Глава 6 (1/1)

- Томас Бекет, архиепископ Кентерберийский, с каждым днем становился все более уважаем и любим народом, - эхо делало негромкий голос мистера Тальбота поистине оглушительным. – Король Генрих, недовольный подобным положением вещей, обвинил архиепископа в измене, которой тот не совершал, и приказал его казнить. Рыцари из личной свиты короля слишком спешили исполнить этот приказ и потому закололи Томаса Бекета прямо на ступенях алтаря. Изабелла, сидевшая рядом, прикрыла ладошкой рот, скрывая вырвавшийся зевок – сестра до поздней ночи читала свой любимый роман о Тристане и Изольде, и сейчас ей было не до истории о правлении Генриха II [1]. Я тоже слушала мистера Тальбота вполуха, то и дело выглядывая в окно – во внутреннем дворе пажи упражнялись в воинском искусстве. Один за другим они подходили к белой черте, намалеванной прямо на каменных плитах, и метали небольшие, подогнанные по их росту копья с затупленными наконечниками в набитые соломой чучела. Вот Фрэнсис небрежно метнул свое, попав точно в цель с первой попытки и заслужив скупую похвалу сурового и неулыбчивого мастера над оружием мистера Хоббарда. Вот Генри, рассеянный и задумчивый (наверняка очередное стихотворение сочиняет), угодил точнехонько в чучело, которое стояло по соседству, и мистер Хоббард отругал его за то, что при метании Генри отвел локоть слишком далеко в сторону. Вот копье Патрика Стенли даже не долетело до чучела под смешки и улюлюканье остальных, а копье долговязого Томаса Блэквуда, пущенное слишком высоко, едва не пришибло караульного на крепостной стене. Наконец из толпы вышел последний паж – и мое сердце забилось гораздо быстрее. Грациозно ступая, он приблизился к черте, взял поданное ему мистером Хоббардом копье и замер, примериваясь.Ну же, Глостер, давай! Метни свое копье хуже остальных! Пусть оно, как и копье Томаса не долетит до чучела, но упадет гораздо ближе! Пусть улетит совсем в другую сторону… Пусть сломается, пусть… Да пусть с ним случится все, что угодно – лишь бы ты сегодня оказался последним, лишь бы мистер Хоббард вместо ежедневных восхвалений отругал тебя перед всеми, словно неопытного новичка, лишь бы мальчишки смеялись над твоей неуклюжестью, лишь бы твои плечи уныло поникли, а улыбка исчезла с твоих надменных губ! Улыбка, которую я, как и тебя, просто ненавижу!Резкий взмах, свист копья – и соломенное чучело упало, пронзенное насквозь. Мистер Хоббард присвистнул, мальчишки зааплодировали, а Ричард, обернувшись, вскинул голову. Он не просто смотрел сюда, на эту самую башню, на это самое окно - он смотрел прямо на меня. Я хотела отпрянуть, склониться над книгой, выбросив из головы все мысли о венценосном кузене, но какая-то неведомая сила будто заставила меня подвинуться к стеклу еще ближе, не отводя взгляда от невысокой худощавой фигуры в темно-синей бархатной куртке. Ричард торжествующе улыбнулся, помахал мне рукой и отправился вытаскивать свое копье из чучела.Подлец! Наверняка знал, что в это время мы с Изабеллой занимаемся с мистером Тальботом в библиотеке (интересно, кто ему об этом поведал – Генри или Фрэнсис?). Знал, что я буду подглядывать, знал, что буду желать ему поражения в этом состязании. Знал – и победил! Мерзавец! - Миледи Анна, – мистер Тальбот подошел ко мне, строго взирая с высоты своего роста. – О ком вы столь нелестно отозвались?Вот незадача - я не заметила, как произнесла последнее слово вслух. - О короле Генрихе, - ух, выкрутилась! - И чем, позвольте спросить, один из величайших королей Англии заслужил ваше недовольство? Я только что рассказывал, как Генрих усмирил своих противников, как принес мир и процветание своему народу, как проучил строптивую жену, - принялся загибать пальцы наставник.