Часть 3.3. Ночь кошмаров (1/1)

п\а: глава ужасна, я знаю... но это все, на что смог вывернуть ситуацию мой воспаленный мозг =___= *крайне недовольный собой, аффтор ушел вешаться*| exist†trace – Rouge / Lost In Helix | Елка – Город Обмана (mix) | ELISA – Euphoric Field / Ebullient Future |― Идиоты! Как есть, пустоголовые идиоты! Ладно уж она, тут сразу можно сказать, что мысль даже рядом не пробегала, но ты-то! Ты ведь алхимик, мать твою!На этом месте Вестник-эльф запнулся, сообразив, что сгоряча выпалил что-то не то, и тут же исправил свою постыдную ошибку, заменив последнее выражение его эльфийским аналогом. Звучать лучше оно, однако, от этого не стало.― Это ж надо было только додуматься, ― продолжил он, ― воскресить умирающего ребенка, связав его душу клятвой Вестнику! И мало того, что же этот гениальный в своей простоте Вестник попросил?! Помочь вернуть к жизни своего мертвого… любовника! ― на слове «любовника» эльфа перекосило, как, впрочем, и Расса – они оба прекрасно знали, что эта так называемая любовь была исключительно платонической и, скорее всего, односторонней. Но переубеждать упрямую Вестницу, принадлежащую к своенравной расе драконов, было себе дороже.― Прости, я не смог тогда ее остановить, ― спешно вмешался алхимик, оттягивая огонь на себя. ― Сам же знаешь, в контакты внутри расы вмешаться очень сложно. Ты бы на моем месте, может, и смог бы что сделать, а я… ― виновато развел руками Расс.― Ага, скажи еще, что и память ему она стирала! И приказ загоняла в подсознание!― А сам бы ты что на моем месте сделал?! ― неожиданно вышел из себя Вестник Пустоты. ― Бросил бы семилетнего мальчишку, знающего, что его только что воскресила богиня и что теперь ему предстоит всю жизнь расплачиваться за эту милость, разыскивая того, кто уже больше двух сотен лет тогда не существовал?! Или убил бы снова, чтобы «не нарушать равновесие»?!― А так он все равно ищет того, кого нет, только совершенно не замечая и не понимая того, что делает, ― поморщился Сор, закуривая извечную сигарету. ― Ответь мне лучше на другой вопрос. В мире ежедневно гибнут десятки детей. Почему именно он?― Не меня спрашивай. Сам знаешь, я шатался по этим горам исключительно из-за нее! Она решила – она сделала. Я сам даже сперва не понял, что она задумала…― И что, она ничего не объяснила?― Нет. После этого мы телепортировались в соседний город и оставили мальчика у одного из трактирщиков. Напоследок Эйр оставила ему ЕГО серьгу, а я – свои наработки по пространственной алхимии. Как чувствовал, что ему пригодится…― И что было дальше? ― столбик сигаретного пепла с тихим шорохом осыпался на пол. Ни один, ни другой этого даже не заметили.― В тот же день мы покинули страну. Так что если ты о судьбе ребенка – чего не знаю, того не знаю. Впрочем, раз он смог добраться сюда, это уже о многом говорит.― Согласен… Ну, и что ты планируешь делать теперь?― …не знаю, ― алхимик стиснул дрожащие руки в кулаки. ― Но, каков бы ни был исход, после окончания Охоты мы с Эйр покинем Верхний Тэрас. Медлить нельзя – если мы не уследим за ней еще раз, наше бессмертие вполне может подвергнуться сомнению. Она и так уже истощила себя до предела.― Уверен? Нижний Тэрас ударит по тебе так же, как Верхний по нам. К тому же, я один это местечко не потяну.― Уж сильнее, чем есть, не ударит, ― рассмеялся алхимик, открыто намекая на свою нестареющую внешность. ― Давно пора, а то я уже начинаю вызывать открытые подозрения. А насчет помощи не беспокойся. Если мы будем там, то, думаю, Элл[12] или Кейтари[13] смогут нас здесь заменить.― Все-то ты продумал… А ей хотя бы сказал?― Не время… Если она узнает сейчас, могут быть проблемы. Проще, как обычно, поставить ее перед фактом. А так хоть и повозмущается, но перечить не станет.― Как и обычно, все продумано, ― хмыкнул Вестник Лозы, раздавив в пепельнице догоревшую сигарету. ― В любом случае, можешь рассчитывать на мою помощь. Понадобится – силком в телепорт засуну!― Спасибо, ― Расс по-прежнему улыбался, но в его глазах не было и намека на веселье. ― Но с этим я должен разобраться сам. Другого шанса уже не будет…И вновь на этих же самых словах сон прервался.

