Глава 19. Это знамение времени. (1/1)

Гарри— Было сразу понятно, что мы ни хрена там не найдём! —скидываю свой пиджак на диван. Листаю меню, даже не вникая в наименование блюд. — Без толку потратили три часа!— Нам нужно было просмотреть эти долбанные камеры, — Зейн устало потирает свои глаза, также игнорируя меню перед собой. — Мы должны были проверить, они могли сделать ошибку.Поджимаю свои губы, злюсь. С девяти утра мы облазили каждый уголок торгового центра, где закупалась Рут и Софи. Каждый бар, каждый магазин, каждое заведение, в которых установлены камеры видеонаблюдения на входе, обзор которых хотя бы немного захватывает улицу и дорогу. Просмотрели кучу записей и ничего! Как выяснилось, в тот день "неожиданно" сломались камеры и к сожалению записей нет... Бросаю взгляд на часы, пока официант расставляет наши тарелки с яичницой, салат и кофе. Кто,блять, ест яйца в два часа дня?! Запах свежесваренного кофе щекочет мои вкусовые рецепторы, желудок начинает воспроизводить кито-подобные звуки. — Возьми, пожалуйста, эту вилку и жуй, ради всех пакистанских детей, Зейн! — тычу в его салат вилкой, привлекая внимание этого парня к его завтраку. — Ты похож на долбанного призрака!— На себя, блять, посмотри! — приподнимает слегка брови, но всё же подвигает к себе свою порцию. Склоняется, чтобы понюхать. Качаю головой, смотря, как безразлично он ковыряется в тарелке, как медленно пережевывает еду, словно еще чуть-чуть и он блеванёт прям на стол.Пока мы пытаемся нормально поесть, без конца смотрю на проход. — Где его носит... — вздыхаю, отпивая уже почти остывший кофе. На часах почти три. —Может набрать?—Сейчас объявится. Пейн всегда опаздывает, он же коп!В другое бы время мы бы рассмеялся над этой шуткой, а сейчас наши губы лишь дернулись в какой-то пародии на улыбку. Буквально через пару минут после этой фразы, Лиам Пейн, собственной персоной, заходит со стороны кухни. Обреченно прикрываю глаза, потому что сколько бы его не просили не одеваться как коп, Лиам все равно оденется как самый настоящий долбанный коп! На нём белая футболка, поверх которой накинута легкая светло-бежевая рубашка, с коротким рукавом (пиздец, у нас там лето за окном?), светло-коричневые брюки...внимание... с подтяжками! — Извиняюсь, я опоздал! — протягивает свою руку для рукопожатия. Усаживается рядом с Зейном, не стесняясь подтягивает его тарелку с нетронутым салатом к себе. Подзывает официантку, заказывает порцию блинчиков с джемом и кофе. — Я в курсе всего, что случилось и мне искренне жаль Джонс... Надеюсь с твоей сестрой всё будет в порядке, — как только официантка уходит, он откладывает вилку, становиться серьезным и сосредоточенным, от чего на его высоком лбу появляется морщина. — Я не могу втянуть в это дело много людей. У меня есть несколько надёжных в департаменте, которым я могу доверять, но их очень мало... В тот день, кого мог, я отправил к больнице, к Аддингтон... — Он умолкает на несколько секунд, откладывает вилку в сторону. Наверное никто так нормально и не позавтракает сегодня. — Нужно было хотя бы одного из них отправить к Софи или Рут...— Софи в больнице, Лиам, она придёт в себя. Она словно в рубашке родилась, ни одного перелома! Она выкарабкается... А вот Рут, — делаю большие глотки холодного кофе, проталкивая ком в горле. — Она была в положении и от этого еще тяжелее.— Я знаю, это пиздец... Гарри, ты сказал, что Бейкер выходит из игры? — вопросительно приподнимает свои густые брови. — Что дальше? Что вы решили делать со Спенсом?— Пейн, если бы мы знали, как его убрать, мы бы тебя не пригласили. Нам нужен твой совет, что и как лучше сделать? — Зейн поворачивается к нему полубоком, склоняясь к его лицу, — Мы бы с удовольствием пустили ему пулю в лоб...