Глава 2. Старые знакомые (1/1)

—?Какого покровителя, монсеньор? —?тихо переспросила Марион, не скрывая своей озадаченности.В комнатах царил полумрак, а за окном ожесточённо завывал ветер, срывая с ровно остриженных кустов последние подсохшие листья. Приближался ноябрь, день ото дня всё холодало, и в Лионе шли последние сборы с тем, чтобы двор, наконец, вернулся в Париж.Эти десять дней все как один были тягучи и нудны. Король совсем оправился от болезни и подолгу проводил время в покоях матери, куда более никто не допускался. Двор скучал. А с ним скучали и сопровождавшие кардинала, в то время как он сам ходил хмурый, молчаливый и глухой ко всем прошениям и посетителям.За это время, проведенное за книгами, вышиванием и редкими прогулками в саду, Марион почти забыла о произошедшем и никак не могла подумать, что сейчас, когда Париж и долгожданная свобода были так близко, её ожидают дни под чьей-то эгидой.—?Виконта де Маноду. Полагаю, вы помните его.Марион вскинулась.—?Виконта де Маноду?! Но, монсеньор…—?Полагаю, у вас сложилось неверное впечатление о нём в прошлый раз.Девушка отвела хмурый взгляд.—?Сейчас виконт пользуется вниманием при дворе, и я ценю его как своего человека,?— медленно произнёс кардинал.—?Он служит вам?—?Он служит Франции,?— первый министр чуть улыбнулся.—?И всё же,?— графиня чуть тряхнула головой,?— почему именно он?—?Потому что так будет лучше, Мари. Для всех.Повисла пауза. Ришелье чуть слышно выдохнул и наклонился к ней, накрывая её ладонь своей?— теплой у основания и прохладной у кончиков пальцев.—?Я обещаю, что не случится ничего из того, чего вы опасаетесь. Вам только нужно мне доверять.Марион долго молчала. Прошло порядка минуты, прежде чем она тихо ответила:—?Хорошо, монсеньор.Следовало хорошенько расспросить одного человека. Уж он-то точно всё знает.Кардинал, кивнув своим мыслям, поднялся и покинул комнату.***—?Разве не монсеньор мой единственный и надёжный покровитель? Зачем всё это, Сезар? —?сидя в низком кресле, Марион отчаянно дергала декоративные шнурки корсажа.Рошфор, опираясь на спинку кресла напротив, явно подбирал слова.—?Это для вашей безопасности, мадемуазель. Кто знает…—?…что случилось бы, не окажись капитан там. Я знаю, знаю! Но было бы достаточно нанять слугу. Здесь не требуется покровительство этого человека! —?она вскочила и приблизилась к Рошфору:—?Вы ведь всё знаете. Скажите, монсеньор хочет,?— она на секунду потупила взгляд,?— выдать меня замуж?Сезар нахмурился.—?Не бросайтесь в крайности.Девушка несколько секунд следила за его лицом, а потом громко зашептала:—?Почему вы молчите? Это важно!Их разделяла спинка кресла, и потому Марион не видела, как граф рассеянно барабанил по ткани кончиками пальцев, не первый раз за день становясь перед дилеммой: сказать или смолчать?Рошфор вздохнул. Если он ничего не скажет, ей хватит духа всё же начать спорить с кардиналом.Он краем глаза взглянул на незаметную компаньонку графини, вот уже десять минут упорно глядящую в окно, и произнёс:—?Вы не могли не заметить, что король холоден с монсеньором в последнее время. Королева-мать очень довольна сложившимся положением.—?Вы хотите сказать, что готовится ещё один заговор?Он приложил палец к губам и чуть улыбнулся:—?Разве можно назвать заговором дружбу между сыном и матерью?—?Всё так серьёзно?Рошфор еле заметно пожал плечами.—?Значит это для того, чтобы…Тот жестом остановил её и холодно продолжил:—?Чтобы кто-нибудь не мог при случае, скажем, воспользоваться вами как предметом шантажа. Под защитой известного господина вы будете как бы под защитой короля.Марион побледнела, но упрямо сжала губы и продолжила:—?Разве при дворе не знают, что де Маноду лоялен к Его Высокопреосвященству?Рошфор покачал головой и сделал неопределённый жест рукой.За дверьми послышался легкий звон колокольчика, возвещающий о скором времени обеда.Граф отступил от кресла и взял со столика шляпу.—?Подождите,?— Марион, терзаясь какой-то мыслью, смотрела мимо него,?— Разве виконт доволен тем, что ему придется делать?—?У него нет выбора,?— насмешливо протянул Сезар,?— при дворе принято платить услугой за услугу. А репутация для человека его рода?— одна из важнейших забот.Она быстро подняла голову и заметила, как в глазах графа мелькнуло что-то темное.