Сонно прищурившийся президент крупнейшей энергетической корпорации неуверенно выпрямился в офисном кресле, машинально оторвав от щеки прилипший к ней какой-то посторонний стикер, и посмотрел на настенные часы. Половина третьего ночи. Самое подходящее время для сна. Вот только к дотошным алхимикам, спешно начавшим готовить новые документы и бумаги для передачи управления компанией Сору – естественно, через подставное лицо, – это никоим образом не относилось. Не положено им спать по роду деятельности.«И все же», Кириэтт, вздохнув, посмотрел на мятую гору бумаг на столе, успешно послужившую ему подушкой, «я слишком много об этом думаю…»Действительно, с того самого разговора, произошедшего спустя пару дней после происшествия на мосту, Рассу с пугающей периодичностью продолжал сниться один и тот же сон, неизменно обрывающийся на этих его словах. О причинах сего странного явления алхимик предпочитал не задумываться, понимая, что все это есть не более, чем его собственные чувства, усиленные влиянием Астрала. Так что сейчас его больше волновало состояние еще вечером составленного договора, ныне имеющего откровенно пожеванный вид.Легкий стук в тяжелую деревянную дверь, неожиданно прозвучавший в тишине, до того наполненной лишь шелестом бумаг, заставил Расса вздрогнуть и спешно заготовить парализующий элемент, способный моментально обездвижить потенциального нарушителя – в третьем часу ночи других вариантов для идентификации нежданного гостя попросту не оставалось. Однако таинственный посетитель оказался вовсе не вражеским шпионом и не падким до легких денег взломщиком.― Господин Кириэтт, вы еще здесь? ― пропыхтели из-за закрытой двери.― Хьер вас побери! ― беззлобно выругался Расс, стряхивая с рук так и не раскрывшийся элемент и открывая дверь. ― И что вы тут забыли в такое время?Оказавшийся за порогом невысокий, но при этом довольно полный пожилой мужчина недоуменно поправил большие очки в толстой темной оправе, чуть ли не пристальным взглядом разглядывая сонное лицо начальника с отпечатавшимся на нем прямоугольником стикера. Раздраженно кашлянув, Расс повторно осведомился о том, какого хьера заведующего первой лаборатории, также известного как Медерби-старший, принесло к нему в такой час и в таком виде. Под «таким видом» понималось явление того под светлые очи начальства в замызганном, явно не обработанном после исследований грязно-сером халате с выразительным прожогом на пятой точке, полученным в результате одного эксперимента, и разных тапочках, наверняка в свое время одолженных у кого-то из подчиненных.Заведующий со вселенской тоской во взгляде покосился на злосчастный халат, поскреб сияющую лысину, после чего скорбным голосом напомнил о невероятно срочном деле, которое его сюда привело. Расс и сам уже хотел услышать о неожиданных проблемах исследователей, поэтому просто махнул рукой на отсутствие оправданий, сделав, правда, в памяти пометку официальным приказом заставить его избавиться от этого жуткого предмета униформы, судя по внешнему виду, старшего, чем сам заведующий, минимум вдвое.― Ну так что там у вас произошло?― Это касается того случая с самоубийствами, ― послушно завел мужчина. ― Кажется, вы приказывали немедленно докладывать вам о всяких изменениях…― Значит, нашли!― Да, все было именно так, как вы и представляли, господин президент, ― кивнул заведующий. ― Это действительно оказалась русалка, и причем довольно молодая, лет двадцать-двадцать пять.― Совсем ребенок, при их-то трехсотлетней жизни, ― нахмурился Кириэтт. ― Только что вызвало такое поведение? Вы допросили ее?― Э-э-э… Видите ли, ― замялся докладчик. ― Как бы вам сказать… Вышла небольшая непредвиденная неприятность.― Что еще?! Только не говорите, что вы ее упустили!― Нет-нет, что вы! Дело в том, ― помявшись еще немного, мужчина все же выложил правду, ― что сейчас она не способна ни на что, кроме как стать парой той ледяной статуе, что уже стоит в нашей лаборатории. Но не все так плохо! ― поспешно затараторил он, отчетливо увидев нарастающее пламя ярости в глазах своего начальника. ― Рядом со статуей ребята обнаружили какого-то подозрительного субъекта, предположительно, автора льда.― Так чего же ты сразу не сказал?! Они его взяли?― Да, госпо…― Тогда почему мы все еще тут стоим? Где он?― В конференц-зале на нашем этаже. Там сейчас…Договорить ему так и не дали: почтенный рэнн пулей вылетел из кабинета, чуть ли не за шкирку таща за собой нерадивого подчиненного, в силу своей сугубо творческой натуры так и не научившегося расставлять приоритеты. О собственном туманном будущем Расс моментально позабыл – сейчас его интересовал только таинственный сателлар, не дававший покоя всей исследовательской службе и лично ему самому вот уже битый месяц.Однако первым, что увидел Расс, войдя в конференц-зал алхимиков, был вовсе не задержанный; с самого порога он наткнулся на весьма чем-то раздраженную усатую физиономию Медерби-младшего, заведующего второй лаборатории.

