Алиса в Закулисье (1/1)

Она до последнего не верила показаниям сотен и сотен людей, знакомых с Джокером гораздо ближе, чем им бы того хотелось, но теперь у неё были все шансы лично убедиться в их правоте. Лично придумывать оправдания всему, что он делал, даже если от этого у неё волоски на хребте вставали дыбом, а временами появлялись долго незаживающие синяки и кровоподтёки, которые очень кстати скрывало глухое трико и плотный слой белил. Теперь у неё были все шансы сполна ощутить на себе всю извращённую жестокость одержимого, изуродованного кислотой маньяка, в котором едва ли осталось что-то человеческое. И все ничтожные шансы хотя бы украдкой заглянуть по ту сторону вечно улыбающегося лица. У маленькой, преданной, ясноглазой Харли. У маленькой, безумно и неизлечимо влюблённой Харли. *** …— Более громкий и бестолковый способ придумать было трудно. Похоже, я тебя переоценил,?— Джокер шагнул к ней и довольно жёстко выхватил пистолет, который она всё ещё сжимала в руке, едва не вывихнув ей запястье. Вытряхнул магазин, придирчиво осмотрел его, щелчком загнал обратно и передёрнул затвор.—?Этого мало. Есть ещё? Харли испуганно помотала головой, просто смятая и растоптанная этой безжалостной холодностью. Глаза Джокера блестели холодно и трезво, без следа какой бы то ни было прежней придурковатости, и арлекинша невольно отступила, рефлекторно проглотив обиду и лишь затем почувствовав её нестерпимую горечь. Это было всё, что она получила вместо благодарности. —?Паршиво. Ладно, для начала сойдёт. С дороги! Он широким, хромающим шагом устремился мимо неё по коридору, так что девушка за ним еле успела, пинком распахнул входную дверь, первым делом вошёл на пост охраны и в три быстрых движения отключил блокировку на дверях всех палат отделения. Харли похолодела. На это она совсем не рассчитывала. —?Э-эм… мистер Джей… подождите, вы это зачем…? Я не… —?Так, а ну-ка слушай меня один-единственный раз. Он развернулся к ней?— пожалуй, даже слишком резко, так что Харли едва не столкнулась с ним нос к носу и вздрогнула. Она впервые осознала, насколько он её выше. —?Всё, что от тебя требовалось, ты уже сделала. Понимаешь, о чём я? Вот так сделай головой, если да,?— он несколько раз глумливо кивнул, и потрясённая девушка машинально повторила за ним. —?Поэтому если мне вот сейчас просто послышалось что-то похожее на твоё мнение, окей, я просто сделаю вид, что ничего не было. Но всё это только при условии, что мне сейчас послышалось. А теперь,?— и он поднял запасной магнитный ключ на уровень её глаз,?— ты пойдёшь и сама откроешь все двери, которые заело по твоей же милости. Девушка едва приоткрыла губы, как в них тут же упёрлось дуло пистолета. —?И молча, ладно? —?на миг зажмурившись, как от очень сильного раздражения, добавил он, и его лежащий на спусковом крючке палец неприятно дёрнулся. В глаза Джокера смотреть было страшно. Откровенно страшно, без каких бы то ни было прежних посторонних двусмысленных намёков. Харли молча кивнула. Через пару минут благодаря ей на свободе оказалась дюжина заключённых разной степени невменяемости, ещё трое по каким-то своим причинам остались в камерах, но выманивать их оттуда у Харли отчего-то не было ровным счётом никакого желания, тем более что для полной катастрофы хватило бы уже и каждого из них поодиночке. Один лысый темнокожий здоровяк, как-то особенно гнусно хихикая, сразу же направился прямо к ней и даже успел грубо схватить за талию, прежде чем Харли, взвизгнув, ударила его локтем по лицу и почти неосознанно заехала кулаком куда-то в живот. Двое других, в одинаковых жуткого цвета смирительных рубашках, привлечённые движением, пугающе синхронно приблизились, и девушка с неприятным чувством обнаружила, что у них на двоих четыре разных глаза?— почти бесцветный зелёный, карий, чёрный и ярко-голубой. Когда левая фигура оказалась совсем рядом, явно заинтересовавшись бубенцами на концах её колпака, Харли со смесью ужаса и отвращения поняла, что это женщина. —?Мистер Джей! Помогите!!!?— закричала она вдруг каким-то совершенно чужим высоким и дрожащим голоском, почувствовав, что её охватывает совершенно нешуточная паника, когда чьи-то жёсткие пальцы схватили её за запястье. Неожиданно ей стало отчётливо ясно, что все эти люди?— ох, да и люди ли? —?которых она сама только что выпустила своими собственными руками, абсолютно безумны, и в их безумии нет ровным счётом ничего привлекательного. Они могут прямо сейчас вполне реально убить её, даже не поняв, что сделали?— как слабоумные дети. В самом лучшем случае. Внезапно где-то на проходной с сухим треском раздался выстрел, затем ещё один, и следом, как эхо посыпавшейся штукатурки, постепенно нарастающий прерывистый хохоток, от которого становилось холодно шейным позвонкам. ?Простите, ребята, обознался! Ничего личного!??— донеслось до неё, и после этих слов в коридоре, визгливо отсмеиваясь, пятясь издевательскими реверансами и размахивая рукой с ещё дымящимся пистолетом, снова возник Джокер. Отбросив волосы с лица, он вернулся к ней всё теми же широкими нелепыми шагами, бесцеремонно растолкал сгрудившихся вокруг Харли незваных гостей, а саму её ещё более грубо схватил за конец колпака и потащил за собой назад к взорванной палате, даже не оглядываясь. На глазах девушки от боли выступили слёзы, но он держал её так крепко, что проще было подстроиться под него, чем попытаться вырваться. Джокер остановился возле искорёженной взрывом решётки воздуховода и неожиданно отпустил Харли, резко указав вперёд и вверх подбородком: —?Лезь. Быстро. Давай, давай, давай! Она неуверенно подняла взгляд?— в шахте вентиляции стояло красное пыльное марево, а дальше всё терялось в непроглядной и гулкой жестяной темноте. Харли этого ожидала. В эту огромную, влажно дышащую аркэмскую машину не совались, наверное, уже с десяток лет, так что через неё можно было беспрепятственно протащить хоть пару концертных роялей, не то, что двух худых изворотливых клоунов. Вот только лезть туда отчего-то совсем не хотелось?— из этого прогнившего, как и всё в Аркэме, лабиринта, раз забравшись, можно было больше не выбраться?— но что-то продолжало ей настойчиво подсказывать, что лестницей воспользоваться им точно не удастся, а других вариантов было в общем-то немного. Они не успели. Возможно, из-за неё. Так что теперь с этого представления можно было уйти только через чёрный ход?— у парадного актёров уже поджидала крайне враждебно настроенная публика, вооружённая до зубов. И тут Харли вдруг поняла, для чего были выпущены из клеток другие. Шестёрки. Пешки. Голодной красной глотке этих коридоров нужно было очень много крови, чтобы выпустить их отсюда. —?Ух!.. Отличное всё-таки получилось представление, а ведь мы даже не репетировали! —?Ну не знаю, как ты, а лично я репетировал… как бы тебе не соврать?— раз десять… Кухня в этот час выглядела безлюдней, чем после ядерного взрыва: впечатление красноречиво оттенял пол в странных пятнах, зияющие битыми стёклами электрические лампы, текущие трубы вдоль стен и следы местами отколовшегося?грязного кафеля, напоминающие кариес на плохо вычищенных зубах. Харли соскользнула на пол первой с почти десятифутовой высоты, неосторожно выбив ногой едва державшуюся на вытяжной трубе ржавую решётку, и больно упала на пыльный бетон. Джокер по-кошачьи приземлился за её спиной, не издав ни звука, и медленно выпрямился. Из-за внешней стены в глубине кухни, сквозь массивные ворота, через которые на грузовиках подвозили продукты, Харли сразу услышала то, что ей совсем не понравилось?— пронзительный вой полицейский сирен. Значит, они уже здесь… —?Слишком долго,?— с раздражением выплюнул Джокер, и девушка невольно сжалась?— на долю секунды ей показалось, что сейчас он просто возьмёт, пустит со злости пулю ей в лоб, и на этом всё закончится. Для неё. —?Значит, сейчас будем играть,?— неожиданно осклабился он, и от его жутковатого, обращённого к ней взгляда у Харли мучительно засосало под ложечкой. Она вдруг поняла, что волшебная химическая смелость начала стремительно её покидать, и к оглушённому организму совсем не вовремя стали потихоньку возвращаться ощущения холода, боли в ноге и внезапно накатившей смертельной усталости. Её спасало только то, что всё это заслонял собой чудовищной силы страх перед этим человеком, заслонял до неконтролируемой крупной дрожи и привкуса металла на нёбе?— так, что она даже нашла в себе силы заставить свои уже почти не слушающиеся, покрытые краской, пылью и кровью растрескавшиеся губы растянуться в улыбке. Ох, как же больно… —?Играть? Во что? —?спросила она чересчур воодушевлённо, так что получилось слишком высоко, испуганно и фальшиво. —?Вот именно ?во что??— будешь до поры до времени изображать немую куклу, и если только каким-то ну невероятным образом у тебя получится испоганить и эту роль так же, как вышло с врачом и героиней-спасительницей, ей-богу, я признаю, что у тебя талант,?— пока Харли через силу глотала его слова, словно крупные куски колотого льда, он, прищурившись, рассматривал дальний конец кухни. Там, абсолютно уверенные в своей незаметности, подавая друг другу беззвучные сигналы, проскользнули внутрь помещения двое полицейских. Джокер расплылся в широкой довольной улыбке, и Харли невольно сглотнула, едва сдержав пронзившую позвоночник судорогу очень неприятного предчувствия. Но сразу же вслед за этим, как после быстрого укола в крупную артерию, ощутила приступ безудержного счастья?— мистер Джей повернул к ней изуродованное лицо, смерил взглядом и приглашающим жестом протянул ей руку. …— Сержант Доусон, как слышите? Приём!.. Они выходят! Всем приготовиться! Оцепить выход!!! Пространство вдоль полукругом выстроившихся игрушечных машин с красно-синими мигалками тут же ощетинилось вооружёнными людьми. Толстый темнокожий лейтенант, сжимающий рацию в потной руке, как-то даже слишком сильно закусил усы, не отводя взгляда от грязно-рыжих ворот, соединённых сомнительной пользы провисшей цепью с болтающимся висячим замком. Какое-то время ничего не происходило, и на площадке перед пристройкой, озаряемой то кроваво-красными, то мертвенно-синими всполохами, царила гробовая тишина. Это длилось с добрый десяток секунд, а потом в темноте между створок что-то зашевелилось, и тут же послышалось нестройное клацанье взводимого оружия. —?Что бы ни случилось, на поражение не стрелять,?— внезапно охрипшим голосом скомандовал лейтенант. —?Личный приказ комиссара Гордона! Из здания им навстречу уже выходили двое, предупредительно поднимающие правые руки с зажатыми в них пистолетами. Один из них вёл закованного в наручники Джокера, другой?— вырывающуюся Харли со связанными за спиной руками. У обоих были скотчем заклеены рты. Поначалу повисла тишина, пока лейтенант жестом не приказал снять вышедших с прицела. Снова послышалось клацанье, чуть снизив градус напряжения, но почему-то не разрядив атмосферу. —?Доусон, доложите, что… —?Нам всем лучше побыстрее уехать отсюда! —?перебив его, крикнул высокий сержант, прижимавший к лицу застиранное полотенце. —?Там какой-то газ, не знаю, сколько у нас времени, но явно немного… Сам он тем временем уже обеспокоенно подталкивал своего пленника дулом между лопаток к стоящему справа от него открытому фургону. Кое-кто из полицейских на всякий случай поднял оружие, и здоровяк сдавленно его осадил. —?Сержант Доусон! Стойте! Я приказываю вам доложить, как следует! Тот уже так уверенно садился в машину, предварительно втолкнув пленника в кузов и захлопнув за ним тяжёлую зарешеченную дверь, что вздрогнул, когда его окликнули, и резко обернулся. —?Мисс Квинзел задержана при попытке помочь сбежать заключённому Джокеру, сэр! Оба преступника у нас, сэр! Задержанная сообщает, что в здании больницы заложена бомба, сэр! —?оттараторил он из-за полуоткрытой дверцы и закашлялся. Вокруг заволновались. Харли в руках второго полицейского противно захихикала сквозь скотч и несколько раз кивнула. —?Поверьте мне, эта особа только выглядит так, как будто шутит. По её словам, у нас буквально несколько минут, чтобы удалиться на безопасное расстояние, серьёзно, сэр, я бы не стал испытывать судьбу, сэр! Лейтенант с выступившими на лбу каплями пота сжал зубы так, что те скрипнули, и его передёрнуло. —?Люди… уже все эвакуированы? Несколько полицейских переглянулись и утвердительно кивнули. —?Так точно, сэр, весь персонал был выведен на безопасное расстояние согласно инструкции ещё в первые минуты тревоги. —?А пациенты? Повисла неловкая пауза. Все поняли, что думают сейчас об одном и том же. —?Сэр, мы теряем время,?— напомнил сержант и захлопнул дверцу, заводя двигатель. Его напарник вместе с Харли уже ожидал наготове в другой машине. —?Лейтенант Дэнвилл, что у вас происходит? Доложите обстановку! —?послышался квакающий голос из рации. —?Вы их задержали? —?Господь всемогущий, спаси и помилуй нас грешных,?— закрыв глаза, негромко произнёс лейтенант, снизу вверх вытирая лоб ладонью. —?Так точно, задержали, сэр!.. Давайте, по местам, живо! Стягивайте оцепление с остальных выходов! Доусон, Уоррен, вы поедете в середине колонны. И не спускать с них глаз! Не дай бог что-то случится?— за этих клоунов вы ответите мне головой, я клянусь вам!.. —?Поверить не могу, что мы так просто их провели… всё-таки правы вы были, мистер Джей?— с полицией иметь дело чертовски скучно. Эти тупоголовые офицеры вообще, ну вот ни капельки не понимают шуток! Пришлось оставить того копа в живых, чтобы они хотя бы так смогли оценить ваш гениальный план… —?Запомни, Арлекин, объяснять соль шутки?— дурной тон. Согласен, большинство зачастую неспособно даже понять, что ты только пошутил, но в нашем деле, видишь ли, это только на руку… …Потом при выяснении обстоятельств произошедшего ни один из полицейских так и не смог объяснить, как же так получилось, что двое особо опасных преступников, обезвреженных по всем правилам, сбежали прямо из-под конвоя в двенадцать машин. И почему на съезде с моста, где всем полагалось остановиться, фургон с Джокером вдруг резко ушёл направо, растолкав несколько легковушек и с ходу набрав бешеную скорость, а авто, в котором везли Харли, в тот же самый момент рвануло в другую сторону, выехав на встречную полосу и каким-то чудом проскользнув на перекрёстке прямо перед носом у грузовика. Его потеряли из виду практически сразу; организовавшаяся же в итоге погоня за фургоном завершилась в каком-то тупике на окраине Готэма тем, что полицейские нашли оставленный разбитый автомобиль с распахнутой передней дверцей, завалившийся одним боком на кучу строительного мусора. Когда сотрудники полиции вскрыли кузов, то обнаружили внутри труп связанного по рукам и ногам сержанта Доусона в форме аркэмского заключённого с нарисованной поверх скотча на лице кривой улыбкой. Позже выяснилось, что погиб он от кровоизлияния в результате черепно-мозговой травмы?— очевидно, во время недолгой, но сумасшедшей езды обездвиженного бедолагу швыряло из стороны в сторону, как мешок с песком, пока он не напоролся лбом на угол находившейся внутри скамьи. На водительском сиденье нашли полицейскую фуражку, кухонное полотенце и косо намалёванное чем-то красным на лобовом стекле ?Ха Ха Ха?. Вот и всё. Никаких других следов Джокера отчаявшиеся стражи порядка, как ни старались, отыскать не смогли?— не помогли ни ультрафиолет, ни собаки. По одной из версий, он скрылся где-то в подземных коммуникациях, о чём свидетельствовал неплотно прикрытый близлежащий канализационный люк, однако спустившихся туда добровольцев не встретило ничего, кроме весьма агрессивно настроенных крыс и удушливой вони от токсичных стоков какого-то завода, так что от дальнейших поисков было решено отказаться. Что касается второго сержанта, то он вернулся в участок только через сутки с убитым лицом, заплывшим глазом и рукой на перевязи, и от него наконец-то удалось узнать некоторые подробности. Как выяснилось, на кухне Аркэма арлекинша оглушила его напарника прежде, чем он даже успел понять, что произошло, а самого Уоррена кто-то схватил сзади, зажал рот рукой и очень тихо сказал на ухо, что если сейчас всё будет происходить не так, как он скажет, то доктор Квин сначала сделает ему укол с ?техасским коктейлем?, а затем отыщет его семью и проделает с ними то же самое. И голос этот был таким, что ему почему-то верилось. —?Его подружка держала Теда на прицеле, я не мог рисковать… Он подошёл со спины, абсолютно бесшумно, я сначала подумал ещё, что ослышался, а потом у меня просто сердце в пятки ушло, когда я понял, что… это был он, Джокер, понимаете? Он приказал мне… раздеть Теда, только без глупостей, хотя вообще, мол, глупости он очень любит. И я сделал всё, как он сказал, я не знаю, я не мог по-другому, меня словно парализовало, слышали бы вы его голос… —?Уоррен передёрнул плечами, словно от холода. —?В общем, вы уже поняли, да? Этот маньяк поменялся с Тедом одеждой, размалевал его под себя, а свою рожу закрыл полотенцем, якобы там был газ… Я должен был вести девчонку. От меня требовалось только молча держать её и сесть вместе с ней в машину, когда будет нужно, а если я что-то выкину кроме этого, он сказал, что пристрелит Теда, а затем и меня… Ну, а дальше… вы всё сами видели. —?А потом? В машине? —?допытывались сослуживцы, пока лейтенант чуть ли не рвал на себе волосы, а кто-то дрожащей рукой подливал парню виски в стаканчик с кофе. Уоррен вздохнул, глотнул обжигающей жидкости и закашлялся, так что сразу несколько человек похлопали его по спине. —?А что в машине… руки у девчонки, естественно, связаны не были. Как только мы отъехали, она перебралась ко мне на переднее сиденье, я даже опомниться не успел, руль схватила и как выкрутит налево, сумасшедшая баба! Как мы не разбились, до сих пор не пойму… и главное, её не остановить было, глаза бешеные, зубы скалит, по-моему, она под наркотой была, ну не может нормальный человек так себя вести… и откуда только силы брались, я даже скрутить её не мог, изворотливая, как змея… В общем, на первом же светофоре она меня хватила рукояткой пистолета по затылку, и всё?— очнулся уже где-то в рабочем квартале на заднем сиденье, голова раскалывается, в окно кто-то стучит. Понимаю, что я в наручниках, ключа нигде нет. А снаружи… ну, в общем, какие-то… афроамериканцы,?— покосившись на лейтенанта, сквозь зубы произнёс он. —?И безоружный связанный коп в открытой машине. Дальше рассказывать надо? Остальные офицеры молчали, понимающе глядя на его сломанную руку и синяки на лице. Кто-то обнял его одной рукой за плечи. Парню действительно было не позавидовать. —?Ну хорошо,?— послышался вдруг из-за их спин охрипший голос лейтенанта Дэнвилла, и все обернулись к нему. —?