Может, Генрих и делал все это, вот только я повествование о его подвигах прослушала. - А Томас Бекет? – одно имя все-таки запомнилось. - Убивать безоружного человека на ступеньках алтаря подло. И вдвойне подло оправдывать убийство несуществующей изменой. - Вот как? – мистер Тальбот положил книгу на стол. – По-вашему, подобное деяние недостойно короля? Даже если оно совершено во благо государства и для избежания смуты? Я вспомнила все, что говорила Изабелла о Маргарите Анжуйской, о ее алчности и жестокости, о том, что она правила страной не со своим мужем, а с другими мужчинами. Вспомнила о том, как она приказала казнить родных Глостера - а ведь его брату Эдмунду было всего лишь семнадцать лет! А потом, желая поглумиться над поверженными соперниками, выставила их отрубленные головы в бумажных коронах на всеобщее обозрение - причем не где-нибудь, а в Йорке, главной цитадели Белой Розы. - Король не должен опускаться до убийства невинного человека, - отчеканила я твердо. Мистер Тальбот покачал головой. - Увы, миледи Анна, не все правители рассуждали так, как вы. Многие ставили интересы страны превыше собственной совести. - Возможно, - я пожала плечами. – Но разве это их оправдывает? Разве неправедный поступок, пусть и совершенный в интересах государства, становится хорошим и праведным?- На такой вопрос сложно ответить сразу, - мистер Тальбот прищурился, словно обдумывая что-то. – Миледи Анна, признаюсь честно – вы меня поразили. Всегда знал, что вы похожи на своего отца, но даже не подозревал, что похожи настолько сильно, - он улыбнулся. – Что ж, на этом наш урок окончен, вы обе можете быть свободны. - Какая муха тебя укусила? – прошипела Иззи, когда мы покинули библиотеку. – И что за чепуху ты несла?- Сказала то, что думала, вот и все, - я отбросила со лба выбившийся из прически локон. – Подлость королей не красит. - Не нам судить, что красит королей, а что нет, - пропела Изабелла тем самым нравоучительным тоном, который я терпеть не могла. - Короли всегда поступают правильно – на то они и короли, наше дело – служить и подчиняться им. - Но Маргарита Анжуйская вела себя недостойно, и наш отец не стал с этим мириться, - возразила я. – Сама же об этом мне говорила, помнишь? И про хрустальный гроб, и про принца, рожденного от дьявола, и про битву в снегах… - Помню-помню, - резко оборвала меня Изабелла и изящно взмахнула рукой. – Хватит, Анна! Побереги свое красноречие для следующего урока истории - из-за тебя голова раскалывается!?Она раскалывается не из-за меня, а от того, что ты не выспалась?, - подумала я, но озвучивать свои мысли вслух поостереглась. В последнее время Изабелла стала совершенно невыносимой - капризничала, плакала по любому поводу, изводила постоянными придирками не только простых служанок, но и статс-дам графини, дерзила леди Диллан, пользуясь тем, что мягкосердечная наставница все ей прощала. Со мной сестра тоже вела себя более, чем странно – то была ласковой и внимательной, то холодной и неприветливой. Так что ссориться с нею было бы по меньшей мере неразумно. Да и обещание, данное матушке и отцу Мартину, нарушать не хотелось. Обедали мы в гордом одиночестве. Пажи еще не вернулась с занятий, мистер Тальбот, по-видимому, предпочел поесть в библиотеке, отец Мартин отлучился в деревню (у одной из крестьянок родилась двойня, и она попросила священника окрестить малышей как можно скорее), а графиня с самого