Несмотря на то, что заведующие были родными братьями, отличались они во всем, начиная с внешнего облика и кончая способностями и мировоззрением. И действительно, сравнивая старшего – маленького лысого толстяка с невероятно изобретательными мозгами по части алхимии и столь же невероятной небрежностью, если не сказать равнодушием, по части всего остального, и младшего – высокого, пугающе тощего перфекциониста, всегда носящего сияющий белизной, накрахмаленный халат, лучшего специалиста в проведении рутинных серийных исследований, заподозрить близкие родственные узы, их связывающие, было почти невозможно. Стоит ли говорить, что между ними царил дух жесточайшего соперничества, выражавшийся во всем: от числа успешных экспериментов за месяц до степени приближенности к начальству.Расс усмехнулся, представив примерную степень злости младшего завлаба, и вновь поинтересовался местонахождением задержанного. Медерби-младший нервно пригладил усы, после чего молча указал на ближайшее к окну кресло. Кириэтт приблизился, наконец получив возможность как следует рассмотреть того, кого так долго искал.Таинственным «повелителем льда» оказался совсем молодой парень. Он сидел, низко наклонив голову, так что лицо рассмотреть не получалось, но алхимик знал – с ним жизнь его до этого не сталкивала. Еще бы, ведь хоть президент «A.I.Energy» по специфике работы был знаком со многими сателларами, пусть и заочно, но этот необычный, черно-белый, окрас волос он бы ни за что не забыл.

Кроме этого, в облике молодого сателлара не оказалось ничего примечательного. Обычные рубашка и джинсы без каких-либо отличительных знаков. На скованных наручниками руках, правда, оказались кожаные перчатки с какими-то символами, выбитыми на тыльной стороне, но без большей информации это не могло сказать ничего.Куда интересней оказались обнаруженные при нем вещи. Основное внимание привлекал к себе легкий кожаный футляр полукруглой формы, в котором хранилось небольшое кольцо черного металла, украшенное тонкой цепочкой багряно-красных рун, выбитой по краю острого лезвия. Любопытства ради алхимик вчитался в полыхающие руны.«Ну надо же, даже изначальная формула не переврана!», довольно хмыкнул он, откладывая артефакт в сторону. «Знать бы еще, откуда у мальчишки такая редкость…»Остальное же: дешевый складной нож, переплетенный какими-то проводами мобильник, нетбук, ключ-карточка от номера в отеле, несколько смятых купюр невысокого достоинства да горсть мелочи – столь пристального внимания не вызывало, хотя, возможно, содержимое техники могло бы и представлять для сведущих в этом деле людей определенный интерес.

К сожалению, алхимик к числу сведущих не относился и потому предпочитал получатьинформацию более простыми способами.― Так эти ледяные скульптуры – твоя работа? ― спросил он, опершись на стеклянную поверхность стола. Однако его вопрос был нагло проигнорирован.

― Эй-эй, кажется, я еще не успел заслужить такого обращения! В конце концов, я хочу только поговорить и ничего более… ― «…пока», мысленно закончил Вестник, всеми фибрами души излучая дружелюбие и стремление к цивилизованным переговорам.И вновь молчание было ему ответом.― Ты вообще меня слышишь? ― что произошло дальше, алхимик понял не сразу. Все, что он сделал – лишь слегка дотронулся до плеча упрямого собеседника, однако этого оказалось достаточно: его тело легко подалось в сторону, чуть завалившись на бок; длинная черно-белая челка открыла лицо, явив невероятно бледную кожу и закрытые глаза.Президент еще несколько секунд слепо таращился в пустоту, после чего, резко развернувшись, рявкнул так, что хрустальные подставки для световых шаров жалобно зазвенели:― Какого хьера здесь творится?! Почему, демон вас дери, он без сознания?! ― в порыве гнева Вестник перешел на ругательства своей древней родины. ― Признавайтесь, ваша работа?!― Н-никак н-нет! ― синхронно заверещали завы, сделавшись в этот миг необычайно похожими. ― Внутренняя охрана его уже таким притащила!«…так что, если что, весь спрос с них», криво усмехнулся Расс, вызвав этим у впечатлительных завов новый поток неосмысленного трепа. «Да уж, если вы так на меня реагируете, то хорошо, что вы не встречали на своем пути Элла. Хотя… все еще впереди.»― А самим привести в чувство не судьба? ― уже во всеуслышание поинтересовался он, примерно уже представляя, каким будет ответ.― Так ведь это… ― промямлил старший, ― кто, знает, может, он взглядом и замораживает…«Ага, а перчатки на руках для красоты, да? И за что я еще держу этих трусов…», вздохнул Расс. ― Не стойте столбами, тащите тонизирующие компоненты… можно подумать, я не знаю, что их выписывается больше, чем тратится!… Да, и поесть что-нибудь захватите!