7. Рабыня (1/1)

Наконец Матти усадила Тину перед собой и обо всём рассказала. Её напрягало то, куда повернули их отношения. Она хотела бы — на время — прервать их игру, не проводить сессии. ?У меня завал с учёбой и работой, мне сейчас тяжело, мне нужно сосредоточиться?. Она хотела бы, чтобы Тина перестала называть её хозяйкой, очнулась и вспомнила о том, что они просто люди. ?У меня такое ощущение, будто я подавила твою личность. Ты всё делаешь, чтобы ублажить меня, а это неправильно. Делай то, что хочешь ты?. Она попросила Тину не терпеть, если ей покажется, что Матти говорит с ней в приказном тоне или грубит.Тина выслушала её с ужасом, ей было стыдно, что она не замечала дискомфорта возлюбленной. Она попросила прощения, с трудом удержавшись от привычного раболепного обращения. ?Извини, я просто думала, что тебе всё нравится?. Они договорились на время прекратить экстремальные практики.Матти наконец-то вновь почувствовала себя спокойной и уверенной. Всё теперь было правильно. Тине была дана вольная, и она обескураженно ходила по дому, не зная, куда себя деть. Матти готовилась к экзаменам, до поздней ночи обнимаясь с ноутбуком и стопками книг из университетской библиотеки. Иногда она зачитывала Тине отрывки из своих исследований, что-то о детской психологи и о языках.— Я не люблю вспоминать детство, — сказала Тина. — Нет, знаешь, у меня было абсолютно обычное детство, как у всех. Но я бы с радостью вырезала из памяти этот кусок своей жизни. Ничего не хочу знать о нём.Матти недоумевающе пожала плечами. Однако спустя час, откладывая в сторону очередную книгу и устало потягиваясь, она заметила:— Детство никогда не безоблачно. Каждый из нас найдёт там хоть немного обид и нелепостей, которые противно вспоминать. Знаешь, мне всегда было неприятно читать о детской психологии. Как будто мне ворошат травмы, которых я не помню.Тина кивнула и улыбнулась. ?Такие мы милые, говорим о детских годах, прямо как нормальные люди?, — подумала она. Матти помолчала и добавила:— Неприятно вспоминать о мелочах, которые на тебя повлияли и сформировали.— А что на тебя повлияло? — любопытно сощурилась Тина.?Я ей не рассказывала?? — подумала Матти. Да, про неприятности в школьные годы, про лёгкие тычки со стороны одноклассников и издевательства со стороны Фрейи она не говорила. Да и теперь не особенно хотелось. Матти мягко улыбнулась и отрезала:— Говорю же, неприятно вспоминать.***Матти вышла из душа и лениво принялась чистить зубы. Опираясь рукой на кафель и склоняясь над раковиной, она разглядывала в зеркале своё лицо, серое от долгой сидячей работы, свои глаза с синими жилками под ними. Она надела рубашку, полосатые пижамные штаны и тёплые носочки — ночами всё ещё было прохладно, она зябла под утро. Ей хотелось спать, но она знала, что уснёт не сразу, её замученный мозг ещё долго будут осаживать идеи, оставшиеся после вечера, проведённого с лекциями и статьями. Она пошла в спальню, на ходу распуская хвост спутанных волос, чтобы завязать его заново.Клементина была уже в постели. Она отложила телефон и посмотрела на Матти.— Договорилась на неделе встретиться с девочками, — сказала Тина как-то смущённо, будто извиняясь.Матти легла рядом, и девушка прильнула к её плечу. Матти пробормотала что-то о своём дне и поцеловала её в макушку. Тина мурлыкнула, и её рука скользнула к узелку на полосатых штанах.— Ты не против?— Нет.Тина поцеловала её в губы. Её пальцы развязали узелок и начали расстёгивать пуговицы рубашки, которые Матти пять минут назад лениво застёгивала через одну.— Только учти, что надолго меня не хватит, — предупредила Матти между поцелуями. — Я планировала отрубиться минут через десять.— Мы успеем.Тина оседлала её бёдра и быстро стянула с себя лёгкую сорочку. Она снова наклонилась к лицу Матти, поцеловала в уголок рта, спустилась к шее и вдохнула аромат, который так любила — малиновый гель для душа и сладковатый химический запах шампуня, которым Матти мыла голову утром. Запах искусственности, свежести, чистоты, влаги, которым дышала кожа Матти каждую ночь. Тина аккуратно целовала шею и грудь: оставлять засосы было ни к чему. Матти гладила её спину подушечками пальцев. Тина стянула с неё пижамные штаны. Матти ещё не была достаточно влажной, но они торопились, так что Тина потянулась к тумбочке за смазкой.Тина снова целовала её, одновременно быстро двигая пальцами. Матти кусала губы и нетерпеливо двигала бёдрами навстречу движениям Тины. Любимая Клементина, прекрасная Клементина, она делала всё как надо, бесстыдно глядя в глаза, чтобы видеть, когда придёт разрядка, двигалась в нужном темпе. Но разрядка не приходила. Матти бросила взгляд на комод рядом с кроватью. Они пару недель не прикасались к нему. Матти подумала о том, что было бы, если бы сейчас она стегнула Тину плетью. Она тихо застонала, когда почувствовала, что её обдало жаром от одной этой мысли. Она не должна была позволять себе это, но мысленно она снова и снова опускала тяжёлые удары.