утра пропадала на нижнем этаже замка, где слуги под ее руководством пересматривали и пересчитывали съестные припасы Миддлхэма. Поскольку леди Диллан вызвалась помочь матушке в этом нелегком деле, после обеда мы оказались предоставлены сами себе: Изабелла отправилась вышивать свой алтарный покров, я же, наскоро умыв лицо и руки, побежала на улицу. У парадного входа я нос к носу столкнулась с Генри и Фрэнсисом – уставшие и раскрасневшиеся от изнурительных физических упражнений, но ужасно довольные собой мальчишки шли, о чем-то негромко переговариваясь друг с другом. Увидев меня, оба расплылись в улыбках.- Миледи Анна, - озорно подмигнул Фрэнсис. – Вот вы-то нам и нужны.- Нам не хватало вашего приятного общества, миледи, - весело фыркнул Генри. – Поэтому, едва мистер Тальбот позволил нам разойтись, мы поспешили сюда. - Артур [2] и Ланселот [3] у ног своей прекрасной Гвиневеры [4], - произнес, подражая трубадурам, Фрэнсис и приложил ладонь к сердцу. – О, леди, осчастливьте нас хотя бы взглядом. - Если вам нужна прекрасная Гвиневера, ступайте в каминный зал - Изабелла сейчас там. Только вряд ли она обрадуется тому, что вы оторвете ее от рукоделия. - Так вы не Гвиневера? – Генри с трудом сдерживал смех. – Что ж, раз Гвиневера для нас недоступна, придется довольствоваться обществом Морганы [5]. - ?Морганы?? Лучшие друзья обзывают меня ведьмой! Хороши, нечего сказать! – я отвесила подзатыльник сначала одному, потом второму. Мальчишки притворно заохали, потирая руками ушибленные места. – А вот и награда от вашей Морганы! - Надо же! – от одного лишь звука этого голоса мне тут же захотелось оказаться в любом другом уголке замка. – Милая кузина, разве можно так обращаться с пажами своего отца?Глостер стоял в тени самой дальней от лестницы колонны, поэтому я и не заметила его сразу. Судя по чистому, слегка порозовевшему лицу и влажным кудрям, он уже успел принять ванную, а вместо привычной куртки на нем красовался новенький черный костюм - такой же, какой носили остальные воспитанники, но с непременным белым вепрем, вышитым у сердца. - Жаль, кузен, - я глубоко вздохнула, - что я не могу подобным образом обращаться со ВСЕМИ пажами отца. - Уверен, это обстоятельство вас весьма огорчает, - хохотнул Ричард. – Страшно представить, сколько подзатыльников мог бы получить от вас ОДИН из воспитанников. - Он их заслужил, - холодно отпарировала я. – Больше, чем кто-либо. - Ох, кузина, он дни и ночи переживает из-за того, что попал к вам в немилость! – Глостер отвесил шутливый поклон. Куда подевался мальчишка, который с нежностью смотрел на портрет своей матери? Где Ричард, который рассказывал о жизни в замке Ладлоу? Почему после той прогулки по Миддлхэму он исчез без следа, уступив свое место прежнему Глостеру? Я каждый день задавала себе эти вопросы и каждый раз, глядя в насмешливые синие глаза, понимала, что так и не могу найти на них ответа. - Для страдальца у него на редкость цветущий вид, - я спустилась вниз. – Генри, Фрэнсис, пойдемте во двор, - друзья замерли и с нескрываемым интересом наблюдали за нашей с Ричардом перепалкой. – Вы меня слышите? – они закивали. - Уходите, кузина? – Ричард приблизился ко мне почти вплотную. От него, в отличие от Генри и Фрэнсиса, пахло не железом, сырой кожей и конским потом, а душистым мылом. – Позвольте спросить, куда??