Он взял в заложники Теда. Но ты тогда почему в ответ не взял в заложницы его напарницу? Уоррен бросил на него волчий взгляд. —?Интересный вопрос, сэр. Вообще-то, я именно это и сделал, как только мы уже собрались выходить. Пистолет к виску, всё как надо… А этот паяц сначала заржал, как ненормальный, потом вдруг резко прекратил?— это у него страшно до одури выходит, честное слово?— схватил Теда за волосы, открыл какой-то здоровенный холодильный ларь на полу, сунул туда его голову и сказал, что если я сейчас же не перестану быть идиотом, то лично в считанные секунды увижу, как много… много места занимаю у моего друга в голове… —?на этих словах голос сержанта сорвался, лицо его исказилось, и он зажмурился. —?Он уже очнулся тогда, Тедди, он на меня так смотрел… но… я ещё сдержался, я сказал, что девка-то его у меня на мушке, и что я всажу ей пулю в лоб гораздо быстрее… и тогда,?— глубоко вздохнув и немного успокоившись, заключил он,?— этот шут мне сказал, что никакая она не его девка, и вообще ни на кой чёрт ему не сдалась, так что если я хочу, то могу стрелять в неё прямо сейчас, но о последствиях он меня вроде как предупредил,?— немного помолчав, медленно отхлебнув кофе и пожевав губами, Уоррен добавил. —?А вообще, говорит, дубина полицейская, пистолет у тебя разряжен, потому что я хоть и дурак, но знаю, что копу доверять оружие страшней, чем обезьяне. Но это не из-за девки, естественно, а просто так, от греха подальше. Так что хватит уже, мол, и пошли. Все молчали, а Уоррен смотрел в стол прямо перед собой, на свои ладони, и плакал как-то совсем беззвучно, одним, не заплывшим глазом. —?Она же у меня в этих самых руках была, сучка чокнутая… я же видел, как она на него снизу вверх смотрела, и подумал ещё, что ну конечно, не может ему быть на неё всё равно, и так бесился тогда, ведь поверил же, кретин, ведь повёлся, действительно же думал, что безоружен и ничем не могу ему ответить, как в голове помутилось всё… а потом знаете, что? —?он обвёл присутствующих покрасневшим глазом, никто в ответ не проронил ни слова. —?Пистолет я уже потом нашёл в машине, он под сиденьем валялся. Так и бросила, дура. Так вот он заряжен был, с самого начала, никто его не трогал, ясно? Я её убить мог. Слышите, сэр, почему я её в заложники не мог взять? Джокеру плевать на неё было. Ему действительно было на неё плевать! *** …Харли тем временем было невыносимо плохо. Сбежав из брошенной машины, ведомая уже почти что одними животными инстинктами, она забилась в тесный проулок между домами, сжалась в один чудовищно напряжённый чёрно-красный комок, и её наконец-то вырвало, в несколько мучительных полусухих приступов, до выступивших на глазах слёз. В ушах стоял вой полицейских сирен, и ей то и дело мерещилось, что погоня ещё здесь, так что всё её тело, исхлёстанное беспощадной адреналиновой плетью, поминутно вздрагивало. Какое-то время ей жутко хотелось умереть, чтобы наконец-то хоть на немного перестать двигаться и бороться с раздавливавшим её страхом, и кажется, длилось это очень долго. Пока в её увенчанной печально поникшими бубенцами голове не тренькнул новый звоночек: всё кончено. Они на свободе. Мистер Джей сбежал, снова, и на этот раз благодаря ей. Сейчас ей непременно нужно его найти, очень нужно, ей нужно столько всего ему сказать, и к тому же, ей ведь некуда теперь больше бежать, кроме как к нему… Совершенно некуда. И как только эта беспросветная мысль вдруг вполне дошла до её сознания, одурманенного до грани самопотери, Харли медленно свернулась в самый жалкий клубок, на который только способно человеческое существо, зажмурилась и вдруг тоненько-тоненько завыла от отчаяния, судорожно вцепившись в землю пальцами в разноцветных рваных перчатках. —?…по данным полиции, на этот раз побег был инициирован бывшей сотрудницей лечебницы для душевнобольных преступников имени Элизабет Аркэм, доктором Харлин Квинзел, которая некоторое время проработала лечащим врачом Джокера и, очевидно, подверглась с его стороны психологическому внушению. Переодевшись в трико арлекина, украденное ею же в магазине карнавальных костюмов, девушка при помощи ряда взрывов посеяла панику в здании и освободила из палат в отделении интенсивной терапии не только самого Джокера, но и нескольких находившихся там кроме него заключённых, в лице которых прибывший на этаж полицейский отряд встретил, возможно, неосознанное, но ожесточённое сопротивление. В то время как сотрудники правопорядка ликвидировали это препятствие, преступники скрылись с места происшествия через систему вент… Щелчок пульта?— и кадр замер на подёрнутом полосами помех лице девушки в чёрно-красном, зафиксированном аркэмскими камерами видеонаблюдения за несколько минут до взрыва. Узкие губы пренебрежительно поджались, так и не коснувшись края чашки. —?Я знал, что это произойдёт,?— глубоким и низким голосом произнёс смотревший новости. —?Что именно, сэр? —?поинтересовался дворецкий, протиравший неподалёку лакированную дверцу напольных часов. —?Эта доктор,?— пояснил мистер Уэйн, кивнув головой в сторону экрана, и всё-таки отхлебнул чай. —?Я знал, что он ей воспользуется, с того самого момента, как вернул его в Аркэм. Это был только вопрос времени. Но я всё же позволил этому случиться. —?Хотите сказать, сэр, что последствия могут быть опасны? —?Честно говоря, Альфред,?— мужчина поднялся во весь рост, со стуком поставив чашку на столик, и бросил строгий взгляд на замершее на экране белое лицо в чёрной маске,?— теперь я начинаю сомневаться в том, кто из двоих более безумен и может представлять большую опасность?— Джокер или влюблённая в него женщина. …Первые десять минут Харли пыталась просто подняться на ноги, и дело было даже не в распухшей после падения щиколотке, которая постоянно её подводила. Страшная усталость, отчаяние и отсутствие Джокера снова будто вынули из неё какие-то важные проволочки, на которых всё держалось, превратив её в безвольную марионетку без кукловода, стоящую в пыли на четвереньках. До её возвращавшегося рассудка постепенно доходило осознание того, что никто за ней сюда не придёт. Что она теперь вне закона. Что адрес пункта назначения, который перед самым представлением назвал ей Джокер, вполне мог оказаться выдуманным, а у неё сейчас, кроме тонкого арлекинского трико и спрятанного за голенищем кухонного ножа, больше ничего нет. И самое болезненное и тяжёлое?— что мистеру Джей, похоже, действительно было на неё плевать. Самая главная, с силой погнутая пружина, из-за которой почти новая точёная кукла с золотыми волосами оказалась безнадёжно поломанной. На ноги её всё-таки подняли голод и вновь проснувшийся панический страх оставаться одной. Ей очень повезло, и на ближайшей свалке она нашла сильно потрёпанное мужское пальто, под которым ей удалось спрятать изорванное трико. Колпак Харли стянула с головы и одним из когда-то белых плюшевых бубенчиков попыталась убрать остатки грима, так что на её обычно такое миловидное личико теперь было просто страшно взглянуть из-за въевшейся чёрной краски вокруг глаз и плохо стёршейся помады. Неудивительно, что девчонка-подросток, возвращавшаяся с продуктами из ближайшего магазина и столкнувшаяся с ней в переходе, до предела расширив глаза, сразу беспрекословно отдала ей свой бумажный пакет, Харли могла бы даже не доставать нож. Она была уверена, что её лицо уже показали в новостях по всем каналам, так что теперь подолгу задерживаться на том месте, где её видели и узнали, было опасно по вполне понятным причинам?— полиция висела у неё на хвосте, как у загнанной легавыми лисицы. В пакете, кроме коробки кукурузных хлопьев, листьев салата, нескольких бутылок молока, туалетной бумаги и мёрзлой курицы, оказалась дёшево сделанная тряпичная кукла в немыслимо разноцветной одежде с широченной улыбкой и остекленевшим взглядом прозрачно-зелёных пластмассовых глаз. Харли довольно долго тупо смотрела на эту чужую игрушку, держа её перед собой, а потом вдруг молча и как-то очень тихо осела на ступени, обняла её и, не удержавшись, заплакала, уткнувшись что-то шепчущими губами в нитяные волосы и слегка покачиваясь вперёд-назад, словно утешала любимого ребёнка и себя заодно. Имя ?Арлекин? происходит от Эллекена?— инфернального предводителя нечисти в старинных этрусских легендах. Аликино звали и одного из бесов, встреченных Данте во время его знаменитого нисхождения. Долгое время этот персонаж комедии масок был весёлым лентяем и обжорой, постоянно попадавшим в глупые ситуации и получавшим за это нагоняй. Одет он был в лохмотья в разноцветных заплатах, указывающие на его бедность, и шапочку с символизирующим трусость заячьим хвостиком или лапкой, к которой иногда пришивали бубенчики. Затем на сцену вышел Доменико Бьянколелли, актёр, который сильно изменил образ и повадки второго венецианского дзанни. Костюм его превратился в обтягивающее трико из правильных ромбов красного, зелёного и жёлтого цветов, говорившее об увёртливости и ловкости, да и сам Арлекин из простоватого дурачка превратился в изысканного, ядовитого, острого на язык интригана и счастливого любовника юной Коломбины, жены вечно минорного белого клоуна Пьеро.

А веком позже в площадном театре Европы уже возник особый жанр?— арлекинада, в которой бывший слуга и объект насмешек вдруг стал главным действующим лицом. Ему удалось пережить породившую его комедию дель арте на несколько столетий и превратиться в символ, в миф, в декадентский культ шута, ведущего игры со смертью. Белая карнавальная маска в чёрно-красном трико и колпаке с бубенцами зажила самостоятельной жизнью, забыв и о сатире, которой так долго служила, и обо всех тех подмостках, на которых когда-то заставляла стольких зрителей хохотать и плакать одновременно. Теперь Арлекин, которому за все эти годы уже до смерти надоело развлекать серую толпу, мог незаметно сойти со сцены и затаиться среди узких мостов и каналов Венеции, чтобы наконец-то развлечься самому. Давно, о, как же давно он перестал быть смешным… Харли брела по обочине шоссе пошатывающейся походкой, голосуя проезжавшим мимо машинам, пока возле неё не остановился чей-то автомобиль. Когда девушка, не поднимая головы, села позади водителя и назвала адрес, тот удивлённо фыркнул и обернулся к ней, очевидно, собираясь что-то спросить, но не успел?— Харли обхватила его за шею, приставила к судорожно сглотнувшему горлу свой острый ножик и прошипела: —?Жми на газ. Быстро. Без глупостей! Видимо, по лихорадочному блеску её обведённых чёрным глаз, отражающихся во внутреннем зеркале салона, хозяин авто понял, что шутить пассажирка явно не намерена, так что на всякий случай решил не испытывать судьбу и с места выжал педаль до отказа. Разумеется, он тоже узнал её, думала Харли. Разумеется, он сообщит о ней в полицию. А наводить полицию на тот адрес, куда она направлялась, даже если он ненастоящий, было никак нельзя. И ей заранее было очень противно от того, что ей предстояло сделать, как только они прибудут на место. —?Ты куда это? Эй! Фьюить! Слышь? Стоять, я к тебе обращаюсь! —?окликнул её голый до пояса татуированный верзила, и Харли медленно, как сомнамбула, обернулась на звук. Её раскрашенное лицо не выражало никаких эмоций, только брови были чуть растерянно заломлены вверх, как у ребёнка, который хотел вот-вот расплакаться, но забыл, отчего. Раскрытое мешковатое пальто, трико под ним, спутанные светлые волосы, схваченные в два растрепанных хвоста, и левая щека её были густо забрызганы кровью. В одной руке она держала красный, влажно блестящий нож, с другой устало свешивался нелепая разноцветная кукла.[арт от VayuVayu - https://i.ibb.co/LtsRzj7/Prp-Do-YC8c-J0.jpg] —?Срань господня! Чак!.. Чак, иди сюда! Это что за херня?! Мрачный рыжий здоровяк с битой, утыканной гвоздями, неохотно поднялся со своего места и с довольно пугающей решимостью направился в их сторону. —?Эй, леди! Ссохшиеся губы Харли произнесли какое-то слово, но его никто не расслышал. —?Ты случайно не заблудилась, а? Какого хрена тебе здесь надо? Ты хоть знаешь, где ты? Ты откуда взялась вообще? Оба мужчины приблизились к ней почти вплотную, обходя кругом и не сводя с неё взгляд. Харли не шевелилась, только поминутно закрывала глаза на несколько секунд, и тогда по всему её телу пробегала мелкая дрожь. —?Д… Джокер… —?сложили наконец непослушные губы. —?Мне н… нужен Джокер… —?проговорила она совсем тихо и зажмурилась, словно хотела очнуться от какого-то слишком бредового кошмара, а он всё никак не хотел заканчиваться. Один тип толкнул другого в плечо. —?Ты слышал? —?Чего? —?По ходу, она к боссу. —?Слушай… это же вроде бы та докторша, не? —?Да ладно, он сказал, ей не жить! —?Ну блядь, я тебе точно говорю! На ней вон ещё костюм клоунский, тот самый… —?Босс приказал на территорию никого не пускать, значит, и её тоже. —?Тогда как она нас нашла? Адрес откуда узнала? —?Эй, ты! —?рыжий Чак ткнул Харли. —?Ты откуда адрес знаешь? Девушка молча перевела взгляд на говорившего, но видимо, не поняла, что обращаются к ней. Наверное, поэтому её брови по-прежнему сохраняли болезненно плаксивое, неестественное выражение. Татуированный заметил куклу и только успел с тупым любопытством протянуть к ней руку, как Харли вдруг в одно мгновение ощетинилась и рывком выставила нож, крепко прижав игрушку к груди. Её волчий оскал и безумный взгляд заставили поспешно отступить на шаг назад громилу почти вдвое больше неё размером. —?Она какая-то странная, парень,?— скривился Чак. —?Не нравится мне вся эта хрень… давай бросим её в бассейн, и дело с концом, а? —?Я тебе брошу. Все трое обернулись на голос, и лицо Харли мгновенно ожило, блаженно опустив веки и расплывшись в нежной узнающей улыбке. По железной лестнице, слегка прихрамывая на левую ногу, спускался Джокер?— высокая фигура, кажущаяся непривычно худой без больничной униформы. Здесь он выглядел совсем другим, даже двигался по-другому. Контраст между нелепым костюмом дешёвого комика и взглядом сбежавшего из психиатрической лечебницы маньяка вселял какой-то поистине запредельный ужас?— ощущение непредсказуемой опасности волнами исходило от него, как от камня, брошенного в воду. При виде гостьи что-то в застывшей маске его оскала неуловимо дрогнуло, как не вовремя вставленный двадцать пятый кадр, и Джокер нервно дёрнул головой, словно вправляя шейные позвонки. —?Мистер Джей, это я… пришла… —?только и смогла вымолвить Харли, умоляюще подняв дрожащие ресницы, и тихонечко, никем не поддерживаемая, опустилась на колени прямо перед ним.[арт от VayuVayu - https://i.ibb.co/1Xt1Jmy/qt-VHMe-Ffl8-Y.jpg] —?Вон,?— отрезал он сквозь зубы, и девушка поначалу даже вздрогнула, как от удара, не сразу поняв, что адресовано это не ей. —?А как же… —?начал рыжий, но сразу осёкся, когда Джокер выдернул из-за пазухи абсолютно игрушечный с виду пистолет и очень уверенно направил его на говорившего. В сочетании с карикатурно-серьёзным выражением его лица выглядело это довольно комично, так что второй верзила не удержался и сдавленно хмыкнул. Одним быстрым, рассчитанным движением Джокер перевёл прицел на него, грянул выстрел, и Харли взвизгнула, зажмурившись и с силой зажав уши руками. Детина в татуировках за её спиной безропотно осел на пол, почти не издав ни звука. Острый металлический стержень вошёл ему ровно между глаз, развернув над упавшим телом красно-жёлтую тряпочку с довольно невесёлым ?bang?. —?Давай-давай, я тебя внимательно слушаю,?— не дрогнувшей рукой вернув рыжего на мушку, опасно тихо поторопил шут и приглушённо загоготал. Улыбка его была широкой и совершенно безумной. Чак глухо зарычал, но всё-таки, не поворачиваясь спиной, медленно попятился и, волоча за собой биту, скрылся в сумерках за воротами. Джокер неторопливо подошёл к убитому охраннику, наступил ему носком туфли на волосы и выдернул дротик. Потом придирчиво осмотрел его, беспечно что-то напевая, вытер, одним движением, как ручку, загнал в карман жилета, где угадывались ещё два таких же, и только после этого вернулся к сидящей на полу девушке, опустившись на корточки рядом с ней. —?А вот теперь, дорогая, скажи мне,?— начал он, наклоняя голову набок, чтобы заглянуть ей в лицо. Харли всё ещё жмурилась, часто и судорожно всхлипывая, и шут почти бережно убрал дулом спутавшиеся пряди волос с её лица, хотя она очень хорошо ощутила, как металл сначала задумчиво уткнулся ей в центр лба, а потом в левый висок. —?Скажи мне, сколько ещё раз ты успела засветиться, прежде чем попала сюда? Только давай я тебе подскажу?— отвечать нужно быстро и очень-очень честно, потому что сегодня я, как ты видишь, очень злой клоун, и эти назойливые копы, которых ты уже наверняка привела за собой, меня сейчас очень расстроят… понимаешь, о чём я? А? Ты вообще меня воспринимаешь, кукла? Живо прекращай истерику и смотри мне в глаза! Хлоп! —?голова её безвольно мотнулась, и Харли вмиг затихла, потрясённо глядя куда-то в пол прямо перед собой. Во всю щёку стремительно разгоралась горячая, обидная боль, и поверить в неё было гораздо труднее, чем во весь тот кошмар, в котором она оказалась, от начала и до конца. Девушка как-то совершенно по-детски вытерла нос тыльной стороной ладони и медленно, очень медленно подняла на своего мучителя покрасневшие от слёз глаза с двумя дрожащими огоньками. И вот в этот самый момент, наверное, в них появилось что-то новое, до мурашек яростное, что заставило готэмского маньяка номер один на короткий, очень короткий миг измениться в лице. На нём мелькнуло?— не восхищение, нет (ох, да и в самом-то деле!),?— но нечто куда более опасное. Одобрение. —?А ну-ка признавайся, сколько людей ты уже убила? —?жёстко беря её под подбородком, как собаку, осведомился Джокер. —?Давай, маленькая лгунья… ?Нет, ни за что, никогда… Я не хочу сесть в тюрьму!.. Отнимать чужую жизнь?— это слишком серьезно!..? А? А?! Он злорадно и довольно расхохотался. Харли испуганно дёрнула головой, но Джокер держал её слишком крепко, безжалостно ловя её взгляд всякий раз, как она переставала жмуриться, и это было больнее любых пощёчин. У неё в голове в реальном времени какой-то злобный арлекин здоровенным молотом забивал насмерть маленькую, ни в чём неповинную Харлин Квинзел, и она чувствовала каждый его удар всеми своими нервами, как по сорванным ногтям. —?Я не знаю, так просто… было нужно… —?проскулила она, всё так же тщетно пытаясь отвернуться и поминутно закрывая глаза, словно искала поддержки у этой пустой спасительной темноты. —?Я знала, что нельзя… полицию, и я… убила… водителя,?— девушка взглянула на потемневшие брызги на пальто, на свои окровавленные руки и поджала губы с такой силой, что они почти исчезли с её лица. Рваную рану рта Джокера перекосило в гримасу плохо сдерживаемого триумфа. —?