***Первого ноября двор вернулся в Париж. В городе заметно похолодало, и в оставленном на попечение слуг Пале-Кардинале гуляли сквозняки. Конечно, тут ещё никого не ждали.Но стоило ноге кардинала переступить порог дворца, как все окна затворили, все камины затопили, а вычищенные ковры вновь расстелили на лестницах и в комнатах. Благодаря стараниям племянницы кардинала?— мадам де Комбале?— дворец быстро приобрёл живой вид. Впрочем, мрачного расположения духа Ришелье это не изменило.Он, как и обещал, вызвал к себе де Маноду и приставил его к девушке. Нельзя сказать, чтобы первая встреча была приятной для Мари. Однако виконт то ли усердно делал вид, что не помнит её, то ли жизнь при дворце привила ему новые манеры, но молодой мужчина был молчалив и любезен, согласился без (по крайней мере, явного) неудовольствия и вскоре уехал. Несколько дней о нём ничего не было слышно, и графиня уже начала надеяться, что монсеньор передумал.Но Маноду вернулся так же неожиданно, как и исчез, и последние три дня до отъезда честно выполнял возложенное на него поручение. Он приставил к девушке двух людей, которые неотступно следовали за ней в прогулках по городу и в саду, периодически присылал записки к ней в покои, расспрашивал о здоровье?— другими словами, вёл себя как совершенно незаинтересованный человек.По пути в Париж от него не было ничего слышно, и Марион понадеялась, что Маноду будет следовать за королём и не найдет времени дожидаться слегка отстающего кортежа кардинала. Так, к её удовольствию, и вышло. Впрочем, это не мешало ей откровенно скучать, долгими часами разглядывая в окошко экипажа увядающие пейзажи и переговариваясь с де Уни, которая за последние несколько лет уже обзавелась женихом, множеством знакомств, тайн и связей, и грезила о должности фрейлины. В последний день путешествия их нагнал де Вард?— он был любезен, шутил?— но вернувшись от кареты кардинала, помрачнел и подсел в экипаж к девушкам уже недовольным. Болтушка Жаклин долго пыталась его развеселить, но разговор не вязался: де Вард отвечал сухо, Марион щурилась на солнце и только кивала её словам?— и де Уни бросила эти попытки. Остаток пути провели в молчании.Не успела Марион отдохнуть после выматывающей поездки, как де Маноду объявился собственной персоной. Он зачем-то извинялся за то, что не мог самолично присматривать за ней в Лионе, обещал это исправить, улыбался и по-львиному приглаживал светлые усы. В завершение небольшого монолога последовало предложение прогуляться. Девушка вежливо заулыбалась и быстро выглянула в окно. Там поднимался мокрый осенний ветер. Короткий знак кормилице?— та поняла всё без слов и с видом страшного сожаления передала виконту, что отпустить графиню сейчас никак нельзя, та плохо себя чувствует после долгой дороги, и вообще лекарь велел ей расслабиться в одиночестве. Мари бросила на женщину отчаянный взгляд, но та только печально закивала головой, медленно надвигаясь на несколько растерявшегося де Маноду. Мужчина ушёл, но девушка вынуждена была теперь сидеть в своих покоях. И, когда истории о путешествии закончились, а Жанетт заботливо сбегала на кухню за обедом, Марион вздохнула и села писать, уже немного раскаиваясь в том, что отказала виконту. В конце концов, он теперь не тот заносчивый мальчишка, который оставил на лбу Сезара ту, чуть заметную нынче, отметину. Кстати, все эти дни она не видала его. Де Вард, правда, обмолвился, что тот неустанно находится при монсеньоре, но разве нельзя найти лишней минуты?Она подумала, что интересно было бы узнать, как отреагирует Рошфор на то, что де Маноду решил исполнять своё поручение чуть более ревностно, чем от него ожидали. Впрочем,?— она одёрнула себя,?— тут в воду не гляди. Молодой граф ничуть не радовался временному возвращению потомка древнего дворянского рода. Он тяжело забывал такого рода обиды. А тут…Ах, она же собиралась написать мастеру Вилларе! Он обещался припрятать для неё пастели и сангины.Записка была готова довольно скоро, и, пока Жанетт ходила передавать её посыльному, девушка отвлеклась на свой альбом. Вскоре на бумаге зачернели быстрые наброски. Здесь были небрежные портреты большинства придворных, которых Марион видела утром, и несколько запомнившихся по пути пейзажей, и мельница с ослицей в какой-то деревне, и забытые очертания родного поместья, и тот самый черноволосый профиль, который она рисовала так часто, что уже могла набросать с закрытыми глазами, и…—?