Подальше от тебя?, - чуть не выпалила я, но вовремя смолчала – подобная фраза, сказанная при посторонних, могла легко сойти за прямое оскорбление принца крови. Вскинула голову, готовясь отшутиться, встретилась взглядом с огромными глазами Ричарда и отчего-то смутилась, утратив весь свой задор. - Понимаю, - пробормотал Ричард тихо, - вы готовы идти куда угодно, лишь бы там не было меня. Я не могла опровергнуть эти слова – не хотелось лгать даже ему – но и ответить утвердительно просто не смела. Он заметил мое замешательство и торжествующе заулыбался.Негодяй! В неизвестно каком по счету словесном поединке снова одержал верх! Ненавижу! И больше не выдержу ни мгновения рядом с ним! - Хорошего дня, кузен, - произнесла я, обходя Глостера. Фрэнсис и Генри последовали за мной.На улице я первым делом подставила лицо солнечным лучам – за утро, проведенное в полумраке библиотеки, так легко истосковаться по теплу и свету – и счастливо рассмеялась. На небе ни облачка, дует легкий ветерок, из распахнутого кухонного окна доносится восхитительный аромат только что испеченного хлеба, снуют туда-сюда слуги, ратники важно расхаживают из угла в угол, то и дело громко перекрикиваясь, а мы трое совершенно свободны до самого ужина и можем делать все, что только душа пожелает. Можем попросить конюха оседлать лошадей и покататься верхом (хотя нет – Фрэнсис и Генри устали), можем взобраться на крепостную стену и посоревноваться, кто дальше плюнет (каждый раз проигрывала я, но мальчишки не теряли надежды на то, что когда-нибудь обучат меня плеваться правильно), можем поиграть в мяч. Можем отправиться на поиски сокровищ, можем на спор перебежать ручей по камням (главное в этом деле – не оступиться и не упасть в воду, иначе потом влетит от взрослых за мокрую одежду и обувь), можем позвать остальных и возобновить извечное противостояние ?Ланкастеров? и ?Йорков?. Можем порыться на чердаке, отыскать старые платья и ржавые доспехи, а затем инсценировать одну из легенд о короле Артуре. А что, отличная идея! Я непременно буду Гвиневерой, Фрэнсис наверняка станет Артуром (он свое первенство никому не уступит), Генри, как самый умный и рассудительный, назовется сэром Ланселотом, а другие мальчишки расхватают прочие роли. Вот только кто захочет быть главным врагом благородного Артура и его отважных рыцарей? Кому придется по душе роль Мордреда [6] – племянника Артура, его коварного соперника в борьбе за трон, его вечного врага, возлюбленного и союзника злобной Морганы? Перед глазами тут же промелькнул ненавистный облик – худощавая фигура, бледное лицо, обрамленное иссиня-черными кудрями, немигающие глаза, губы, с которых так легко слетают насмешки и колкости.Глостер, проклятущий Глостер! Снова он! Опять он! Две недели, целых две недели он живет в Миддлхэме, и каждый день, каждый час, каждое мгновение этих двух недель я желала, чтобы он здесь никогда не появлялся. По вечерам он по настоянию матушки провожает Изабеллу и меня к ужину, и его тонкие пальцы так сильно сжимают мою ладонь, что на ней остаются красные отметины. За столом он сидит по правую руку от меня, демонстрируя безупречные манеры и приводя в восхищение графиню и леди Диллан, учтиво беседует с Изабеллой, а я с трудом удерживаюсь от того, чтобы не опрокинуть на него миску с супом или не наступить на ногу. Его спальня расположена недалеко от нашей, и я заметила, что каждый вечер слуги носят туда теплую воду раньше, чем нам. Матушка по-прежнему называет его ?ваша светлость? и стремится угодить во всем, Изабелла до сих пор считает себя его невестой даже несмотря на то, что ?