3. Тонущая в вине (1/1)

Дома были проблемы с сантехникой, Сальдис сообщила Тине об этом, когда та вернулась от Маттхильдур. ?Кран протекает?. Тина вспомнила сияющую душевую в доме Матти, чёрный кафель, а следом и запах голубых простыней, и тепло прихожей, всё то, из чего она выскользнула сегодня на утренний мороз, чтобы вернуться в ненавистную съемную двушку. Тина отмахнулась:— Позвони хозяину.— Я звонила. Он приедет. Он опять скажет, что мы сами всё сломали и будет требовать денег.— Да блять. — Тина вздохнула. — Ну вот тогда и будем думать.Она вспомнила о том, что денег у неё как раз и не осталось. Точнее, осталось, конечно, но мало. На жизнь хватит — смотря что понимать под жизнью. Если будут какие-нибудь непредвиденные траты, придётся звонить родителям, а это Клементина очень не любила. Она надеялась, что привыкнет выпрашивать деньги, но это было всё так же унизительно, как и раньше.— Ты сегодня это… идёшь куда? — спросила Тина, заходя в свою комнату.— Нет, — крикнула Сальдис с кухни. — Я собиралась, но наверное никуда не пойду. Мне надо много всего сделать.?Ясно, не стоило и спрашивать?, — подумала Клементина. Сальдис практически не ходила никуда, кроме универа и магазина. Тина не раз предлагала Сальдис пойти вместе с ней в какой-нибудь бар, но девушка отвечала: ?Я бы пошла, но нужно много учить…? А Тине, между прочим, нужно было учить ещё больше: она много пропустила. Наверное, нужно остаться на выходные дома и, зарядившись энергией соседки, тоже сесть за учёбу.Она переоделась в домашнее, поморщившись от холода. Она сопротивлялась погружению в повседневность и мыслями всё ещё была там, в другой квартире, в объятиях Матти. Они немного поговорили утром, и Тине так и не удалось понять, чего Матти хочет от неё теперь. Она была какой-то странной, хмурой в это утро. Тине показалось, что Матти хотела поскорее выпроводить её из дома и, наверное, никогда больше её не видеть.Это была трагедия, потому что Тине как раз хотелось увидеться с Матти снова. И опять и опять и опять. Глядеть в её добрые глаза, часами болтать с ней, трогать пушистые волосы, оставлять летучие поцелуи-бабочки на щеках и делать прочие романтические, до нелепости нежные жесты, о которых Клементина никогда не мечтала ни с кем другим. Они пролистали все эти действия, сразу перейдя к сексу, и Тина почти жалела об этом. Она вздохнула и осела на кресло, со слезами осознавая, что ею просто воспользовались, а она даже не сразу догадалась.Телефон звякнул. Это было сообщение от Маттхильдур:?Ты не против увидеться снова? Я освобожусь в четверг. Можешь приехать, или я могу приехать к тебе.?Клементина впервые по-настоящему влюбилась, в этом не было никакого сомнения. Стоило несколько раз встретиться с Маттхильдур, узнать её поближе, всё стало ясно. Маттхильдур Харальдсдоттир было двадцать шесть, она отучилась в рейкьявикском универе на педагогическом факультете, после этого несколько лет работала в разных школах, даже ездила по стране с каким-то исследованием. Теперь она вернулась в Рейкьявик и поступила в магистратуру, одновременно с этим она подрабатывала ассистентом преподавателя в языковом центре. Её крайне интересовали три вещи: психология, лингвистика и право. У неё была своя небольшая библиотека с литературой по психологии, и она действительно много читала. Клементина недоумевала сначала: как такая умная женщина вообще могла заинтересоваться такой идиоткой, как Тина, которая раздумывала бросить универ и превращала свою жизнь в хаос? Но интерес Маттхильдур был неподдельным. Её страсть была холодной, она как змея медленно окружала Тину и проникала в неё, оккупировала мысли. То, как она внимательно выслушивала болтовню Тины, и то, как крепко обнимала её при поцелуях, давало Тине надежду, что Матти так же влюблена.За короткий промежуток времени они будто срослись друг с другом. Тина проводила в квартире Матти столько же времени, сколько дома.Потом, чуть только пришло весеннее тепло, они съездили вместе на побережье на два дня. Клементина увидела Матти с другой стороны: снежная королева оттаяла, рассмеялась, цепи и портупеи сменились розовым пуховиком. Она была простой и милой, как на той фотографии с маленькой собачкой. Но с возвращением домой вернулась прежняя Маттхильдур — тихая и холодная, а затем Тину бросили в ледяную воду: Матти пропала на несколько дней, занятая своими серьёзными научными делами.