Глава 11.5. Кругами, кругами (1/2)

"Голем не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить причинение вреда (только если на то нет приказа представителя законной власти)".Т. Пратчетт, "Опочтарение" – Лаз Занд! СИНТ, мать его, ТЕСТИ! Дикен-давай-быстрее-меня-же-сейчас-убьют!!! – вот, в целом, и весь смысл завываний меня, нарезающей круги по залу управления големами. Нечетко, нехитро и даже как-то не особо выразительно (кругу к пятому голос начал хрипеть), но комната действительно была слишком мала, а два питомца Создателя – до неприличия неутомимы.

Два здоровенных голема из железа! С их ростом много выше человеческого, с грубо обточенными, угловатыми телами, убийственно тяжелыми кулачищами, непропорционально маленькими головами и почти полными отсутствием черт лица. С зубодробильным скрипом несмазанных деталей. Со взглядом ?я-иду-но-я-не-вижу? и неуклюжими движениями – уворачиваться последние позволяли, но позволяли, очевидно, только пока.

Утешало – если в подобной ситуации вообще могло что-то утешать – только то, что прежде големов было четыре. Они ждали в углах комнаты, ждали годами, не двигаясь; в итоге воды Темной реки, капающие с потолков, разъели в железную крошку одного и покалечили второго. Ну, как покалечили – бедолага заржавел. Когда нас с Дикеном отрезало в зале управления, этот голем двинулся первым, и мне удалось его опрокинуть, отделив одну ногу от торса. Попутно. Случайно. В целях самообороны...

Иммунитет к магии, серьезно? На острове Создателя никакая магия не могла противостоять секрету рычага.

Определиться со своим к этому отношением у меня так и не получилось, но остальным приходилось ох как нелегко. Краем глаза я видела Дикена, слышала, как за закрытыми дверями, в коридоре, колдует Натирра, а пол и стены первого этажа лабораторий ходили ходуном из-за того, кого взял на себя Вален… только так я могла понять, что все они еще живы. А ведь начиналось все неплохо! Тихие коридоры, свет в которых падал откуда-то с потолков, сырость и развороченные людьми Даханны сундуки – даже големов видно не было. И слышно не было. Двигаться они начали много позже… и голем-сборщик, которого оказалось в принципе невозможно зацепить или остановить, появился позже – в тот момент, когда общими усилиями удалось разрушить два механизма, а вместо них с пола поднялись три.

Как же давно мне не приходилось заниматься подобным. Не скучала.

В общем, бороться с големами было бесполезно. Неповоротливые, молчаливые железки – Создатель нашпиговал ими каждый поворот лабораторий, каждую комнату, уж очень сильно старик не любил гостей. Мы четверо големам нравились еще меньше, поэтому первый из двух? трех? этажей развалин обследовался бегом. Действительно бегом; удивительно, что увязать прихваченные на бегу томики из местной библиотеки, комнату в самом центре и фразы, периодически произносимые големом-сборщиком и той воистину грозной штуковиной, из-за которой был перекрыт путь вниз, все-таки удалось. Слава табличкам! Ну а текущее положение дел сложилось из-за гениального в своей самоотверженности решения моих сопровождающих отправить Избранную искать выход из положения, а самим прикрывать тылы. Спасибо, ребята. Зная, что один из вас прямо сейчас не подпускает к залу управления нечто разъяренное, а другая носится по коридору, безнадежно пытаясь что-то сделать со всеми големами разом, бегается куда интереснее.

Поразительно, сколь о многом можно думать, когда на пятки наступает что-то раз в десять тяжелее тебя.

*Понимаю всю серьезность ситуации, но очень прошу, ослабь хватку. Мною ты от этих двоих все равно не отмашешься, а я начинаю чувствовать себя кочергой*.

