4. A submissive weakling (1/1)

Клементина пыталась найти работу. Она долго и ответственно выбирала между несколькими вариантами, но в итоге разозлилась и решила, что ни один из них ей не подходит. Когда ей было шестнадцать, она месяц работала кассиршей, чтобы убедить родителей, что она самостоятельная и её следует отпустить на концерт, и ей точно не хотелось повторять этот опыт. Работать? Часами сидеть на какой-то работе и выполнять чьи-то задания, после того как она месяцами только и делала что развлекалась? После того, как она провела беззаботное лето с любимой: путешествия, море, музеи, длительный сон, секс, сериалы? Клементина уже не могла представить себя послушно выполняющей монотонную работу в какой-нибудь конторе или пробивающей продукты в супермаркете.?Возможно, я совершила ошибку?, — подумала Тина. Возможно, не нужно было уходить из универа. Доучилась бы как-нибудь и имела бы хоть какое-то образование. Матти могла бы даже помочь ей, хотя бы морально. Эти мысли недолго занимали Тину. Злоба захлестнула её, и она принялась мыть полы на кухне, чтобы хоть чем-то заняться.Матти, вечером вернувшаяся после пар, была удивлена видом кухни. Там и обычно было достаточно чисто, но Тина вывела чистоту на новый уровень.— Я не хочу сейчас идти работать, — отрезала Тина. — Я что-нибудь придумаю, наверное. Потом. Может, перепоступлю. Ты видишь, какая из меня сотрудница. Я сегодня спала до двух.Матти растерянно глядела в холодильник.— Ладно. Будем ждать, когда ты станешь более дисциплинированной. Что у нас сегодня на ужин?..Тина вздохнула:— Про ужин я забыла. Могу разогреть тебе лазанью.— А ты?— А я ничего не буду. Я как-то плохо себя чувствую сегодня.— И ты бросилась убираться при таком самочувствии? — Матти поцокала языком. — Ты опять перебрала на выходных, неудивительно, что тебе всё ещё плохо.Тина продолжала видеться с Эйр и другими подружками. Реже, чем раньше, потому что они серьёзнее стали относиться к учёбе, а она редко отрывалась от Матти. Но Тине было важно встречаться с подругами, она не хотела потерять их, особенно драгоценную Эйр, хоть она и стала говорить странные вещи в последнее время.— Ну да, мы выпили с девочками, — признала Тина. — А как без этого?— Действительно.***Так как Матти долго пропадала в универе и на работе, у Тины было много времени, и она не знала, куда его деть. Она вернулась к проверенному способу провести время с пользой: устроить уборку. Раньше они разделяли обязанности по уборке поровну, теперь же Тина справлялась с этим одна. Когда убирать стало нечего, Тина обратила всё своё внимание на кулинарию. Она хорошо умела запекать рыбу, печь хлеб и резать салаты. Потом она стала готовить более сложносочинённые блюда, выискивая рецепты в интернете. Потом она шокировала Матти, встав рано утром, чтобы приготовить ей бутерброды для перекуса в универе.Ей хотелось бы быть похожей на Матти, она восхищалась её организованностью. Матти размеренно плыла по жизни, в то время как Клементина барахталась, старательно делая вид, что держится на плаву. У Матти всё ближайшее будущее было чётко распланировано в ежедневнике, дальнейшее будущее она ещё обдумывала, прошлое она систематизировала в списках в заметках на телефоне.Тине нравилось наблюдать за Матти, когда по вечерам они сидели в гостиной, и девушка сосредоточенно читала очередную книгу, её глаза за стёклами очков быстро бегали от строчки к строчке. Иногда она вслух зачитывала какие-то фрагменты, кажущиеся ей поразительными и наиболее важными, начинала размышлять и умолкала, не доведя мысль до конца. Матти была загадкой и не прилагала к этому никаких усилий. Она просто молчала, а Тина до слёз восхищалась ею и теми недоступными мыслями, что ворочались в голове возлюбленной.Ей хотелось быть самой лучшей для Матти, потому что Матти была лучшей девушкой на земле. Тина заново влюблялась в неё раз за разом: в её гордую осанку, волны волос, банные халаты, ночные рубашки, строгие костюмы, цепи, ремни, домашние свитера, и в спокойствие и уверенность, которые светили изнутри, из-под красивой внешней оболочки.