У Клементины появилось время, чтобы всё обдумать, несколько раз загнаться и накрутить себя без причин. Она до смерти боялась, что больше они не увидятся. Определённо, она надоела Матти и та хочет от неё отделаться. Тина подумала, что сделала что-то не так. Сказала что-то не то, наверное. Чувство стыда и вины принялись душить её, она представляла, что Матти, наверное, устала от неё, потратила на неё своё драгоценное время, в конце концов, это всё, что делает Тина — приносит ущерб, ничего больше…Оторвавшись от реальности, Тина навыдумывала того, чего и быть не могло, и пришла к выводу, что она — лишь грязь под ногами Маттхильдур, и нельзя было позволять ей испачкаться.Неизвестно, до чего дошла бы Тина, если бы Матти продолжала молчать. Но от неё стали приходить сообщения (она говорила, что не любит звонить). Она писала, что скучает и скоро освободится. Тина успокаивалась от этих лаконичных сообщений, за каждым из которых стояло обещание пламенной встречи.***В универе Эйр неоднократно спрашивала, что у Тины с этой ?великаншей?. И Клементина наконец не вытерпела и всё рассказала. ?Я знала, что у вас что-то будет?, — заявила Эйр. Тина засмеялась, вспомнив свои страдания по Эйр, это ведь было так недавно.— Чего хохочешь?— Да так. Вспомнила те времена, когда была влюблена в тебя.Преподаватель вошёл в аудиторию, лишая Эйр возможности дать какой-нибудь колкий ответ.***Встречи с Маттхильдур возобновились, и Клементина была в восторге от возможности наконец-то поговорить обо всём — и о вещах, которые не обсудишь со случайными девушками, и о вещах, которых не понимала Эйр. Матти выслушивала тирады Тины и всегда знала, чем залечить её душу — сочувствием, объятием, вкусным десертом в кафе или бокалом вина.— Мне нельзя подолгу оставаться одной, — пожаловалась Тина однажды. — Я завою волком, начну ныть у себя в Твиттере или ещё где, буду думать, что я худший человек в мире.— Не можешь вынести своего собственного общества? — Матти сидела рядом и сквозь стёкла очков смотрела то на Тину, то на свежую распечатку какой-то статьи.— Ну да. Я об этом забываю, когда… когда вижу, что меня любят… — Клементина прижалась к ней поближе, так, чтобы её голова оказалась под рукой Матти, и девушка погладила её по затылку. — И когда меня трогают… Я зависима от этого. Реально. Так же, как и от алкоголя. Знаешь, такой дурацкий способ справляться с проблемами… справляться с собой. С ненавистью к себе. Знаешь, иногда бывает ужасно плохо, но ты идёшь на квартиру к однокурснице, заливаешься какой-нибудь алкашкой и… да.Тина вспомнила, как всё это было. Пьянки и секс. Она резко прекратила это после появления Маттхильдур.Матти осторожно спросила:— Ты ненавидишь себя?Тина задумалась.— Вообще, да. Но когда я рядом с тобой… — Тина не договорила. Рядом с Матти с ней творилось что-то странное.Матти долго смотрела на неё.— Тебе не нужно себя ненавидеть. Я знаю, тебе в это трудно поверить, но ты ничего плохого не сделала. По крайней мере из того, что я про тебя знаю…Тина с благодарностью приняла это утешение, но всё же возразила:— Я всё равно чувствую себя бесполезной. И грязной. Я испорченная дрянь, я алкоголичка, я похотливая тварь — и я не понимаю, как это получилось. Как будто выйдя из-под родительского контроля я сочла нужным сразу разрушить себя. Я испытываю чувство вины постоянно. И да, я ненавижу себя. Сколько были мы ни говорили про свободу личной жизни и феминизм… а я всё равно отовсюду слышу: ?Шлюха?. Точнее… изнутри своей головы, наверное.Матти поморщилась:— Не говори так. Я никому не дам тебя так называть, даже твоим внутренним голосам. Но, в любом случае, если твой образ жизни тебя расстраивает… тебе не обязательно продолжать так жить.— Да. Я хочу жить иначе. Уже живу.Клементина несмело глядела на Матти и чётко знала одно: ей никто, совершенно никто не нужен, только эта девушка, и ради неё она будет меняться, встанет на путь истинный, что бы это ни значило.