«Это будет длинная ночь, я уже чувствую…»― Вот уж не думал, что придется встретиться с вами при таких условиях…Молодой дисателлар – теперь, увидев его глаза, Расс в этом не сомневался – проглотил остатки огромного сэндвича с курицей, запив его уже порядком остывшим кофе, в очередной раз потер основательно затекшие запястья, пробормотав при этом что-то нелестное в адрес наручников и тех, кто додумался их на него нацепить, и в упор, выжидающе уставился на Вестника, предоставляя ему полное право начинать разговор. Впрочем, через пару секунд он вздрогнул, словно вспомнив что-то не особо приятное, и отвел взгляд в сторону. Алхимик поспешил заверить парня, что эффект «драконьего глаза» на него не действует, так что можно обойтись и без условностей.― Тем более, что вы уже каким-то способом блокировали мои силы, так что для вас я неопасен, ― закончил разноглазый, поудобней устраиваясь в выделенном ему кресле, видимо, поняв, что терять уже нечего и можно, как говорит Эйра, идти ва-банк.― Неужели я стал так топорно работать? ― наигранно удивился Вестник, действительно наложивший дополнительную астральную сетку на комнату. С каждым словом окруженный тайной сателлар интересовал его все больше.― Скажем так: я был на мосту в первый день осени, ― казалось бы, спокойно ответил тот, однако руки его все же нервно сжались в кулаки. ― Такое ощущение трудно забыть, знаете ли. Когда блокируется сила.― Да уж, то, что случилось один раз, всегда может случиться еще раз. Но удивлен, что ты почувствовал. Обычно сателлары даже не замечают астральных сеток и блоков, не говоря уж об элементах.― Значит, вам попадались не те сателлары. Они чувствуются точно так же, как блоки и цепи в АК-сети, так что любой опытный сетевик может их обнаружить. А элементами, кстати говоря, я и сам неплохо пользуюсь. Но, кажется, мы отклонились от изначальной темы. Что от меня хочет столь уважаемая личность?Впервые за, пожалуй, очень долгое время Кириэтт не мог понять, что он чувствует: раздражение небывалой наглостью двухцветного ди или же предвкушающее восхищение его потенциальными способностями.― Поговорить. Причем о многом, Двуликий, если я не ошибаюсь?― Где уж тут ошибиться. Прокололся так прокололся, ничего не поделать, ― закинул ногу на ногу юноша. ― На Пепельного я тяну не особо, а больше тут и гадать не о чем. Как-никак, Охота почти завершена.― И ты один из тех, кто дошел до ее конца, хоть и с нелегального входа, ― не удержался алхимик.― Во-первых, этот «нелегальный вход» открывал не я. Мне предложили участвовать, так зачем же отказываться? Сомневаюсь, что вы бы на моем месте отказались. А во-вторых, можете не беспокоиться, до конца Охоты я доходить не собираюсь. Выйду, как только сочту нужным.― И что же за критерий этого самого «нужного»?― Думаю, что это темы как раз не касается, ― отрезал Двуликий. ― Тем более, что я не вижу особого смысла доходить до конца. Я еще в слишком здравом уме, чтобы выходить против Пепельного, думаю, вы понимаете, о чем я.― Представь себе, не понимаю.― А мне кажется, понимаете, но не говорите, ― облаченные в кожу пальцы забарабанили по подлокотникам кресла. ― Потому что не знаете, о чем именно думаю я, и боитесь случайно сказать то, что мне знать не положено. Слишком уж много тайн вы храните, господин президент.― Кто бы говорил, ― выдавил из себя Расс. Такого он не ожидал – теперь уже было неясно, кто кого допрашивал. ― Тот, кто два месяца удачно морочил головы моей внутренней охране и исследовательскому центру!― Ну, не надо так сразу. Головы я никому не морочил, просто меня особо-то и не искали. Захотели бы – нашли. А ваш исследовательский центр, я извиняюсь, похоже, поголовно ворон ловит. Или им более-менее толковых сетевиков не хватает.― То есть? ― поначалу Расс не понял, что тот имеет в виду.― Сила любого сателлара использует астральную энергию, за очень редким исключением. А значит, эту силу вполне можно закодировать как канал АК-сети, тем более, что у каждого сателлара этот код уникален, даже если способность может повторяться. И, между прочим, подобная картотека была бы куда эффективнее, чем нынешние базы данных.― О-о-о! ― присвистнул алхимик. ― И как же ты представляешь себе составление этой картотеки?―А чего тут выдумывать? ― фыркнул дисателлар. ― Вы же все равно каждый год прочесываете колледжи на предмет талантливых алхимиков, а к пятнадцати способности сателлара обычно прорезаются у всех.― Интересно только, как тебя, такого умного, пропустили, ― нервно огрызнулся Вестник, жутко жалея о том, что не носит с собой неприкосновенный запас сигарет. Курить захотелось ужасно.― Знаете, господин президент, ― впервые за все время разговора в голосе парня прорезались нотки раздражения, ― не у всех в жизни появляется такая возможность. Хотя сейчас я уже об этом не жалею.«Врешь, паршивец», хмыкнул Кириэтт, прощаясь с утопической мечтой о позабытой в кармане пиджака сигаретке. «Даже я уже жалею. Если б заменить этих старперов парой-тройкой таких, как ты… Да даже без полного обучения ты можешь куда больше, чем они, правда, немного специфичными методами, но все же…»― Кстати говоря, а как так вышло, что я наткнулся на русалку быстрее, чем ваша контора? ― тут же переменил тему разговора ди. ― У вас же вроде датчики движения на всех участников…― Не тво… ― хотевший было зарубить тему Кириэтт осекся; сейчас нестандартная логика и техника парня вполне могла поработать на него. ― А ты как сам думаешь? ― устало вздохнул он. ― Современная техника работает только тогда, когда нужно ей, а не нам.