Тон Энсенрика был снисходительным и немного ленивым, он растягивал слова и, казалось, наблюдал за происходящим сквозь пальцы. К тому же, проклятому мечу хватало наглости говорить полными предложениями! А у меня даже думать ими получалось через раз… – Я. Знаю. – Судя по ощущениям, легкие прилипли к позвоночнику, а сердце бухало где-то в районе подбородка; я пригнулась, дернулась в сторону, и аккурат над ухом щелкнула металлическая клешня. Альтернативной анатомии не случилось. А волосы надо укоротить в срочном порядке. – Зато мне так… Спокойней! *Спокойней ей, ха! – передразнил меня Энсенрик. Ворчливо так. – Тот, слева, едва тебя не достал, знаешь ли. В следующий раз будешь долго-долго в упор долбить по нему мечом?* Буду, еще как буду. Потому что… – Чтоб ты неделю ныл про полный рот железной стружки?

Настроение у Серого испортилось еще при спуске в Лаборатории. Все эти големы, и сырость, и затхлость повлияли на него не самым лучшим образом – меч нагрелся и как-то нехорошо подрагивал, удерживать его в руках становилось все сложнее. Однако времени выяснять, что именно бродит в Энсенриковой голове, у меня не было. Сам разболтает...

Времени вообще было в обрез.

Так, хорошо, сосредоточимся на делах неотложных. Сейчас, допустим, нужно как-нибудь не провалиться в прогнивший сток канализации; игнорируя болтовню Энсенрика, изящным па извлечь ногу из готовых схлопнуться ладоней лежащего голема; не попасть под его же дыхание, насколько смрадное, настолько же опасное. Далее обогнуть панель управления – сложную систему из трех пластин и зеркал; остановиться, отдышаться и чуть-чуть пошуметь, дабы големы не заметили хвостатую тушку усевшегося под панелью кобольда. И – опять, набрав в грудь побольше воздуха… ну нет, так я вообще дышать не смогу!

– Дикен! Быстрее! – Дикен не может быстрее, – свел глаза к носу кобольд. – Дикен читает инструкцию.

И, обняв себя крыльями, он перевернул страницу заплесневелого тома. Важно и неторопливо, если и обратив внимание на мой разочарованный стон, то только самое малое.

...Ладно, побежали.

Поручить Дикену расшифровку записей Создателя было идеей столь же плохой, как, например, заставить его развлекать металлических сторожей или что-нибудь в этом духе. Самообладание ящера вызывало злость и растерянность – если, конечно, не знать, что замешано оно было на самом натуральном ужасе. Или панике. Или и том, и другом плюс чуть-чуть уверенности, что Босс – в отличие от кое-кого – уж точно знает, что делать. Возможно, это и свело нас с Дикеном в прошлом: бесстрашие у обоих рождалось в момент самого сильного страха… внешнее, только внешнее.

Так о чем я?

Ага, о големах. Имей они чуть больше мозгов, мои злоключения закончились бы гораздо быстрее. А так – к тому моменту, как Дикен наконец разобрался с символикой, я всего лишь обнаружила у себя несколько мышц, о существовании которых прежде не догадывалась, и все они обещали адски болеть к следующему утру. – Босс, теперь Дикен знает про цифры. – Чтобы окликнуть меня, ящеру пришлось выглянуть из-за панели-баррикады. Во всех подробностях рассмотрев растрепанного, что-то злобно цедящего сквозь зубы Босса, он быстро скользнул обратно и уже оттуда договорил: – Но Дикен сих пор не уверен, что они делают с големами! Цифры? В идеале они позволят управлять самыми странными механизмами этого этажа; ну, или я просто получу еще двух големов в комнату – для большего счета и дальнейшего увеселения. Волшебно.

– Все равно начинай. Но только не проси… тебя… подсадить!*** *Хорошо горят.* – Они металлические. Не могут гореть. Может, только чадить.

*Я имею в виду, мне было бы приятнее, развались они от чего-нибудь более острого, но все равно – хорошо. У них там что, порох внутри был?* – Я все равно тебя не слушаю. И големы взорвались. Дикен возился с боковыми панелями до тех пор, пока над основной, срединной, не возникли в пол моего роста нужные цифры; потом что-то перетащило двух големов из коридора на площадку перед ней, и… вот. Скрежет, вспышки и увернись-если-сможешь сколько мелких деталей по комнате. Клянусь, глядя на големов в последний до взрыва момент, можно было подумать, будто оба они точно знают, что сейчас будет. Или вот-вот осознают – уж больно нелепо озирался сборщик и двигался тот, который охранял спуск.