М-м? —?вопросительно мурлыкнул он и вдруг провёл большим пальцем по её щеке, от уголка губ почти до самого уха, превращая уже застывающие капли чужой крови в сплошную мутно-красную линию. Сначала с одной стороны лица, а потом, не встречая у заворожённой этим невероятным действом девушки никакого сопротивления, и с другой. —?А может,?— почти задумчиво прикрыв веки, тремя пальцами повернув за подбородок её голову и придирчиво оглядывая своё творение, произнёс Джокер,?— тебе просто понравилось, а? Понравилось… убивать? Харли прерывисто вздохнула, приоткрыв рот. От одного этого почти ласкового прикосновения земля ушла у неё из-под ног, и ей вдруг так остро захотелось поймать эту руку и прижать её к губам, что свело скулы… Он словно приглашал её в своё безумие этой мрачной пародией на миропомазание, и она знала: стоит ей сейчас принять это приглашение или отказаться от него?— пути назад больше не будет. Впрочем, её ответ был предопределён ещё давным-давно. —?Мне нравится… всё, что позволяет стать ближе к вам,?— подняв глаза и собрав в этом взгляде всю свою смелость, благоговейно прошептала она. Его лицо изменилось мгновенно, словно удар молнии. В одно движение Джокер больно схватил её за хвост и рванул вперёд и вверх?— до жути близко к себе, так что она почуяла его запах, стерильно-горький, как в операционной, со слабым тошнотворным привкусом крови. Вопреки всем её ожиданиям, эта внезапная предельная близость ничуть ей не понравилась?— в той бешеной ярости, с которой в её волосы вцепились эти жёсткие пальцы, не было ни намёка на ту двусмысленность, которой она всё это время так отчаянно желала, только чудовищно реальная угроза жестокой расправы. —?Заткнись! —?прошипел он, с силой ткнув стволом ей под нижнюю челюсть, так что Харли невольно сглотнула, очень отчётливо ощутив гортанью снаружи твёрдое железо. —?Не смей портить мне всё веселье! Когда вы, аркэмские зануды, в своей слепой гордыне пытаетесь расковырять мне череп и залезть мне под кожу, это не делает никого из вас ни на вот столько ?ближе? ко мне! Меня раздражала твоя глупая маска тюремного докторишки, я снял её с тебя и получил от этого удовольствие. Всё! Теперь ты свободна. Можешь поблагодарить меня и отправляться на все четыре стороны, можешь остаться работать на меня, хоть и продлится это недолго, потому что ты баба. Но если ты вздумала продолжать трахать мне мозги ещё и на свободе, лучше тебе успеть сбежать отсюда на счёт ?три?, иначе я сделаю сквозным какое-нибудь отверстие в твоей чудесной головке и вытрясу через него все твои розовые фантазии. Мне ты больше не нужна. Ты мне не нужна, поняла? —?глядя ей то в один зрачок, то в другой, настойчиво повторил он и встряхнул её до выступивших на глазах слёз боли. Что-то очень глубоко в его безумном взгляде никак не вязалось с жестокостью этих слов, вот только обескровленная Харли этого уже не замечала, сломанной марионеткой обвиснув в его руках. Она попросту отказывалась слышать всё это, как он мог вот так просто прогонять её после всего, что она сделала, как, почему, за что?.. —?Если это действительно так,?— проговорила она севшим голосом,?— можете убить меня прямо сейчас… Джокер резко встал, с рычанием вздёрнув её за волосы и заставив подняться на ноги. Пальто упало на пол, обнажив разорванное в нескольких местах, грязное от крови трико с когда-то белыми манжетами и воротником, и Харли инстинктивно прижала кулаки к груди, словно хотела прикрыться. Джокер толкнул её спиной к стене и одним чётким и выверенным движением вытянутой руки взял её на прицел. —?Смелая до конца, а? —?огрызнулся он, и одна его бровь невротически дёрнулась. —?Или просто боишься… начинать с нуля? Парализованная первобытным ужасом, Харли впервые в жизни смотрела прямо в зияющее дуло направленного на неё пистолета, и страх захлестывал её волнами, сильный до тошноты, до того самого панического, безысходного отчаяния, когда вдруг понимаешь, что с человеком, который собирается тебя убить, нет вообще никакой возможности разумно договориться?— просто потому что если в следующую секунду ему захочется нажать на спусковой крючок, он его нажмёт, и всё тут. При этом Джокер с такой силой стиснул зубы, что Харли почти физически чувствовала его напряжение, не понимая, чего же он тогда так долго ждёт. На самом деле, если бы он сейчас пустил пулю ей в лоб, это был бы самый лёгкий выход для них обоих, и арлекинша успела даже удивиться тому, как эта простая мысль раньше не приходила ей в голову. Ей вдруг самой захотелось, чтобы это наконец произошло, прямо сейчас, прямо здесь, рядом с ним, по его желанию. В конце концов, разве не этого она хотела?— любым способом доставить ему удовольствие? И разве она не знала, что он способен испытывать удовольствие лишь от чужих страданий и смерти?.. Отдать всю себя ради его улыбки?— о да, вот это было бы идеальное завершение. Харли перевела взгляд с чёрной дыры пистолетного дула в так же опасно направленные на неё глаза. И страх отпустил её. Словно лопнула до предела взведённая пружина, и по венам разлилось как-то само собой возникшее восхитительное чувство безразличия и готовности абсолютно ко всему, что произойдёт дальше. Девушка опустила скрещённые на груди руки, в одной из которых всё ещё был зажат окровавленный нож, и развела их в стороны, как в конце акробатического элемента, открываясь для выстрела. Выжить в череде взрывов, в путешествии по ржавой вентиляционной шахте, в экстремальной автомобильной погоне и умереть от руки того, ради кого она всё это делала и к кому так стремилась?— это, в конце концов, даже смешно… Откуда-то изнутри, из самого солнечного сплетения в лёгкие хлынула и начала стремительно подниматься вверх жгучая щекочущая пена, на миг застрявшая в горле коротким сдавленным смешком, а потом вдруг выплеснувшаяся в какое-то абсолютно ненормальное хихиканье. Через секунду Харли запоздало поняла, что смеётся, запрокинув голову, даже не задумываясь о том, как страшно выглядит с этой гримасой на своём перемазанном кровью и чёрной краской девчоночьем личике. Помедлив, Джокер опустил пистолет и криво оскалился. —?Вот это другое дело. Сил больше не было смотреть на твои сопли. Харли с трудом заставила себя заткнуться, вот только стереть дурацкую улыбку так и не смогла?— губы словно свело. Оглушенная, она искала внутри себя мисс Квинзел, но больше нигде не могла её найти?— вместо неё из каждого отражения в ответ смотрел сумасшедший смеющийся арлекин. Джокер убрал оружие в наплечную кобуру, провёл рукой по волосам и подошёл вплотную к ней. Харли всё так же блаженно улыбалась, раскинув руки, и даже не шевельнулась, когда он приблизился, лишь запрокинула голову ещё дальше, подстраиваясь под высоту его роста. —?Похоже, что мне больше нечего терять, мистер Джей,?— тихонько сказала она, влюблённо глядя на него из-под полуопущенных век. —?Думаешь? —?полюбопытствовал Джокер, упершись руками в стену по обе стороны от неё. — Ну тогда послушай-ка, что я тебе скажу, только внимательно послушай. Знаешь, о чём я думал всё это время, пока ты ходила ко мне в палату, доктор? Я думал о том, какая ты хорошенькая. Улыбаешься, да? А нет, ты подожди! —?он со злобой ударил ладонью в штукатурку над её головой, так что Харли от неожиданности зажмурила один глаз. —?Слишком хорошенькая, соображаешь? Каждый раз, как ты начинала делать вид, что сострадаешь?— или нет, что понимаешь, о да, вот оно, это слово, понимаешь меня! —?каждый грёбаный раз мне хотелось тр-рахнуть тебя головой об стол и повозить этим хорошеньким личиком по осколкам твоих очков, чтобы ты потом сутки выла, как сучка, катаясь по полу от боли, чтобы тебя на всю жизнь изуродовали десятком кривых швов, и чтобы ты после этого содрогалась от отвращения всякий раз, когда смотришь на себя в зеркало, вот, слышишь, что мне хотелось сделать с тобой! —?Харли вжалась спиной в стену так, словно хотела с ней срастись?— кажется, она уже догадывалась, к чему он клонит. —?А знаешь, почему я тебе говорю об этом сейчас? —?перескочив с повышенного голоса на опасно тихий, зашептал он и жёстко стиснул пальцами её щёки, так, что рот девушки сложился нелепым кукольным бантиком. —?Потому что когда ты пищишь, что тебе якобы ?нечего больше терять?, у меня опять очень, очень чешутся руки это сделать. И ты сильно удивишься, если узнаешь, как много ещё я смогу у тебя отнять, если ты вовремя не остановишься… Даю тебе последний шанс. Не испытывай моё терпение. Уходи. Уходи сейчас. Уходи же. Никогда прежде Харли не видела, чтобы он всерьёз боролся с самим собой, и это зрелище почему-то показалось ей пугающим, удивительным и почти… интимным. И в то же время ей было предельно ясно, что если она уже стала причиной этой борьбы, уйти сейчас было бы верхом глупости. Глядя на него странно блестящими глазами, арлекинша медленно подняла на уровень глаз руку с всё ещё зажатым в ней ножом и довольно отстранённо отёрла его о манжету. А потом, едва поколебавшись, протянула Джокеру. —?Если дело только в этом… я готова,?— и она слегка повернулась, подставив ему беззащитное лицо. Клоун тут же вырвал нож, крепко схватил свою жертву за волосы и сунул лезвие ей за щёку. Харли невольно напряглась и торопливо зажмурилась. Она знала, что сейчас будет, знала с самого начала. Одно быстрое движение?— и она уже никогда не станет прежней. Только бы это скорее закончилось, господи, только бы скорее… —?Никогда не дразни меня этим, слышишь? —?прошипел он ей прямо в ухо, так что она почувствовала его тяжёлое дыхание в своих волосах у самой шеи. И в этот момент с ужасом поняла, что он возбуждён. Но хочет он не её. А её боли. —?Я бы ни за что не посмела… вас дразнить,?— осторожно, чуть невнятно выговорила она, невольно касаясь языком холодного острого металла во рту. —?Сделайте это, если вам так хочется, пожалуйста… прошу…[арт от VayuVayu - https://i.ibb.co/DtgMWKr/MYo8-Oa3-AMw-A.jpg] Лезвие вздёрнуло уголок её губ, и Харли сделала быстрый вдох, как перед прыжком в воду… но ничего не произошло. Нож вдруг дрогнул, выскользнул из её рта и одним ударом вонзился в стену рядом, сухо брызнув на пол осколками штукатурки. Харли недоверчиво подняла веки. Её истязатель смотрел прямо на неё, по-прежнему тяжело дыша сквозь судорожно сжатые зубы, и в его глазах недовольно гасли голодные зеленоватые огоньки. —?Ну уж нет, кукла,?— глухо прорычал он. —?Я найду другой способ тебя испортить. Джокер раздражённо повёл плечами, оттолкнулся от стены и отошёл широкими нервными шагами, словно зверь в клетке. Харли молча проводила его взглядом в спину, пытаясь справиться с откуда-то нахлынувшим чувством острого сострадания к нему, увы, столь же беспомощного, как желание приласкать оголённый высоковольтный провод. —?В конце концов, ведь я же пошутил… почему здесь никто не понимает моих шуток? Это что, так сложно?! Чёрт подери, чёрт! Чёрт!..?— вдруг заорал он и со злостью пнул стоявшее неподалёку жестяное ведро, с оглушительным грохотом полетевшее по каменному полу, так что Харли зажмурилась, втянув голову в плечи. —?Хочешь в игры играть, значит? —?он резко обернулся, впившись в неё озлобленным взглядом. —?Веселья хочешь? Ну давай, я покажу тебе цирк, Арлекин,?— за секунду опустившись до охрипшего полушёпота, Джокер склонился в издевательски услужливом поклоне и гостеприимно развёл руки. —?Давай, если ты такая смелая. Я тебе покажу такой цирк, в котором умереть можно со смеху.

Харли жадно втянула воздух ноздрями, и от счастья у неё закружилась голова. Мистер Джей позволил ей остаться! Она смогла, она не испугалась ни его жестоких слов, ни жизни вне закона, ни угрозы изуродовать её, ни даже смерти, и теперь знает, что он просто пошутил, просто проверял её на прочность, ну конечно!.. Она доказала мистеру Джей, что готова абсолютно на всё ради него, и это уже было всерьёз, куда серьёзнее, чем их аркэмские кошки-мышки… А ей в какой-то момент показалось, что за этой сумасшедшей маской она мельком разглядела кого-то ещё, кому на неё, маленькую безрассудную Харли Квин?— о, какая неописуемо дерзкая мысль! —?было не до конца наплевать. Арлекинша схватилась правой рукой за нож, торчащий из стены рядом с её лицом, одним резким движением выдернула его?— откуда только взялись силы? —?и жестоко улыбнулась: сквозь слой грязи, крови и грима в два ряда влажно блеснули белые зубы. —?Скорее бы. *** —?Как будто вы просто завели себе личного психиатра, ха-ха-ха… —?Умоляю, Харли, ты никогда не была психиатром. —?Ну, неплохую гимнастку с запасом интересных боевых трюков… —?…которым я же тебя и научил. —?Значит, верную помощницу… —?Последствия твоей ?помощи? мне иногда слишком дорого обходятся. —?Рррр… зачем же тогда вы оставили меня, мистер Джей? —?Мне просто очень понравилось делать тебе больно… *** Губы у Айви были просто изумительно мягкими, и к лёгкому жжению и покалыванию на языке Харли уже почти привыкла, каждый раз невольно постанывая от предвкушения этих влажных лепестков на своей коже. Сплетая тонкие пальцы, они с наслаждением утопали в пышных, благоухающих завитках её рыжих волос и ласкали друг друга так одержимо, словно виделись в последний раз?— что, впрочем, учитывая непредсказуемость их каждого нового дня, могло в любой момент стать вполне реальным риском для обеих. —?Когда ты наконец бросишь его? —?сквозь зубы прошипела Плющ, отстраняясь и беря лицо подруги в ладони. —?Я же вижу, что ты снова думаешь о нём. Меня это скоро с ума сведёт!.. —?О, меня тоже,?— почти беззвучно обронила Харли куда-то в сторону. —?Когда ты бросишь его? —?настойчиво повторила Айви, покрывая поцелуями горячие щёки в следах грима. —?Когда перестанешь унижаться? Когда ты будешь моей, совсем моей?.. —?Рыженькая, пожалуйста… —?опуская ресницы и отворачиваясь, запросила Квин. —?Ты же знаешь… зачем спрашивать? Я ещё никого, никогда не любила сильнее, чем его. Я умру за него. Я умру без него, и с ним тоже умру… Прости, это выше меня, только он один знает, чего я хочу… —?Да чего? Чего ты хочешь?! —?с раздражением перебила Плющ, встряхивая её и впившись в неё взглядом. —?Он ведь использует тебя, ты что, не видишь? Полоумный клоун вытирает об тебя ноги, а ты и рада?— да, давай, ещё, сильнее, да!.. Чёрт, разве тебе самой не противно?! Ты же хочешь невозможного, Харли, сколько можно повторять, он тебя никогда не полюбит, никогда, просто потому что вообще не способен любить никого, кроме себя… —?Да нет же… нет-нет-нет… Айви, рыженькая, послушай, нет… —?перебивая почти севшим от потрясения голоском, отрицательно замотала головой арлекинша, и в её широко распахнутых глазах заблестели две маленькие звёздочки. —?Ты не понимаешь, на самом деле он… ненавидит себя. Никто на свете не ненавидит его так же… сильно, как он… сам. Сверху упала какая-то ужасная, тяжёлая тишина, такая тяжёлая, что под её весом Харли наморщила носик, скривила губы и, не удержавшись, тихонечко заплакала. Её подруга сразу же изменилась в лице и порывисто прижала к себе гибкое, стройное тело, которое она, Айви, сделала почти совершенным, а этот чокнутый шут лишь уродовал с безжалостной регулярностью?— кое-где на молочно-белой коже виднелись следы синяков и ссадин, а на правом бедре отчётливо читался кривой шрам жуткого, неровно зажившего ожога. —?Девочка моя, тише, тише… —?горячо зашептала Айви, прижимаясь губами к золотистому пробору на макушке прямо между двух растрепавшихся хвостов и поглаживая длинную шелковую спину. —?Тшш… ну что ты, в самом деле, ты же такая сильная… зачем ты так?.. —?Я же каждый миг думаю только о том, как облегчить его боль, Айви,?— жмурясь и всхлипывая, тоненько выговорила Харли, уткнувшись в зеленоватое плечо, покрытое рельефными, как шрифт Брайля, узорами. —?Ему очень больно, а мне больно оттого, что я ничего не могу с этим поделать… Вы же оба ядовитые, только вот чтобы целовать тебя, у меня хотя бы есть противоядие, а чтобы целовать мистера Джей, такого противоядия нет, и никогда не будет, понимаешь?.. Ох, рыженькая, если бы ты только знала, как отчаянно мне хочется сделать это, так хочется, хотя бы один-единственный разочек… но тогда мистер Джей точно меня убьёт, а я больше всего на свете боюсь его разозлить. Он просто… не умеет жалеть, никого, ни себя, ни меня, понимаешь? Понимаешь ведь? Скажи, что хотя бы ты понимаешь меня, ну пожалуйста, пожалуйста, скажи… —?Мой несчастный цветочек,?— шепнула Айви, обеими руками прижимая к себе вздрагивающую от всхлипов обнажённую подругу, чтобы скрыть покрасневшие то ли от ярости, то ли от ревности, то ли от осознания собственного бессилия глаза. —?Честное слово, иногда я бы очень хотела тебя не понимать… *** Джокер всё ещё стоял прямо перед ней, раскинув руки, словно приглашал в объятия, и окрылённая Харли сделала несмелый шаг к нему, но, потеряв поддержку стены, вдруг пошатнулась. Похоже, её голова кружилась не только от счастья. Вернее, совсем не от него. По мере того, как отпускал адреналин, на неё стали накатывать просто жуткая слабость и головная боль, а ещё отчего-то стало очень тяжело дышать. —?Мистер Джей,?— испуганно проговорила она, нервно потирая горло,?— мне что-то… Её прервал глухой толчок снизу такой силы, что вздрогнул пол, и Харли, не удержавшись, упала на четвереньки. Поначалу она подумала, что это очередной взрыв, но ощутила только тупое удивление и никакого страха, словно кто-то прикрутил все её чувства до минимума. Гораздо больше её сейчас заботил этот странный белёсый туман перед глазами… —?Босс! Джокер резко обернулся, и Харли с запозданием машинально взглянула в ту же сторону?— наверху хлипкой лестницы, ведущей из подполья, возник какой-то скрюченный карлик в затёртом брезентовом фартуке, сплошь забрызганном чем-то тёмным. Рука у него была всего одна?— вместо второй из обвисшего рукава засаленной рубахи торчал наполовину ржавый металлический крюк дюймов десяти в длину. Да у них здесь прямо парад уродов, отстранённо подумала Харли, сглатывая отвратительный раздражающе-металлический привкус в гортани и пытаясь побороть неконтролируемую судорожную дрожь во всём теле. Да что же это, в самом деле?!.. —?Мистер Джей… —?Босс, он голоден,?— с неприязнью покосившись на девушку, просипел гном. —?О, это как нельзя кстати! —?весело воскликнул Джокер, игнорируя задыхающуюся Харли. —?Моя очаровательная гостья как раз привезла с собой баночку консервов, хи-хи-хи… На въезде стоит машина с трупом. Труп бросить в бассейн, машину сжечь. И этого прихвати,?— кивнув на тело татуированного, жёстко распорядился он и тут же снова обернулся к Харли, мгновенно переключившись в прежний фальшиво-добродушный режим, будто подхватил чуть было не соскользнувшую маску. —?