***Просматривая фотографии Матти снова и снова, Тина опять заметила одну девушку, несколько раз мелькавшую на фото — некую Иду Олафсдоттир. На вопрос о том, кто это, был получен ожидаемый ответ: это девушка, с которой Матти не так давно рассталась.— А сколько вы встречались?— Мы были вместе четыре года.— Из-за чего разошлись? — Клементина не на шутку заинтересовалась. Что такого между ними произошло? Будь она этой Идой, она бы держалась за Матти изо всех сил.Матти пожала плечами, прежде чем выдать ответ, который она сама долго обдумывала после разрыва.— Со временем я стала слишком настырно лезть ей в голову. Я этого не осознавала, просто, будучи училкой, пыталась воспитывать её. А потом я стала часто уезжать и улетать по работе. Ей надоело всё это.Ах да, Матти ведь была педагогиней по образованию. Тина ещё крайне мало знала об этом, Матти о своей работе почти не рассказывала.— Понятно. А вы… очень любили друг друга?Матти фыркнула:— Не знаю. Ну, конечно, тогда нам казалось, что очень. А сейчас я не знаю. — Она задумалась и неуверенно добавила: — Да нет, конечно, мы не просто так были вместе. Просто сейчас хочется всё отрицать, как будто не было никаких чувств. Но они были. Она жила здесь со мной некоторое время… и когда она ушла, мне было невыносимо здесь оставаться.— Ты всё ещё скучаешь по ней?— Честно? — Матти грустно улыбнулась. — Очень редко, да. Раньше это было чаще. Теперь, когда у меня есть ты, уже нет особого смысла скучать по ней, просто нужно время, чтобы какие-то места в городе и какие-то действия перестали ассоциироваться с ней. Это так работает. Когда расстаёшься с любимой, потом ещё долго живёшь с её призраком.Тина поняла, что до сих пор не уведомила Матти о том, что любит её. Ей казалось, что это давно уже очевидно. Но Матти была такой задумчивой, почти сбитой с толку, пока разглядывала старую фотографию на экране телефона. Тина решила дать ей знать.— Матти, я люблю тебя. — Неожиданно для себя Тина разволновалась. Лицо Матти осветила улыбка. — Возможно, ещё с того момента, как увидела тебя впервые… хотя нет, в тот момент я просто хотела залезть к тебе на колени и засосать, потому что ты была такой горячей в той портупее и с распущенными волосами, но… я люблю тебя.Матти прикрыла рот ладонью, смеясь.— Я тоже тебя люблю.Зацеловав её щёки, Клементина помолчала и со скромной улыбочкой спросила:— Расскажешь ещё про своих бывших?— Хочешь услышать, какие они были никчёмные по сравнению с тобой? — усмехнулась Матти. — Ну, у меня их было не очень-то много… Я поздно осознала свою ориентацию. Мне было пятнадцать, когда я начала понимать, что что-то тут ?не так?. Я думала, что я бисексуалка. В школе как-то узнали про это, и… Там была одна девушка, которой моя ориентация не давала покоя. Её звали Фрейя. Сколько дерьма я от неё выслушала в девятом классе… Забавно, что в одиннадцатом она влюбилась в меня. — Матти хмыкнула. — Потом я начала общаться с одной девочкой из Швеции, мы переписывались… я влюбилась в неё. — Она хотела сказать ещё что-то, но передумала и покачала головой. — Это был печальный опыт отношений на расстоянии. Но эта девушка была очень важна для меня.— Вы уже не общаетесь?— Ну конечно нет. Это была грустная подростковая история. Потом появилась Ида. Знаешь, я думала, что мы всегда будем вместе. Представляла её своей женой.Тина поджала губы и проговорила:— Ого. Знаешь, это так странно. Мне кажется, я уже несколько лет не мечтаю о будущем. Не могу представить себя с женой и хорошей работой.— Почему?Клементина пожала плечами.— Не знаю. Меня пытаются ободрить, мне говорят, что передо мной открыты все двери, а мне хочется только глубже забиться в угол.— ?Униженно вползти обратно в матку?, — процитировала Матти американскую поэтессу Плат. — Я понимаю. Ты растеряна и не знаешь, что делать со своей жизнью… просто помни, что я люблю тебя и поддерживаю. Может, от этого тебе станет легче?— Абсолютно точно, — заверила Тина.***Учиться стало ещё тяжелее. В сердце пела весна, на душе мурлыкали коты, Тине хотелось любить, а не погружаться в тонкости мировой или какой-то другой экономики. Она жаловалась своей любимой на учёбу, на квартиру, на самочувствие. Маттхильдур подумала и предложила переехать к ней. Тина согласилась. Она собрала вещи, с каплей сожаления распрощалась с Сальдис и покинула съёмную квартиру рано утром воскресенья.