жених? ведет себя с нею гораздо сдержаннее, чем в первые два дня, и комплиментов больше не делает (кстати, не в этом ли кроется причина плохого настроения Иззи?). Леди Диллан не устает восхвалять его скромность и вежливость, мистер Тальбот ставит его нам в пример; кроме того, если судить по рассказам Генри и Фрэнсиса, Ричард не только нашел общий язык с мальчишками, но и расположил к себе мистера Хоббарда. Все обитатели замка низко кланяются ему при встрече, девушки, завидев его, краснеют, о нем шепчутся фрейлины, о нем говорят на кухне, на псарне, в кузнице и в казармах, я уверена, тоже. Он бродит, где хочет, всегда оказываясь именно там, где нахожусь я, и наверняка делает это нарочно, чтобы разозлить меня еще больше. Он повсюду – и мне никуда от него не скрыться. Даже убежище в саду перестало быть таковым – всякий раз, когда я туда прихожу, Ричард уже сидит на скамье, ехидно ухмыляясь. Как тогда, в день нашей первой встречи. Первой встречи… Ох, вспомнила!- Что с тобой, Анна? – в голосе Генри прозвучала нескрываемая тревога. – Ты вдруг так побледнела. - Ничего-ничего, - я была готова запрыгать от радости. – Фрэнсис, Генри, мне очень-очень нужна ваша помощь. - В прошлый раз, когда ты говорила что-то похожее, - Фрэнсис запустил пятерню в лохматую шевелюру и почесал затылок, – это закончилось плохо. - Я же не виновата в том, что Снежинка так высоко забралась, - Снежинкой звали одну из замковых кошек, которая влезла на дерево, но спуститься не смогла. – И уж тем более не виновата в том, что под вами сломалась ветка. - Что нужно сделать? – в отличие от друга, Генри не ходил вокруг да около. - Раздобыть молоток, гвозди, доску, лопату и деревянный столб. Потом принести все это в старый сад. - Вот так задача! – хмыкнул Фрэнсис. – Что вы задумали, леди? - Увидите, - я заговорщически подмигнула друзьям, засучила рукава и побежала в замок. Попросила у мистера Тальбота пузырек с черной краской и тонкую кисточку – он удивился, но спрашивать, зачем мне все это понадобилось, не стал. Принес то, что мне было нужно - я от души поблагодарила его и поспешила в сад.Фрэнсис и Генри ждали меня, сидя под самым развесистым деревом. На траве лежала лопата, тут же валялись широкая доска и деревянный столб. - Достали все, что приказала госпожа графиня, - Фрэнсис покрутил в руке молоток. – Генри позаимствовал инструменты в кузнице, а я выпросил столб и доску в столярной мастерской. - Вечно ты, пройдоха, делаешь то, что полегче, - пробурчал Генри. Фрэнсис довольно хмыкнул. - А ты где была? - В библиотеке, - я опустилась рядом с ними. - Только у мистера Тальбота есть краски и кисти. - Зачем они тебе? – Генри вытащил из кармана несколько длинных гвоздей. - Сейчас узнаешь, - я толкнула Фрэнсиса. Что ж, восстановим-ка мы справедливость. – Выкопай ямку под той яблоней, - Фрэнсис бросил молоток, лениво поплевал на ладони и взял в руки лопату. – Генри, а ты прибей доску к столбу, вот сюда. - Эй, так нечестно! – Фрэнсис вонзил лопату в землю и подбоченился. – Мне, значит, яму копать, а ему всего лишь доску прибить? - А когда ты Генри в кузницу одного отправил, то поступил честно? – наш кузнец мистер Грей слыл человеком грубым и сварливым, поэтому просить его о чем-то было делом нелегким. – Нет? То-то же. Так что действуй, Фрэнсис.Ловелл заскрипел зубами, но принялся за работу. Генри одарил меня благодарным взглядом и приложил доску к столбу. - Будь любезна, придержи ее, - улыбнулся он. - Будь осторожнее, ненароком не отбей Анне пальцы, - фыркнул Фрэнсис, орудуя лопатой. - А не то графиня лично нас повесит. - Не повесит, - я сдула со лба непослушный локон – он опять выбился из прически и противно щекотал нос. – За мои отбитые пальцы Глостер не только прикажет вас помиловать, но и в рыцари произведет. - Зря ты так о нем, - произнес Генри, стуча молотком по шляпке гвоздя. – Он вовсе не то чудовище, каким ты его считаешь. - Я не считаю его чудовищем, - и снова память услужливо показала бледное лицо Ричарда. – Он высокомерный, заносчивый наглец, который думает, что ему все позволено. - Принц не такой, - вот и Фрэнсис бросился на защиту Глостера. Сговорились они, что ли? - ?