Глава 6. Две неожиданности (1/1)

С первых же дней марта наступила весна. Неспокойное небо, ярче блеск солнца, теплее ветер. Старый вяз под окнами дома д’Артаньяна по улице Могильщиков подставил лучам солнца свои новые почки, а по утрам стало слышно пение весенних птиц. Даже прохожие, казалось, несколько повеселели с приходом первых тёплых дней – стали приветливее и общительнее друг с другом.Было уже девять часов. Движение на улицах Парижа заметно оживилось. Мимо дома на улице Старой Голубятни один за другим проезжали экипажи. Парижане постепенно стали выходить на улицу, и вскоре численность бодрствующих людей возросла чуть ли не вчетверо. Порой до распахнутых окон долетала крепкая ругань, а то и звон шпаг – это были очередные стычки королевских мушкетёров и гвардейцев кардинала.Атос сидел за столом в кухне и молча уничтожал последние капли шампанского вина, которое осталось у хозяина квартиры в малом количестве. Сам же Портос стоял у открытого окна и задумчиво глядел на течение дневной жизни. Нельзя было сказать, что это занятие сильно его заинтересовывало, но он был так устроен, что ему непременно нужно было чем-то убить время.Квартира была пуста, как и обычно в эту пору дня. Д’Артаньян, как мы уже знаем, отправился на утреннюю прогулку, и после неприятного эпизода с кардиналом так и не вернулся. Мушкетон – разумеется, с разрешения своего хозяина – отправился в соседний кабачок, чтобы потратить там два экю, выданные ему Портосом.Атос и Портос были дома одни, если не считать запершегося в башне Арамиса, который и по сей час упорно гонял одну молитву за другой. Обычно оба друга очень любили эти спокойные часы, заполненные разговорами, шутками и вином, когда не нужно было огрызаться, выслушивать несущиеся со всех сторон окрики и подчиняться противоречивым указаниям. Даже старший мушкетёр в обществе своего товарища отчасти терял свою флегматичность.Сегодня, однако, эта идиллия была нарушена низвергающимся с башни бормотанием. И, хоть оно и было отчасти тихим, слышно было каждое слово. Портос испытывал немалое раздражение, и давно поднялся бы на башню, чтобы свести с бывшим аббатом счёты, если бы не Атос, который каждый раз удерживал его от этого намерения. Пару раз мушкетёр пытался отпустить в его адрес язвительное замечание вроде: ?Что-то вы стали с чрезмерным добром относиться к нашему господину аббату. Уж не влюбились ли вы в него?? Но Атос на его слова лишь снисходительно усмехался и отвечал, что просто не хочет потерять одного из своих друзей по вине другого. Портос ходил под окном и бормотал всевозможные ругательства в адрес Арамиса. Атосу это страшно надоедало, но виду он старался не показывать. Сам он, чтобы хоть как-то отвлечься от неважного состояния друга, листал какую-то книгу, как вдруг ругань хозяина квартиры внезапно оборвалась. Старший мушкетёр поднял голову, желая узнать причину этой внезапной перемены, и увидел, что его товарищ стоит, окаменев и широко раскрыв глаза от изумления. В следующую секунду он прикрыл форточку, но так, чтобы осталась небольшая щель, и только тогда позвал друга, не отрывая взгляда от окна:– Ого! Идите-ка сюда, любезный Атос, скорее. Клянусь честью, здесь нечто весьма интересное!Атос нехотя оторвался от своего занятия и подошёл к нему, но, посмотрев в окно, сперва ничего не увидел, кроме какого-то человека в красной одежде, нетерпеливо расхаживающего взад-вперёд возле дома Портоса.– И что такого в том, что у нас под окнами кто-то ходит? – пожал плечами старший мушкетёр.– Да нет же, – перебил его тот. – Присмотритесь внимательнее!Атос присмотрелся, и увиденное заставило его брови невольно поползти вверх. В тот момент он выглядел не менее изумлённым, чем его товарищ, если не больше.