Нагруженную чемоданами Клементину встретила заспанная Маттхильдур в ночной рубашке.— Я не ждала так рано, — сказала она, наклоняясь, чтобы чмокнуть Клементину в щёку, и забирая чемоданы. — По воскресеньям я валяюсь до полудня.— Прости! — Тина покраснела, снимая куртку. — Я тоже не планировала так рано ехать, но соседка разбудила… это почти все вещи, я потом привезу остальное…— Тебе так не терпелось ко мне? — Матти пропустила её из прихожей в комнаты.— Да говорю же, так получилось. Слушай, мне очень неловко. — Тина осматривалась в гостиной, которая была теперь и её гостиной тоже, и ей действительно было не по себе. — Мне не нужно было… — пробормотала она. — Я точно тебе не помешаю?— Всё в порядке. Кровать у меня просторная. Для твоей одежды можем купить новый шкаф, потому что мои переполнены. Никаких проблем.— Я не знаю, чем я заслужила тебя, честно.Матти с трудом улыбнулась, как заспанная сова. Тине хотелось наброситься на неё с поцелуями. Она была прекрасна в мятой рубашке, с голыми ногами, растрёпанная, ещё бледная.— Я пойду в душ.Тина кивнула и села на диван. Она посмотрела на чемоданы у стены и её снова захлестнул стыд. ?Всё нормально. Матти — моя девушка. Было бы тупо отказываться, когда твоя девушка зовёт тебя жить в своих апартаментах?. Они теперь ещё больше времени будут проводить вместе, Тина сможет любоваться своей любовью, даже когда та ?занята наукой?. Она вспомнила, сколько тоски и слёз оставила на съёмной квартире, где теперь одна только Сальдис сидит над учебниками, и порадовалась, что больше не вернётся туда после очередной ночи с Матти, а останется с ней.Вернувшись из душа в халате, Матти выглядела гораздо более бодрой. Она поджарила тосты, Тина заварила кофе, они сели завтракать на коричнево-голубой кухне.— Я сидела бы так всю жизнь, — сказала Тина, допивая свой кофе с молоком.Матти усмехнулась и поправила рукав халата, готовый сползти по плечу.— Но нам следовало бы съездить и купить новый шкаф.Они съездили в ближайший мебельный, и в спальне, рядом с гардеробом Матти, появился шкаф для вещей Тины.День и вечер прошёл незаметно в каких-то мелочах, разборках с вещами, приёмах пищи, а закончилось всё двумя бокалами вина и постелью. Клементина сняла с Матти всё, что на ней было — ей хотелось сделать это ещё утром, когда она увидела Матти в одной рубашке, и когда она увидела её в халате со слабо завязанным шёлковым поясом. Секс с Маттхильдур был не таким, как со всеми теми девушками, знакомыми и малознакомыми, странно, ведь все они совершали примерно одинаковые действия, но Матти заботилась о Тине как никто другой, задавала вопросы и запоминала ответы, чтобы знать её тело не хуже самой Тины.Матти не делала ей комплиментов, но всё было и так ясно. Матти не обделяла поцелуями её живот, который кто-то другой мог бы счесть слишком выпирающим и мягким, Матти обожала её полные бёдра, которые никогда и близко не были к худым накаченным бёдрам дев с обложек. Клементина думала, что любовь Матти исцелила бы её комплексы по поводу фигуры, если бы к моменту их встречи у Тины они ещё были.Почему она удостоилась любви Матти? Она не знала. Есть вещи, не поддающиеся объяснению. У Тины была только одна мысль: ?Она лучшее, что случалось со мной?.***Счастье Клементины несколько омрачилось прозой жизни. Университет никуда не делся, необходимость что-то делать со своей жизнью никуда не делась, подруги, друзья, бывшие, родители, деньги, образование, страх, ступор. Матти спросила её как-то раз, готовится ли она к сессии. А ещё она спросила, кем Тина собирается работать. Матти задала какой-то страшный вопрос о том, каковы в целом планы Тины на жизнь, и она не смогла ответить.— Как ты вообще учишься на своём экономическом, если ненавидишь экономику? — спросила Матти однажды.— Меня спасает только то, что у меня хорошая память. — Тина пожала плечами. — Ну, не всегда, только когда я трезвая, а это не очень часто случается. Ну и с математикой у меня хорошо. А ещё я способна вести отвратительный образ жизни, то есть не спать сутками, совмещая зубрёжку с тусами. Я выносливая. А вообще это смертная скука.