Замечая, как Тина старается, Матти умилялась, ласково обнимала её и зацеловывала щёчки, и, когда Тина того хотела, она становилась жестокой мучительницей с плетью — этот образ заводил Тину до чёртиков.Они всё больше интересовались БДСМ. И ванильные ночи с нежными поцелуями в висок чередовались с ночами, когда в Матти просыпался зверь, а Тину охватывало какое-то бешенство и требовало плёток, шлепков, грубых движений и, о чём она больше всего боялась просить, унижений.Ей хотелось большего, а чего — она пока что не понимала. Просто однажды она сидела в гостиной и наблюдала за тем, как Матти разрезает ножом гранат, разламывает его и отделяет пальцами ягоды. Сочные ягоды иногда лопались, и по пальцам тёк красно-розовый сок, который Матти раздражённо слизывала. Клементина не выдержала, подобралась ближе и увлекла Матти в долгий поцелуй. Матти ответила на него, но, когда руки Тины проникли под её рубашку, остановила её:— Извини, месячные. И чувствую себя плохо. Не сегодня.— Ничего страшного.И правда — ничего страшного. У них будет ещё много возможностей.Будет ещё много таких вечеров, когда Матти будет оставлять укусы на её запястьях. Фиолетовые засосы на груди. Укусы на шее. Матти долго будет целовать одно место на шее Клементины, зная, что от прикосновений там она теряет голову, и вонзать зубы время от времени, зная, что Тина от этого дёрнется и сладко застонет, тайно мечтая, чтобы на коже остались кровавые ранки.***Родители Тины, всё ещё не имевшие представления о крутых поворотах её жизни, продолжали звонить ей, радовались, слыша, что у неё всё хорошо. Но в какой-то момент Тина просто не выдержала и порвала паутину лжи — хотя бы частично.— Они спросили, как там моя учёба, — рассказала она Матти в тот день. — В общем, сегодня я им сказала, что бросила универ.— И как?— Ну, они были не в восторге. И… ну… я сказала им, что устроилась на работу.Матти нахмурилась:— Но ты не устроилась.— Ага. Я просто была так растеряна и не знала, что сказать! И я сказала им, чтобы они больше не присылали деньги. Я такая тупица, боже мой…— Ты сделала что?.. — Матти покачала головой. — Ладно. Ничего смертельного. Чего я не понимаю, это почему ты не можешь быть честной с родителями. Ты же говорила, они нормальные люди.Тина развела руками:— Всё не так просто… Нет, они правда замечательные люди. Но почему-то они постоянно критикуют всё, что я делаю, и мне неприятно это выслушивать. Я знаю, что они будут осуждать меня, если я скажу им всё. Даже за тебя… они найдут повод прикопаться к тебе. Я просто не готова к этому Серьёзному Разговору, где мне будут перемывать кости. В конце концов, я не так уж и сильно им вру. Я сказала им, что у меня всё прекрасно, ну, так и есть.Подумав, Матти вздохнула и согласилась.— Разве с твоими родителями нет такой проблемы? — спросила Тина.— Нет. Они никогда не считали нужным критиковать всё в моей жизни. У моего отца был другой загон: он требовал от меня высоких результатов, чем бы я ни занималась. Но родители-критики — частое явление. Я видела достаточно детишек, покалеченных таким воспитанием.Тина поморщилась, что означало ?о нет, только не начинай, я не твоя школьница, даже не думай анализировать моё поведение?. Матти всё поняла и засмеялась.***Клементина погрузилась в транс домохозяйки, постоянно прибираясь, выпекая пироги, нарезая салаты. Овощи они обе любили, так что салатов приходилось резать много. Тина тосковала, измельчая овощи ножом в ожидании прихода Матти то из университета, то из языкового центра, где она работала. Тина так много времени проводила с этими ножами — металлическими, серебристыми, с лезвиями разной ширины, — что их сияние наводило её на странные мысли. ?Если бы Матти этим ножом меня…?