Алхимик кратко обрисовал ситуацию с увечным сервером, по возможности постаравшись обойтись без непечатных оборотов, одолевавших его всякий раз, когда он вновь помышлял об общении с капризной техникой.― А почему не спроектировать его содержимое в сеть? ― после минутного раздумья спросил программист. ― Хотя не думаю, что он вам еще понадобится. Все равно игроков осталось только двое, и я прекрасно знаю, где они сейчас находятся.― Так, значит, твои намеки… ― хмуро протянул Кириэтт.― Именно. Я знаю, кто такой Пепельный. И я знаю, что он чистокровный.― Откуда? ― сама информация Расса не удивила, но вот откуда обычный сателлар смог это узнать…― Немного секретной информации, немного логики, капелька мистики и подтверждение очевидца. Но сейчас не об этом. Я могу дать вам эту информацию за одно условие: обеспечьте безопасность жизни второго участника – судя по схватке с Флорой, в такие моменты Пепельному чуждо чувство гуманности.― Думаешь, одной информации за это достаточно? ― это был не сколько вопрос, сколько провокация, ведь безопасность жизни участников и была основным условием Охоты, но сейчас молчавшая веками интуиция алхимика выла в голос, твердя, что парня просто так отпускать нельзя. Только не так.― Тогда что ВЫ хотите? ― подчеркнул Двуликий.― Дело о русалке. Ты его начал, тебе и заканчивать, как думаешь?― Но…― Никаких «но»! Там всё не так просто, как кажется… В общем, основные данные в твоем распоряжении. Только тогда я включу в действия наблюдающих твою просьбу.― И вы так просто дадите мне копаться в своих архивах? Что, если я шпион?― Ты?! ― не выдержав, Расс засмеялся, неожиданно почувствовав, как гора тяжелых мыслей, последнее время давящая на его плечи, становится все меньше и меньше. ― Во-первых, в одиночку ты работать не будешь, ― на этих словах в закрытую дверь негромко, но требовательно постучали, ― тебе будет помогать, а заодно и присматривать за тобой, эта девушка.Дверь бесшумно открылась, и на пороге возник стройный женский силуэт. Прекрасно знакомый даже спустя два месяца силуэт.― Ну, здравствуй, Шихо Шимао, ― она улыбалась, впервые за долгое время. ― Или лучше называть тебя Двуликий?― Не забывай, никаких больше фокусов, ― негромко произнес подошедший к ней вплотную Вестник. ― Ты дала слово.― Знаю-знаю, ― произошедшее если и не избавило ее от непомерной безрассудности, то хотя бы научило ее использовать ее с умом. ― Работа есть работа. Но ты уверен в том, что делаешь?― Вполне. Моё чутье заговорило еще после чакры, а сейчас я полностью ему верю.― Как знаешь, ― она отняла от губ ароматно пахнущую натуральным табаком сигарету и выдохнула длинный конус светло-серого дыма. ― Не пора ли тебе достать из закромов и свою?Алхимик лишь покачал головой, словно говоря «Не время…». Он взял из ее пальцев недокуренную сигарету и с наслаждением затянулся.― Тогда я, пожалуй, вас оставлю…― Вы не закончили, ― неожиданно раздался голос парня-ди. ― Какие еще причины?― Точно, совсем забыл, ― усмехнулся Расс, остановившись на пороге. ― А во-вторых, неужели тебе самому не интересно, что произошло на самом деле и откуда посреди города объявилась совсем юная русалка? Ты ведь алхимик, парень, хочешь ты того или нет. А это даже не призвание, это диагноз…* * * * *Ты был абсолютно бессилен.Да, может быть, ты дергался, сопротивлялся, и даже единожды смог прорваться сквозь паутину звуков, оплетшую все твое тело. Да, ты сделал все возможное, если вообще можно так говорить.Но все равно ты был бессилен. И этого уже не изменить.Все, что ты видел тогда – ее большие пустые глаза, ее бескровные губы, с которых срывается беззвучный шепот одних и тех же слов. Все, что слышал – голос, не принадлежащий ни человеку и ни зверю. Пронзительный, захлебывающийся, создающий собственную мелодию и упивающийся ею, этот голос, точно голодный хищник запах крови, почуял то, что ты глубоко скрыл от всех, а еще глубже – от самого себя. Почуял и впился своими острыми клыками, выгрызая все преграды, что ты для себя поставил, бья напролом, раскурочивая душу, лишая остатков сознания, стремясь лишь к одному – сломить тебя и подчинить ее воле.

И ты почти сломался, но…Неожиданно все кончилось. Она отступила, отпустила тебя неизвестно почему, да и неважно. Но наполовину уничтоженные преграды не могли больше и дальше отрезать тебя от того, что ты так хотел бы забыть навсегда, но постоянно помнил. Они не рухнули, нет, просто растворились в глубинах твоего сознания, оставив тебя наедине с этими воспоминаниями.То, что было концом, обернулось новым началом.Сказать по правде, обратную дорогу вы оба помнили с трудом. Слишком сильным оказалось то странное, пугающее чувство, что возникло из ниоткуда от звуков этой бессловесной песни. Оно выпивало силы, разрушало разум, гнало вас прочь, как диких зверей, на которых в эту ночь была открыта охота.