– Видите? – заговорщицки спросил Портос. – Пусть сам Сатана заберёт меня в ад, если это не господин кардинал!– В другой раз я посоветовал бы вам не разглашать о его высокопреосвященстве направо и налево, но сейчас вы правы как никогда, – задумчиво ответил Атос.– Интересно, что это ему от нас надо?– Право, я задаюсь тем же вопросом, что и вы, друг мой.– Давайте посмотрим, – предложил Портос.Двое друзей прильнули к стеклу и стали с величайшим вниманием следить за высокой фигурой кардинала. Он то и дело кусал усы, а иногда в задумчивости наматывал на палец прядь своих длинных каштановых волос, бормоча какие-то проклятия – что именно, мушкетёры не смогли разобрать.– Похоже, его светлость чертовски зол, – заметил хозяин квартиры. – Вот только на кого, любопытно знать...– Тише, нас могут услышать, – перебил его Атос.Но в ответ на это предупреждение мушкетёр только махнул рукой:– Да ему вовсе не до нас.– Отойдите от окна, – вдруг строгим голосом потребовал старший мушкетёр.– Почему же? – удивился Портос.– То, что мы делаем, недостойно дворян.– Нет, я хочу понаблюдать. Не каждый день выдаётся возможность застигнуть Ришелье врасплох. Может, он так расстроится, что ему понадобится наша поддержка, а?– Вы же это не всерьёз, правда? – холодно спросил его собеседник.– Я вас прошу, Атос. Хоть один раз в жизни вы можете пойти на уступки своему товарищу?Атос закатил свои тёмные глаза, а затем вздохнул:– Уговорили. Но, в случае чего, быстро задёргиваем окна шторами. Не хватало ещё, чтобы нас засекли.– Я в долгу перед вами, друг мой, – торжественно изрёк Портос.– К чему все эти церемонии, – недовольно буркнул старший мушкетёр и снова повернулся к окну. – И всё же я склоняюсь к мысли, что красный герцог, как сказал бы наш красавец Арамис, сейчас злится, – повторил Портос, тоже задумчиво смотря в окно.– Да и я тоже никогда ещё не видел, чтобы господин кардинал был так рассержен.– А вы-то откуда знаете, что он рассержен? – полюбопытствовал хозяин квартиры.– Жизненный опыт.– Ну и что же ещё подсказывает вам этот ваш опыт?– То, что злость Ришелье явно касается одного из нас, то, что он вышел на прогулку и бродит под нашими окнами не просто так, а также то, что вы, Портос, должны сейчас же прекратить эти наблюдения, пока нас не заметили, – спокойно перечислил Атос.– А вот и не прекращу, – заупрямился тот.– Отойдите от окна, безумец! – со злостью воскликнул мушкетёр.– Ни за что! С какой стати вы вдруг стали мной руководить?– Тише, – вдруг сказал Атос, поднимая указательный палец вверх и показывая взглядом в сторону окна, давая другу понять, что происходит нечто важное.Ришелье тем временем начал браниться так громко, что его слова долетали даже до ушей наших двух друзей. Но пока это были только обрывки вроде ?Бог и все его ангелы!?, ?Тысяча чертей!? или чего-то в этом роде. Но вскоре кардинал подошёл ближе к дому, и тогда все его слова стали слышны отчётливо.– Гасконец, – сквозь зубы бормотал кардинал. – Опять этот чёртов гасконец! Мало того, что позволяет себе перечить мне, так ещё и выдвигает свои условия... Уму непостижимо! Я, первый министр Франции, почти сошёл с ума из-за какого-то мушкетёра... Невозможно!– Ого! – сказал Портос. – Похоже, наш молодой друг во время своей прогулки уже успел повидаться с кардиналом... О чём таком они говорили, любопытно знать?Ришелье ещё некоторое время нервно ходил под окнами, то и дело поглядывая наверх, но, к счастью, не замечая Атоса и Портоса. Потом он быстрым шагом удалился, казалось, в ещё более скверном настроении, чем до этого.Друзья закрыли окно и вернулись к своим делам, но в памяти у них обоих до конца дня стоял образ его высокопреосвященства. Мушкетёры понятия не имели, о чём шёл разговор д’Артаньяна с Ришелье, но сами они ломали готовы над тем, что могло так разозлить самого красного герцога. Хотя они ни разу больше не упомянули друг другу об этом эпизоде.