Клементина признавала, что теперь её вообще ничто не интересует, кроме Маттхильдур. Сближение с ней вовсе не разрушило её образ, не ослабило влечение к ней. Клементина всё так же сгорала, стоило лишь взглянуть на Маттхильдур. Да, она любила Матти за внутренний мир, но восхищалась и внешностью, не находила в ней ни одного изъяна. Было что-то неотразимое в сочетании её высокого роста с изяществом и уверенностью в себе. Тина любила Матти и любила саму себя в их парочке. Любить Матти означало иметь смысл в этой жизни.Они были разными. Они как будто принадлежали разным биологическим видам, параллельным мирам, но от этого было интереснее. Матти — магистрантка с серьёзными планами на научную карьеру, Тина — маленькое гедонистическое животное, живущее по заповеди ?seize the day?.Будни Клементины и Маттхильдур были не рутиной, а раем на двоих. Они вместе вставали, кто-то из них готовил завтрак. Матти часто выходила на утренние пробежки, она ненавидела это, потому что зябла на утреннем холоде, но всё равно выходила бегать по утрам хотя бы пару раз в неделю во имя здорового образа жизни, и иногда ей удавалось уговорить Клементину побегать вместе с ней. Потом они уходили в универ, в разные корпуса. Тина часто прогуливала, в отличие от своей исполнительной девушки.По вечерам они много говорили, смотрели фильмы. Тине нравились грустные, такие, чтобы можно было поплакать. Матти никогда не плакала над фильмами, даже над любимыми драмами Тины вроде ?Мальчика в полосатой пижаме? или ?Портрета девушки в огне?. ?Милые кости? она заклеймила как ?слишком сказочные?. Ей нравились хорроры и триллеры, в особенности те, в которых все умирают.Иногда они даже читали одни и те же книги, но у Тины не всегда хватало усидчивости дочитать до конца, и Матти сама пересказывала ей сюжет. Вообще она знала очень много и могла рассказать что-то интересное про психику или изучение иностранных языков, и Тина слушала с открытым ртом, хотя не всё понимала, но ловила каждое слово. В ответ она могла рассказать очередную дурацкую историю из жизни — благо, таких было много. Они смеялись, постоянно смеялись.По выходным они встречались с друзьями — вместе или по отдельности, на одну встречу или на разные, не важно, в итоге они всё равно воссоединялись, выслушивали жалобы и шутки друг друга и падали в кровать, прилипнув к губам друг друга.Встречаясь с Эйр, Тина всегда бежала к ней обниматься, она была так благодарна своей лучшей подруге, ведь именно она свела Тину с Матти.Тина сама подивилась тому, как появление Матти вылечило её нервозность. Она постепенно перестала беспокоиться. Не нужно волноваться, рядом с Матти проблемы решаются сами собой — в этом она похожа с Эйр. Встретить Матти на своём жизненном пути было огромной удачей. Найти её — как найти свой дом.Она уже не испытывала такой жгучей тоски, когда думала об Акюрейри, родителях, родном доме у залива. Ей было очень хорошо в тёплой квартирке своей возлюбленной, в этих бело-коричнево-голубых комнатах.***Яд просочился в квартиру незаметно.Весной они обе сдавали экзамены и ужасно уставали. Однажды вечером они обе были измотаны, и обе не ожидали, что будут заниматься сексом этой ночью, но так и вышло, и Матти даже не позаботилась о том, чтобы снять макияж, так что на груди и запястьях Тины остались красные следы от помады. Что-то шевельнулось в душе Тины в ответ на цвет опасности, расцветший на её чувствительных частях тела. Она подумала, что в следующий раз, когда перед сексом Матти потянется за салфеткой, чтобы стереть с губ помаду, нужно будет попросить её этого не делать.Мысленно Клементина давно уже примеряла на Матти различные эпитеты. Божественная, великая, величественная. Повелительница, властительница. Слово ?госпожа? вырвалось у неё совершенно естественно, когда Матти задала какой-то вопрос, раздевая её. ?Да, госпожа?. Она сказала это с дерзкой усмешкой.— Повтори ещё раз, — потребовала Матти, останавливаясь.Понизив голос, Тина повторила. И ещё, и ещё, и ещё раз, и много раз после.