И даже сейчас, когда дарующая хотя бы какое-то хлипкое чувство безопасности дверь захлопнулась за вашими спинами, отголоски этого чувства продолжали таиться где-то глубоко внутри, пробуждая самые болезненные из всех возможных страхов, которые вы когда-либо испытывали. Но все же, в сравнении с тем, что вызвал голос какие-то несколько минут назад, это было намного легче. Словно край бездонной пропасти, у которого ты все это время стоял, отдалился от тебя, пусть и на самую малость.За окном ночной ветер взмел в небо целое облако упавшей листвы. Ты мельком покосился на танцующие в воздухе тени листьев и вновь невидящим взглядом уперся в подоконник перед собой. На душе было противно от самого мерзкого и, по иронии судьбы, самого первого воспоминания в твоей недолгой жизни. Воспоминания, которое пробудил проклятый русалочий голос.Хлопнула дверца холодильника, затем загрохотали дверки шкафчиков – каждая в своей тональности и громкости, увеличивающейся с повышением раздражения хозяина квартиры. Наконец, когда загрохотало уже так, что, казалось, ни в чем не повинная мебель не выдержит издевательств и развалится, ты соизволил повернуть голову в сторону источника шума:― Ты что-то ищешь?― Хьер меня побери, куда в этом доме делись все стаканы?! ― прорычал в ответ Рен. Все так же безразлично ты ткнул пальцем в посудомоечную машину, удостоившись за это процеженного сквозь зубы ругательства на незнакомом языке.Щелкнула пробка, выпустив на волю терпкий, сам по себе пьянящий запах дорогущего коньяка, послышался звук переливаемой жидкости, после чего наступила тишина. Густая, неприятная, давящая своей тяжестью на плечи тишина.Так прошло несколько долгих минут. Вы сидели, уставившись каждый в одну точку: ты – на одну из многочисленных царапин на подоконнике, он – на полный стакан, стоящий перед ним на столе, – и думая о своем. Однако и это молчание было наконец разрушено.― Ты ведь тоже видел? ― глухо спросил Рен, не отрывая глаз от темной жидкости.― Что именно? ― в тон ему ответил ты.― Худший кошмар твоей жизни. Именно за это русалок и не приветствуют на суше. Эти твари кровожадны от природы, и больше всего на свете обожают ломать чужое сознание, проникая в самые страшные воспоминания своим голосом. Не знаю, что бы сейчас с нами было, если бы не твой приятель. Надо будет при случае сказать ему спасибо…― Значит, и ты…? ― впервые за время в твоем голосе прорезались нотки беспокойства.― Эй, не смотри на меня так! За меня можешь не беспокоиться, из-за этого я точно вешаться не пойду. Просто… ― орк поднял со стола стакан, перехватив его поудобней. Толстое стекло жалобно хрустнуло, крошась в его железном хвате. ― …надо немного выпустить пар!Пролетев несколько футов, покрытый тонкой сеткой трещин стакан врезался в дальнюю стену кухни, осыпавшись на пол мелким крошевом осколков, в смеси с разлившимся коньяком превратившимся в блестящую жижу.― Что за…?! Что ты делаешь?! ― никак не ожидавший такого, ты попытался спрыгнуть с подоконника, но, увидев лицо Рена, замер на месте. Всегда смуглый орк сейчас больше походил на какого-нибудь эльфа северных городов – до того бледным было его лицо, и на его фоне темно-синие глаза горели еще ярче. ― У… у тебя кровь идет!― Пусть идет, ― голос Пепельного звенел словно натянутая струна, в любой момент готовая лопнуть. ― А тебе лучше здесь не оставаться. Слишком опасно.― П-почему…?― Таков мой кошмар, ― улыбнулся Рен. От этой улыбки у тебя защемило сердце – до того насквозь фальшивой она была. ― Если тебе некуда идти, возьми в столе ключ от кабинета и закройся там. Сегодня тебе будет безопаснее одному.«Тебе будет лучше одному…»И снова она послужила детонатором… Эта отвратительная демонская фраза, с которой началась твоя нынешняя жизнь и которую ты ненавидел больше всего на свете. Фраза, на долгое время ставшая началом твоего персонального кошмара…― Ни за что! ― неожиданно для самого себя закричал ты, чувствуя, как по щекам катятся слезы. Глупые, абсолютно неважные и ненужные сейчас слезы. ― Можешь не обращать на меня внимания! Делай что хочешь и как хочешь! Только… только… не заставляй меня оставаться в одиночестве, умоляю! Хотя бы сейчас… прошу тебя… прошу…Ты не сразу понял, что всхлипываешь, уткнувшись носом в плечо орка и крепко вцепившись пальцами в его свитер. И что Рен, вместо того, чтобы, как обычно, уйти или отшвырнуть источник проблем в сторону, сидит рядом с тобой на все том же многострадальном кухонном подоконнике и выслушивает льющийся на него поток бессмысленного бреда.― Это и есть твой кошмар? ― голос Рена, тихим шепотом прозвучавший возле твоего уха, заставил тебя, судорожно всхлипнув в последний раз, замолкнуть. ― Не молчи… Говори, что хочешь, но только говори… Не знаю, почему, но мне становится легче, когда я слышу твой голос.