– Интересно, как там наш господин аббат? – задумчиво проговорил хозяин квартиры, взглянув наверх, откуда ещё было слышно бормотание Арамиса.– Правильнее теперь называть его господином мушкетёром, – машинально поправил Атос, не отрываясь от книги.– Ну, или господин мушкетёр, – не стал спорить Портос. – Как вы думаете, ему, должно быть, весело там?– Я думаю, что ему там совсем не весело, – флегматично высказался тот. – Гордость не позволяет ему выйти, но сам он, я уверен, места себе не находит.Атос говорил это не просто так. Он знал Арамиса достаточно давно, и за долгое время их дружбы успел примерно изучить как сильные, так и слабые стороны молодого мушкетёра. Он знал, что бывший аббат может быть как храбрым, так и весьма ранимым, особенно когда дело касалось его друзей или близких людей. Знал он также, что чаще всего действиями его друга руководит Арамис, но порой в свои права вступает и аббат д’Эрбле. На данный момент он, похоже, отдался во власть последнего.– Нет, но когда-нибудь он же должен выйти! – воскликнул Портос.– Как бы это не оказалось слишком поздно, – тихо произнёс старший мушкетёр. – Так можно и до старости там просидеть. Арамис – не Жак, который продержался всего одну ночь. О, нет. Он гораздо более терпелив.Атос упомянул этот случай по той причине, что примерно два года назад у одного из их друзей-мушкетёров сложилась похожая ситуация. Вот только тот самый Жак заперся чисто из эгоизма, так как кто-то из других мушкетёров не слишком лестно отозвался о его камзоле. А мушкетёр тот был известный франт, и было ясно как день, что то высказывание задело его за живое. Поэтому он закрылся у себя в погребе, заявив, что выйдет только тогда, когда получит извинения. Но на следующий же день он вышел, заявив, что прощает своих друзей, как бы их слова не были ему неприятны.Правда, с таким высокомерным взглядом на жизнь Жак в роте господина де Тревиля долго не продержался и спустя год подал в отставку. Легко догадаться, что мушкетёры практически не вспоминали его, а если и вспоминали, то с величайшим презрением.– Но ведь в этой пустоте и одиночестве можно с ума сойти, тысяча чертей!.. – горячился Портос.– Я могу предложить один способ, – медленно проговорил Атос. – Я сейчас поднимусь на башню и сам попробую с ним поговорить. Уж я-то умею убеждать, будьте уверены.Старший мушкетёр только встал и собрался осуществить своё раннее озвученное намерение, как хлопнула дверь и в квартиру совершенно бесцеремонно ворвался Леонардо. Его длинные чёрные волосы растрепались, изумрудные глаза горели огнём ужаса.– Господа! Д’Артаньян впал в состояние аффекта! – выпалил он.Если он думал, что эти слова произведут впечатление на друзей молодого гасконца, то глубоко ошибался.– Да? – рассеянно спросил Портос, снова поворачиваясь к окну. – Ну и ну. Подумать только.– Нет, говорить с ним на тему выхода бесполезно. Я считаю, – сказал Атос, садясь обратно на стул. – Что мы все должны совершить длинную прогулку куда-нибудь подальше. Арамис поймёт, что квартира пуста, и спустится. Тут мы его и застанем.– Отличная идея! – обрадовался рыжеволосый мушкетёр. – Осталось только решить вопрос, куда. Как вы смотрите на Лувр, любезный Атос? Говорят, по вечерам там весьма недурно.– Д’Артаньян впал в состояние аффекта, слышите? – упрямо твердил своё внезапно прибывший гость.– Ну и пусть, – небрежно бросил Портос. – Нет, Лувр – это слишком банально. – вновь вернулся он к своим мыслям и одновременно мыслям старшего мушкетёра. – Надо куда-нибудь ещё подальше, чтоб выглядело естественно.– Я пытался что-либо сделать, а он послал меня ко всем чертям! – умоляюще вскричал Леонардо. – Спасите его!– Кого спасать? – удивился Атос.