Ваше Сиятельство, граф де Рошфор,?— чинно сообщила Жанетт,?— прикажете впустить или вы ещё плохо себя чувствуете? Марион оживилась и одним движением захлопнула альбом.—?Впусти, Жанетт. Я изнываю от тоски.Кормилица тихонько засмеялась и ушла в другую комнату.—?Всё рисуете? —?иронично вопросил Рошфор, едва переступив порог комнаты, и даже не считая нужным толком раскланяться.—?Откуда вы?.. —?графиня поднялась из-за стола.Граф кивнул на её руки. Девушка ойкнула и спрятала выпачканные по самые костяшки пальцы за спину.—?С давних ли пор у вас под дверью дежурят королевские придворные? —?мимоходом бросил мужчина, перемещаясь поближе и по привычке облокачиваясь на кресло. Лицо его было невозмутимо, как замерзшее за ночь озеро.—?Неужели он опять пришёл? —?жалобно обратилась к стене Марион.—?Похоже, виконт очень исполнителен в своих поручениях,?— добавил тот хмуро и вдруг переменил тему, —?Сегодня королева-мать была очень груба с мадам де Комбале.Девушка удивленно посмотрела на него:—?Вы никогда раньше не считали нужным сообщать мне подобные новости.—?Я был бы рад не делать этого и дальше, но это напрямую связано с происходящими событиями.—?Какими происходящими событиями? —?Марион приподняла брови.Рошфор чуть заметно провел языком по губам, выигрывая секунду:—?Я не тот, кто может вам объяснить. Монсеньор хочет вас видеть.Она непонимающе замотала головой. Порой граф так быстро менял тему разговора, что она не успевала оценить его слова. Но Рошфор жестом призвал её следовать за собой, и Марион не оставалось ничего другого, кроме как наскоро ополоснуть ладони, взять его под руку и с гордо поднятой головой пройти мимо де Маноду, который зачем-то ожидал её у окна.***—?Я вынужден просить вас быть добрее к виконту. Вы должны помнить, что это, в первую очередь, важно для вас. Он в отчаянии от вашего постоянного молчания, Марион,?— мягко произнёс кардинал, зорко следя за лицом девушки.—?Монсеньор,?— она подняла на него немигающий взгляд,?— я, право, не давала повода…—?В самом деле? Виконт считает иначе.Ришелье чуть склонил голову и внимательно на неё посмотрел. Надо же, уже успел отчитаться. Графиня несколько секунд держала взгляд. Выдох.—?Он мне неприятен.—?Вам пора бы научиться общаться не только с приятными, но и с полезными людьми,?— голос первого министра почерствел.—?Здесь?— в Париже… Я не понимаю, чем он мне полезен, монсеньор,?— осторожно ответила Марион, надеясь узнать то, о чем молчал Рошфор и что скрывал кардинал.Ришелье сжал пальцами виски, и в кабинете повисла тишина. Здесь пахло горелой бумагой, тмином и было немного душно. Даже с нескольких шагов Марион чувствовала жар хорошо растопленного камина, в то время как за окном свистел ветер и бились в ставни ветви подросших деревьев.—?При дворе складывается небезопасная ситуация, мадемуазель. И я надеюсь, что общение с виконтом обезопасит вас от обвинений в приверженности,?— кардинал сделал паузу,?— к моим взглядам. И давайте закончим этот разговор.Марион недовольно поджала губы, чувствуя колючий комок в горле. Вот уже не первый раз монсеньор обрывал один и тот же разговор в одной точке, и по всему было видно, что это повторение раздражало обоих. Графиня хотела дознаться до планов кардинала, а тот поймать минуту тишины и обдумать новые проблемы. Но пульсирующая боль, железно сжимавшая голову, и мелочи, отвлекавшие от работы, сбивали малейшие остатки сосредоточенности.Марион глубоко вздохнула и подняла взгляд с тем, чтобы громко сказать, что этот разговор нельзя закончить вот так, что она уже не ребенок и ей можно доверить хотя бы одну из дворцовых интриг, что не нужно обманывать её общением с приторно любезным Маноду, что…Она встретилась с усталым взглядом кардинала. Как всегда со стальной осанкой, он сидел, склонив голову, и исподлобья наблюдал за нею.Марион осеклась. Ришелье едва заметно улыбнулся и несколько раз качнул головой.Девушка поднялась на ноги и чуть хрипло произнесла:—?Слушаюсь, монсеньор.Опершись двумя руками об изящные подлокотники, кардинал тоже поднялся с кресла. Марион, опустив глаза, приблизилась, низко склонила голову и, едва коснувшись губами перстня, стремительно выбежала из кабинета. Одна из свечей в напольном канделябре бесшумно потухла от движения её платья.