Не такой?, как же! – ярость забурлила, требуя выхода. – А кто живет в отдельных покоях с ванной и гардеробной в то время, как вы ютитесь в одной общей комнате? Кто завтракает, обедает и ужинает за нашим столом? Кто расхаживает по замку с высоко поднятой головой? Кто постоянно говорит гадости, мерзко ухмыляясь при этом? Кого все обожают только потому, что он – брат короля? - Он добрый, великодушный и совсем не заносчивый, - Генри начал прибивать второй гвоздь рядом с первым. – На тренировках по фехтованию он запрещает нам обращаться с ним, как с принцем и требует, чтобы все удары мы наносили в полную силу. Когда его побеждают, он не злится, не скулит и не жалуется, а молча берет в руки меч и начинает все сначала. Если его стрелы не поражают цели, он выпускает их одну за другой до тех пор, пока не добивается желаемого результата. Он держится в седле так, будто научился ездить верхом еще в младенчестве, и нет ничего удивительного в том, что мистер Хоббард и все мы его уважаем. Он знает историю Англии и французский, поэтому его хвалит мистер Тальбот, он прекрасно воспитан, и это приводит в восторг леди Диллан. Да, он живет в отдельных покоях, да он сидит за одним столом с вами, ну и что? В конце концов, он имеет на это право не только как принц, но и как ваш кузен. Анна, ты к нему несправедлива – ты видишь его не таким, каков он есть на самом деле, а таким, каким его хочешь видеть ты. - Гадости он говорит не всем, - Фрэнсис, прищурившись, любовался делом своих рук, - только тебе. Да и то в ответ на твои. - Ах, вот как? – я вскочила. – Значит, это я его оскорбляю? - Оскорбляешь, - Фрэнсис пожал плечами. - Он просто платит тебе той же монетой. - Это он вам говорит? – он уже успел и мальчишек против меня настроить! Мерзавец, каков мерзавец! - Это мы и сами заметили, не слепые. - Раз так, - я топнула ногой, - отправляйтесь к своему драгоценному Глостеру! Катайтесь на лошадях, сражайтесь на мечах, стреляйте из лука – он ведь все это умеет, а я нет! Раз он хороший, а я плохая, раз вы теперь его друзья, а не мои – идите, я вас удерживать не стану! – слезы едва-едва не потекли по щекам. Я отвернулась и быстро-быстро заморгала, прогоняя их. Не хватало еще расплакаться перед мальчишками – тогда мой позор будет полным. - Анна, - Генри неловко дотронулся до моего плеча. - Анна, ты неправа. Ничего не изменилось – мы по-прежнему твои друзья. Твои лучшие друзья.Сердце будто погладила теплая ладонь. - Правда? – прошептала я, оборачиваясь. – Мои? Не его? - Твои, - голубые глаза Фрэнсиса смотрели как никогда серьезно. – Но все же, Анна, постарайся приглядеться к Ричарду получше. Генри прав – ты к нему несправедлива. - Фрэнсис, опять? – Ловелл торопливо зажал рот рукой. – Хватит обсуждать Глостера – лучше вкопайте столб в землю.Когда столб был вкопан, я откупорила флакончик с краской и, обмакнув в нее кисточку, вывела на доске крупными ровными буквами ?Сад Анны Невилль?. Мальчишки переглянулись, но ничего не сказали – и за это я была им как никогда благодарна.