Что-то мешало Матти полностью расслабиться, и Тине пришлось поменять руки. Матти тяжело дышала, закрыв глаза, она уже не видела Тину. Она видела себя, свою руку на шее Тины, рабыни, которая задыхалась. Видела нож, остриём разрывающий сонную артерию. В конце концов, безжалостное воображение показало ей Тину, которую она насаживала на рукоять ножа, а потом, резко, глубоко, — на лезвие.— Да… блять, продолжай, — пробормотала Матти.Она говорила это той Тине, которая хрипела в предсмертной агонии, с ножом, беспорядочно вонзающимся в неё.— Да! — тихо выкрикнула Матти и выгнулась дугой. Она кончила, закрыв глаза и прикрыв рот ладонью. Под веками созрели слёзы, готовые стечь по вискам.Когда Матти открыла глаза, Тина была уже здесь, совсем рядом с её лицом, слишком близко, Матти стало слишком противно от того, что она только что сделала с ней в своих мыслях. Слеза протекла по её виску — это от напряжения, а не от грусти, хотя это было то что она испытывала — грусть и стыд.Она нависла над Тиной и довела её до оргазма за пару минут. Больше они ничего друг от друга не требовали, не нужно произносить ни слова, нужно срочно уснуть. Клементина погасила свет. Матти подавила всхлип, отвернулась, чтобы во сне убежать от своего поступка, а Тина уютно устроилась рядом, почти дыша ей в затылок, удовлетворённая и счастливая.***Недовольство Матти нарастало. Всё стало раздражать её. Когда она что-то запрещала Тине, требовала, грубила, игнорировала, Тина страдала, но в следующую же секунду с наслаждением думала: ?Я это заслужила?, и по её представлениям, всё было правильно. А Матти тошнило от самой себя.Она поняла, что невольно обзавелась рабыней.Тем более, оказалось, что содержать рабыню — не дешёвое удовольствие. Сбережений оставалось мало. Матти теперь с досадой вспоминала обо всех необдуманных тратах.Она стала чаще пропадать в универе и в целом мало времени проводила дома, и Тина, скучая, принялась слоняться по магазинам, покупая новую и новую одежду, в чём не было никакой необходимости.Матти знала, что может помыкать Тиной как угодно, потому что, хотя Клементина и притворялась, в душе она продолжала считать Матти неким высшим существом, имеющим полную власть над её жизнью. Так что Матти могла бы приказать Тине прекратить эти траты, найти работу, пойти учиться, взять в руки книжки и готовиться перепоступить в универ и бог знает что ещё. Но ведь Матти не могла. Ведь Матти любила её и не могла просто отправить Тину работать, зная, что сама идея об этом девушке ненавистна. Клементина раздражала её и в то же время вызывала жалость.На самом деле Тина сильно истощала её финансы, Матти сама не осознавала, насколько. Ей ведь приходилось полностью обеспечивать сразу двух человек, и это уже немало. А Тина покупала довольно дорогие продукты для своих изысканных блюд. А Матти ещё в начале их отношений как-то бездумно тратилась на рестораны и подарочки. И потом, то, что хранилось в комоде, тоже стоило недёшево. А у Тины были и другие планы насчёт того, что можно было бы прикупить.А ещё Тина мечтала завести двух кошек. А ещё она снова теперь виделась с подружками, значит, дополнительные траты.Матти всё-таки поговорила с Тиной и запретила ей тратить деньги без её ведома. Девушка сначала дулась, но потом поразмышляла и мысленно порадовалась: ?Всё правильно, рабыне не положено транжирить хозяйские деньги?.Тина надеялась, что они рано или поздно вернутся к тем отношениям, к которым она привыкла и в которых ей было так хорошо: властная Маттхильдур и готовая подчиняться и ублажать Клементина. А Матти смотрела на неё и просто не понимала, что дальше будет с этой девушкой. Матти катастрофически разбаловала своего домашнего зверька.Она любила свою Тину, и в глубине души так же, как она, мечтала вернуться к прежнему положению дел. Но когда Клементина завела разговор об этом и пожаловалась, что они стали проводить слишком мало времени вместе, Матти развела руками:— Очень трудно сочетать учёбу и работу. Свободного времени мало…— А раньше ты его как-то находила, — упрекнула Тина и пугливо отвела взгляд.Матти хотела что-то ответить, но передумала. Да, раньше она находила сколько угодно времени на Тину. Когда их любовь только зарождалась, Матти из кожи вон лезла, лишь бы подольше побыть с ней, забивала на какие-то дела, освобождала для Тины место в своём списке дел. А теперь будто специально избегала её. Что изменилось? Она охладела? Нет, такого быть не могло.Думать обо всём этом Матти не хотела, не желала выяснять отношения, потому что на это не было сил. Она решила с головой уйти в учёбу. А там, летом, после экзаменов, можно будет подумать обо всём спокойно.