комнаты, оставляя Сашу одного разбираться с этим бардаком.