После такого говорить что-либо тебе расхотелось совершенно, но отказать ты уже не мог. Внутри тебя что-то, до того едва тлевшее, загорелось в полную силу, заставляя тебя задыхаться, путаться в словах и мыслях, бояться себя самого и своего длинного языка, уже не раз испортившего все, что только можно и нельзя. Однако ты и сам не заметил, как торопливо облизнув пересохшие губы, вновь начал говорить, открывая то, что кроме тебя знал лишь Шихо…Знаешь… Думаю, все в этом городе, кого бы ты не спросил, помнят Лейна… Что он появился шесть лет назад и исчез спустя два года, оставив в неведении всех… Вот только никто и не догадывается, что я знаю о прошлом великого Лейна ровно столько же, сколько и они.По сути, вся моя жизнь началась шесть лет назад, когда я пришел в себя посреди мусорной свалки, бывшей когда-то на месте сегодняшнего района 25. Со скованными наручниками руками, с пробитым сквозным выстрелом плечом, а главное, без единой крупицы памяти. Я не знал, кто я, откуда и что здесь делаю. Направленная амнезия индивидуальной работы, как сказал один из моих тогдашних знакомых-алхимиков. Вроде бы, каждый хоть немного образованный алхимик это может, но я вникать тогда не стал, думал – неважно. Хотя сейчас жалею, может это и помогло бы мне…Если честно, тогда я думал, что так и помру там как неизвестно кто. Уж слишком много крови я потерял, даже регенерация почти не шла… мне потом сказали, что это был эффект какого-то наркотика на организм сателлара… да, мне вечно везет на наркотики… Но тогда мне повезло, что на меня напоролись местные бомжи. И дважды повезло, что они решили не добивать, а вытащить оттуда. Кто знает, может, клыки увидели или еще что…Когда действие наркотика прекратилось и регенерация все же закончилась, я вновь вернулся на то место и нашел там этот медальон. Он не из дорогих металлов, поэтому на него и не покусились. В тайнике же были спрятаны голограмма моей фотографии с подписью «A.G. Vayer, 506» и неровно оторванный клочок бумаги с одной фразой.«Прости, тебе будет лучше одному»Сперва я не поверил. Решил, что неправильно прочитал, ведь написано было на старой форме всеобщего. Но сколько бы раз я ни перечитывал эти короткие пять слов, содержание их не менялось.Тогда я подумал, что бумажка попала туда случайно. Ведь если это писал человек, кому я хоть немного был дорог, он не мог не знать, что больше всего на свете я боюсь одиночества. Странно, да? Я не знал, как меня зовут, но в этом отчего-то был стопроцентно уверен…И я действительно остался один. Месяца на три или чуть больше. Тогда я и начал воровать, чтобы выжить, наверное. Или чтобы чувствовать себя живым, хоть немного.

Постепенно у меня стало получаться все лучше, хоть я все время и усложнял себе задачу, выбирая самые труднодоступные квартиры. Это хорошо отвлекало от мыслей и от записки, к тому времени превратившейся в замусоленный клочок бумаги. Вскоре вокруг меня начало крутиться местное ворье, не желающее терпеть «залетного» на своей территории, но вопли быстро затихли ― кто-то удовлетворился фиксированной суммой, гарантирующей мой покой, кто-то посчитал, что затевание склоки с малолеткой роняет тень на его… кхем, достоинство, кто-то поспешил убраться сразу как узнал, что имеет дело с вампиром… К тому времени, как я встретился с Шихо, я уже был известен как Лейн – вор, для которого не существует ничего невозможного…Сейчас мне все чаще кажется, что случившееся шесть лет назад – лишь фантазия, которой никогда не существовало… Но больше всего на свете я боюсь однажды снова проснуться посреди пустынного мира, совершенно один. Без прошлого и без будущего…Не выдержав, ты все же снова захлюпал носом, но тут же попытался взять себя в руки. Получилось не очень – еще не выветрившийся из крови страх взял свое, и ты вновь чуть было не сорвался на позорную истерику.«Нет, только не это! Вдох-выдох, вдох-выдох… Успокоиться сейчас же!»― Спасибо, ― снова этот тихий печальный голос, от которого хочется вцепиться в его обладателя, обнять как можно крепко и не отпускать до тех пор, пока тебя не отдерут за шкирку и обычным язвительно-насмешливым тоном поставят на место. Но все, что ты сейчас можешь – впиться пальцами в рукав его свитера, который ты так и не отпустил, и радоваться тому, что на это не обращают никакого внимания.Ты хочешь сказать что-то в ответ, но слова застревают в глотке, поэтому ты просто прижимаешься к его плечу, все еще прерывисто дыша после той волны эмоций, что чуть не погребла тебя под собой. Ты уже готов к тому, что тебя моментально оттолкнут, и ждешь этого, однако рука, что легла на твою голову, не спешит сбрасывать тебя на пол или как-то по-другому очерчивать дистанцию между вами. Его пальцы мягкими, едва ощутимыми движениями перебирают твои волосы, помогая тебе успокоиться и если не забыть о кошмаре, то хотя бы отодвинуть его на самые задворки сознания, где он не сможет вмешаться в твою жизнь, и ты покорно затихаешь, ощущая тепло его тела так близко…Хотя тепло – это явно мягко сказано. Больше похоже, что…― У тебя жар! ― призрак спокойствия, едва-едва проявившийся после недавних тяжелых событий, вновь испарился в небытие, и ты вновь рванулся на свершение великих дел – точнее, на поиски жаропонижающего. Однако этим рывком все и ограничилось. Рен, моментально перехвативший тебя за плечо, не позволил тебе сделать ни единого лишнего движения.