— Вы придурки? — смотрит то на меня, то на Зейна, явно сомневаясь в нашем рассудке. — На вашем месте я собрал бы чемоданы и свалил на несколько месяцев! Наш долбанный участок шумит разговорами о вас и Фрэнке, о ваших разборках. Самые остроумные ставят ставки, кого уберут следующим!— Мы ждем, когда моя сестра придёт в себя, и сразу отправим их подальше от Лондона!— То есть вы сами не собираетесь никуда? — закатывает свои глаза. — Значит вы отправите их, а сами что? Устроите ему судную ночь? — отталкивает тарелку, от чего та подскакивает на столе. — Я гоняюсь за этим куском дерьма десять лет. Вы ни первые и ни последние, кто хочет его убрать. Нужно было вызвать меня, когда он подсунул наркотики вам, уже было бы хоть что-то!— Серьёзно? А Найл? Компания принадлежит ему, машины оформлены на его компанию! Его бы посадили, никакие бы связи не отмазали! А вот сел бы Фрэнк - под большим вопросом! — мну бумажный стаканчик в руке, швыряю на грязную тарелку. Мы словно в долбанном тупике! — Можно узнать, когда и где будет следующая поставка. Но он опять воспользуется привлеченными людьми, может даже и без их ведома... Нам нужен он! Подзываю официантку, прошу счет. Пока девушка рассчитывает нас, молчим, испепеляя друг друга глазами, потому что никто не знает, что делать дальше. А действовать нужно, назад пути нет, всё зашло довольно далеко. — Мы пораскинем мозгами с парнями, может придём к решению. — Малик приподнимается со своего места, накидывает утепленную джинсовку поверх чёрного, как его волосы, свитера. — Если надумаешь что-то звони в любое время. Томлинсон на грани. Роуленд закрылся дома. И мы, блять, не знаем, что придёт им в голову в следующую минуту!— Окей. Не наломайте дров. Стайлс, — оборачивается ко мне. — Увозите всех своих близких как можно скорей. Для начала нужно узнать, когда он планирует следующую партию, а дальше будем думать, что делать. Прощаемся и выходим из кафе, оставляя Пейна наедине с его блинчиками. Сразу же едем в больницу, взяв на вынос еще кофе и круассанов для всех.После аварии Рут и Софи у меня появился страх садиться за руль. Каждый раз подходя к машине, я рассматриваю её, ищу какие-то "знаки". Мне страшно поворачивать ключ в зажигание, страшно нажать на тормоз... Я боюсь, когда кто-то из нас садится за руль. Паранойя. Паника. Страх. Бессилие. Что делать? Что, блять, нам делать дальше?! Эти вопросы большими буквами всплывают в моей голове, давно я не чувствовал себя таким беспомощным. Веду машину словно на автопилоте, в полнейшей тишине, все звуки потеряли свою громкость. Кошусь на Малика, его глаза прикрыты, но он точно не спит: нахмуренный лоб, слишком острые скулы, синяки под глазами... Дергаюсь, матерюсь от неожиданности, когда телефон заполняет салон машины своим рингтоном. Тянусь за ним к приборной панели, волна паники накатывает на меня, когда вижу, что входящий от Рейчел. Подношу телефон к уху, смотрю на Зейна, который открыл свои глаза и внимательно смотрит на меня, поджав свои губы.— Да, Рейч? — сглатываю, боясь услышать дурные новости.Пока я слушаю её, скидываю скорость, выворачиваю руль и паркуюсь около дороги, включаю аварийку. Жутко нервничаю, от чего телефон выпадает из рук, шарю под ногами в поисках, возвращаю его к уху. Тянусь к Зейну и начинаю трясти его за плечо.— Софи! — вытираю глаза, улыбаюсь, тряся Малика еще сильней. — Она очнулась!Софи Вокруг такая темнота и только мы с Рут летим куда-то вниз. Такое долгое падение, это какой-то полёт в бесконечность. Мы пытаемся ухватить друг друга за руки, изо всех сил тянемся навстречу, что мышцам становится больно. Кричим, но не слышим друг друга. Такой мрак, лишь ярко-красные обломки её машины водоворотом двигаются вокруг нас. Смотрю на её вывернутую ногу. Прикусываю губы, представляя насколько ей больно! Вновь протягиваю руку, чтобы ухватиться за неё... Еще чуть-чуть! Вот её кончики пальцев! Сжимаю челюсть, прикладываю еще больше усилий, болтаю ногами, словно мы под водой и эти движения помогут мне дотянуться. Капли холодного пота скатываются по шее и вискам... Пожалуйста, я должна дотянуться! Хватаю её руку! Кричу от радости, но мой голос всё также беззвучен. Начинаю тянуть её на себя, но рука выскальзывает и она срывается вниз, в черноту, в эту пропасть! Ору её имя во всю глотку, наблюдая, как темнота полностью проглатывает её. Что за блядский мир! Верните мне мою Рут!