Что ж, дорогая, добро пожаловать в Дом, который построил Джей! Уже вижу, как тебе нравится здешняя атмосфера, хи-хи… Увы, я, конечно, люблю наблюдать за тем, как агонизируют люди?— особенно такие красивые девушки,?— но тебе я уже уделил сегодня неприлично много времени, так что теперь вынужден оставить тебя с этим очаровательным джентльменом по имени Румпель. Он такой же юморист и красавец, как я, так что уверен, ты даже не заметишь подмены, ха-ха-ха!.. Харли уже едва его слышала?— всё помещение медленно пульсировало болью, сжимаясь вокруг отдаляющегося фиолетово-зелёного пятна, на котором ей даже с трудом больше не удавалось сфокусироваться. Горечь на языке становилась нетерпимой, сердце стучало где-то в висках и в горле, сознание уплывало?— но гораздо больше, чем всё это, её испугали его последние слова. —?Нет-нет… толь… ко… не бросайте… меня!.. —?ещё успела умоляюще простонать она, но тут глаза её закатились, и Харли без сознания повалилась на бок, захлёбываясь хлынувшей изо рта пеной. Джокер пренебрежительно щёлкнул языком, присел на корточки рядом с карликом и стал с улыбкой наблюдать за тем, как арлекинша бьётся в постепенно урежающихся судорогах, так, словно любовался на картину в галерее. —?Похоже, дружище, моя кукла всё-таки сломалась,?— наконец с сожалением сказал он, когда та затихла, поднялся на ноги и посмотрел на наручные часы. —?Семь с половиной минут. Надо отдать ей должное, держалась она долго… Займись-ка телом. Учти?— мне нужно, чтобы она осталась жива. *** Харли очнулась там же, где и лежала, или, кажется, её просто оттащили на пару ярдов в сторону и свалили на груду полиэтиленовых мешков в остатках извести и краски и прикрыли тем самым пальто, в котором она приехала. Её когда-то новенькое тонкое трико являло собой самое жалкое и плачевное зрелище, какое только можно было себе представить?— словно его сняли с арлекиньего трупа. Впрочем, подумала девушка, с отчаянием обхватив себя руками и растирая отчего-то занемевшее левое плечо, это уже почти недалеко от истины. —?А-а, спящая красавица, очнулась… мы уже думали, не оклемаешься, и подумывали тобой воспользоваться, пока тёплая,?— загоготал один из троих верзил, играющих в карты под лестницей. Лица двоих до середины были скрыты платками с намалёванными на них одинаковыми улыбками-оскалами, а на щеках третьего белели два старых узких шрама. Харли потёрла ладонью висок. Голова раскалывалась от боли. —?Что со мной случилось? —?хрипло пробормотала она. —?Э, да ей память отшибло,?— вставил второй, хлопнув картой по железной бочке, служившей столом. Звук отозвался в черепной коробке в тротиловом эквиваленте. —?Мы тебя подобрали на шоссе, куколка. Ты обещала отсосать нам за это… —?Всем троим,?— добавил третий. —?Одновременно,?— согласно кивнул второй, и все заржали. Харли даже не попыталась вникать?— слова были тяжёлыми и тягучими, как мазут, и никак не хотели течь. Плечо саднило, и девушка, оттянув в сторону разорванное трико, обнаружила в центре плотного синяка следы двух уколов. —?Вы мне… что-то… что это? —?спросила она. В горле по-прежнему стоял вкус горячего металла, но она почему-то была уверена, что обморок ей больше не грозит. Она не знала только, к счастью это или к сожалению. —?Помалкивай уже и не напрягай лёгкие, а то опять вырубишься,?— раздался неприязненный скрипучий голос у неё за спиной. Харли обернулась и увидела перед собой карлика из подземелья. Вблизи было заметно, что он сильно косит на один глаз, что ни на грамм не добавляло его уродливой роже очарования. Он протягивал ей не первой свежести фляжку. —?Пить хочешь. Это был не вопрос, а утверждение. Харли выхватила её, даже не поблагодарив. От случайного прикосновения к грязной короткопалой руке снизу желудка поднялась волна тошноты, которую стало ещё сложнее побороть, когда губы ощутили на горлышке какую-то засохшую корку. Впрочем, сейчас она готова была пить даже из одного корыта со свиньями. Жадно глотая, она постепенно ощущала, как проясняется разум. —?Если ты ещё не поняла, это заброшенный химзавод. Здесь воздух отравлен, не выживают даже крысы. Без антидота уже через пару минут присоединилась бы к нему,?— карлик дёрнул подбородком куда-то назад и вниз. Девушка невольно взглянула туда же и к отстранённому ужасу увидела, что уродец волочил за собой труп подвозившего её таксиста, насаженный перерезанным горлом на заменявший ему руку крюк, как коровья туша на бойне. Запрокинутое лицо мертвеца напоминало восковую маску, застывшую в последнем крике, и от очередного движения карлика эта окровавленная голова безвольно перекатилась на другое плечо, взглянув прямо на Харли слепыми остекленевшими глазами. В глотке девушки что-то булькнуло, она отвернулась лицом к стене и, подобрав ноги под живот, в несколько спазмов избавилась от только что выпитой воды, смешанной с какой-то тёмно-жёлтой желчью. —?Нервы у тебя ни к чёрту, белоснежка,?— холодно прокомментировал карлик, сваливая труп у лестницы. —?Ума не приложу, почему босс не дал тебе сдохнуть. Нахрен нам не сдалась лишняя баба на корабле… Утерев предплечьем губы и уже не обращая внимания на оставшиеся следы грима и грязи, Харли нашарила возле себя свой оброненный нож, покосилась на наглого коротышку, и уголок её губ недобро дёрнулся. —?Давай уже, поднимайся,?— раскомандовавшись, карлик, похоже, не заметил, что девушка уже окончательно пришла в себя и волком глядела на него из-за спутанных светлых волос. —?Слышишь меня, кукла? —?визгливо поторопил он, пнув её в голень, и, кажется, понял, что это движение было лишним, когда уже было слишком поздно. Харли зажала рукоять в кулаке и с размаху всадила лезвие в его ступню. Карлик взвыл, захлёбываясь ругательствами, заплясал на одной ноге, потерял равновесие и повалился на пол, продолжая поливать её грязью. Арлекинша вскочила на четвереньки, придавив коленом тянущиеся к ней пальцы. Трое у бочки даже приподнялись, наблюдая за этой стремительной схваткой. —?Глянь-глянь, спящая красавица разошлась!.. —?Охо-хо, вот этот говнюк сейчас отхватит! —?гоготнул другой. —?Язык отрежу,?— тяжело дыша сквозь падающие на лицо волосы, хрипло произнесла Харли, правой рукой обхватив обидчика за шею, а левой прижимая острие к его раззявленному рту. —?Не смей меня так называть. Только не ты… —?Так его, детка! —?послышалось от бочки. Харли мутило от такого близкого ощущения недоросшего тела рядом, пахнущего сырым мясом. Резь в желудке снова напомнила о себе. Она толкнула карлу лицом вниз и в отчаянии огляделась в поиске мистера Джей. Где же он, когда так нужен, как он мог, как он вообще мог бросить её здесь одну, после того, как она чуть не погибла?.. На глаза ей вдруг попалась кукла, выглядывавшая из кармана пальто. Харли проворно подползла к ней, схватила и тут же, повинуясь инстинкту, бросилась наверх по ближайшей лестнице. Споткнувшись, она ощутила шлепок по заднице и рефлекторно лягнулась, первый раз за всё время пожалев, что на её мягких замшевых сапожках нет каблуков. —?Боевая кобылка,?— послышалось возбуждённое, и та же?— или другая? —?рука схватила её за щиколотку. Харли всхлипнула и брыкнулась ещё раз с довольно громким ?Отъебитесь от меня!?, ухитрившись вырваться. Ответом ей было тоненькое передразнивающее ?Отъеби-итесь от меня-я!? и дружный взрыв смеха. Похоже, эти здоровяки даже не воспринимали её всерьёз. —?Да брось её, Меченый!.. —?Беги, беги! —?заржал тот, что со шрамами. —?Всё равно ты здесь никуда не спрячешься!.. —?Ты заплатишь за это, сука! —?донёсся до неё визг всё ещё плевавшегося ядом карлика. —?Ты очень скоро поймёшь, какую ошибку совершила, дрянь! Клоунская подстилка!.. *** ?Улыбка Глазго??— раны на лице, наносимые ножом или другим острым предметом от уголков рта почти до ушей. После заживления оставляют на щеках шрамы, которые напоминают широкую улыбку.

Этот способ метить неугодных зародился в XIX веке в бурно развивающихся городах Шотландии, кода криминальные группировки делили едва отстроенные районы, порой доходя в своих разборках до невероятной жестокости. Шрамы на лицах меченых позволяли бандитам громко заявить о себе и недвусмысленно предупредить чужаков. Впоследствии этот зверский способ устрашения переняли футбольные фанаты команды Челси ?Chelsea Headhunters?, так что иногда его называют ещё ?улыбкой Челси?. Существует два варианта исполнения ?улыбки Глазго?. В первом случае жертва крепко удерживается, жестоко избивается, и в момент, когда она кричит от боли, ей резко делают широкие и глубокие надрезы по бокам рта. Вторая версия, считающаяся ?классической?, больше походит на настоящую пытку: пойманному сначала делают небольшие надрезы по углам рта, а уже затем применяют к нему болевые приемы, чтобы, крича, тот сам себе разрывал и увеличивал рану. *** Харли взбежала на два пролёта вверх, вывалилась в какой-то длинный узкий коридор и с грохотом захлопнула за собой дверь. Здесь тянуло холодом из разбитых окон вдоль стен, снаружи со скрипом проворачивались лопасти двух старых промышленных кондиционеров, и кроме неё не было ни души. Девушка привалилась спиной к стене, чувствуя, что её едва держат ноги, почти бессознательно вытерла лезвие о бедро и тяжело отдышалась. Она понимала, что успела за пять минут заработать себе предостаточно проблем, но ощущение, что всё это происходило не с ней, а с новой, безрассудной и опасной Харли Квин, было непривычно приятным и лёгким. Несмотря на едва минувшую смертельную опасность, в её опустевшей голове уже крутилась какая-то бессмысленная, но жизнерадостная песенка, поставленная мозгом на повтор?— очевидно, в целях самозащиты. Судя по тишине на лестнице, её никто не преследовал. Впрочем, эти ребята внизу были правы?— она здесь всё равно в ловушке, как мышь в многоэтажном лабиринте, и даже вздумай она бежать, опасность снаружи была ничем не лучше опасности внутри. Харли осторожно прошла по коридору, похрустывая мусором под ногами, и с опаской выглянула в одно из разбитых окон. В ноздри ударил тяжёлый раздражающий запах, от которого на мгновение закружилась голова, и сквозь пелену бледного тумана проступила поистине впечатляющая панорама заброшенного химического завода. Перед ней высился частокол гигантских дымоходов и резервуаров в переплетении каркасных ферм, ржавых труб, ограждений и лестниц, под которыми темнели мрачные громады полуразрушенных цехов. Один из них зиял развороченными кирпичными внутренностями, словно вырванными каким-то чудовищным взрывом. По периметру территории развевались обрывки сигнальной жёлто-чёрной ленты, бетонный забор щетинился колючей проволокой, а на подъездных железнодорожных путях мёртвым грузом стояли крутобокие цистерны с тёмными потёками и знаками химической опасности на стенках. Здесь царило запустение поистине грандиозного масштаба, но в то же время шла другая, тайная жизнь: из отдельных труб шёл дым, вращались вентиляторы, стояли явно недавно припаркованные, нетронутые коррозией грузовики, а порой словно из ниоткуда возникали вооружённые человеческие фигурки. Так труп крупного животного становится домом для тысяч деловитых насекомых?— его новых полноправных хозяев. Коридор, по которому шла Харли, оказался переходом в административно-бытовой корпус, такой же ветхий и мерно гудящий, как всё вокруг. Ближайшая покосившаяся дверь была приоткрыта, и за ней обнаружился ряд раковин, едва держащихся на связках обнажённых водопроводных труб. В тишине размеренно и гулко капала вода из выстроившихся вдоль потолка душевых леек. Харли вошла и прикрыла за собой дверь. Крайний слив был забит чем-то, на что ей даже не хотелось смотреть вблизи, но покрутив кран под вторым, она дождалась, пока сверху полилась вода, и даже присвистнула: —?Ву-ху! Пятизвёздочный сервис! Ей тут же невозможно захотелось раздеться, встать под эту холодную воду и отмыться от грязи и ужаса последних дней, пускай даже здесь и сейчас. В конце концов, почему нет? Если даже кто-нибудь и застанет её здесь голой… что ж, он просто сразу увидит её во всеоружии. На всякий случай всё же положив нож рядом с собой на полочку для душа, она стянула с головы резинки, выдрав при этом порядочно спутанных волос и зашипев от боли, через голову сняла воротник, затем изорванные перчатки, нашарила дрожащими пальцами молнию на затылке и потянула вниз, выбираясь из трико, как змея, сбрасывающая кожу. Набралась духу и взглянула вниз. Даже несмотря на многочисленные страшные синяки и кровоподтёки, она не удержалась от невольной кривой усмешки?— не лучшего качества костюм, в котором она провела почти двое суток, полинял от пота и крови, оставив на её теле краску и разлиновав его на четыре чёрно-красных квадрата. —?Отлично, Арлекин,?— произнесла она вслух, выкручивая на полную проржавевшие краны, становясь под струю и запрокинув голову, чтобы не видеть грязно-бурых потоков под ступнями, уходящих в канализацию, вниз, под Готэм. —?От этого ты уже точно не отмоешься… На полках в раздевалке она обнаружила брошенную как попало пыльную спецодежду, натянула прямо на голое тело грубый комбинезон на лямках, штанины которого пришлось подвернуть, чтобы они не волочились по полу, накинула сверху глухой защитный халат с длинными рукавами и про себя порадовалась, что поблизости нет зеркала. Ей очень не хотелось видеться сейчас с живущей там тонкой бледной девочкой с налипшими на лицо прядями мокрых волос, в мешковатой тёмно-синей одежде и в разноцветных сапогах, всё имущество которой теперь составляли кухонный нож за голенищем и тряпичная кукла в кармане. Когда же это успело произойти, что аккуратная, милая доктор Квинзел успела превратиться в неё, в эту новоявленную убийцу, в марионетку, слепо идущую за чокнутым кукловодом? Была ли она вообще, эта доктор Квинзел?.. Надо же, как просто оказалось соскользнуть в Зазеркалье только затем, чтобы выяснить, что пути назад нет… Коридоры, разбитые окна, бесконечные разбросанные листы бумаги, полустёртые надписи на табличках, запертые двери, спутанные провода, склянки, противогазы, пыль… В покосившемся шкафчике медпункта нашлась аптечка первой помощи, пролежавшая здесь чёрт знает сколько лет. Впрочем, бинты и йод с виду выглядели вполне сносно, а в дальнем углу даже обнаружился пузырёк с бриллиантовым зелёным?— этот раритет Харли видела второй раз в жизни. Крохотная баночка вазелина буквально спасла её пересохшие губы, превратившиеся за последние часы в сплошную череду болезненно кровоточащих трещин. Увы, ничем больше, кроме перевязочных материалов, здесь было не поживиться, и Харли сто раз пожалела, что сумку с бесценными запасами Дина Стэнфорда пришлось бросить в Аркэме?— сейчас она готова была душу продать за обезболивающее. К несчастью, до неё постепенно начало доходить, что всё это только начало, и боль теперь будет её частой спутницей. Боль была поводком, на котором, то укорачивая, то отпуская, крепко держал её мистер Джей. Одна мысль о нём мгновенно разбудила в ней ноющее голодное чувство, что прочно угнездилось где-то чуть левее солнечного сплетения. Если бы не мистер Джей, ей бы не пришлось проходить через всё это. Если бы не мистер Джей, она бы никогда не оказалась по ту сторону закона без денег и документов на отравленном собственными отходами химическом заводе в компании накачанных головорезов и одноруких карликов. Цена была заплачена сполна, но взамен Харли получила пока только дозу какого-то сомнительного противоядия неизвестного срока действия, мужскую спецовку размера L, дюжину ушибов всех оттенков лилового, обрывки догорающих мостов с прежней относительно налаженной жизнью и пузырёк зелёнки. Никакой романтики. Никаких надежд. Сейчас ей казалось, что этого разговора в цеху вообще не было?— либо он был галлюцинацией, вызванной химикатами, либо происходил очень-очень давно. Только воспалённый надрез в правом уголке губ живо напоминал о хирургических прикосновениях жестоких белых рук… Харли поймала себя на том, что как она тогда отчаянно желала, чтобы всё это скорее кончилось, так же сильно ей сейчас хотелось снова ощутить их на своём лице. Стокгольмский синдром, доктор Квинзел, а? —?невесело усмехнулась она. Он самый, пациентка Квин. В ох, какой запущенной форме. Уходящие ввысь стены и колонны огромной заводской столовой были сплошь покрыты серыми хлопьями облезающей штукатурки, делающими её похожей на идеальную сцену для страшного сна. Столы и стулья валялись вокруг, расшвырянные какой-то злобной нечеловеческой силой, как гигантские дохлые насекомые. Харли помедлила на пороге, опасаясь выходить на середину помещения, с минуту послушала гудящую тишину, а затем осторожно двинулась вдоль стены, хрустя осколками разбитой посуды. Лампы здесь не горели, над полом стоял пыльный туман, и кое-где ей приходилось пробираться практически на ощупь. Как вдруг за одной из колонн она увидела что-то, чего здесь просто никак не могло быть. Поначалу Харли приняла её за голодную галлюцинацию, но тарелка была настоящей?— она стояла на единственном целом столе и даже слегка дымилась. Пригласительно отодвинутый стул и косо падающий бледный свет превращали всю картину в какую-то сюрреалистическую пародию на романтический ужин, не хватало разве что зажжённой свечи. Было очевидно, что всё это предназначалось для неё, ведь больше в этом огромном пустующем корпусе никого не было. Словно неведомый и невидимый хозяин велел позаботиться о ней, совсем как в сказке про Красавицу и Чудовище… Харли подошла ближе. В тарелке лежал вполне съедобный с виду кусок мяса с гарниром. Рядом лежала таблетка и стакан воды. ?Съешь меня??— было нацарапано на столе возле тарелки красным карандашом. ?Выпей меня??— гласила надпись перед стаканом. —?Мистер Джей! —?воскликнула она и даже рассмеялась от радости, бросившись на стул и с нежностью прижавшись щекой к холодной облупившейся столешнице. Это он! Он не забыл о ней! Значит, всё не зря!.. Все её сомнения, вся обида, всё разочарование и страх последних дней улетучились в одно мгновение, как будто их и не было, и счастье заполнило всё её маленькое существо, словно рвущийся вверх воздушный шарик. Харли без колебаний закинула капсулу в рот, взяла нож и вилку, по-детски поёрзала на стуле, устраиваясь поудобнее, и с удовольствием принялась уминать бифштекс, болтая ногами так беззаботно, словно вокруг был вовсе не огромный разрушенный завод, а ромашковое поле. Вернувшись в медпункт, она плюхнулась на смотровую кушетку, наткнулась бедром на лежащую в кармане куклу, подумав, сняла халат и вытащила её на свет. Изрядно потрёпанная, измазанная в грязи и крови, та по-прежнему лучезарно улыбалась. Была ли эта случайная находка насмешливым знаком судьбы или же её сочувственным подарком, но Харли чувствовала странное утешение, имея возможность сколько угодно долго обнимать её и держать в руках?— зверушке внутри неё отчаянно недоставало ласковых прикосновений… Вдруг, словно по наитию, она достала нож и в одно движение обрезала длинные светлые нитяные волосы, а потом спрыгнула на пол, шагнула к треснувшему рукомойнику, открыла зелёнку и аккуратно перевернула пузырёк над головой куклы, окрашивая их в насыщенный изумрудный цвет. О да. Именно так. Теперь сходство было налицо. —?Ну вот, мой чертёнок… —?сказала она, порывисто прижав к губам чумазую рожицу. —?Теперь ты больше не потеряешься… и ты всегда будешь со мной. Она посадила куклу в изголовье, чтобы дать ей просохнуть, прилегла на потёртое ложе кушетки, свернулась калачиком, укрылась сверху халатом и закрыла глаза с абсолютно счастливой улыбкой на лице. Таблетка подействовала, боль ушла, и ослабленный поводок отпустил её, как ошалевшего щенка, в глубину собственных воспалённых фантазий. …длинные-длинные-длинные коридоры, мигающие лампы, грузовые лифты, провода вдоль стен, лестницы, ведущие вниз, ступени, выпадающие в пустоту, как чёрные клавиши…