Когда Матти впервые предложила использовать бондаж, Клементина просияла. Удивительно, что они не додумались до этого раньше. Матти связала её верёвкой и по просьбе вдохновившейся Тины отшлёпала ладонью. ?Нужно будет купить плётку?.Тина никогда не интересовалась БДСМ, хотя и встречалась с девушками, заинтересованными в этой теме. Но теперь идея о получении удовольствия через подчинение и боль засела в её голове. Ей сорвало крышу после того, как Маттхильдур, надев портупею, отхлестала её плёткой, а ведь это была всего лишь лёгкая бархатная плеть, едва ли причиняющая дискомфорт. Тина не хотела останавливаться на этом. Ей хотелось чего-то более опасного, экстремального, и она сообщила об этом Матти. Та пожала плечами и задумалась.— Я бы тоже хотела, но… Ты уверена, что это не причинит нам с тобой вреда?Тина закатила глаза:— Естественно. Мы же будем осторожны и не убьём друг друга.— Я не только об этом. Это не совсем… нормально. — Матти усмехнулась: — Боже, моя сестра сейчас провела бы целую лекцию о том, почему БДСМ это ужасно и вредно. Я лишь хочу быть уверенной, что тебе просто нравится это всё, что у тебя нет никаких травм, из-за которых тебе приятно чувствовать боль, понимаешь?— Да что за бред? Со мной всё нормально.— Хорошо. Ладно. — Матти с довольной ухмылкой смотрела на неё, радуясь, что их желания совпадали.Сколько возможностей открывалось перед ними! Клементина даже не думала, что будет нуждаться в экстремальных практиках, ей было достаточно Матти как таковой, без портупей, без цепей и насилия ?понарошку?, но всё это оказалось очень приятным приложением. Сколько ещё развлечений им обеим предстоит: хлысты, ошейники, цепи, кожа, латекс, и кто знает, что они ещё придумают.Летом, едва успев сдать последний экзамен, Клементина крепко задумалась о том, что делать со своей жизнью, и огорошила Матти внезапным выводом:— Я хочу бросить универ. Я больше не могу. Я только тупею от него. Не знаю, каким чудом продержалась два года. Это бесполезная трата времени.Маттхильдур, заваривавшая кофе, подняла брови:— Окей. Хорошо. Но… потом ты поступишь на другую специальность?— Я не знаю. На данный момент я этого не хочу. Я бы, может… попыталась найти работу… что думаешь?— Как хочешь, солнце. Если так тебе лучше, значит так лучше. — Матти поставила перед Тиной чашку кофе и чмокнула в лоб.Клементина довольно зажмурилась и принялась дуть на кофе.— Как думаешь, куда мне можно устроиться?— Не знаю. Кассиршей? — невольно фыркнула Матти. — К сожалению, тебя мало куда могут взять. Не все же знают, какая ты у меня умненькая девочка. Но попробуй подыскать что-нибудь.Тина начала поиски работы, но Матти была права, вариантов было мало и ей ничего не нравилось. А время от времени Тине названивали родственники. Она не знала, что сказать родителям. Они ещё ничего не знали про Маттхильдур, про переезд, и тем более про то, что доченька бросила университет. Тина долго думала и решила ничего им не говорить. В июле она поехала в Акюрейри, чтобы родители не дай бог не приехали к ней в Рейкьявик сами и не увидели, чем она живёт. Матти осталась ждать её. Она пообещала, что не умрёт от тоски: работы было по горло.Четыре недели в Акюрейри были тяжёлыми. Клементина, конечно, рада была увидеться с семьёй, но ей не хватало Матти. Она привыкла постоянно либо быть рядом с ней, либо ждать её прихода. Они переписывались каждый вечер. Матти неоднократно предлагала: ?Я могу приехать к тебе?, но Тина отнекивалась: ?Всё равно я скоро вернусь?. Она просто не хотела, чтобы Матти познакомилась с её родителями. Она слишком привыкла врать и не хотела ничего менять. Хотя она знала, что родители спокойно примут тот факт, что их дочь в отношениях с девушкой, ей всё равно было проще молчать. Пускай они и дальше думают, что у Тины никого нет и в Рейкьявике она занята исключительно изучением экономики.Вернулась Клементина расстроенной и с грызущим чувством вины. В августе они вдвоём отправились в достаточно далёкое путешествие: полетели в Берлин, где жила мать Маттхильдур.— Родители развелись давно, ещё когда я училась в школе, — объясняла Матти, когда они сидели в самолёте. — Мама улетела в Германию, как только мне исполнилось девятнадцать. Я стараюсь прилетать к ней хотя бы раз в год. А папа остался в Исландии, но с ним я общаюсь, наверное, даже меньше…— У него теперь другая семья? — догадалась Тина.