Обхватываю себя руками. Я обязательно найду её там... Я не оставлю мою Рут... Вы знаете, что у тишины есть своя громкость? Такая давящая, тягучая, как засохшая сгущенка. От такой тишины ваши перепонки хотят лопнуть, чтобы больше никогда не услышать этот звук. Я схожу с ума в этой тишине. Я так хочу услышать хотя бы свой собственный голос! Тянусь к своим ушам, щупаю лицо, волосы, щипаю себя за запястье — ничего не чувствую.Дёргаю головой. Мне не показалось? О нет, мне точно не показалось! Плачу, набираю побольше воздуха в легкие и кричу— Луи! Все мои попытки ничтожны! Я не могу выдавить из себя ни звука. Прикрываю ладонями уши, предотвращая поток тягучий тишины к моим барабанным перепонкам. Закрываю глаза и ищу его голос. Он такой глухой, словно нас разделяет сотни стен. Но я слышу! Он поёт? Вдавливаю ладони еще сильнее. Он точно поёт! Ищу в его во тьме. Борюсь с пространством, стараюсь еще сильней, когда понимаю, что оно начинает меняться. Скорость моего падения увеличивается, кричу от страха. Падаю с такой сумасшедшей скоростью, что мои волосы поднимаются вверх. Смотрю вниз, но всё также не вижу конца этому полёту, какая-то черная, бесконечная яма. — Луи! Кричу, когда понимаю, что "потеряла" его голос. Раз за разом! Срывая свои голосовые связки. — Луи!!!Получая толчок в спину. Чёрт как больно! Меня словно швырнули об стену. Откидываю пряди волос с лица, прищуриваюсь, вглядываясь в пустоту. Я нашла его! Машу ему рукой рукой, но словно не видит меня. Я вижу его злость, ярость! Он кричит! Вены на шеи напряженны. Заносит свой кулак, бьёт по зеркалу, которое рассыпается на тысячу осколков и поблескивая исчезают в темноте. Продолжаю его звать! Тянусь всем телом на встречу. Замираю, когда он достаёт пистолет. Пожалуйста, выброси его... Огромная тень, напоминающая лишь очертания человека, выплывает к нему. Луи в ярости! Он так кричит на эту тень! Он плачет... Малыш, почему ты плачешь? Растираю свои грудную клетку, так мало воздуха, так болит. Уйди от него. Пошла прочь!Замираю, когда очертания тени становятся четкими, приобретая форму человека. Я не вижу лица со спины, но я вижу как он в одну секунду стреляет в Луи!— Нет!Впервые я слышу свой крик. Охрипший протяжный рык. Этот крик продолжает сотрясать эту тьму своим эхом. Человек оборачивается, скалиться глядя на меня, подмигивает и бьёт ногой тело Луи. Скалюсь ему в ответ. Спенсер! Сжимаю кулаки, сосредотачивая в них всю свою ярость и боль. Бросаюсь на него, хватаю за горло, но в моих руках ничего кроме пустоты...— Луи...Падаю перед ни на колени. Ощупывая грудь, дотрагиваюсь до красного пятна. Клейкая, темная кровь слишком быстро окрашивает его белую рубашку своим цветом. Сильный, ржавый запах проникает в меня, оставляя на языке металлический привкус. Мои руки в крови... Господи! Склоняюсь к нему, глажу по колючим щекам. Смотрю в самые голубые глаза на свете, которые смотрят на меня. Внутрь меня. Выдавливает полуулыбку сухими, потресканными губами.— Софии...— Я здесь, слышишь?— Вернись ко мне, детка, — сглатывает, прикрывая свои глаза. — Ты мне кое-что обещала...— Я здесь с тобой, Лу...— Вернись ко мне.— Я и не покидала тебя! — глажу его волосы, пачкая их его же кровью.— Вернись, Софи, я погибаю без тебя... Распахиваю свои глаза. Чёрт, как светло! Что за шум? Что за противный пищащий звук? Кто-нибудь, занавести окно, слишком много света!— Эй, детка?!