…капли крови, расцветающие в воде, кляксы Роршаха, кожаные ремни-фиксаторы, электроды для ЭСТ, острые иглы, острые края ампул, рассыпающиеся по кафелю таблетки…

…гальванические ванны, чёрно-жёлтые треугольники, заросшие травой рельсы, цистерны с токсичными отходами, заражённые сточные воды… …отравленный туман заполняет стеклянный шар, гладкий и красивый, как в шатре гадалки на Таро. Харли смотрит, не в силах пошевелиться. Сонный паралич, смирительная рубашка или…? …гравитация опрокидывается вниз головой. Сильная рука держит её за волосы над дымящейся поверхностью, жёстко прижимая за затылок. Маслянистая жидкость с едким запахом плещется всего в нескольких дюймах от её лица, и ядовитые пары обжигают глаза, ноздри и горло, заставляя Харли заходиться в удушающем кашле. —?Ты думаешь, что знаешь всё? —?яростно шепчет голос за её спиной. —?А ну-ка, что ты знаешь о боли?.. Из туманной глубины прямо перед ней медленно всплывает обезображенный труп. Харли в ужасе дёргается, но не может ни закричать, ни даже отвернуться, вынужденная смотреть, как слегка дымящееся тело дрейфует в её сторону. Вся его серо-красная, покрытая мокрыми струпьями кожа?— один сильнейший осклизлый ожог: остатки век обнажают незрячие сожжённые белки, лишённые губ зубы проглядывают прямо сквозь обрывки щёк, волосы слиплись и отслоились клочьями, лицо оплыло почти до кости, словно восковая свеча, и всё же не узнать его невозможно?— это Джокер. Но что-то пошло не так. Эта жуткая кислота вовсе не сделала его неуязвимым. Она убила его, господи, она убила его… —?Всё ещё хочешь к нему? Думала, что всё так легко? Думала, только скажешь, что готова на всё, и этим отделаешься?.. Джокер вдруг поворачивает к ней слепое разъеденное лицо и улыбается, как череп из анатомического театра. Харли пытается закричать, но не может издать ни звука. Нечеловеческим усилием она оборачивается и к своему ужасу видит за спиной белого кролика из Аркэма, того самого, с разорванной мордой, только размером в человеческий рост. Его пасть полна длинных и острых, как у пираньи, зубов, а глаза светятся знакомыми зелёными огоньками. —?Так просто в Зазеркалье не попадают, Алиса. Сначала тебе тоже придётся умереть,?— скалится кролик и с силой толкает её вперёд и вниз. Харли из последних сил напрягает шею, чтобы не коснуться поверхности, но не удерживается, окунается лицом и захлёбывается криком от нестерпимого раскалённого жжения, выедающего глаза, лёгкие, кожу… …она подскочила от неожиданной острой боли и заорала, панически отбрыкиваясь и с ногами вскакивая на кушетку?— прямо перед ней стоял вчерашний карлик и мрачно смотрел на неё в упор одним глазом. Второй мечтательно косил куда-то в центр лба. —?Доброе утро,?— хрипло сказал гость, даже не думая улыбаться. Тяжело дыша, Харли опустила взгляд и увидела зажатый в короткопалой руке пустой шприц-пистолет. —?Ты?! —?с бешено колотящимся сердцем выпалила она, схватившись за плечо. —?Что ты мне вколол?! —?Дура она и есть дура,?— устало вздохнул карлик, закатив второй глаз. —?Боссу ты нужна живой. А тебе для этого нужна поддерживающая доза. Слезай и не истери. —?Вчера ты собирался меня убить,?— недоверчиво нахмурилась она, вжимаясь в стену и косясь на его толсто забинтованную ногу. —?Я же… —?Да насрать,?— холодно отрезал Румпель. —?Невелика потеря. Шутка в том, что теперь моя задача?— не дать тебе умереть. Даже если сама попросишь. В конце концов, босс лучше знает, что с тобой делать. Ну, а я просто… буду наблюдать,?— и он ухмыльнулся так противно, что Харли передёрнуло. —?Как ты меня нашёл? —?спросила она, с опаской садясь и свешивая ноги на пол. —?А ты думала, что ты принцесса, и это теперь твой личный замок? —?фыркнул гном. —?Если здесь никого не видно, это ещё не значит, что здесь никого нет. Харли осеклась. Значит, всё это время за ней следили. Впрочем, наивно было предполагать обратное. Она поправила сползающую лямку комбинезона и потёрла лоб, ощущая при этом постепенно появляющуюся уже знакомую удивительную ясность мысли, как и от предыдущей инъекции. —?Сколько я спала? —?Достаточно долго, Белоснежка. Ещё чуть-чуть?— и уже не проснулась бы. —?А где мистер Джей? —??А где мистер Джей???— скорчив рожу, пискляво передразнил карлик. —?Ты вообще хоть иногда думаешь о чём-нибудь другом? У него и без тебя забот по горло. На,?— он протянул ей небольшую пластиковую бутылку без опознавательных знаков,?— пей. —?Что это?.. —?Боже, да когда же ты перестанешь задавать тупые вопросы, пустоголовая зануда? Если я скажу, что твой драгоценный ?ми-ми-мистер Джей? сказал влить в тебя это, будет проще, а? Или просто надо написать вот тут ?Выпей меня?? Так у тебя, смотрю, сомнений вообще не возникает. Харли залилась краской, молча взяла бутылочку, открутила крышку и отхлебнула что-то, по вкусу напоминающее густой молочный коктейль. Что бы это ни было, после пары глотков она действительно почувствовала себя лучше, заглушив преследующий её мучительный голод. —?Пошли, по дороге допьёшь, времени мало,?— карлик заковылял прочь от неё по коридору, вытащил на ходу самые настоящие карманные часы на цепочке и неожиданно пробормотал под нос. —?Ах, мои усики! Ах, мои ушки! Как я опаздываю!.. Харли даже поперхнулась. Это что, галлюцинация, или он нарочно?.. Впрочем, коротышка уже скрылся из поля зрения, явно не собираясь её дожидаться, так что ей ничего не оставалось, кроме как торопливо сунуть ноги в сапожки, схватить халат и поспешить за ним. Всю дорогу она не могла избавиться от крайне забавлявшей её мысли о пушистом белом хвостике на прыжками хромающей перед ней заднице и о том, что у ворот завода её тогда встречали не иначе как сами Траляля и Труляля, а в подземелье, судя по всему, заперт самый настоящий Бармаглот… Её проводник миновал огромную безмолвную столовую, заваленную мусором кухню, открыл ключом какую-то безымянную дверь и ступил на грязную чёрную лестницу. Они взбирались всё выше, пока не добрались до вертикальной проржавевшей стремянки, упиравшейся прямо в потолочный люк. —?Влезай,?— махнул рукой Румпель. —?Глядишь, тут не заблудишься. Не имея понятия, зачем он привёл её сюда, но уже опасаясь задавать какие бы то ни было вопросы, Харли взобралась на самый верх и не без труда приподняла над головой тяжёлую крышку. В лицо ей тут же хлынули слепящий свет и свежий ветер, заставив зажмуриться. Когда немного привыкли глаза, она увидела перед собой широкую заводскую крышу, всю в лужах от недавно прошедшего дождя. Воздух на этой высоте был таким неожиданно чистым, что Харли, задыхаясь, стала жадно глотать его, как будто только что вынырнула с большой глубины. Подтолкнув люк плечом, она выкарабкалась на мокрый битум, выпрямилась во весь рост и отряхнула руки. Ветер яростно трепал её распущенные волосы и полы не застёгнутого халата, через рваные облака пробивалось яркое солнце, далеко внизу плескался свинцовый залив, кричали чайки, а в дымке горизонта угадывались очертания небоскрёбов центрального Готэма?— здесь было столько пространства, воздуха и света, словно через эту дверцу она выбралась в какое-то параллельное измерение, где никогда не существовало никаких полуразрушенных цехов, узких лестниц и ядовитых испарений. Впрочем, она уже стала привыкать к тому, что в этой Стране Чудес за каждым поворотом всё порой менялось до неузнаваемости. Двинувшись вдоль крыши, она задом наперёд прочитала огромные, ржавые от времени буквы ?ACE Chemicals?. Потом озадаченно попыталась разглядеть что-нибудь в лабиринте антенн и выходов вентиляционных и лифтовых шахт, но кроме неё, здесь больше никого не было. Только откуда-то снизу доносился подозрительный раскатистый шум. Харли неуверенно приблизилась к краю, собираясь заглянуть вниз, как вдруг под стремительно нарастающий стрёкот пропеллера прямо перед ней из-за парапета вынырнул полицейский вертолёт. Нет. Нет. Не может быть, только не сейчас, НЕТ!.. Ледяная волна животного страха буквально бросила её назад, к спасительному люку, но, со всей силы дёрнув его на себя, Харли обнаружила, что тот заперт. —?СУКИН ТЫ СЫН!!! —?в бешенстве заорала она и яростно, в кровь заколотила кулаком по крышке. —?БЛЯДСКИЙ НЕДОМЕРОК!!! ТЫ ПОСМЕЛ СДАТЬ МЕНЯ?!!! ЧЁРТ БЫ ТЕБЯ ПОДРАЛ, ЧЁРТ, ЧЁРТ, ЧЁРТ!!!.. От чудовищной обиды её душили слёзы, и едва втянув носом воздух, она заметалась в поисках укрытия. Вертолёт тем временем по-рыбьи вильнул хвостом и опустился прямо на кровлю, в эпицентр испуганно разбегающейся по лужам мелкой ряби, так что поток воздуха едва не сбил девушку с ног. Спотыкаясь, Харли добежала до широкой кирпичной трубы и припала к ней спиной, затравленно часто дыша. Готовая сопротивляться до последнего, она схватилась за голенище и с новым приступом отчаяния и злости на себя поняла, что оставила нож в медпункте. Впрочем, был ещё один путь… Решение созрело за долю секунды. От безысходности она вдруг бросилась прямо к краю крыши и с безумными глазами вскочила на парапет, собираясь прыгнуть, как только откроется дверь. Дверь открылась, и из кабины ей весело помахал Джокер. От одного его вида у Харли голова пошла кругом. Эти сумасшедшие фиолетовые в полоску брюки, оранжевый жилет на зелёной рубашке, ярко-красная улыбка, зеркальные солнцезащитные очки… Зверушка внутри неё тут же рванулась ему навстречу, бешено виляя хвостом, как собака, которую хозяин слишком надолго оставил дома одну, и в то же время сама она не могла сделать ни шагу, потому что от потрясения её колени стали абсолютно ватными. —?Если хочешь улететь, есть способ лучше, Арлекин! —?прокричал Джокер сквозь гул двигателя, расхохотался и похлопал по месту рядом с собой так непринуждённо, словно это вовсе не он ещё вчера бросил её без сознания на произвол судьбы в компании вооружённых головорезов. Впрочем, об этом Харли уже напрочь забыла, равно как и о своём намерении разбиться насмерть минуту назад. Гремучий химический коктейль с холодным послевкусием страха и жгучим привкусом стыда в её крови вызывал такую эйфорию, что теперь её разбирал неконтролируемый счастливый смех. Пошатываясь, как пьяная, на негнущихся ногах она приблизилась к вибрирующей в ожидании машине, забралась внутрь и неловко плюхнулась в кресло, обмирая от внезапной близости мистера Джей. Его присутствие и его внимание были для неё самым сильным наркотиком на всём белом свете, хотя она сама ещё не до конца это осознавала. Едва захлопнулась дверь, Джокер потянул ручку управления, вертолёт оторвался от крыши, качнул носом, на мгновение завис в воздухе и вдруг взмыл по отчаянной вертикали, оставляя здания химзавода позади и внизу. У Харли захватило дух от этого внезапного ощущения пустоты под ногами, и она звонко взвизгнула, но не от страха, а так, как визжат дети на американских горках. По сравнению с только что пережитым ужасом ей теперь всё казалось не страшнее чёртика из табакерки. —?Простите, я не знала, что это вы! Я думала… —?закричала она, но не услышала даже сама себя. Джокер снисходительно фыркнул и почти изящным жестом протянул ей наушники. Непослушными пальцами девушка натянула их на голову и тут же словно окунулась под воду?— оглушительный шум лопастей сменило потрескивание помех. —?Да, да, эффектные появления?— моя слабость, ничего не могу с собой поделать! —?произнёс довольный голос из динамика прямо у неё над ухом, послав вниз по спине волну мурашек. —?Скоро сама поймёшь, как это весело… Ну что, готова к своему первому заданию? Харли взволнованно вспыхнула, но тут же быстро закивала. Разумеется, вряд ли это была романтическая прогулка. Ему явно нужна была пешка для воплощения очередной безумной затеи. —?Сегодня вечером в ?Клубе Путешественников? состоится торжественный ужин в честь всеми нами любимого комиссара Гордона,?— широко разворачивая ?Белл? над тускло блестящими волнами залива, сообщил Джокер. —?Хоть приглашения я так и не дождался, но тоже планирую навестить старину Джима и сделать ему небольшой сюрприз. А ты мне в этом поможешь… Они набрали высоту и двинулись на юго-запад. Далеко внизу раскинулись игрушечные, как на макете, острова: назад уплывали Миагани, современный Нью-Таун и тёмный треугольник Нэрроуз с башнями Аркэма, прямо по курсу рос под завязку застроенный небоскрёбами Центр с зелёным пятном Робинсон-Парка и сияющим шпилем ?Айсберг Лаунж?, а дальше выглядывал ощетинившийся доками Нижний остров с низкорослыми домами Старого Города. Харли смотрела широко распахнутыми глазами, как ребёнок?— с этой стороны Готэм-Сити она ещё никогда не видела. —?Для начала тебе нужно будет встретить в аэропорту одного моего старого приятеля, который задолжал мне услугу, и доставить его ко мне,?— Джокер протянул ей карточку, зажатую между указательным и средним пальцами, и Харли поспешно взяла её. Это оказались водительские права на имя некого Чарльза Коллинза. С фотографии смотрел обрюзгший толстячок средних лет, чем-то похожий на пса Друпи, а поверх красным карандашом было нацарапано ?Дон Уоллес, Мэриголд-лейн, 12? и ещё какие-то цифры. —?Видишь, он даже имя сменил?— это чтобы я его не нашёл. Вот умора!.. Впрочем, я люблю играть в прятки… Слушай, у нас там в салоне что-то болтается, глянь-ка… Харли обернулась и почти без удивления увидела на полу между пассажирских кресел женщину-полицейского в униформе, определённо и бесповоротно мёртвую, с выпученными слезящимися глазами и мучительно оскаленными зубами. —?О, точно, чуть не забыл?— это же твой костюм для новой роли, только прости, я пока э-э… не успел снять с него бирку,?— Джокер снова захохотал, и Харли, прыснув, тоже тоненько рассмеялась. Её колотила возбуждённая дрожь. Это всё ещё было слишком нереальным, но уже жутко захватывающим… Закусив губу, она косилась на руки в тонких лиловых перчатках, уверенно управляющие стальной стрекозой, и умирала от восхищения. С ним она была готова лететь хоть на край света и делать там абсолютно всё, что он скажет. —?А, признаюсь, мне понравилась твоя шутка! —?снова раздался голос в динамике. —?Какая, мистер Джей? —?С малышом Румпелем, какая же ещё! Вообще-то поначалу я хотел отрезать тебе все пальцы за то, что ты посмела без спроса тыкать ножом в моего самого преданного человека, но потом подумал?— а ведь правда, если у него нет руки и одного глаза, то и две целые ноги уже как-то не к месту… короче, это было удачно, ха-ха-ха!.. Но?— больше так не делай,?— и он пригрозил ей длинным пальцем. Харли натянуто захихикала, стараясь не подавать вида, как её царапнуло это небрежное ?самый преданный человек? в отношении неприятного ей угрюмого уродца. Они миновали Робинсон-Парк и начали плавно опускаться над городской ратушей. Горгульи на крыше Готэмского собора мрачно проводили их каменными взглядами. —?А что или… кто у вас там, в подземелье? —?спросила Харли, вдруг вспомнив про Бармаглота. —?А вот это,?— неодобрительно перебил клоун, сделав какой-то замысловатый жест, словно хотел схватить её всей ладонью за лицо, но в последний момент передумал,?— не твоего ума дело. Помнишь, кошечка, что с такими, как ты, делает любопытство? Вертолёт быстро пошёл на снижение над старым кварталом. —?Кстати, знает ли любопытная кошка, чьё мясо вчера съела? —?В смысле? —?осторожно уточнила Харли. —?Ну как же? Помнишь Марко? Того малого в татуировках, который не очень вежливо себя повёл? Двести с лишним фунтов мяса, хо-хо! Было бы жаль, если бы тебе не достался хотя бы кусочек, а?.. Полозья шасси толкнулись в газон на заднем дворе одного из домов, дверь открылась, и девушка буквально выпала на траву, сразу повалившись на четвереньки и в абсолютно кошачьих спазмах избавившись от содержимого желудка. —?Вот тебе на! Решила и здесь всё заблевать? —?беспечно поинтересовался Джокер, спрыгивая на землю, снимая очки и сразу бросая наушники подоспевшему наёмнику, который ловко поймал их на лету. —?Это у тебя такой способ территорию метить, я понять не могу?.. Харли сплюнула длинную нитку слюны, закрыла лицо руками и застонала. Боже, что она сделала? Что он заставил её сделать? Не-е-ет, нет, нет, это уже слишком… Джокер в три быстрых жеста раздал указания встречавшим: двое вытащили из салона тело полицейской и понесли его в дом, третий запрыгнул в кабину и снова поднял вертолёт в воздух, через минуту с рокотом исчезнув за деревьями, а Харли всё ещё стояла на коленях, не находя в себе сил подняться. Подойдя со спины, клоун склонился над её ухом и вкрадчиво произнёс: —?Арлекин, ты с ума сошла верить всему, что я говорю? Расслабься, я же пошутил. Разумеется, мы не едим людей,?— он похлопал её по плечу и шёпотом добавил. —?Они жёсткие и горчат. Харли вытерла губы и укоризненно покосилась на него, но всё же, хоть и не без усилия над собой, красноречиво промолчала. Джокер сгрёб её за шиворот, поставил на ноги и благодушно подтолкнул перед собой, галантно указав на дверь: —?Давай-давай! Дамы вперёд. На грязной лестнице явно заброшенного дома жутко воняло мочой и забитым мусоропроводом. Они поднялись на тесную мансарду, заваленную таким количеством барахла, что зарябило в глазах: коробки фейерверков и патронов, мотки кабелей и подарочных лент, газовые баллоны и обмякшие ростовые куклы, заводные челюсти, клоунские носы и карнавальные маски, бейсбольные биты, колоды карт, боксёрский манекен в кудрявом розовом парике… Единственное окно было криво заколочено листом фанеры, так что, несмотря на погожий день, в комнате царил полумрак. Двое на потёртом диване деловито раздевали полицейскую, даже не обратив внимания на вошедшую гостью, но, как только вслед за ней возник Джокер, на ходу надевающий фрак, суетливо вытянулись и вразнобой поклонились. —?