― Так и должно быть. Таков мой кошмар, ― вновь повторил он ту странную фразу. ― Он не такой, как другие.― А… какой же? ― невольно спросил ты и тут же испуганно осекся, всячески кляня в мыслях свой неуемный длинный язык. ― П-прости… Я не должен был спрашивать… Если не хочешь, можешь не говорить…Но он не стал тебя слушать. Лишь пальцы, вцепившиеся в твое плечо, сжались еще сильнее…Сколько себя помню, я всегда рвался из дома. Всегда казалось, что есть что-то, что я обязан сделать. И не волновало, что я, собственно, не знаю, куда и зачем должен отправиться… Скорее, это был какой-то инстинкт, толкавший меня вперед, в неизвестность.Я сбежал из дома, когда мне было около двенадцати, и почти два года шатался по всей бескрайней Империи, от западных русалочьих морей до пограничных с эльфами гор востока. Учился разным боевым техникам – по верхам, правда, – параллельно зарабатывая на путь до нового города, и искал. Искал что-то, что натолкнет на след, на мысль о том, в каком направлении двигаться дальше. Однако судьба занесла меня в тот самый город, крупнейший на всем северном побережье. Крупнейший и опаснейший.Но это я уже понял куда позже, когда в одном из бесконечных переулков повстречал ЕЕ. Ее силуэт, непослушная грива длинных рыжих волос, проклятые эльфийские желтые глаза до сих пор являются мне в самых страшных снах. Она и есть мой кошмар.Кошмар по имени Виверна.Поговаривали, что в ее теле смешана кровь трех, а то и больше рас, но эльфийские черты ― как, впрочем, и истинно эльфийское высокомерие – проявились в ней ярче всего. В городе она была известна: несмотря на не особо близкую к всеобщим идеалам внешность, в ней было что-то, что заставляло запомнить невысокую рыжую эльфийку с одного взгляда. Сама она знала об этом своем достоинстве и прекрасно им пользовалась в добыче того, что представляло для нее хоть какой-то интерес. Ну а мне не посчастливилось этот интерес вызвать.Сейчас я понимаю, каким наивным идиотом был тогда, что попался на ее слащавые речи, поверил и доверился тогда, когда делать этого было абсолютно нельзя. Вломился прямиком в аккуратно расставленную ловушку и, даже попав уже в клетку, совершенно этого не понял. Да даже пойми я раньше, сделать уже ничего было нельзя. Я уже стал одной из игрушек «Заведения мадам Луизы».Сказать, что это был простой бордель, было бы слишком просто и, побоюсь этого слова, неуважительно по отношению к этому заведению. Вернее, как таковым борделем оно и не было, скорее закрытое общество для высших мира сего, отмеченных властью психопатов, садистов и просто невероятных ублюдков, жаждущих подчинения. По их первому слову владелицы заведения, мать и дочь, предоставляли им столь желанные игрушки любой из семи существующих рас.Я был одним из таких заказов. Уж не знаю, кому мне так не повезло попасться на глаза, но эта женщина заполучила меня в персональную собственность. Все те шрамы и ожоги, что ты видел – ее рук дело. Ее и Виверны. Хотя их было намного больше, ведь первые месяцы регенерация еще работала…Я не помню ничего из того времени: ни лиц, ни слов, ни действий. Только боль, бесконечный поток боли. И жар, что всегда наполнял мое тело. В какое-то время регенерация, и без того неважная, остановилась полностью, и тогда жар завладел им окончательно. Он уже не растворялся в пространстве, а накапливался, все больше и больше, пока, наконец, не достиг предела.В тот же день змеиный клубок запылал. Сила проснулась и выплеснулась наружу, управляющая моим разумом, жаждущим лишь одного – убивать. Та, что купила меня, сгорела в первом, бесконтрольном выбросе Силы; я долго жалел, что не дал ей как следует помучиться. Виверна пыталась бежать, но огонь, подчиняясь моей воле, перекрыл путь, сплошной стеной запечатав единственный выход. Я до сих пор помню ее белое как мел лицо с полными слез глазами, ее мольбы и проклятия, но ничего не помогло. Она сгорела в волшебном огне, и вместе с ней еще полсотни таких же, как она. Пламя пощадило только меня, подарившего ему столь щедрую кровавую жертву…Неожиданно он прервался на полуслове и посмотрел на тебя – ты и сам не заметил, как по твоим щекам снова начали течь слезы. Опомнившись, ты задергался, забормотал что-то, оправдываясь, утирая при этом предательские слезы рукавом куртки, однако, не дождавшись осуждения с его стороны, затих, растерянно хлопая горящими от слез глазами.― Спасибо тебе, ― неожиданно услышал ты. ― Ты действительно нечто…[12] Вестник Ветра. Принадлежит к расе лаор[13] Вестница Льда. Принадлежит к расе кайрэ