Те двое, что был в комнате с самого начала, тоже начали вести себя странно. Для начала – потеряли ко мне интерес на время достаточное, чтобы придумать пути к отступлению. Пока мы с кобольдом отсиживались за – под – чудом уцелевшей панелью, дыша через раз и дожидаясь, когда сядет горячая липкая пыль, они стояли и стояли над металлическими остовами, и их ничего не выражающие стекляшки-глаза говорили о… сложном, в общем, говорили. Слишком сложном для движимого магией куска руды.

Да что с ними со всеми здесь не так?! …Все стало ?так?, когда големы вновь переключились на Дикена и меня. Переключение это было неожиданно резким: вот они, оба, стоят и смотрят, как испаряются капли влаги на кореженом металле, а вот уже идут вперед, и мощные ступни сминают нехлипкую на первый взгляд панель управления. А вот – мы с Дикеном: кобольд выглядит подозрительно озадаченным и держится спереди, я пытаюсь спиной нащупать дверь, что выглядит крайне нелепо, потому как свет вокруг тусклый и слабый, а дверь оборудована ручкой только со стороны коридора. Самое время паниковать и громко звать на помощь.

– Босс, – протянул ящер, вплотную прижимаясь к моим коленям; ноги обдало волной чуть пахнущего тепла. – Дикену срочно нужна рифма к слову ?урна?.

Големы подступали все ближе, благо, шагая не слишком быстро. Пошарив рукой по стене и убедившись – ровно, гладко, никакого намека на щель, я спросила, не особо надеясь на внятный ответ: – Зачем тебе?

– Дикен думает над эпи-та-фи-ей, – не оборачиваясь, просто ответил кобольд.

Думать над эпитафией, кстати, самое время тоже.

*А у него есть чувство юмора. Или я чего-то не понимаю?* – тут же захлебнулся мрачным смешком Энсенрик. Ножны его оттягивали пояс, потому как расковыривать лезвием стену было занятием безнадежным. Безнадежным… Да не было оно безнадежным! Когда дело швах, а рядом, по ту сторону всего остается кто-то на твоей стороне, что угодно – не безнадежно. Стучи, скребись... дай знать, что вот он ты, попал в беду и очень-очень надеешься на помощь извне. Помощь может прибыть, а может и не прибыть; единственное, что остается во втором случае, – вжаться лопатками в стену, зажмуриться, если нервы сдают, и… почувствовать, как воздух очищается, стена проваливается назад, а чужие руки хватают тебя за плечи и рывком вытаскивают в коридор.

Дикен выпихнул свой рюкзак и сам выскочил следом с лютней наперевес. Натирра тут же вернула на место ровную, потемневшую от времени пластину-заслон, оставив големов в полутьме комнаты управления.

– Помогите мне! – выкрикнула она и первой прижалась к импровизированной двери.

И я присоединилась к ней, изо всех сил упираясь ногами в холодный пол Лабораторий. Нет, конечно, решение удерживать дверь перед едва обозначенными физиономиями металлических монстров было не слишком умным… Самоубийственным, если точнее: я бы не удивилась, выбей они пластину с пары ударов. Но что-то в голосе, в интонациях дроу заставляло делать именно так, а не иначе. А ведь еще големы в коридорах, которых тоже нужно держать в голове.

Замерев в ожидании чудовищного по своей силе удара, я мысленно прощалась со спиной, одновременно пытаясь смотреть во все стороны сразу; Натирра рядом со мной вся превратилась в слух. Как и нас с Дикеном, лаборатории Создателя наградили ее порцией синяков, ссадин и всего остального, однако уставшей или растерянной дроу не выглядела. Ее спокойное, ровное дыхание говорило о ровно противоположном, о холодном, трезвом расчете. Натирра была глубоко в чем-то уверена. Натирра чего-то ждала.

Дождалась – с первым ударом о двери. Он был не столь жутким, как мне думалось, и чувствовался так, будто голем сходу ткнулся в стену, не успевая остановиться; удар прошел по телу болезненной волной, отдаваясь в руках и ногах. Потом – второй, сопровождаемый металлическим треском. После – затишье. Топот големов, возвращающихся на свои места.

