Глава 20. Храни это трогательное время в своей памяти. (1/1)

Одри— Это всё очень странно! — Джесс откидывает свою голову на спинку сиденья, недовольно кривя губы.— Италия? Серьёзно? — Тебе не нравится Италия? — подмигиваю сестре, пытаясь придать непринужденности этому разговору.— Ох, Одри, не строй из себя дурочку! Ты понимаешь о чём я. — Джесс, у нас есть возможность уехать в теплую страну до самого лета! Тебе не помешает солнце и свежий воздух!— Кто эти люди, с которыми мы летим? Почему они пригласили нас? Боже, почему она такая умная и подозрительная! Почему не может просто порадоваться, что летит в Италию?!— Эти люди, как ты говоришь, мои друзья. Я рассказывала о них тебе сто раз! — закатываю глаза. Этот разговор длится уже несколько дней, каждый день она задаёт одни и те же вопросы, а я не меняю свои ответы. —Там загородный дом, в какой-то Богом забытой деревушки. Виноградники, красочные поля, фантастические закаты! А какая там еда! Тем более там будут Фиби и Дейзи, они старше тебя всего на пару лет. Тебе понравиться, вот увидишь!Сжимаю её руку, улыбаясь во все тридцать два зуба. Обреченно выдыхает и достаёт книгу о мальчике-волшебнике из своего рюкзака. Молча ликую, что тема закрыта.— Одри?О нет, только не с самого начала...— Джесс?— Почему я должна ночевать у твоих друзей, а не дома?— Эту тему мы тоже обсуждали... У меня ночная смена в баре. Я должна отработать, понимаешь? Одну я боюсь тебя оставлять, а зная, что ты с Дианой, буду спокойна, тем более она врач, — смотрю на навигатор, прикидываю в уме сколько времени еще займет дорога до Аддингтон. — Завтра встретимся в аэропорту, главное не забудь свой рюкзак, там самое необходимое, сумку с вещами я привезу сама. Пожалуйста, Джесси, не дуйся...— Я не дуюсь! Просто всё это напоминает какой-то шпионский фильм... Неожиданно у нас не осталось долгов перед клиникой, потом ты приезжаешь и говоришь об Италии... Сейчас везешь меня в чужой дом... И всё это так быстро! А может ты нашла себе папика?!— Что?! — открываю свой рот от такого предположения, отрицательно вертя головой. — Какого еще папика?— Толстого, богатого, старого, возможно лысого...— Ты серьёзно?— Одри, что мне еще подумать? Я в полном шоке от последних событий! — У меня нет старого,лысого,потного папика!— Я не говорила про потного! — возмущается, словно это я обидела её таким предположением, а не она меня. — Не имеет значения, смысл ясен! — включаю дворники, размазывая слякоть по лобовому стеклу. — Просто делай то, о чём я прошу, пожалуйста. В салоне виснет тишина. Включаю радио, ненавижу тишину... Я сама понимаю, что везти Джесс к Диане выглядит довольно странно, но я не могу завести её в лофт, тем более в старую квартиру и оставить её там одну... Чувству себя мухой, запутавшейся в паутине. Нужно было сразу съезжать с арендованной Гарри квартиры, и сейчас я бы избежала этих неудобных вопросов. Ей понравится поездка, я уверенна. Тем более Джесс соскучилась по общению, кроме меня и медперсонала она ни с кем не общалась! Не верится, что завтра мы будем в чужой стране! Вздыхаю, понимая, что Гарри останется здесь с остальными парнями и от этого становится страшно. Что они будут делать дальше? Вдруг кто-то пострадает? Прогоняю накатившиеся слёзы, вспоминаю то утро, когда он узнал об аварии....— Одри, прости меня...—Что? — выныриваю из своих мыслей, оборачиваясь к Джесс. — Ах, ты о папике? Я уже забыла, только, пожалуйста, больше не говори так и даже не думай.—Ты плачешь? — протягивает руку, касаясь моей щеки. — Это из-за моих слов?— Нет-нет, я же сказала, что уже забыла об этом. Просто тяжелая неделя, — ласково улыбаюсь ей в ответ. — Мы почти приехали. Они тебе понравятся! Через десять минут мы паркуемся около дома Найла, на меня тут же нахлынавают воспоминания о проведенных здесь днях. Хихикаю, вспоминая вечно недовольного Стайлса. Какой же заносчивый тип! Помогаю Джесс выйти из машины, подаю ей костыли и не спеша идём к дверям. — Эй, у нас новый инвалид в доме! Прям не дом, а пристанище калек! — грожу кулаком Найлу, который решил нас встретить, как самый ?