О, не стоит, не стоит… Кстати, Харли! —?окликнул шут, падая спиной на продавленное кресло и с удовольствием вытягивая длинные ноги в остроносых туфлях. —?Я люблю, когда о моём появлении объявляют. Будешь теперь заодно моим конферансье. Предыдущий м-м… скажем так, не прижился! Он подобрал валявшуюся рядом чёрную лаковую трость фокусника, крутанул её в пальцах и указал в сторону ломившейся от одежды вешалки-стойки у окна. —?А надевай-ка пока вон ту форму, раз уж ты у нас водитель. Сценарий для роли полицейской расскажу, когда вернёшься?— как раз весь реквизит ко второму акту будет готов … Харли послушно взяла лежавшую сверху чёрно-белую стопку и огляделась по сторонам. —?А где… можно переодеться? Джокер даже хлопнул себя по коленям и от души рассмеялся, запрокинув голову. —?Аха-ха-ха-ха! Нет, что за прелесть эта кукла… Прошу прощения, в следующий раз обязательно предоставлю тебе личную гримёрную,?— он вдруг резко посерьёзнел и не терпящим возражений тоном отрезал. —?Переодевайся здесь. Харли непонимающе моргнула. А потом её словно медленно, но неотвратимо опустили в прорубь с ледяной водой. —?Но, мистер… Джокер раздражённо повёл головой, быстро перехватил трость двумя руками, дёрнул рукоять и опору в разные стороны, и между ними холодно блеснуло скрытое лезвие. Девушка испуганно попятилась. —?Если хочешь работать со мной,?— процедил он, даже отдалённо не напоминая себя самого пять секунд назад,?— навсегда забудь слово ?но?. Поняла? От дивана послышался сдавленный согласный смешок. Напарники закончили свою работу, и их обнажённая жертва осталась бесстыдно лежать, нелепо раскинув руки и уставившись на Харли выпученными в предсмертной муке глазами. Та невольно поёжилась, почему-то очень отчётливо представив себя на её месте?— марионетку из плоти и крови, брошенную на потеху садиста. Вот только этой несчастной, в отличие от Харли, права выбора никто не предоставлял. Понимая, что другого выхода у неё теперь, похоже, просто нет, она сухо сглотнула и стала покорно стягивать свой синий заводской халат, чувствуя, как по-собачьи насторожились мужчины. Джокер удовлетворённо защёлкнул трость и откинулся назад, устраиваясь поудобнее, как будто собирался смотреть увлекательное телевизионное шоу. Стараясь не поднимать глаз, девушка разулась, отстегнула по одной лямки просторного комбинезона и машинально отвернулась к окну, чтобы снять его. —?А ну не смей поворачиваться ко мне спиной,?— тут же больно хлестнул её голос сзади, заставив вздрогнуть. Крепко зажмурившись и досчитав про себя до трёх, Харли решительно развернулась лицом к креслу, спустила комбинезон до щиколоток, вышагнула из штанин и осталась стоять перед Джокером абсолютно голой, выпрямившись так же ровно, как когда-то сидела на стуле в камере Аркэма. Пробивающийся сквозь щели тусклый свет широкими штрихами обрисовал её поджарое тело девочки-гимнастки: длинные ноги с выступающими косточками высоких бёдер, втянутый живот, мальчишеские плечи, ямочку между тонкими ключицами, маленькую аккуратную грудь. Тот же пыльный луч бесстрастно выхватывал фиолетовый костюм, рыжий жилет и жёлтый шейный бант неподвижно сидящего напротив человека, оставляя в тени лишь его неестественно бледное, дьявольски улыбающееся лицо. Немая сцена была почти театральной.[арт от VayuVayu - https://i.ibb.co/GH17dpV/msd-LZ-UTIGc.jpg] Харли с трудом ловила воздух приоткрытым ртом и до боли впивалась себе ногтями в ладони, напрасно пытаясь унять колотившую её мелкую дрожь. На её наготу смотрели два незнакомых малоприятных типа и покойница с лицом персонажа из фильма ужасов, но всё это не шло ни в какое сравнение с тем оценивающим взглядом, каким скользил по её синякам и ссадинам мистер Джей?— острым, как скальпель таксидермиста, оставляющим её не просто без одежды, но словно вовсе без кожи… В этом взгляде не было похоти, как у пялившихся на неё наёмников, только холодный расчётливый интерес, будто он выбирал себе лошадь для ставки и прикидывал, на сколько она потянет. Джокер ещё не сказал ни слова и даже не пошевелился, но Харли на глаза вдруг попалась его рука в перчатке, напряжённо потирающая большим пальцем круглый набалдашник трости, и она вмиг напрочь забыла, почему она здесь, и как её зовут. Насколько абсурдным и унизительным было её положение, настолько же ненормальное, извращённое желание вдруг обожгло её от одной этой крохотной детали, отдавшись мучительными и дико неуместными волнами жара внизу живота. Пока Харли-оторва твёрдо стояла на ногах, демонстративно вздёрнув подбородок, Харли-зверушка извивалась, как червь на острие крючка, мечтая, чтобы мистер Джей подошёл и вот так же прикоснулся к ней, беззащитной и раскрытой до предела, ударил, убил, сделал хоть что-нибудь… В его власти было сделать с ней всё, всё, но он просто сидел и смотрел на неё, зажимая трость в кулаке, и это сводило её с ума. —?И ты была безоружна? —?презрительно поднял брови Джокер. —?Серьёзно? Под одеждой, в которой можно было запросто спрятать целый арсенал?.. —?он опёрся локтями на колени и задумчиво опустил подбородок на переплетённые пальцы. —?А что, если я прямо сейчас выйду и оставлю тебя наедине с моими ребятами, м? Харли усилием воли поборола волну неприятных мурашек и покосилась на подручных. Один из них гадко ухмылялся, поглаживая мёртвую женщину по щеке.[арт от VayuVayu - https://i.ibb.co/1bttnmm/E2w8-NMK5-XBk.jpg] —?Но… вы же этого не сделаете, мистер Джей,?— храбрясь, звонко сказала она через дрогнувшую улыбку. Джокер выдержал драматичную паузу и расслабленно откинулся обратно. —?Ты права, не сделаю. Не люблю, когда трогают мои вещи… Но напомни потом нормально заняться твоей самозащитой,?— он выдвинул ящик стоящего рядом комода, порылся в нём, вынул какую-то маленькую чёрную вещицу и бросил её Харли. —?Ну-ка, примерь. Машинально подставив ладони, девушка поймала и развернула женский тычковый нож-чулочник, висящий на кожаном ремешке. Неловко склонившись, чтобы застегнуть его, она случайно коснулась внутренней стороны бедра и со смесью изумления и ужаса уставилась на тонкую, влажно блестящую нитку, тянущуюся к пальцам…. О господи. Собственное тело просто бессовестно предало её, заявляя о своей жажде так недвусмысленно, как только могло. Харли едва не прокусила губу, чувствуя, как над головой, словно круги ада, гостеприимно смыкаются прежде неизведанные глубины чудовищного стыда. Увы, укрыться от взгляда мистера Джей там было негде. Путаясь в непослушных пальцах и стараясь как можно незаметнее вытереть ладонь, Харли затянула ножны и выпрямилась, чувствуя, впрочем, что затуманенный взгляд выдаёт её с головой. Её бывшему пациенту даже не нужно было ничего делать, чтобы пытать её?— она прекрасно справлялась сама. —?Для начала сойдёт,?— хладнокровно обронил Джокер в повисшей тишине и насмешливо добавил,?— Ты аплодисментов ждёшь, Арлекин? Одевайся. Харли была так поглощена нехваткой воздуха в лёгких, что смысл его слов дошёл до неё не сразу. Одеваться? Сейчас?.. Она пару раз моргнула и огляделась по сторонам, словно выходя из транса. Вся эта мазохистическая фантасмагория с участием сумасшедшего маньяка-убийцы и трости происходила только у неё в голове. В реальности её по-прежнему ждали стопка одежды, аэропорт и рискованное первое задание. Всё ещё плохо соображая, что делает, Харли забралась в узкую форменную юбку, белую блузку и двубортный пиджак, втиснула ноги в чёрные туфли-лодочки, заколола волосы и нацепила сверху шофёрскую фуражку-восьмиклинку, решив никак не комментировать тот факт, что в наборе не было предусмотрено нижнего белья. Всё это время её беспощадный зритель следил за ней, не отрываясь и, кажется, даже не моргая. —?У выхода ждёт автомобиль. В бардачке ключи, документы, деньги, карта и шокер на случай, если наш друг передумает. Фото у тебя есть, время рейса тоже. Жду вас обоих здесь ровно в шесть,?— распорядился Джокер, едва она поправила последнюю шпильку. —?И да, Арлекин,?— окликнул он её уже на пороге,?— всегда носи оружие при себе. В Готэме, знаешь ли, неспокойно, а случись что, полиция тебя уже не защитит! Он подмигнул, сообщники угодливо заржали, и дверь закрылась. Помедлив, Харли растерянно вышла на лестницу. Ноги подкашивались, и этажом ниже ей пришлось схватиться за перила, чтобы перевести дыхание. Это была самая настоящая ломка: она не видела мистера Джей всего несколько минут, но уже так невыносимо хотела оказаться рядом с ним снова, что едва не заскулила от тоски. Спустившись во двор, она увидела припаркованное у входа авто. Доковыляв до него, сев за руль и захлопнув дверцу, Харли испытала странное дежа вю?— эта трещина на лобовом стекле и потёртая бежевая обивка казались какими-то подозрительно знакомыми… И вдруг её осенило: это был её же старенький ?Шевроле?! Только уже с другими номерами и больше не белый, но дерзкого фиолетового цвета?— ради этой шутки он не поленился угнать и перекрасить арестованный автомобиль. —?Очень смешно, мистер Джей,?— кисло улыбнулась она в сторону заколоченного окна под крышей. В салонном зеркале отражалась связка разноцветных воздушных шаров. Девушка обернулась и увидела под ними лежащую на заднем сиденье белую табличку с именем ?Чарли?. Он всё продумал. Всё подготовил. Пути назад не было. Ремень кожаных ножен больно впивался в кожу её бедра. Харли приподняла юбку, чтобы поправить его, и, сорвавшись, непроизвольно нырнула ладонью между ног в отчаянной попытке усмирить болезненное возбуждение, мешавшее сосредоточиться. Увы, заглушить его было не проще, чем ядерный реактор?— внутри всё пульсировало, требовательно и горячо. Прежде безобидная Зверушка теперь бешено щерилась на неё из тёмного угла, и Харли больше не могла с ней справиться, словно до этого даже не подозревала, насколько неутомимой в своей чувственности она, оказывается, может быть… Перед глазами, как наваждение, стояла трость, которую Джокер бросил возле кресла. Одна мысль о том, что она сделала бы сейчас с этой рукояткой, которой касались его пальцы, заставила Харли вцепиться зубами в оплетку руля, не в силах подавить протяжный жалобный стон. Собственные прикосновения уже не приносили ей удовольствия. Ей было нужно больше. Гораздо больше. То, что мог дать ей только один человек на свете. Харли несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, с трудом возвращая самообладание, и оправила юбку. Пошарила в бардачке, достала ключи, наткнулась на валявшийся там же карандаш губной помады и подняла глаза на зеркало, слегка развернув его к себе. Да, пожалуй, её отражение действительно выглядело бледновато… Когда Харли заводила двигатель, у неё ни на минуту не возникало сомнений в том, что она делает. Она прекрасно понимала, что в результате сегодняшней затеи, скорее всего, погибнут люди. Много людей. Просто… это было неважно. Мистер Джей дал ей задание?— и теперь важнее всего для неё было оправдать доверие мистера Джей, чтобы иметь возможность снова увидеть его и получить его одобрение. Это же было так просто и так правильно… А главное, ей ведь ещё никогда не было так весело: подумать только, спонтанная попытка суицида, полёт на вертолёте в компании мертвого копа и принудительный стриптиз перед незнакомцами?— а ещё даже не время ланча! Ву-ху! Ярко-красными губами Харли Квин послала себе в зеркало воздушный поцелуй, хищно оскалилась и низко надвинула козырёк на глаза. Выкрутив радио погромче, преступница выехала на шоссе, на полной скорости свернула к мосту под указатель ?Международный аэропорт Арчи Гудвин, 15 миль?, в голос подпевая какому-то роковому хиту, и при этом совсем, ну вот ни капельки, не казалась себе безумной. *** Risus sardonicus?— патологический спазм лицевых мышц, наиболее характерный для клинической картины столбняка, а также болезни Вильсона и отравления стрихнином. Своё название симптом получил из-за схожести получающейся оскаленной гримасы со злорадной и жестокой усмешкой.

Само выражение ?сардонический смех? возникло благодаря некому нейротоксичному растению, произраставшему в древности на острове Сардиния, впоследствии идентифицированному учёными как омежник шафранный (Oenanthe crocata). Съевшие его ?умирали, смеясь?. По одной из версий, омежник использовался для ритуального отравления пожилых людей на Сардонии?— в ходе церемонии их смех превращал смерть в новое рождение, таким образом как бы уничтожая убийство. *** Впервые увидев, как бесцеремонно Бэтмен рушит все гениальные планы мистера Джей, она сразу же невзлюбила Бэтмена. В тот вечер они, казалось, предусмотрели всё. Запуганный тюфяк Чарли безропотно согласился её впустить, и невероятно гордая своей ролью Харли в блестяще сидевшей на ней полицейской униформе торжественно ввезла в парадный зал ?Клуба Путешественников? пятифутовый торт с сюрпризом для Джеймса Гордона, даже зачитав по случаю игривый стишок собственного сочинения. Эффектно гаснущий свет, парализующий газ, взрывчатка с часовым механизмом, издевательской медалью нацепленная на лацкан пиджака неподвижного комиссара… всё шло как нельзя лучше, пока не явился незваный герой в маске и не испортил всё веселье, словно мерзкий ребёнок, с тупым упорством ломающий долго и тщательно возводимый карточный домик. Это было чертовски некстати, хотя и весьма предсказуемо, но Харли была несказанно рада уже тому, что им самим удалось бежать, ведь она уже всерьёз успела подумать, что их обоих упакуют и доставят в Аркэм той же ночью. Однако, впервые увидев, как беснуется после провала мистер Джей, она Бэтмена откровенно возненавидела. Тогда-то она поняла, что прежде ничего не знала о настоящем гневе своего хозяина?— уже знакомые ей вспышки раздражения едва ли давали истинное представление об этой ослепительной неконтролируемой ярости. По возвращении от неё пострадали все, кто не успел спрятаться, включая саму Харли: имея неосторожность сунуться к разъярённому психопату с робкой попыткой утешения, она только чудом увернулась от выпущенной ей в лицо струи кислоты из цветка на его фраке?— ожоги от попавших на плечо капель потом тяжело заживали больше недели. Впрочем, она ещё легко отделалась: четверо полегли от автоматной очереди, один был насмерть забит бронзовой статуэткой, один спущен с лестницы головой вперёд, а ещё одному, рискнувшему прокомментировать наблюдательность выбранных Джокером охранников, язык был вытащен прямо через вспоротое стилетом горло. Так Харли на собственном опыте выяснила, что к мистеру Джей лучше вообще не приближаться, когда он шёл на дело, особенно при полном параде?— нелепый с виду фрак таил в себе невероятное количество смертельных ловушек. Впрочем, и в одной рубашке ему всегда было, чем её удивить: своими глазами она видела, как за покерным столом он убил шестерых человек при помощи колоды остро отточенных игральных карт и как угостил досаждавшую ему стайку уличных отморозков горстью леденцов из кармана, которые через минуту разъели обезумевшим от боли подросткам рты изнутри до самых костей… Да, доктор Квинзел многое повидала в больничной карте своего подопечного. Но в рукаве он всегда прятал намного больше, в том числе то, чего она предпочла бы не видеть никогда. Ведомый неутолимой жаждой разрушения, сумасшедший паяц сеял хаос, не стесняясь в выборе средств и распоряжаясь людьми, как игрушечными солдатиками. Под маской мнимого дурачка жил главарь грабителей и наёмных убийц, опытный манипулятор и тиран с непререкаемым авторитетом, безумие которого вне стен психбольницы из распевания детских песенок превратилось в череду преступлений неслыханной жестокости, захлестнувших город… Прежде Харли даже не подозревала, насколько огромен тёмный, криминальный Готэм, словно невидимая часть айсберга, скрытая под водой. Неоконченные стройки, заброшенные заводы, ржавые котельные, канализационные коллекторы, закрытые станции метро?— у Джокера везде были свои укрытия, тайники и лазейки. Крупнейшие промышленные корпорации, элитные клубы, игорные дома, оружейные склады?— у Джокера везде были связи и открытые двери. Эта дикая власть впечатляла, возбуждала и кружила голову, вот только… Харли эта перемена совсем не радовала. Пока они играли в Аркэме в строгого доктора и пациента-обольстителя, она почему-то была уверена, что, когда они наконец вместе окажутся на свободе, этот загадочный зверь впустит её в свой мир, и там её будет ждать романтичная гангстерская история вроде Бонни и Клайда, которая добавит остроты в её жизнь. Увы, на монодиету из кайенского перца Харли не рассчитывала. Да, Джокер взял её в свою игру, но в роли рядовой пешки, никак не выделяя её среди других своих людей. Наравне с остальными ей доставались добыча и оплеухи, вот только все двусмысленные намёки закончились ещё там, у стены цеха, словно мистеру Джей было интересно соблазнять опасливую недотрогу доктора Квинзел, чтобы сломать её, а покорная куколка Харли Квин в этом уже не нуждалась. Злая ирония была в том, что именно зверушке Харли его внимание теперь было необходимо, как воздух. Изнывая от своей ненужной страсти, арлекинша из кожи вон лезла, чтобы угодить ему: исправно исполняла роль конферансье, сочиняла хвалебные стишки и читала их перед его появлением, изображала пантомимы, чтобы развеселить его, заказывала и готовила реквизит, помогала связывать и охранять заложников, сидела за рулём, когда они уходили от погони, и делала ещё тысячу второстепенных вещей. Как-то по глупости она осмелилась внести пару своих предложений для очередной вылазки, и за это Джокер избил её так свирепо, что она надолго и думать забыла о какой бы то ни было инициативе?— по его словам, для куклы она слишком много на себя взяла. Зато за хорошую работу он мог иногда похлопать её по плечу или потрепать по щеке, и этих беглых прикосновений через перчатки было достаточно, чтобы заставить её течь и таять, как мороженое в жаркий летний день, самозабвенно лаская себя потом в укромном уголке и задыхаясь от невольно подступающих слёз. Харли понимала, что влипла, как муха, что села на насекомоядный кувшиночник, прельстившись сладким нектаром на ободке, и уже просто не может остановить скольжение вниз по его глотке на заполненное едким соком дно, которое неизбежно сожрёт её. Но бежать ей было совершенно некуда?