Что ж, Ричард Плантагенет, герцог Глостер, в нашу первую встречу ты заявил, что когда заметишь подобную табличку – сразу же уйдешь из сада. Завтра или даже сегодня ты по своему обыкновению явишься сюда, чтобы меня позлить, и увидишь, что твое требование выполнено. Как ты поступишь, Ричард Глостер? Продемонстрируешь свое хваленое королевское великодушие? Докажешь, что ты человек слова? Оставишь меня в покое? Или просто рассмеешься и вновь вторгнешься в мое любимое убежище? Посмотрим…Услышав за спиной звук шагов, я обернулась, мысленно приготовившись к очередному словесному поединку. - Леди Анна, - служанка матушки, пухлощекая Мод, замерла на месте, переминаясь с ноги на ногу, - госпожа графиня желает вас видеть. Немедленно, - добавила она смущенно. - А в чем дело? – я переглянулась с друзьями, но мальчишки лишь пожали плечами. – Что-то случилось? - Прискакал королевский гонец с каким-то письмом, а с ним пятеро вооруженных всадников, - Мод робко улыбнулась Фрэнсису – тот озорно ей подмигнул. – Госпожа графиня приказала разыскать леди Изабеллу, вас и его светлость герцога Глостера. Леди Изабеллу и его светлость я сразу нашла, а вот вас… - Королевский гонец? – переспросила я. - Да, - закивала Мод. – Королевский гонец, совсем молодой и очень красивый. В бархатном костюме, на белой лошади… - Все-все, я поняла… И где графиня сейчас? - В каминном зале.В каминном зале была не только графиня - на скамейке у окна сидела сияющая от счастья Изабелла, одетая в темное дорожное платье; в одном из кресел, стоящих у шахматного столика – сердце снова забилось быстрее – расположился Ричард. Графиня заняла другое кресло – как и Изабелла, матушка была одета в свой самый скромный наряд, а у нее на коленях лежал длинный свиток, исписанный мелким убористым почерком. Приглядевшись к письму повнимательнее, я заметила большую круглую печать отца, висящую на шнурке. - Матушка, - я присела в реверансе. – Ваша светлость, - перед Глостером я приседать в реверансе не стала, просто склонила голову. – Вы желали меня видеть? - Да, Анна, - графиня указала на свиток. – Прибыл гонец с письмом от графа. - Правда? – я перевела взгляд с матери на сестру. Обе улыбнулись – значит, плохих известий нет. Но все равно это письмо очень важно – иначе с чего бы матушке собирать нас здесь в такой спешке? Впрочем… Невероятно радостная Изабелла, одетая так, будто собралась путешествовать, Глостер, беспокойно постукивающий костяшками пальцев по деревянной столешнице… Неужели мечты сестры стали явью? - Отец вызывает нас в Лондон! – выпалила Изабелла. Матушка неодобрительно покосилась на нее, но сестра, похоже, даже не заметила этого. – Мы едем на свадьбу!В глазах потемнело. Выходит, я оказалась права! Моя сестра, красивая, воспитанная, набожная Иззи станет женой отвратительного, мерзкого, самодовольного Глостера! Ричард, которого я так дико, так безумно, так отчаянно ненавижу, поселится вместе с нами в Миддлхэме! Он будет держать Изабеллу за руку, будет украдкой целовать ее в пустынных коридорах, будет жить с нею в отдельных покоях, а мне придется называть его ?братцем? и изо дня в день видеть его ухмыляющееся лицо! - Анна, ты все поняла? – в голосе графини звучало нетерпение. – Анна, ты вообще меня слышала? - Простите, матушка, я задумалась, - я досадливо тряхнула головой, стараясь успокоиться. – Не могли бы вы повторить то, что только что сказали? - Я сказала, что если мы не хотим опоздать на коронацию, то нам нужно выехать немедленно. Так что иди к себе в комнату и переодевайся – платье уже приготовили, - графиня поднялась с кресла. - На коронацию? – переспросила я. – Но при чем тут коронация? - Кузина, - хмыкнул Ричард, - должно быть, предмет ваших грез был гораздо важнее того, о чем вам только что