Всё меньше ночей девушки проводили, расслабленно удовлетворяя друг друга. Секс всё больше и больше превращался в целый ритуал. Тине уже давно не было достаточно нескольких минут порки. Она хотела дольше. Она хотела более сильных ударов более тяжёлыми плетьми. Как бы Матти ни предупреждала её о последствиях, её не пугали синяки, ссадины, рубцы, содранная от протяжек кожа. Она стремилась к ним. Она испытывала удовольствие, когда на следующий день после порки мышцы болели при ходьбе.Она сама просила Маттхильдур оставлять как можно больше болезненных следов. Да, потом приходилось обрабатывать раны перекисью, спиртом и мазями, но оно того стоило.Она хотела унижений, хотела, чтобы Матти не просто била её, но и оскорбляла. Матти не была в восторге от этой идеи, потому что слишком сильно любила её и опасалась, что оскорбления — это не то, что может пойти человеку на пользу. Но всё же, желая доставить ей удовольствие, Матти изредка отвечала оскорблениями на её раболепные ?Госпожа, госпожа…? и осторожно била по щекам.Теперь приходилось почти каждый раз связывать Тину по рукам и ногам, потому что от сильных ударов она слишком резко дёргалась. Ещё сложнее Тине было вести себя тихо и не кричать: помня о соседях, постоянно приходилось сдерживаться. Иногда ей приходилось самой затыкать себе рот, иногда ей помогала Матти, иногда они использовали кляп.Внешняя сторона интересовала Тину мало, её не заботили детали интерьера или гардероба. Одежда не имела значения, Матти было достаточно надеть портупею на любую одежду и Тина приходила в восторг.Такие сессии нельзя было проводить слишком часто, но их хватало, чтобы Тина получала достаточно эндорфинов, удерживающих её в состоянии транса, она чувствовала себя растворённой и невесомой.Вопрос о нормальности никогда не стоял. Очевидно, они были абсолютно нормальными людьми. Они помнили, где заканчивается игра и где начинается реальность. В реальности же они смотрели сериалы, гуляли по городу, ходили в кино, читали, встречались с друзьями. Матти созванивалась с мамой, папой, сёстрами и успешно училась.***Поздней осенью Клементина в очередной раз встретилась с Эйр. Она приехала домой к подруге, обняла её и пропищала ?Так рада тебя видеть!?. Эйр мало изменилась со времён первого курса: всё та же копна волос, чёрная футболка, сигареты под рукой, только глаза красные не от теней, а от воспаления — она не высыпалась.— Ты куда-то пропала, — сказала Эйр. — Целый месяц с тобой не виделась.— Ой, прости, я просто… так лень было выходить из дома. Мы с Матти проводим вместе все выходные…— Ты всё ещё живёшь с Великаншей? — Эйр выглядела немного удивлённой.— Само собой, а с кем же ещё?— Кто тебя знает, я думала, ты давно уже с ней распрощалась. Ты ни с кем никогда не оставалась надолго.— Я же говорила, тут всё по-другому. Я люблю её. Она меня любит. Ты просто не представляешь, как это круто, я никогда такой счастливой не была!— С тех пор, как ты ушла из универа, я что-то совсем потеряла тебя. — Эйр улыбнулась. — Слушай, да это рай просто. Нашла себе шугар-мамми. Можно даже не работать нигде.— Ну… так я и не работаю.— Подожди, ты до сих пор не нашла работу? Ты говорила, что ищешь.— Это было давно. Я решила, что мне это не очень-то нужно сейчас.Девушка сощурилась.— Чего? На какие деньги ты тогда живёшь? Только не говори мне, что ты реально стала содержанкой Маттхильдур. — Эйр засмеялась, но Тина ничего не сказала. — Ты что, серьёзно?..— Да в чём проблема? Она любит меня, и да, я живу в её квартире, и да, живу на её деньги. И что теперь?— И взамен ты обслуживаешь её, так?Клементина вздохнула. Ей захотелось уйти, а ещё лучше — остаться и сменить тему, просто спокойно поговорить о другом.— Называй это, как хочешь. Давай оставим это…— Я так и знала, что получится какое-то дерьмо. — Эйр мрачно смотрела куда-то в сторону.— Ты о чём?— Маттхильдур манипулирует тобой.— Эйр, я тебя умоляю, — простонала Тина, устало роняя голову на стол. — Опять ты за своё… Зачем ты это говоришь?