радушный? хозяин.— Познакомься, Джесс, это Найл! У него своеобразное чувство юмора, как ты смогла заметить, — пока моя сестра восхищается цветом его волос и кучей пирсинга на лице, за её спиной кручу у виска пальцем, показывая синеволосому на свою ногу и на Джесс. Надеюсь до него дошло, что моя сестра не в курсе, что в меня стреляли, и он не додумается сказать ей, что одним из калек в их доме была я.Найл ведёт нас в дом, показывает Джесс её спальню, ту самую, в которой спала я. Мы болтаем в гостиной почти час, прежде чем Диана возвращается с работы. Она выглядит слишком усталой, и от этого мне становится стыдно, что на её плечи свалилась еще и Джесс... Мы договариваемся о времени встречи в аэропорту, ловко избегаем тем об аварии в присутствии моей сестры. Около семи вечера я уезжаю, чтобы принять душ и переодеться перед работой.*** В баре как обычно слишком шумно для пятничного вечера. Сегодня я играла и пела словно в последний раз в жизни. Безумно хотелось выложиться на всю катушку! Никаких грустных песен этим вечером, только вдохновляющая, позитивная музыка. В последний раз оглядываю зал, "фотографируя" этот момент в своей памяти, откидываю со лба непослушные пряди, делаю поклон, придерживая одной рукой гитару, и ухожу с этой маленькой уютной сцены. После прощания с персоналом, я выхожу на задний двор бара, снимаю блокировку со своей старенькой SKODA.— Прокатимся?Подскакиваю на месте, матерясь от испуга, пока Гарри выходит из темноты.— Господи! Ты напугал меня! — толкаю его в плечо, шипя от возмущения. Моё сердце готово выпрыгнуть из груди.— Поехали, — забирает ключи из онемевших рук, ставит сигнализацию на моей машине и ведёт в темноту, где припаркован его угольно-черный Mercedes. — Забыл сказать, пела ты сегодня просто потрясающе! Словно знала, что я смотрю на тебя! — нагло улыбается, демонстрируя свои крышесносные ямочки. — Если бы я знала, что ты в баре, скорей всего я позабыла бы половину слов, — усаживаюсь на пассажирское сиденье рядом с ним.— Я произвожу на тебя такое сильное впечатления? — цокает языком, поворачивая ключ в зажигание. — Это так мне льстит, детка... — растягивает последнее слово свои охрипшим голосом, склоняясь к моему лицу, от чего я краснею как школьница. Не спеша расстегивает верхние пуговицы моего пальто, распахивая шире ворот. — Тебе лучше снять верхнюю одежду, в этой машине может стать слишком жарко, — подмигивает и возвращается на своё место, а я могу полноценно дышать.— Куда мы едем? — пытаюсь увести тему разговора в более безопасное русло.— Ты голодна? — бросает на меня взгляд перед тем, как вырулить на дорогу.— Не то чтобы очень...— А я вот очень... — звучит довольно двусмысленно.— Океей... — откашливаюсь, крутясь на своём сиденье в поисках какой-нибудь воды. Хватаю бутылку с заднего сиденья, делаю жадно несколько глотков. Пока он следит за дорогой, смотрю на него, не боясь быть пойманной его взглядом. Понимаю, что мы не виделись несколько дней. Вздыхаю, опять Боуи и Беггемот остались одни, опять им не очень-то повезло с кожаным другом. Возвращаюсь к этому невероятному симпатичному парню, который куда-то везёт меня поесть. Так просто. Всё такой же милаха, только вот скулы стали резче, волосы длиннее, еще больше завиваются на висках и затылке. Гарри бесконечное количество раз пытался убрать непослушные пряди со своего лба, но упрямые завитки с настойчивостью возвращаются назад. На нём ярко-зелёная байка от Nike и черные джинсы. В салоне пахнет ванилью и табаком, еле слышно играет инди-рок. Если не вспоминать последних событий и не думать о том, что будет дальше, то я со стопроцентной вероятностью внесла бы себя в список самых счастливых людей. Сидеть рядом с ним, болтать обо всём на свете или же молчать, не ощущая от этого молчания неловкости. Каждый раз смущаться его взглядам и комплимента на грани пошлости. Теряться от его резких смен тем. И никак не привыкнуть к его неожиданному появлению, без всяких звонков и смсок. Он паркуется возле самого обычного, ничем не примечательного, небольшого ресторанчика