— выбор был сделан, мосты сожжены, а вся прежняя жизнь давно казалась далёким и призрачным сном. К тому же её потребность находиться рядом с объектом своего обожания была сродни наркотической, и бедняжка даже не могла себе представить, что стала бы делать в этом огромном враждебном городе без него. Любопытно, но время шло, члены банды менялись, а её мистер Джей по-прежнему держал при себе. Несмотря на то, что Харли была в его своре единственной девушкой, на неё никто не посягал, словно по какому-то негласному правилу она была неприкосновенна. Поначалу она даже немного этим гордилась, думая, что её все побаиваются ещё после той выходки с Румпелем, но, как быстро выяснилось, всё дело действительно было в одном очень важном правиле. Босс просто терпеть не мог, когда трогают его вещи. Как бы странно это ни звучало, но Джокер о ней по-своему заботился?— а если точнее, следил за тем, чтобы она оставалась в форме, как скаковая лошадь. В заброшенном парке аттракционов, которым заканчивалась Миля Развлечений, под истрёпанным всеми ветрами красно-жёлтым шатром цирка шапито методом проб и болезненных ошибок Харли Квин изучала искусство уличной драки. Учителем её был до безобразия суровый коренной американец по кличке Красный Лис, замечательный знаток боевых единоборств с одним довольно досадным для учителя недостатком?— он был немым. Однако язык его экономных жестов был более чем красноречив и доходчив, заставляя Харли быть предельно внимательной во время боя. Там же она заново занялась акробатикой, правда, ей пришлось приложить немало усилий, чтобы вернуться на свой университетский уровень в том темпе, которого от неё потребовал мистер Джей. Тело всё же довольно быстро вспомнило трапеции и брусья, хотя видавший виды, угрожающе поскрипывающий цирковой реквизит и придавал её занятиям элемент экстрима. Однако этим изматывающим тренировкам Харли была благодарна уже за то, что они позволяли ей на время забыть о терзающей её жажде?— выкладываясь по полной и валясь с ног от усталости, она была способна лишь на мертвецкий сон, не оставляющий места фантазиям. Через какое-то время Лис стал стравливать её на арене с другими парнями из банды Джокера, а поскольку занималась Харли исключительно в своём арлекиньем трико, это сразу стало очень популярным развлечением, с лёгкой руки одного из зрителей получившим название ?валять дурочку?. На этот цирк собирались посмотреть всей оравой, ржали, улюлюкали и делали ставки. Харли проявляла чудеса гибкости, выносливости и быстроты, при этом подозревая, что в её успехах не обошлось без некого допинга, попадавшего в её организм без её ведома. Впрочем, здесь каждый что-нибудь да употреблял?— иначе под началом чокнутого шута было просто не выжить. Войдя во вкус, она стала делать из своих драк целое представление с догонялками, дразнилками и обманными манёврами и даже перестала замечать, что Лис её больше не контролирует, а иногда и вовсе не появляется на манеже. Гораздо сильнее она переживала о том, почему на своих показательных выступлениях ни разу за всё время не увидела мистера Джей. Причём смущало её скорее его безразличие, чем собственная безопасность: несмотря на то, что её публика не стеснялась в откровенности комментариев, а оппоненты в местах для захвата, никто из них ни разу не вышел за рамки дозволенного?— страх перед боссом держал их в узде даже в его отсутствие. Поэтому когда один из наёмников в очередной раз предложил ей в ночи повалять дурочку, она не почувствовала никакого подвоха ровно до того момента, пока не вошла в шатёр. Привычной ей толпы не было. Свет не горел. Сделав шаг, Харли вдруг запнулась о подставленную подножку и нелепо растянулась на песке, но встать не успела?— между лопаток её тяжело придавила нога в жёстком ботинке. —?Ну-ка, что это там к подошве прилипло? —?произнёс с издевкой голос у неё над головой. —?Опа, да это же сама сучка Джокера! Сверху опустилась рука и схватила её за хвост. Реакция Харли была молниеносной: рывком отстегнув застёжку-липучку у горла, она выскользнула из колпака, оставив в кулаке нападавшего пустую ткань?— наученная горьким опытом, волосы она с недавних пор убирала в аккуратные узелки-рожки. Пользуясь секундной растерянностью противника, она толкнулась плечом вверх, перекатилась на бок и со всей силы рванула его ногу на себя. Потеряв равновесие, тот повалился навзничь. Чуя неладное, девушка вскочила и бросилась к выходу, но путь ей преградили ещё две мужские фигуры. Харли похолодела. Это не было похоже на игру. —?Иди, иди сюда, дурочка… Мы же тебя ждали… Ты куда? Ты же только что пришла! Давай-ка повозимся, как ты любишь!.. Один схватил её поперёк талии. Арлекинша не задумываясь выкрутила его руку, но сзади к ней тут же плотно прижался второй, принявшись бесцеремонно оглаживать и мять её грудь. С ужасом и отвращением девушка почувствовала через тонкую ткань трико крайне недвусмысленно упирающийся в её бедро стояк. —?Да вы охренели, что ли?! —?звонко крикнула Харли, рванувшись из стиснувших её жёстких рук.– Мистер Джей же вас убьёт! Ай!.. —?Мистер Дже-ей? —?донеслось сзади. —?А где он, твой мистер Джей, а? Девушка обернулась и в тусклом свете, пробивавшемся сквозь изорванное полотно шатра, различила кряжистого здоровяка, отряхивающего песок с голого торса. И вдруг эти смуглое в оспинах лицо, узкие шрамы на щеках и прокуренный голос сложились в её голове в знакомую картинку?— именно он вместе со своими напарниками играл в карты под лестницей в её первое появление на ?Эйс Кемикалс?. —?Мы вот его ни разу не видели. И сейчас не видим. Может, ему стоило бы получше следить за тобой?.. —?прищурился Меченый, подходя ближе. —?Обидно, наверно, так вылизывать задницу придурку, которому на тебя плевать, м? Но мы-то тебя за это отблагодарим, ты не беспокойся… Его шестёрки загоготали. Разъярённая Харли со всей силы пнула одного коленом в пах, а другого боднула теменем в переносицу, с удовольствием услышав в ответ два разновысоких крика боли. Но тут ей самой в ухо прилетел удар такой силы, что голова буквально взорвалась ослепительным светом и звоном. —?Уймись уже, ты, шлюха! —?рявкнул главарь и попытался ухватить её за загривок, но арлекинша поднырнула под его руку, загребла горсть песка с арены и швырнула неприятелю в лицо. Тот резко отвернулся, с медвежьим рёвом закрывшись руками. Харли сильно шатало после удара, и она думала только о том, чтобы любой ценой устоять на ногах, потому что чётко понимала?— если эти трое её повалят, она уже не вырвется. Но при этом просто не смогла удержаться от того, чтобы зайти со спины и отвесить согнувшемуся сопернику клоунский пинок под зад. —?Не дайте ей уйти! —?исступлённо заорал он, тяжело поднимаясь на ноги, как бык на корриде, и на его кулаке холодно блеснул металл кастета. —?Я убью эту стерву! Я выебу и убью её!.. Харли бросилась бежать, ловким рондатом обойдя ожидавшую её подножку, и сразу же поняла, что это была плохая идея?— голова в перевороте просто раскалывалась от боли, сильно подрывая координацию. Один из громил перехватил её сзади поперёк туловища, оторвав от земли. Арлекинша в один взмах ноги дотянулась до спрятанного за голенищем ножа, вонзила его нападавшему в бедро и одновременно врезала пяткой в колено. Когда удар по запястью от второго выбил оружие из её руки, Харли на ходу вынула из волос острую шпильку и ткнула ей в противника, метя в глаза, но в темноте промахнулась… Руки хватали её со всех сторон, зажимали, тянули, рвали, превращая бой в потную, наждачную от песка возню без правил, и девушка ожесточённо отбивалась, но уже чувствовала, что своим сопротивлением только распаляет мужчин, рычащих, как волки, задирающие косулю. Послышался треск разрываемой ткани, и трико разошлось по шву, оголив ей плечо и спину. Слабея от отчаяния, Харли пропустила удар под дых, и когда двое болевым приёмом заломили ей руки за спину, всем телом бросив на пол, она поняла, что проиграла. Рассвирепевший вожак с размаху пнул её по рёбрам. Затем ещё раз. И ещё. Харли скорчилась и замычала, не в силах вздохнуть от острой, режущей боли. Не дав ни секунды прийти в себя, её вздёрнули за руки и поставили на колени. Шрамированный схватил её пальцами за щёки и наклонился так близко, что Харли почувствовала его горячее дыхание, зловонное, как у зверя. —?Ну что, наигралась? —?огрызнулся он, встряхнув её. —?Наигралась?! Думала, что ты особенная? Что сможешь обставить меня? Да я таких, как ты, на завтрак жру, тупая ты сука! На коленях передо мной?— вот где твоё место! —?он толчком отпустил её и плюнул в лицо. Харли вздрогнула от ярости, медленно подняла взгляд и вдруг нехорошо улыбнулась в косо падающем лунном луче, обнажив окрашенные кровью зубы. Её заплывающий левый глаз словно криво подмигивал сквозь нарисованную чёрную маску. —?Ты об этом очень пожалеешь,?— высоким голоском злобной куклы пообещала она. Мужчина расхохотался, отведя со лба мокрые от пота волосы. —?Нет, вы гляньте! Она мне ещё и угрожает!.. А расскажешь, о чём ещё мы пожалеем, когда будем пялить тебя? Ты ведь догадываешься, почему нас трое, правда? Чтобы хватило на всех твои дырки разом… Его подпевалы довольно заржали, тяжело дыша от возбуждения. —?А тебе нравятся разорванные рты, я смотрю, да? —?продолжал издеваться Меченый, упершись руками в колени и заглядывая ей в лицо. —?Показать, чем я их раздираю?.. —?он потянулся к ширинке, и тут в темноте раздались редкие хлопки одиноких аплодисментов. —?О-о, ну всё, хватит,?— послышался манерный голос с галёрки. Вспыхнул свет. Щурясь на слепящие софиты, насильники резко обернулись, не в состоянии выпустить свою жертву, как бультерьеры с заклинившими челюстями. По проходу к ним неторопливо спускался Джокер, держа в руке увесистый ломик-гвоздодёр. —?Эту постановку я уже много раз смотрел, там дальше неинтересно… —?Мистер Джей!.. —?одурев от радости, вскрикнула Харли и рванулась вперёд, как собака на поводке. Державший её амбал машинально зажал ей ладонью рот, и девушка со всей дури впилась в неё зубами, заставив того с воплем отдёрнуть руку. —?Мистер Дже-е-ей!.. —?Харли, милая, заткнись,?— поморщился клоун, перемахнув через барьер. —?У тебя в этой сцене реплик вообще нет. Сникнув, арлекинша покорно втянула голову в плечи, но в блестящем взгляде, которым она провожала босса по манежу, читалось плохо сдерживаемое торжество. Меченый выступил вперёд, закрыв собой явно стушевавшихся подельников, и Джокер остановился прямо перед ним, составив в высшей степени живописный контраст суровому полуголому вепрю в камуфляжных штанах?— ярко-зелёный галстук-бабочка, размазанная алая помада и распахнутое пальто цвета бешеного баклажана. —?Ты взял мою игрушку,?— с расстановкой произнёс шут, склонив голову на бок. —?И ты её сломал. Смотреть на него было откровенно страшно: шрамы растянулись в гримасе фальшивой любезности настолько, что сползли через скулы к самым ушам, а вытаращенные глаза с крохотными, как у морфиниста, зрачками неподвижно уткнулись собеседнику ровно в переносицу. В сочетании с этим безумным выражением лица невинная фраза из детской песочницы прозвучала, как смертельный приговор. —?Да ладно тебе, Джей,?— осторожно произнёс Меченый. —?Мы же просто пошутили… Джокер медленно наклонил голову в другую сторону, не сводя при этом взгляда с его мёртвой точки. —?Ты, Улыбашка, похоже, забыл первое правило. Единственный, кому здесь шутки сходят с рук?— это я,?— сказал он и легко опустил ладонь на обнажённое татуированное плечо. Всё произошло пугающе быстро: сухо треснул электрический разряд, Меченый выгнулся всем телом в какой-то чудовищной судороге и упал, как подкошенный. Джокер тут же потерял к нему всякий интерес, сделав шаг к оставшимся двоим. Те от испуга почти синхронно выпустили Харли, мешком повалившуюся перед ним на песок, но клоун перешагнул через неё, даже не взглянув под ноги. —?А для вас, Бивис и Баттхед, загадка! —?продолжая паясничать, объявил он, вынимая из нагрудного кармана крошечный пульт с комически огромной красной кнопкой. —?А. и Б. сидели в спецтюрьме. А. сбежал и Б. сбежал, но… что осталось в кочане? —?и он постучал себя по виску кончиком указательного пальца. Бывшие заключённые, как один, нервно схватились за затылки, побледнев от ужаса. —?Ха-ха, бинго! —?радостно воскликнул Джокер и даже притопнул ногой от удовольствия. —?Божественные ощущения от этих жучков, правда? Настоящая агония, м-м… —?он покрутил шеей, мечтательно закатив глаза. —?Я свой специально удалять не стал, иногда включаю перед сном, очень расслабляет… Здоровяки медленно пятились, глядя на него в полной растерянности. Всё это совсем не походило на ожидаемую ими мужскую разборку, словно какой-нибудь Манджафоко просто пришёл угомонить своих расшалившихся кукол, и без предводителя они даже не понимали, как им реагировать на этот зловещий цирк. —?Ох и тупицы же вы,?— после паузы устало вздохнул Джокер, карикатурным движением упирая в бок руку с зажатым в ней пультом. —?С вами и играть-то неинтересно… —?он вдруг резко посерьёзнел уже знакомым Харли механическим щелчком. —?А ну. Пошли. Вон. Считать буду до трёх. Сначала до трёх маленьких пушистых сусликов, а потом,?— он перехватил гвоздодёр наизготовку,?— трёх здо-ро-венных мёртвых качков. Оди-ин маленький пушистый суслик. Два-а маленьких… Парни бросились бежать так быстро, как будто им под ноги упала граната с оторванной чекой. Через две секунды, спотыкаясь друг об друга, они так же резко рванули назад, чтобы подхватить под руки пытающегося встать главаря и, в страхе оглядываясь, уволокли его с собой из шатра. Стало очень тихо. Харли неподвижно лежала на спине, тяжело дыша и сглатывая набегающую из носа в гортань тошнотворно солоноватую кровь. Адреналин схватки схлынул и выбросил на залитый светом песок её обессиленное, истерзанное тело, каждый дюйм которого теперь выкручивало жестокой тянущей болью. Послышался размеренный шорох шагов, и вслед за ним в поле её зрения появились чёрно-белые туфли. Джокер остановился, присел рядом с ней, стянул с правой руки перчатку с электрошокером и большим пальцем почти ласково отёр кровь, текущую из рассечённой скулы девушки, на мгновение задержавшись в уголке её пересохшего рта. В порыве благодарности Харли горячо прижалась к этому пальцу губами, едва не задохнувшись от восторга. —?Тебе очень больно, кукла? —?негромко спросил Джокер, прикрыв веки. —?Очень, мистер Джей… —?жалобно закивала она сквозь неотвратимо подступающие слёзы. —?Отлично,?— расплывшись в широкой улыбке, сказал клоун, похлопал её по щеке и поднялся, оставив под пальцами Харли, едва осмелившейся накрыть его ладонь своей, пустоту. —?Вот это я понимаю, неожиданный финал! —?с поклоном обратился он к безлюдному зрительному залу, закинул монтировку на плечо и беспечно направился к выходу. —?А то у этих дилетантов фантазии хватает только на групповуху, каждый раз одно и то же, смотреть невозможно… Не веря своим глазам, Харли медленно перекатилась на бок вслед за постепенно отдаляющимся голосом и, заломив брови, тихонько всхлипнула: —?Куда же вы?.. А… а как же… я?.. Она тронула щёку, запоздало осознав, что впервые с той памятной ночи в цеху мистер Джей прикоснулся к ней без перчаток. Одна мысль об этой нарушенной заповедной границе обожгла её, как укус слепня, разливая такое же непреодолимо зудящее желание, которое мучительно тянуло сейчас же унять, пусть даже раздирая себя… Едва ли осознавая, как дико и противоестественно выглядит со стороны то, что она делает, Харли нетерпеливо сорвала зубами тонкую красную нитянку вместе с манжетой, и, представляя его пальцы на месте своих, жадно обхватила их губами, скользнув в ложбинку тёплого, скользкого от крови языка. Закрыв глаза, она привычно потянулась вниз другой рукой и тут же громко застонала?— всего одно короткое движение дёрнуло вывихнутый в драке локоть, пронзив электричеством половину тела. Она не могла даже пошевелить кистью, чтобы продолжить, сломанная, бесполезная кукла… Это было последней каплей её унижения. Сжавшись в комок посреди ярко освещённой пустой арены, арлекинша наконец горько разрыдалась, через минуту потеряв сознание от невыносимой боли в груди. Как позже выяснилось, помимо вывиха, сотрясения и многочисленных ушибов, у неё были сломаны два ребра, и почти три недели ей пришлось проваляться в парковой сторожке. Ухаживал за ней, как ни иронично, Румпель: исправно носил еду, с поразительной для однорукого ловкостью менял повязки, колол обезболивающие и терпеливо возвращал в постель, когда она в бреду порывалась бежать к мистеру Джей. Ломку в отсутствии Джокера Харли переносила намного тяжелее, чем все свои травмы?— за всё это время он ни разу даже не наведался узнать, как она. Впрочем, к ней, кроме карлика, вообще никто не заходил: в парке было непривычно тихо, как в королевстве Спящей Красавицы, словно все, включая Клоуна-Принца, в одночасье куда-то исчезли. Через несколько дней неизбежно тесного общения с Румпелем Харли начала смотреть на него слегка по-другому. Да, он по-прежнему оставался всё тем же адским страшилищем и крайне немногословным мизантропом, но было кое-что, что их держало вдвоём в этом странном месте и, в сущности, очень сближало?— беззаветная, граничащая с одержимостью преданность своему хозяину. Пока заводная и неутомимая Харли-гимнастка была вынуждена отлёживаться в тени, место в пятне света прочно заняла Харли-зверушка, всеми покинутая и отчаянно ищущая тепла у единственного оставшегося рядом живого человека. Поэтому когда Румпель принёс ей из гримёрки её любимую куклу, Харли была так тронута, что расплакалась, как маленькая девочка, сбивчиво извиняясь между всхлипами за всё, что успела ему наговорить и сделать, и даже попыталась обнять. Коротышка только покрутил пальцем у виска и по-хорошему посоветовал ей заткнуться, потому как увечий и оскорблений, по его словам, за свою работу он повидал и не таких, а вот бабское вытьё на дух не переносит, так что как бы он ей ненароком чего не отрезал и не сказал потом, что так и было. Но Зверушка на него больше не обижалась?