— Слушай, мы с тобой подружки, я тебя знаю как облупленную, по крайней мере, знала раньше. Ты всегда была своевольная, как кошка. Даже когда тебе было херово и одиноко, ты никогда не прогибалась под других. Ты бы никогда не стала домохозяйкой, которая днём стоит у плиты, а ночью снимает фартучек, чтобы ублажать хозяйку. Что произошло, Тин?Эйр всё-таки заставила Тину взбеситься. Оскорблений в сторону Матти, как и посягательств на их любовь, она не могла вынести. Они поссорились. Тина вылетела из дома Эйр, злая и расстроенная. Ей хотелось поплакать или позвонить Матти. Вместо этого она пошла и купила себе бутылку вина, тысячу раз прокрутила в голове состоявшийся разговор, пока несла её домой, и решила, что ей необходимо напиться и немного погрустить.Вернувшись с работы, Матти обнаружила Тину на диване, смотрящую какой-то фильм, с полупустой бутылкой в руке.— Матти, — Тина вяло помахала ладонью. — Ужин уже на столе. А, да… — Она подняла другую ладонь. — Я порезалась, пока делала салат.— Ты в порядке? — Матти встревоженно осмотрела перебинтованный пальчик. — Вино, фильмы, грустное лицо. Что такое?— Я поссорилась с Эйр. Блять. — Тина вздохнула. — Иди поужинай. Я пока фильм досмотрю. Это тот, который ты мне советовала, тут вот-вот всех убьют.— Ладно. Сейчас поужинаю и приду тебя обнимать.Через четверть часа Матти исполнила обещание: забралась на диван к Тине и обняла. Тина была мягкая и раскрасневшаяся. Она стала пересказывать Матти суть дела, постоянно путаясь и соскакивая на другие темы, но Матти было ясно: подруга Тины не была от неё в восторге.— Она так говорила, будто бы ты какая-то тварь, будто ты манипулируешь мной, — пожаловалась Тина.Матти усмехнулась:— Интересно. А ты уверена, что она ошибается?Тина фыркнула, но не ответила. Она отпила ещё вина и отдала бутылку Матти. Ей хотелось уснуть, но у неё ещё оставалось много обиды, которую нужно было выговорить.— Эйр сказала, что я теряю связь с реальностью из-за тебя. Во-первых, она неправа и это бред, а во-вторых, даже если это и так, тут нет ничего плохого. Я счастлива с тобой. Плевать на остальное.Матти кивнула и задумалась.— Всё-таки это не совсем… обычная ситуация. Ты отказалась получать образование, ты не работаешь, у тебя неопределённое будущее, нет чётких целей…— Ну хватит…— И твоя жизнь выглядит шаткой со стороны. Ты можешь представить, что с тобой будет дальше?— А ты, как будто, можешь?— Конечно. Я окончу магистратуру. Потом буду работать в школе, потом рано или поздно получу докторскую степень, если на это будут силы.— Ну хорошо, хорошо, выпендрилась. Я так не могу. Я не строю планы и не хочу.— Почему?Тина пожала плечами.— Знаешь, чем человек отличается от животного? — спросила она, как будто бы Матти, магистрантка гуманитарного факультета, могла не знать этот вопрос вдоль и поперёк. — Человек может думать о будущем. Может строить планы. Животные не могут, у них нет воображения. Я живу, как животное.— Как лошадь в шорах? — подсказала Матти, насмешливо поднимая брови.Тина серьёзно задумалась.— Нет. Лошадь в шорах это скорее ты. Ты по сторонам не смотришь и куда-то вперёд бежишь. А у меня наоборот. Я не хочу вперёд глядеть. Иногда мне кажется, что там не будет ничего хорошего.Матти вздохнула, улыбнулась и с усилием притянула Тину ближе к себе, чтобы обнять ещё крепче.— Никакое ты не животное.Тина ждала аргументов, а также уверений, что всё будет хорошо. Но Матти просто поцеловала её в висок, поводила пальцами по предплечьям, и Клементина этим успокоилась.— У меня болит голова, — сообщила она. — Вино можешь допить без меня, мне нужно поспать.— Сегодня понедельник, мне завтра на работу и в универ, спасибо. Ты же знаешь, я почти не пью.Тина удивилась. Она не знала. Ей казалось, что каждый раз, когда она напивалась в компании Матти, Матти напивалась тоже.Она сопроводила Тину в спальню.— Спокойного сна. — Матти в последний раз чмокнула её личико и накрыла одеялом.Сознание Тины отключилось.