японской кухни. Мы уехали достаточно далеко от центра, в один из спальных районов Лондона. Улицы почти безлюдны и проезжающие машины достаточно редкие гости. С самого порога нас окутывает запах пива, имбиря и других восточных пряностей. Здесь нет отдельной кухни, весь процесс приготовления происходит прямо на ваших глазах. Несколько столов около окон, выходящих на улицу, с мерцающими на них огоньками и наклейками, рекламирующих блюдо дня и скидки на бизнес-ланч. Гарри расплывается в улыбке, когда к нему из-за кухонного стола выходит невысокая, жилистая женщина. Её руки и лицо покрывают морщинки, глаза тёмные, светящиеся какой-то жизненной силой. Она раскрывает свои объятия, сгребая в них Стайлса.— Гарри! — гладит по спине, отодвигается и вглядывается в лицо, словно они давно не виделись. — Как ты? — Как видишь жив и здоров! — целует её морщинистую руку, оборачивается ко мне, кладёт руку на поясницу и подталкивает меня вперед. — Каори, познакомся с Одри. Каори Кито, — вертит своей головой то в мою сторону, то в сторону, как я понимаю, хозяйки этого ресторанчика, — Одри Бейкер. — Приятно познакомиться. Мы жмём друг другу руки, обмениваемся вежливыми улыбками. Кито, не стесняясь, осматривает меня с ног до головы, не прекращая улыбаться и что-то быстро говоря Гарри на японском. Мои брови ползут вверх, когда он, как в ни в чём не бывало, отвечает ей на том же языке. Щипаю его за руку. Что это еще за секреты? Каори протягивает руку, трепит меня по щеке, как самая настоящая бабушка, перед тем как накормить свою внучку. Указывает нам рукой на маленький коридорчик, Гарри тут же делает ей заказ и ведёт меня по указанному направлению. Мы сворачиваем в небольшую комнатку, это даже не комната, а кабинка. Вместо дверей на проходе весят нити, на которые нанизаны красно-черные бусинки. Здесь небольшой столик и угловой диванчик, на стенах фотографии Токио, с датами в уголке, прописанными от руки. Небольшая полочка с путеводителями по стране восходящего солнца и несколько книг. Над столом болтается ярко-оранжевый абажур, льющий мягкий свет в центр стола. Делаю шаг вперёд, но Гарри останавливает меня, указывая на мою обувь, вопросительно приподнимаю бровь.— Мы должны разуться, — улыбается, скидывая свои туфли.— Розовые носки, Стайлс? Серьёзно? — хихикаю, расстегивая свои замки на ботильонах. Тянет меня за рукав, усаживая рядом с собой, утыкается носом в мои волосы. Обнимаю его, прижимаясь щекой к груди, слушая размеренные удары сердца. — Что вы собираетесь делать дальше, после того как мы улетим? — прикусываю свою щеку изнутри, боясь услышать ответ.— Если честно, у нас пока что нет никаких идей, — устало вздыхает. — Давай не будем сегодня об этом. Вы завтра улетите, и мне просто хочется провести с тобой время, не упоминая Спенса и всё что с ним связанно. Нас прерывает Кито. Ловкими движениями они раскладывает приборы, расставляет соусы, полотенца для рук. Приподнимает вверх бутылку белого вина, подмигивает нам и наполняет наши бокалы. Говорит что-то на японском Гарри, перед тем как выйти.— Я не знала, что ты знаешь японский, — выныриваю из его объятий, разворачиваюсь к нему, подсовываю одну ногу под себя, удобно устроив свой локоть на спинке дивана. Гарри тут же "зеркалит" меня.— Всего лишь несколько фраз. У них интересная культура, своя философия жизни, которую интересно изучать. — Как давно ты знаком с Кито? — этот парень удивляет меня каждую нашу встречу.— Лет тринадцать, раньше мы часто обедали у нее. Она привила ко мне любовь к японской кухне. Я не заезжал сюда года два, — краснеет. Неужели Гарри Стайлс умеет краснеть! — Мне немного стыдно, что давно не бывал у нее... — улыбается одним уголком губ, почесывая кончик своего носа.— Почему ты решил приехать сюда сегодня? — тянусь к нему своим бокалом, слегка дотрагиваясь краями. — Как бы не было соблазнительно приехать к тебе, это не самая лучшая идея после звонков Фрэнка. В какой-то ресторан или ко мне тоже рискованно, а здесь нас навряд ли кто-то увидит. Я просил её подождать нас.— Ты предупредил её о нашем приезде?