— Да. Но это не было трагично, он никогда не переставал меня поддерживать… У него очень хорошая дочь, моя сводная сестра, просто душечка, она мне как родная. Она недавно уехала в Штаты учиться.Поездка в Германию на самом деле была замечательная, и тем страннее казались Тине её чувства. Ей было не по себе и она не понимала, в чём дело. Мама Матти, Гуннхильдур, была потрясающей остроумной женщиной, художницей и иллюстраторкой. Они втроём гуляли по улицам Берлина, съездили за город. И всё же сердце Тины было неспокойно. Она смотрела на свою великолепную девушку, на её замечательную маму, и чувствовала себя не на своём месте.?Я люблю тебя слишком сильно, я готова заплакать?, — сказала она Матти ночью, за секунду до того как они погасили ночники, чтобы лечь спать. Матти улыбнулась встревоженно. ?Надеюсь, это не плохо, да? — спросила она. — Я тоже очень тебя люблю?. Тина не знала. Наверное, не плохо. Странно, но рядом с Маттхильдур она чувствовала себя и возвышенной, и униженной. И присутствие матери Матти ещё сильнее всё путало. Она так радушно приняла Тину, почти как родную дочь, а Тина не могла перестать думать, что не заслужила такого отношения. В свои двадцать лет Тина была никем, и ей было страшно слушать истории о том, как Гуннхильдур примерно в этом возрасте стала довольно знаменитой художницей, а Матти, оказывается, с шестнадцати лет по сути обеспечивала себя сама, зарабатывая репетиторством, чем мама и папа гордились.Тина покидала Берлин с сожалением, но и с облегчением.***— Я хочу, чтобы ты выбила из меня всё это, — заявила Клементина, когда они вернулись домой, бросили свои чемоданы в прихожей и упали на диван в гостиной.— Что ?это?? — Матти с интересом посмотрела на неё. Ей так и не удалось понять, что было на уме у Тины в Берлине.— Я не знаю. Я же говорила, что-то странное… — Тина покрутила пальцем у виска, имея в виду, что опять утонула в своих навязчивых мыслях. Матти знала, что с ней это часто происходит.— Бедненькая, ты, видимо, совсем заскучала. — Матти притянула её к себе и поцеловала в макушку. Уже отросшие, беспорядочно торчащие в стороны рыжие локоны. — Мы с мамой затаскали тебя по музеям и забыли, что твою бедную голову нужно проветривать.— Думаешь, в этом дело?— Переизбыток мыслей всегда от недостатка дел. Тебе всё-таки нужно чем-то заняться.Тина пожала плечами.— Я просто… чувствую себя лишней. Даже у себя дома. Даже с тобой…Матти посмотрела на неё с укором.— Даже со мной? Почему? — Она нежно провела большим пальцем по щеке Тины. — Окей. Давай определимся. Тебе стало бы лучше, если бы я отодрала тебя плетью?— Да. — Тина почувствовала, что краснеет, предвкушая удовольствие.Ей нравилось смотреть прямо в глаза Маттхильдур и видеть, как постепенно в них разгорается огонь. Черты её лица стали жёстче, улыбка сдержаннее. Рука Матти скользнула с её щеки на затылок и резко сгребла волосы, отчего голова Тины задралась к потолку.— И ты будешь просить прощения?— Да, — выдохнула Тина. — Я не знаю, за что, но буду.— Насколько жестокой мне можно быть? Ты знаешь, что я могу быть беспощадной.— Да.Да, Тина это знала. Сил у Матти было предостаточно, она регулярно ходила в спортзал и у неё были довольно сильные руки. Может дойти и до рубцов. Клементине нравилось думать, что, чисто теоретически, если дать Матти плеть и позволить бить без пощады, может дойти и до кровавых брызг — приятно думать об этом, но никогда не проверять это опытным путём.— Не бей слишком сильно, — прошептала Тина, всё-таки вздрогнув от мысли о том, в какое мясо превратятся её филейные части, если дать Матти полную свободу.— Посмотрим. — Холодный голос и взгляд в сторону, но Тина знала, что это значит: ?Всё будет как обычно, всё как ты захочешь и ничего такого, чего ты не хочешь?.Держа руку на загривке Клементины, Матти повела её в спальню. Подтолкнула к кровати.— Снимай футболку.Тина сняла футболку и лифчик и легла на кровать. Матти тем временем подошла к шкафу — тому самому, который они купили для одежды Тины. Там стояла коробка, в которой они хранили свои ?