— теперь она объясняла себе его желчность тем, что и ему в этой вывихнутой Стране Чудес явно жилось несладко. Психиатр Квинзел, которая влезать в пятно уже даже не пыталась, тем временем молча закрывала лицо ладонью, проклиная это её неизлечимое стремление считать несчастными жертвами обстоятельств самых неподходящих для этого персонажей, и в особенности как можно более безобразных маньяков. Увы, насколько Румпель был превосходным слугой, настолько же никаким собеседником. На все вопросы Харли о том, где же мистер Джей, он только устало закатывал правый глаз, предлагая ей выпить ещё снотворного, и желательно побольше. А когда она поинтересовалась, что стало с Меченым и его людьми, то услышала лишь краткий ответ, что все трое живы, и ещё долго не могла поверить своим ушам. В живых? Он оставил этих ублюдков в живых? После того, что они сделали? И это Джокер, который мог пустить пулю в лоб только за то, что ему принесли не того цвета шляпу?! Да не могло же этого быть, просто не могло, не могло, чтобы он настолько ни во что её не ставил!.. Мысль об этой невероятной, чудовищной несправедливости заживо разъедала её изнутри, заставляя давиться слезами жгучей обиды и превращая её и без того тягостное одиночное заключение в форменную пытку, откуда можно было сбежать только в тяжёлое медикаментозное забытьё. В этих вязких, фармацевтически-горьких снах перед её закрытыми глазами солнечным ожогом на сетчатке неизменно маячила широкая сумасшедшая улыбка, живущая сама по себе, как у Чеширского кота. Каждый раз Харли заново возвращалась в холодный, засвеченный приёмный покой Аркэма, туда, где она держала на своих коленях голову мистера Джей, гладила его живое окровавленное лицо, грубые рубцы шрамов и жёсткие волосы, ещё не зная тогда, насколько уникальной была эта бесценная возможность прикоснуться к нему… Мозг воспроизводил эти ощущения с фотографической чёткостью, снова и снова, как то и дело соскальзывающая игла патефона, царапающая до крови одно и то же место. А потом она просыпалась, и перед глазами опять оказывались унылый потолок с пыльной лампочкой на голом проводе, тесные дощатые стены и мутное от грязи окно?— её личный вариант безысходного лимба. Сходя с ума от одиночества, Харли целыми днями разговаривала со своей куклой: признавалась ей в любви, называла глупыми ласковыми именами, упрекала, целовала, в ярости швыряла на пол, снова прижимала к себе, заливала слезами, часами неподвижно лежала с ней в обнимку и, в конце концов, стала общаться с игрушкой даже в присутствии Румпеля, говоря о нём в третьем лице. Как ни странно, карлику это нездоровое развлечение пришлось по душе?— судя по всему, ему было приятно видеть, как у Харли едет крыша. Дошло до того, что он, явно забавляясь, тоже начал отвечать, обращаясь к кукле, и это, мягко говоря, странное действо напоминало то ли жутковатый экспериментальный театр, то ли палату дурдома. Удивительное дело, но при этом Харли казалось, что именно таким диковатым способом они наконец неожиданно начали находить общий язык. На излёте третьей недели Румпель вдруг пропал почти на целые сутки и явился уже в сумерках, двигаясь тяжело, словно пьяный. Шатаясь, он в темноте с грохотом врезался в стул, сделал ещё несколько шагов и вдруг медленно сполз по стене на пол. Что-то было не так. Харли соскочила с постели, включила свет и охнула?— рубаха на его груди была насквозь мокрой от крови. Не обращая внимания на хриплый пёсий рык, она почти силой заставила карлика раздеться и тут же невольно отшатнулась: плечо его здоровой руки и все рёбра были буквально исполосованы невообразимой глубины порезами. Всё вокруг было в крови. —?Твою мать, крошка Ру! —?выдохнула Харли, разом переборов на адреналине всё своё отвращение к этому непропорциональному уродливому телу и бросившись осматривать раны. —?Это… что… Да тебя же зашивать надо!.. —?Без тебя знаю, истеричка,?— привычно огрызнулся Румпель, тяжело дыша, и, сжимая зубы от досады, ткнул крюком в сторону настенного шкафчика над лежанкой. —?Дай трамал уже. Живее, ну… Чувство собственной нужности быстро вернуло девушку к реальности. Она поспешно нашла нужную ампулу, набрала шприц и отработанным движением медика медленно ввела раненому анальгетик, выслушав при этом презрительную тираду про свои растущие из задницы руки. —?У меня их хотя бы две,?— раздражённо парировала она, вынимая иглу и зажимая место инъекции. —?Спирт есть? Румпель одобрительно прищурился и отстегнул от пояса фляжку. Вопреки ожиданиям, Харли тут же коротко опрокинула её в себя, поднялась на ноги и полезла на кровать, к лежащим наверху рыболовным снастям, которые за это время рассмотрела уже вдоль и поперёк, порылась на полке, достала оттуда тонкий крючок и леску. Её всю трясло от рискованности предстоящей противной процедуры, но она прекрасно понимала, что если оставить всё, как есть, этот заносчивый болван попросту не доживёт до утра. При этом намного сильнее, чем инстинкт взаимопомощи, был её страх перед яростью мистера Джей, когда он узнает о том, что лишился ?своего самого преданного человека? только из-за её малодушия… Вид чужой крови странным образом возбуждал её, а необходимость действовать в экстремальных условиях впервые за долгое время придавала сил?— она чувствовала себя очень собранной и абсолютно здоровой. —?Эстетическая сторона тебя сильно волнует? —?нервно пошутила Харли, вполоборота глядя с кровати на бледную, угловатую цыплячью грудь, сплошь покрытую пересекающими друг друга старыми шрамами. Промыв свои импровизированные швейные принадлежности в убийственно крепком алкоголе, девушка старательно обработала раны, не обращая внимания на шипение пациента, и собираясь с духом, окинула взглядом залитое кровью поле работы. —?Охохо… ?Рыбка плавает в томате…??— рассеянно пробурчала она себе под нос, привязывая крючок к леске, и впервые услышала, как Румпель смеётся. Это было долго, изматывающе долго. Удушливо пахло спиртом, голова кружилась, и даже давно привыкшую к мерзостям Харли всё равно начало мутить. Чтобы отвлечься, они по очереди прикладывались к фляжке и непрестанно переругивались?— нервозно, едко, не всегда цензурно, но действительно помогая этим друг другу терпеть ужас происходящего. За окном совсем стемнело, и чернота плотно залепила стекло снаружи, как асфальтовая смола. —?Ты вообще хоть когда-нибудь что-нибудь шила, рукожопа? —?брезгливо косясь на кривые стежки, сквозь зубы спросил Румпель. Он был очень бледным и то и дело вытирал со лба крупные капли пота; дежурный цинизм явно давался ему с трудом. —?Ага,?— сосредоточенно перекусывая леску на последнем шве, ответила Харли. —?Кукол в детстве. —?О, я тоже люблю шить кукол… —?пробормотал карлик с какой-то странной кривой ухмылкой, но занятая своим делом докторша её не заметила. —?Ты мне хотя бы теперь скажешь или нет, что, чёрт возьми, случилось? —?допытывалась она, туго накладывая бинт. —?Как ты вообще добрался сюда? Ты видел мистера Джей? Где он? С ним всё в порядке?.. —?Честное слово, Белоснежка,?— прохрипел Румпель, взбалтывая остатки пойла на дне фляжки и в два глотка допивая его,?— мне дико хочется заткнуть тебя отравленным яблоком, связать, как рождественского поросёнка, и запереть нахрен в твоём хрустальном гробу,?— он обессиленно откинулся на стену. —?Ты задолбала уже до смерти своими вопросами… Иди и сама у него всё спрашивай. —?В смысле? —?вздрогнув, встрепенулась Харли. —?А, ну да,?— поморщившись, карлик подтянул к себе по полу свою безразмерную холщовую сумку, жестом депрессивного фокусника вытянул из неё на свет новое, тихо звякнувшее бубенцами чёрно-красное трико и бросил его опешившей девушке на колени. —?Чуть не забыл. Переодевайся. Босс здесь. Никогда в жизни, даже в свои безумные подростковые годы, Харли так не рвалась на встречу с любимым, как в эту ночь. Её пальцы не так дрожали, зашивая живую плоть, как сейчас, когда торопливо наносили грим. Плотная краска скрывала всё: болезненную серость, синяки и тёмные тени под веками, делая её кожу идеально белой, как чистая страница, на которой она рисовала своё второе, кукольно-прекрасное лицо?— голубые глаза, чёрная полумаска и ярко-красные губы. Арлекинша ящеркой скользнула в тонкую, прохладную ткань трико, с удовольствием натянула дурацкий шутовской колпак, потрясла хвостами и радостно рассмеялась в тон их мягкому перезвону. Боли не было, усталости не было, одиночества не было. Харли Квин не знала боли, усталости и одиночества. Харли Квин была безупречна. Не чуя под собой ног, она бежала через деревья к пристани, ни разу не споткнувшись в темноте?— все её чувства были обострены до предела. Зверушка внутри безошибочно чуяла скопление людей и слышала доносящиеся со стороны залива мужские голоса. У самого берега маслянисто плескались нефтяные блики, в белом свете фонаря сновали человеческие силуэты и плясали длинные тени. Харли лихорадочно выискивала взглядом долгожданную высокую фигуру, но среди наёмников на удивление вообще не было ни одного знакомого лица. Девушка рысью спустилась ближе к воде, нетерпеливо вытягивая шею и поминутно вздрагивая от волнения и ночного холода. На швартовах у причала стояли два грузовых катера, и четверо в респираторах выкатывали с одного из них по сходням кислотно-жёлтые цилиндрические бочки?— вместо знака радиации на каждой был в три штриха нарисован чёрным весёлый смайлик. Вслед за ними в дверях рубки появился Джокер. Нырнув головой под притолоку, он разогнулся во весь рост, и тут его взгляд упал на Харли. Ничего не изменилось в его криво улыбающемся лице, но он тут же отвернулся и стал что-то быстро говорить на ухо стоявшему рядом человеку, неопределённым жестом чиркнув себе указательным пальцем по шее. Тот кивнул. Оба спустились на пирс, и Харли, не помня себя от радости, бросилась навстречу. —?Мистер Джей!.. —?крикнула она на бегу, еле дыша. —?Не сейчас,?— поравнявшись с ней, сквозь зубы обронил клоун и сдержанно отодвинул её рукой в сторону, убирая с дороги. Харли замерла. Щенячий восторг на её белом, как у мима, лице за секунду сменился смертельной обидой, а затем взбешённым оскалом. Не отдавая себе отчёта в том, что делает, она в два прыжка обогнала босса и, как вкопанная, встала перед его лицом. —?ДА ПОСМОТРИТЕ ЖЕ НА МЕНЯ! —?заорала вдруг Харли так громко, что к ним с удивлённым любопытством обернулись несколько голов. Её голос дрожал от негодования.– Я здесь! Я не пустое место! Вы не можете вот так просто проходить мимо! —?она по-детски топнула ногой и сжала руки в кулаки. —?Я ждала три недели!.. Я… Джокер крепко схватил её за едва заживший локоть и коротко встряхнул, как встряхивают вдруг забарахлившее радио. Вмиг забыв всю свою гневную тираду, арлекинша совсем-совсем по-собачьи заскулила и заюлила, чтобы уберечь руку. Нет, ничего не изменилось. Мистер Джей всё так же запросто контролировал её. Только здесь, вблизи, она осознала, как обманчиво его хладнокровие, когда разом окунулась в исходящее от него напряжение, смертельно опасное, как гудение высоковольтной линии. Когда увидела в безумных глазах прямо перед собой эти знакомые фосфоресцирующие огоньки?— стремительно разгорающуюся жажду чужой боли.? —?Я смотрю, кукла, ты тут заскучала? —?дёрнув её к себе, елейным голосом произнёс Джокер. —?А я всегда говорил, что скука с ума сводит… Тебе острых ощущений не хватает, м-м? Пальцы стиснули её локоть ещё сильнее, Харли выгнулась, тоненько захныкав ?пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста?… и по ответному судорожному вдоху мистера Джей вдруг всё поняла.? Что ни для кого из них эти три недели не прошли бесследно.? Что она, маленькая Харли Квин?— причина этого чудовищного возбуждённого напряжения.? И ещё?— что мистер Джей до последнего пытается это скрыть.? Ото всех. От неё. От себя.? —?Знаешь, я хотел вернуться к этому позже, но ты просто не оставляешь мне выбора,?— натянуто улыбаясь, прошипел он.– Грех пропадать такому чудесному боевому настрою… Через полчаса жду тебя на арене.?Поиграем. От ужаса Харли просто забыла, как дышать, широко распахнув кукольно округлившиеся голубые глаза. На арене? Сейчас?! Но она же только-только встала на ноги! И всё это время не практиковалась! Нет-нет-нет, она не может, она не…? —?…и даже не смей говорить мне, что ты не готова,?— опередил её мистер Джей. —?Иди, разминайся. Я этого шоу почти месяц ждал.? Он хрипло захихикал и отпустил её.? Харли молча сглотнула, глядя ему вслед, обречённо опустила голову и закрыла лицо руками. Когда полчаса спустя, глубоко вздохнув и набравшись смелости, она откинула полог шатра, зрительный зал оказался пуст. Джокер стоял спиной к ней в центре манежа, держа в руке огромный деревянный молот в половину собственного роста, а у его ног, как капустная грядка, торчали головы троих человек, по шею зарытых в песок. Неуверенно подойдя ближе, Харли различила их лица… и оторопела, не веря своим глазам. Это была банда Меченого. —?Ты слышала про римскую военную дисциплину, Квин? —?громко спросил Джокер у потолка. —?Там, если провинился один, для профилактики убивали десяток… ну, или как-то так,?— он обернулся. Его улыбка была широкой и совершенно безумной. —?Трое моих людей ослушались меня. А если их не наказать, то где трое, там будет и тридцать, верно?.. —?он медленно двинулся в её сторону, и девушка замерла на месте, боясь потревожить предчувствие какой-то совершенно потрясающей радости… —?Я перебил весь тот озабоченный выводок, чтобы ни у кого из них больше не возникло соблазна тронуть моего Арлекина,?— Джокер обошёл её, остановился за спиной, склонился над самым плечом, и Харли даже невольно закрыла глаза, впитывая это до мурашек упоительное ощущение электричества между лопаток,?— но этих запевал оставил в живых специально для тебя. И если ты ещё раз тявкнешь, что ты для меня пустое место,?— нежно сказал он прямо ей на ухо,?— я зашью тебе рот строительным степлером. А теперь,?— он вложил страшную колотушку в её руку и, не встречая сопротивления, мягко обернул её пальцы вокруг рукоятки,?— скажи мне… ты любишь ?Охоту на сусликов?? С каждым ударом сердца, с каждым толчком крови Харли обжигало таким химически чистым счастьем, что она боялась потерять сознание, не в силах справиться с ним. Да ведь это же был сюрприз! Для неё! Мистер Джей сделал всё это ради неё! Значит, она настолько ему небезразлична! Значит, она нужна ему, нужна, нужна!.. Меньше, чем за минуту, весь её мир опрокинулся с ног на голову, и там, где до этого момента зияла бездна кромешного ада, теперь уходила в стратосферу головокружительная вершина невероятного, неземного блаженства. Никто больше, кроме мистера Джей, не был способен поднять её туда, никто, никто… Харли двумя руками сжала рукоятку молота, пошатнувшись под его сокрушительной тяжестью, и, как во сне, сделала шаг вперёд. Эйфория делала её всесильной, как Красная Королева. —?Та-ра-рам там-там, турурууу! —?сразу отпрыгнув в сторону, на высоких нотах запел Джокер, имитируя электронную музыку на игровом автомате, и противно захихикал в предвкушении шоу. —?Время пошло! Ты в игре? Давай же, бей сусликов, Харли! Тара-рааам-пам-парам… Приговорённые жмурились, обливаясь потом, один из них, кажется, плакал. Только Меченый, до этого молча смотревший в песок прямо перед собой, медленно поднял глаза на чёрно-белое лицо своей смерти, и когда их взгляды встретились, ненависть молнией ослепила Харли?— так живо она вдруг вспомнила каждое слово, которое произносили эти рассечённые губы, эти грубые руки, которые лапали и избивали её, эти пинки по рёбрам… и особенно этот опрометчивый плевок в лицо. —?Я же говорила, что ты пожалеешь об этом, обмудок,?— с наслаждением произнесла она, покачав головой, и бубенцы на концах её колпака зазвенели тоненько и злорадно. Ярость застилала ей глаза алой пеленой. Джокер фальшиво горланил свою песенку за её спиной, в ушах стучало… —?Головы с плееееч!!! —?ликующе закричала Красная Королева, расхохоталась, замахнулась и со всей силы опустила молот. А потом ещё раз. И ещё. *** —?…о-ох, это был просто чертовски крутой подарок, мистер Джей! Я знала, всё это время знала, что вы не забыли обо мне!.. Но почему же вы тогда совсем не приходили меня навестить? Где вы вообще были так долго?.. —?Аркэм, Аркэм, старый добрый Аркэм… —?Что? Вы были в Аркэме? Опять?! —?Если ты забыла, кукла, я тебе напомню: я запер тридцать человек в обезьяньем вольере в Старом Зоопарке, поджёг их заживо и качался на качелях, любуясь, как задорно они горят?— за такое не в Блэкгейт отправляют… В конце концов, старина Бэтс меня подбросил к самым дверям, мне сразу предоставили одноместный номер, и я подумал, ну раз я уже тут, почему бы не воспользоваться здешним гостеприимством, повидать старых друзей?.. Правда, психиатр мне на этот раз попался нудный невероятно, толстый, лысый и вообще без чувства юмора, скука смертная. А скуки я, как ты помнишь, не выношу, так что… узнал, что ты снова в строю, и решил, что самое время делать ноги. —?Да как же вы это делаете, чёрт возьми? Я не могу понять! Как каждый раз в одиночку сбегаете оттуда?! —?Хочешь, историю расскажу? —?Конечно, мистер Джей! —?Жил-был на свете человек по имени Эрих Вейс… —?Вы имеете в виду Гарри Гу…? —?Не перебивай! Так вот, жил-был человек по имени Эрих Вейс. Очень и очень талантливый цирковой артист в отличной физической форме, хотя многие думали, что просто волшебник. Познакомился он в своё время с девицей по имени Бесси, женился на ней, взял себе в ассистентки, и всё у них было бы хорошо, если бы не постоянная нужда в деньгах.

Чтобы серьёзно заработать, решил Эрих, нужна сенсация. Что он придумал: познакомился через друзей с шефом чикагских детективов по имени Энди Роуан и пару раз зашёл к нему в гости вместе с женой, в городскую тюрьму. Ну и пока Бесси забалтывала старину Энди, пройдоха незаметно изучал устройство тюремных замков. Когда они пришли в третий раз, Эрих привёл с собой толпу репортеров, чтобы они запечатлели момент его триумфа, и поспорил с детективом, что сейчас всех тут удивит. О-хо-хо… в общем, там не всё удалось с первого раза, но зато потом челюсти всех очевидцев и впрямь повстречались с полом: парня раздели, заковали в наручники, завязали даже рот и заперли в самый надёжный карцер, а его вещи закрыли в другой камере. И что ты думаешь?— через несколько минут чертяка вошёл в кабинет как ни в чём не бывало, так ещё и полностью одетый! Это, конечно, был успех, и Эрих потом ещё много раз проделывал этот кунштюк в разных тюрьмах. В Вашингтоне, например, он не просто вышел из своей камеры, но и ухитрился ещё поменять местами всех заключенных в соседних, а, каково?.. В общем, парень явно знал толк в виртуозных побегах. Ну так вот. Когда он умер?— при чрезвычайно обидных, к слову, обстоятельствах?— он оставил завещание, в котором раскрывались все секреты его трюков. Правда, прочесть его можно было только спустя сто лет со дня его рождения, а именно шестого апреля семьдесят четвёртого года. Само собой, все с ума сходили в ожидании, газеты освободили под эту новость первые полосы, вот только, когда заветный день настал, ни в одной из нотариальных контор никакого завещания не нашли. А газетам пришлось оставить все передовицы пустыми, вот это был номер, ха-ха-ха-ха!.. —?Так что, никакого завещания на самом деле не было? —?Ну, как тебе сказать… эту блестящую шутку ещё называют ?последним фокусом Гудини?, хотя Гарри Гудини здесь был как раз таки ни при чём. —?Что… вы хотите этим сказать? —?Как ты думаешь, конфетка, кто украл то завещание и выведал все его секреты? —?Вы чт… нет, вы это что, сейчас СЕРЬЁЗНО, мистер Джей?! —?Хе-хе. Суди сама, Харли. Суди сама…