— Да. Она ждала, в такое время она уже не работает.— Должно быть она безумно скучала по тебе, — склоняю голову на бок, внимательно следя за его эмоциями. И вновь он покраснел.— Ты напоминаешь мне о том, что не был у неё давно. Прекращай или я сгорю от стыда.Улыбаюсь ему, делая несколько глотков вина. Через несколько минут Каори приносит нам наш ночной ужин. Яркие роллы и суши выглядят безумно вкусно, чтобы корить себя за еду в такое позднее время. С аппетитом принимаемся наслаждаться этой вкуснятиной. Наш ужин разбавляется легкой беседой и терпким вином. Кито включает мелодичную японскую музыку, которая играет где-то на фоне. Она заглядывает к нам еще раз, буквально на секунду. Вновь что-то говорит Гарри на японском, после чего переходит на английский, обращаясь уже ко мне. Она приглашает меня к себе в следующий раз, благодарю её за приглашение и без конца повторяю, что её суши одни из лучших в моей жизни, обещая обязательно приехать.— Что она тебе сказала? — спрашиваю у Гарри, как только Каори выходит.— Она ушла в дом, он этажом выше. Предупредила, что закрыла дверь, ключ лежит у столика на выходе, мы можем сидеть хоть всю ночь, — подмигивает, как пятнадцатилетний мальчишка. — Когда будем уходить, предупредить её, чтобы она закрылась.— Ну как бы не было соблазнительно просидеть здесь всю ночь, завтра самолёт, — опускаю голову, пряча свои эмоции под каскадом волос. — Вы могли бы тоже улететь...— Мы прилетим сразу же, как решим все дела, — приподнимает пальцем мой подбородок, вынуждая посмотреть ему в глаза. — Детка, Спенс убил Рут и моя сестра осталась жива каким-то невероятным образом. Он конченный человек, — качает своей головой. — Знаю, мы тоже не апостолы Христа, но, блять, он делал и делает слишком много дерьма. — Я просто боюсь. Тем более после этой аварии!— Всё будет хорошо, вот увидишь.Тянет меня на себя, усаживая на колени, не спеша поглаживая мою спину вдоль позвоночника. Не хочу выглядеть плаксой или истеричкой, но мои глаза начинают слезиться, утыкаюсь в его шею, чтобы он не увидел слез.—Ты ревёшь там? — отодвигается, чтобы увидеть мои глаза. — Эй, давай мы не будем сегодня плакать, окей? У нас вроде как букетно-шоколадный период, а мы только и делаем, что плачем через день! — смеётся, накручивая прядь моих волос на палец.— Букетно-шоколадный говоришь? — шмыгаю носом. — Угу. По идеи мы не должны с кровати вылазить. Мы двигаемся не в том направлении, Бейкер! — прищуривает зеленые глаза, даря мне честь лицезреть самую нахальную улыбочку.— Кстати, кровать у нас была раньше, чем ужин в ресторане. По-моему, у всех нормальных людей всё наоборот?— Мы просто сразу перешли к десерту...Эту фразу он шепчет около моего уха, слегка касаясь губами кожи. Дёргаюсь от этих легких прикосновений, мысленно ругая своё тело за такую реакцию. Прикрываю глаза, когда легкие поцелуи покрывают мою шею, посылая по телу мурашки. Перекидывает мою ногу через свои бедра, вытаскивает края моей блузки из-под джинс, сразу же претендуя на обнаженную кожу на спине. Горячими губами целует мои ключицы, царапая чувствительную кожу щетиной. Шепчу ему на ухо милые глупости вперемешку со страхами оставить его одно здесь... завтра... Длинными пальцами ловит меня за подбородок, оттягивает мою нижнюю губу, убеждая, что всё будет хорошо. Как под гипнозом утопаю в зелени его глаз, теряюсь в их изумрудном цвете, в чёрных расширенных зрачках. Обхватываю его лицо руками, словно в последний раз вижу. Стремлюсь на встречу его губам, подчиняя его рот себе. Упиваюсь вкусом, пьянею от наших прерывистых вздохов, от этой еле доносящейся музыке, которая играет только для нас двоих этой ночью. Наши поцелуи то медлительные и соблазнительные, то жадные, на грани ярости и боли. Тянусь к его худи, тащу её вверх по его поднятым рукам, отбрасываю на диван, упиваясь его видом — растрепанные волосы, пылающие глаза, влажные, опухшие губы, татуировки... Дергает меня на себя, и вновь бесконечные поцелуи. Не знаю, когда этот шулер успел расстегнуть все мои пуговицы. С распахнутой блузкой, сидя на нём, пока он раскачивается своими бедрами, имитируя секс, я чувствую себя самой грешной женщиной на свете. Нас разделяют только наши джинсы. Грубая ткань то ли доставляет дискомфорт, то ли наоборот своей грубостью разжигает нас еще больше. Утыкаюсь носом в его плечо, прикусывая влажную, разгоряченную кожу, пока он расстегивает мою ширинку, давая своим пальцам больше пространства. Дергаюсь, когда касается меня...