игрушки?. Матти достала флоггер из полос мягкой кожи. Нужно было обработать Клементину мягкими ударами, прежде чем приступать к чему-то более серьёзному, чтобы разогреть кожу и уберечь от повреждений. Хотя иногда Клементине хватало и этих разогревающих ударов.Тина — чувствительная неженка, так что от первых же ударов по спине она задохнулась, дрожь пробежала по всему её телу. Матти щедро сыпала удары и думала, до чего они дойдут сегодня.Когда кожа на спине покраснела, Матти бросила флоггер и достала чёрную кожаную плеть из девяти тонких ремешков. Она коснулась плетью плеча Тины, давая ей время сжать челюсти, чтобы в следующую секунду хлестнуть по лопаткам. Тина вздрогнула и сдавленно простонала в простыни. Сердце её забилось ещё быстрее. Она боялась боли и желала её, и она наслаждалась страхом, который был — несмотря на то, что все границы и возможности были заранее оговорены, и она знала, что Матти не причинит ей вреда.— Не дёргайся, — велела Матти, когда за секунду до очередного удара Тина неосознанно дёрнулась в сторону. Кончики плети из-за этого пришлись по руке Тины, и на рыхлой плоти над локтем вспух рубец.— Прости, — выдохнула Тина, но Матти знала, что извинения — часть игры. Она заулыбалась. Она любила эту девушку, нетерпеливо цепляющуюся за простыни, ей хотелось зацеловать Тину, и в то же время хотелось выдрать её так, чтобы она выгибалась, кричала, намокала и умоляла дать ей кончить.Так что Матти продолжила бить плетью по спине. Ощутимо, но с тайной бережностью, не до боли в костях и разорванного мяса, всего лишь до красных полос, горящих приятной болью. С жестокостью и любовью. Обходя стороной крупную родинку на пояснице.— Ниже, — проговорила Тина, — пожалуйста.— Проси.— Пожалуйста, г-госпожа, — Тина проговорила это смущённо, всё ещё немного стесняясь своей рабской, извращённой любви к Матти-мучительнице. — Мне очень нужно… я была очень плохой, я заслужила наказание…— Раздевайся.Тина стянула с себя всё что оставалось — мини-юбку и нижнее бельё, и сползла с кровати так, чтобы коленями упираться в пол, а животом и грудью — в кровать.— Посильнее, — попросила Тина.Матти не удержалась и отвесила пару хлёстких ударов ладонью по ягодицам. Ей было очень жарко — не от физических нагрузок, а уже от возбуждения. И раз уж Тина просила быть жестче, Матти без лишних предисловий хлестнула её девятихвосткой.— Проси прощения.Тина подчинилась. Матти ни в чём не собиралась винить Тину, ей просто нравилось, когда Тина умоляла её о прощении, каялась в выдуманных грехах, задыхаясь шептала ?прости? и ?умоляю?, и голос её срывался. Это доставляло удовольствие им обеим. Ритмичные удары разной силы сыпались один за другим. Матти опасалась, что может устать, но Тине не нужно было много. Уже через несколько минут она перестала дёргаться от ударов, будто совсем перестала чувствовать боль. Матти слышала, как она сдавленно стонет. А потом Тина потянулась рукой к промежности, успела сделать всего одно движение и резко изогнулась.Матти бросила плеть на кровать. Спонтанная сессия была окончена. Тина снова забралась на кровать, тяжело дыша.— Ты… кончила, — констатировала Матти.— Да? Да. И мне почти не пришлось трогать себя. Боже, я люблю тебя. Иди ко мне.Матти легла рядом, и Тина набросилась на неё с благодарными поцелуями — Матти никак не ожидала, что у Тины останется столько энергии. Тина оказалась на ней, начала расстёгивать её рубашку, а потом, забыв про это, устроилась между её длинных ног и быстро довела до оргазма своим языком.— Это был твой план всё это время? — спросила Тина, повалившись на подушку рядом с Матти. — Затащить меня в своё логово и удовлетворять садистские наклонности?Матти подумала и кивнула:— Конечно, Тин. Это был мой злодейский план.Они засмеялись. Матти крепко-крепко обняла Клементину. Она была прекрасна и знала об этом — красные губы, прилипшие ко лбу волосы, влажные глаза.— Пойдём попьём чаю? — предложила Матти. — Или нет: ты пойдёшь в душ, а я попытаюсь приготовить нормальный обед.Тина хотела помочь с обедом, но ей действительно нужно было прежде всего отдохнуть и принять тёплый душ.В голове — ничего, блаженная пустота.