Так и было сделано. Матти погрузилась в науку, и если физически находилась дома, то всем своим разумом всё равно пребывала глубоко в конспектах, тетрадях, чужих и своих статьях. Она постоянно что-нибудь читала, и Тине было ясно одно: богиня думает, богиня грызёт гранит науки, богиня размышляет о тех вещах, о которых Тина ничего не знает. Тина не понимала, обижаться ей или завидовать, в любом случае, она ревновала.Старые раны Клементины давно зажили, эйфории и след простыл, и ей снова нужна была порка и парочка крепких оскорблений. Матти покачала головой: ?Я не могу, Тин?. ?Хотя бы просто поебёмся сегодня вечером, а?? — с надеждой спросила Тина. Матти отнекивалась: некогда, абсолютно некогда, много работы.Тина отстала от неё. Ладно, она могла прожить без ласк ещё немного. Надо посмотреть на календарь на стене, когда там отмечены экзамены, когда закончится хроническая усталость и головная боль Матти?.. А до тех пор Тине оставалось только поддерживать её и кормить, да ещё и выискивать продукты подешевле. В душе всё равно ворчали недовольство и ревность, но Тина их усмиряла.Она смотрела, как её возлюбленная в брючном костюме уходит утром и возвращается вечером, а по выходным с помятым лицом и в помятой рубашке усаживается за рабочий стол. Смотрела на её сгорбленную фигуру, склонённую над ноутбуком, и любила её, и надеялась, что вот-вот всё вновь будет как раньше.— Прости, что отвлекаю, — промямлила она однажды. — Я даже не представляю, как ты всё успеваешь. И учёба, и работа, и тут я ещё…— Секрет прост: я мало сплю. — Матти одарила её короткой улыбкой, ставящей точку в разговоре. Это была правда. Матти всегда спала мало и только по воскресеньям отсыпалась.Они стали чаще ссориться, в основном по двум причинам — деньги и наклонности Клементины. Матти будто бы окончательно уверовала в то, что их игры с кровью и болью были ошибкой, но об этом своём выводе она Тине не говорила, она лишь снова напирала на неё с вопросом, который задала ещё в самом начале их игр. ?Ты уверена, что не пытаешься решить свои проблемы с головой всем этим садомазохизмом??. ?Нет у меня проблем с головой?, — один и тот же раздражённый ответ Тины.— Ты издеваешься надо мной? — грустно спросила Клементина. — То есть, у тебя есть время на то, чтобы задаваться дурацкими вопросами о природе моих расстройств, которых у меня нет… но нет времени на то, чтобы просто выебать меня?Тина советовала Матти самой подумать о своём прошлом и решить, что сделало из неё садистку. ?Подумай об этом и запиши в свой дневничок. Мне же ты в любом случае ничего не скажешь?. Замкнутость Матти была ещё одним поводом для обмена колкостями. Тину бесило то, что она мало знала о прошлом своей любимой, в то время как её собственная жизнь была у Матти как на ладони. Впрочем, это было то, что ещё недавно безумно нравилось Клементине: в неприступной и загадочной снежной королеве Матти был шарм.У Матти имелись свои причины хранить молчание. У неё были домыслы насчёт того, как она стала садисткой, но она не говорила о них Тине, как и о том, что ей приходилось мысленно убивать её, чтобы кончить.Конечно, она могла предположить и причины заскоков Тины. Критикующая семья. Родители, которые её очень любили, но ни во что не ставили до тех пор, пока доченька не закончила школу с отличием. Она привыкла быть под чьим-то крылом, быть под защитой, быть критикуемой и обвиняемой, и привыкла к тому, что тот, кто защищает и даёт кров — это тот, кто причиняет больше всего боли.И так, наверное, Тина побеждала боль. Вместо того чтобы страдать, она сама овладевала страданиями, руководила ими, руками своей возлюбленной терзала своё тело и держала боль в узде. Но эта стройная теория разбивалась о простодушность Тины. Бесхитростная и хаотичная, она просто не могла выстроить такой тонкий психологический механизм. Она просто попробовала лёгкое садо-мазо с одной из случайных дев в каком-то клубе, а потом захотела большего с Матти, вот и всё.Матти вспомнила, как однажды Тина спросила: ?Это был твой план с самого начала??. Она была уверена, что Матти присмотрела её специально для удовлетворения садистических мечтаний. Матти так запуталась, что сама уже не знала — может, так оно и было?В конце концов Тина, попытавшись раскопать что-то в своём прошлом, отрезала:— Я раньше не могла думать о будущем, а теперь заблокировано даже прошлое. Когда я пытаюсь вспомнить себя маленькую, я не могу. Чёрт с ним, Матти, это всё не имеет значения. Не будь ханжой и живи спокойно, сосредоточься на своих делах, не распыляйся на этот бред.В одном Тина точно была права — нужно было сосредоточиться на важных вещах. Будет лучше, если сознание Матти превратится в машину по переработке информации, а все эмоции нужно оставить на потом.