— Эй, ты со мной? — охрипший, самый пьянящей голос прорывается в мою голову. —Посмотри на меня... — распахиваю глаза, всхлипываю, пока уголки его губ ползут вверх, наслаждаясь моим состоянием. — Да ты по мне безумно соскучилась, Бейкер!— Не больше, чем ты по мне! — трусь своими бедрами об его стояк, даря ему в ответ не менее наглую улыбку.Его глубокий смех в этот момент прорывается в моё сердце и прячется в самый дальний уголок. Навсегда поселившись там. Я не помню, как стянула с него штаны, зато помню его разрывающим упаковку презервативов своими зубами. Его джентльменское "Надень" с хитрой улыбкой на лице. Полуголые... полуодетые, безумно возбужденные... К черту все правила приличия и прочую чепуху! Здесь и сейчас раствориться в друг друге, разрываясь на атомы от прикосновений и ощущений. Терять рассудок от наслаждения, устремляться к звёздам и плавно возвращаться на Землю, держась за руки, не разрывая поцелуя... Наверное в следующий раз, когда мы приедем в этот ресторан, мне будет безумно стыдно посмотреть в глаза Кито, но сейчас это так неважно. Такой пустяк. Просто быть с ним в этой маленькой кабинке, увешанной старыми фотографиями страны, в которой я никогда не была. Понимать, что за стенами глубокая ночь. И только он и я, в этом самом обычном маленьком ресторанчике, где-то на окраине Лондона. И только наши поцелуи, дыхание, ласки и стоны, под мерцание разноцветных лампочек. Утыкаюсь в его плечо, пряча слезы. Господи, какого ты расплакалась, Одри?! Тебе дарят сумасшедший оргазм, а ты ноешь... Краснею от собственных мыслей. Чёрт, это и вправду было великолепно...— Я даже не знаю, мне запрыгать от радости, что женщина после секса со мной плачет или провалиться под землю от стыда? Одри, это хорошо или плохо? — оставляет несколько поцелуев на влажных щеках. — Скажи, что хорошо, иначе моему эго придёт пиздец...Разливаюсь хохотом от его реплики. Какой же обаятельный придурок! Чмокаю надутые губы, шепчу в его рот, что он может быть спокоен и раздувать своё эго еще больше. Если бы было можно остановить время, я бы остановила. Разбила бы к чёрту все часы в мире! Безумно не хотелось уходить, выходить на улицу в февральскую ночь. Знать, что завтра расстанемся, бояться улететь и оставить его одного с неизвестностью. Мы возвращаемся к бару, который уже закрыт. Последние посетители давно разошлись. Стоим около моей машины минут сорок, словно никто из нас не может первым сказать "до встречи" и разъехаться по домам. Кутает меня в пальто и свои объятия, пряча от ветра. Прикусываю свою щеку, чтобы не расплакаться. Сколько можно плакать?! Усаживает меня в машину, целует холодные пальцы и губы. Выезжаем на дорогу. Едет позади меня, держась на расстояние, словно любовники... Смотрю в зеркало заднего вида, он бы мог давно меня обогнать и уехать. Я не самый лучший водитель, поэтому не гоню, а вот он любит скорость, но едет сзади, не обгоняет, иногда мигая мне фарами. Мы разъезжаемся на перекрестке я к себе, он к себе ... Как только добираюсь домой, отправляю ему смс о том, что добралась и всё в порядке, желаю спокойной ночи. Забираюсь в кровать, в попытках уснуть... Моё утро скомканное, суетливо, сонное. Я толком не успеваю собраться. Бигги и Боуи суетятся около ног. Они словно предчувствуют отлёт и нервничают не меньше меня. Боуи даже порычал на свою переноску. Созваниваюсь с Ди, они уже подъезжают к аэропорту. Черт! Я должна была выехать пол часа назад! Наш разговор прерывает звонок в дверь, на каком-то автопилоте плетусь к дверям и сразу же их открываю...— Я перезвоню...Отключаю телефон. Парализованная от страха, смотрю на Фрэнка, стоящего на моём пороге.— Привет, Одри.