С огромным усилием поворачиваю голову на голос Лу. Он здесь? Приоткрываю глаза, моргаю, пытаясь сфокусировать на его лице, которое расплывается. Приоткрываю губы, но вместо слов какой-то слабый пищащий звук.— Ты вернулась! Она вернулась! — кричит так громко, что мне хочется наругать его за этот крик. Выдавливаю из себя улыбку, понимая, что он жив и по всей видимости, в него никто не стрелял, раз так орёт. Чувствую, как слезы выскальзывают из под век, оставляя влажные дорожки, бегущие прямиком к моим ушам, от чего мне становится щекотно. Слышу радостный дрожащий голос мамы. Мама. Её теплые губы на своих щеках,лбу. — Маам... — выдавливаю из себя улыбку. Чертовски сложно это сделать, словно мои лицевые мышцы превратились в желе. До меня наконец-то доходит, что я в больнице, что к моему телу подключенны какие-то трубки от медицинских аппаратов. От меня несет лекарствами, словно я приняла в них часовую ванну. Авария... — Рут... Как Она?Хочу приподняться, но мама вместе с Луи настойчиво опускают меня назад. К нам влетает Диана с каким-то доктором, они просят выйти Лу и Рейч с палаты. Новая порция поцелуев покрывает моё лицо вперемешку со слезами Ди.— Господи, Софи, ты нас так напугала! — её теплые руки аккуратно гладят меня по лицу, боясь причинить мне боль. — Мы так ждали тебя! Ты была без сознания почти три дня!Ух ты, как долго...— Как Рут? Как малышка? — смотрю на неё сквозь занавес из ресниц, всё еще больно открыть глаза.— Ох... С ними всё в порядке, они в другой клинике, — отворачивается от меня, внимательно наблюдая за моими показателями на какой-то огроменной штуке. — С ними Митч... тебе не о чем волноваться! — рассказывает мне, как они беспокоились, как подняли на ноги всю больницу. Периодически посмеиваясь на грани какого-то отчаянья, видимо от переживаний и усталости. — Вы нас так напугали... Следующие минут тридцать ко мне без конца заходят врачи. Суетятся вокруг меня, измеряя все мои показатели, задают вопросы. Понимаю, что безумно устала, что хочу спать. Хочу чтобы мама и Луи вернулись назад и были рядом со мной. Как только весь это "консилиум" покидает мою палату, моё желание исполняется. — Эй, голубоглазка! — охрипший голос Лу совсем рядом. — Что хочет моя девочка?Мои уголки губ дергаются, рот наполняется слюной. Господи, как же я хочу есть!— Чизбургер...Они начинают хохотать, с удовольствием присоединилась бы к ним, но видимо не сегодня.— Томлинсон, ты слышал? Мой ребенок хочет чизбургер! — Сейчас всё будет! — он открывает дверь в коридор. — Найл! — я сейчас оглохну от этого крика. — Чувак, сгоняй в ближайший Макдональдс, скупи все бургеры! Один, самый сочный, прибереги для Софи! Она хочет чизбургер! Представляешь?! Это точно моя женщина! Накорми всю больницу! Картошку фри тоже не забудь!Бедный Найл...Они решат, что он сумасшедший. Я от сюда слышу, как он ворчит, жалуясь, что утонет под горой фаст-фуда. — А вот и они, — поворачиваю голову в сторону двери в ожидании Зейна и Гарри. Их громкие голоса присоединяются к ворчанию Хорана. После чего дикий ржач содрогает стены этой больницы. Такие дети! Они 100 % издеваются на Найлом, которому досталось "ответственное" задание. Заходят в палату, принеся с собой прохладный свежий воздух. У Малика в руках гелиевые шарики всевозможных цветов радуги. Господи, мне словно десять лет! — Мелкая, как ты относишься к итальянской провинции? — вопрос моего брата, заданный легко и беспечно, вызывает у меня улыбку. — Ты нас напугала, Софи, — становится серьёзным, сжимает мою руку, оставляя легкий поцелуй на моих пальцах. — Зейн, почти ушел служить в мечеть, знаешь ли... — и вновь этот шутливый тон.— Какие же вы придурки... Кстати, вам бы всем не помешали мои патчи. Выглядите отвратно...Под их веселые разговоры я засыпаю, проваливаясь в царство Морфея с улыбкой на губах, так и не дождавшись сегодня своего чизбургера.