говорили. – Кузина Изабелла ошиблась. Мой брат, король Эдуард, женился. Тайное венчание состоялась уже год назад, так что нас вызывают в Лондон не на свадьбу, а на коронацию его супруги. - Подумаешь, ошиблась! – фыркнула Изабелла. – Свадьба, коронация… Зато мы увидим столицу, Анна! И Темзу, и Тауэр, и собор Вестминстера, и… - Ах, вот оно что! – я облегченно вздохнула. - Изабелла, ступай вниз, сейчас подадут дормез [7]! – приказала графиня. – Вещи уже уложили, будь добра, проследи, чтобы слуги погрузили сундуки, ничего не забыв. Ваша светлость, вы, вероятно, предпочтете ехать верхом? - Разумеется, - кивнул Ричард, вскочив на ноги. – С вашего позволения, графиня, я отправлюсь на конюшню и выберу себе лошадь, - матушка кивнула, и Глостер вышел из комнаты, одарив меня насмешливой улыбкой. - Поспеши, и ты, Анна, - матушка позвонила в колокольчик. – Переодевайся и садись в дормез. Как только я отдам необходимые распоряжения леди Диллан и мистеру Тальботу на время нашего отсутствия, мы отправимся в путь.Примечания:[1] - Генрих II Плантагенет – король Англии (1154 - 1189), один из самых известных представителей своей династии.[2] - Король Арту?р (англ. и валл. Arthur, ирл. Artur) —центральный герой британского эпоса и многочисленных рыцарских романов, который собрал при своем дворе в Камелоте доблестнейших и благороднейших рыцарей Круглого стола. О подвигах Артура и его рыцарей существуют многочисленные легенды и рыцарские романы, в основном касающиеся поисков Святого Грааля и спасения прекрасных дам. [3] - Гвине?вра, Гвиневера, Гине?вра или Джине?вра (англ. Guinevere) — супруга короля Артура, один из первых и эталонных образов Прекрасной Дамы в средневековой куртуазной литературе. Чаще всего изображается в виде прекрасной женщины с длинными золотистыми волосами и голубыми глазами.[4] - Лансело?т Озёрный (Ланцелот, фр. Lancelot du Lac, англ. Lancelot of the Lake, также Launcelot) — в легендах о короле Артуре и основанных на них рыцарских романах — знаменитейший из рыцарей Круглого стола.[5] - Ведьма Морга?на (от древневаллийского имени Morcant: m?r (море) + cant (круг) либо от древнегаэльского имени кельтской богини войны и смерти Mórríghan (Mhór Rioghain — ?Великая Королева?)) — волшебница, персонаж английских легенд артуровского цикла, в честь неё получило своё название оптическое явление фата-моргана. Её главный дар — целительство. В ранних произведениях Моргана выведена просто как волшебница, враг Артура, союзница Мордреда. В поздней средневековой литературе её роль увеличивается, и она становится кровной родственницей Артура: она — уже его младшая единоутробная сестра, мать его племянника (и ?по совместительству? незаконного сына Мордреда). Поскольку вторая версия – инцест в чистом виде, а Анна и ее друзья – дети, автор будет придерживаться первой версии.[6] - Мордред (англ. Mordred, Medraut, лат. Medrawd) — рыцарь Круглого стола, один из главных отрицательных персонажей мифов о Короле Артуре, известный как подлый предатель Артура, который дрался с ним насмерть на поле Камланна, где был убит Артуром, а сам Артур был смертельно ранен. В более ранних источниках Мордред известен как законный сын Моргаузы (также известной как Анна) и её законного супруга Лота Оркнейского, союзник Морганы. Более поздней версии, согласно которой Модред одновременно является и племянником, и незаконнорожденным сыном Артура, автор придерживаться не будет (см.п.4).[7] – Дормез – деревянная крытая повозка, предшественник кареты, предназначенная для продолжительных путешествий на большие расстояния.