Все.

Мы постояли так еще немного, и к моменту, когда зашевелился Дикен, пропустивший последнюю часть сражения и теперь моргающий медленно, совсем по-совиному, мне стало понятно еще кое-что: големов в коридоре нет. Ну, в основном. Кое-где глаз цеплялся за детали, отсеченные самым экзотическим образом, но в целом коридор выглядел пустым. Поймав мой ошарашенный взгляд, Натирра улыбнулась. От этой улыбки почему-то хотелось бежать.

– Создатель был гением, но его творения глупы, – объяснила она. – Они теряют вас, стоит вам скрыться из виду. Просто забывают.

Глупы? Значит, в действиях механизмов дроу не увидела ничего, что бы ее насторожило… пока не увидела. О своих же подозрениях я сообщать не стала – слишком легко их можно было списать на обман воображения. В голове крутилось другое.

– Здесь раньше были големы. Повсюду, – медленно произнесла я. Настолько медленно, что голос сам по себе лишился вопросительных нот.

Улыбка Натирры стала шире, но не искреннее; если на то пошло, глаз она не задевала вообще.

– Эти коридоры… – Волосы дроу липли к дверям, она оправила их и приняла позу поудобнее, давая отдых телу. Помолчала, подбирая слова. Огляделась и продолжила: – В этих коридорах множество комнат. Но теперь двери, ведущие в них, закрыты, и я не думаю, что нам стоит трогать хоть одну из них.

Провидица определенно знала, кого отправлять против Вальшаресс и всех-всех-всех. А големы переехали куда-то в темноту. Отлично. Надолго ли?

При мысли о застывших механизмах, безмолвных, неподвижных, но готовых двинуться в любой момент, меня передернуло; чтоб скрыть волнение, я с некоторым трудом выпрямилась, ощущая, как липнет к коже одежда, и решила пройтись вдоль ряда комнат. Дроу истолковала мое поведение по-своему:

– Как вы?

Меня гоняли по комнате управления, пытались поймать и раздавить, а под конец обдали раскаленной металлической пылью. Но, думаю, это никому не интересно.

– Терпимо. Спасибо, что вытащили. Мне уже начало казаться, будто та дверь никогда не откроется, – честно призналась я. К этому времени я уже нависала над Дикеном, который торопливо ощупывал гриф и струны лютни; обеспокоенный, он почти не обратил внимания на то, что его пинают в бок носком сапога. – Дикен, живой?

– Голем едва не раздавил лютню Дикена, Босс. Дикену теперь нужны новые струны, – громко, с негодованием пожаловался ящер. – И новые штаны, – добавил он тише, так, чтобы услышала только я.

Натирра недоверчиво вздохнула. Все-таки слух у дроу потрясающе острый.

– Судьба последователей Провидицы в ваших руках, Тарина. Если погибнете вы, наша надежда погибнет вместе с вами, – выразительно сказала она, и мне почему-то стало неловко. – Пообещайте, что будете осторожны.

Сегодня – не мой день: всем, всем надо что-то обещать.

– Настолько, насколько получится.

Валена мы нашли недалеко от спуска на нижний этаж.

Услышав шаги, он поднял голову и пристально всмотрелся в наши с Натиррой силуэты, отыскал взглядом Дикена, сделал какие-то выводы и вернулся к созерцанию трещин на плитах. Тифлинг сидел на полу, пот до сих пор катился с него градом; коридор вокруг выглядел так, будто в нем что-то взорвалось. Вмятины на стенах и потолке, куски металла и камня, запах железа, примешивающийся к общей затхлости Лабораторий, – происходящее здесь немногим ранее поддавалось описанию лишь в общих словах и фразах, и ключевой была ?ужасный разгром?. Вопросов Вален не задавал и к тому, что придется спуститься ниже, отнесся спокойно. Вставать не торопился. Мне даже захотелось подать ему руку, но я тут же одернула себя – нет, не поймет… Ведущий куда-то вниз тоннель был высоким настолько, чтоб не цеплять потолок. Заполняющая его чернота казалась голодной и обитаемой одновременно.