Глава XII. Битва на болоте (1/1)

Первым увидел выходивших из болота воинов Ультим. Его послали собирать хворост для костра, однако, оставшись один, беспечный юноша совсем забыл о своем поручении. Пригретый жарким весенним солнцем, он беспричинно радовался, сам не зная чему, прыгал по болоту и лесу, весело напевая, в общем, вел себя под стать мартовскому зайцу. Но этого Ультиму было еще мало, охватившее его бурное веселье требовало выхода, и вот, чтобы выразить его, юноша влез на высокое дерево, растущее на опушке, у края болота. Оттуда было видно далеко, а ему хотелось увидеть весь мир, чтобы крикнуть ему, как он счастлив этим весенним утром. И вдруг крик радости замер у него на губах. По едва заметной болотной тропе безошибочно двигалась целая армия! Уже высоко поднявшееся солнце ослепительно сверкало на наконечниках их копий, кованому металлу шлемов и нагрудников. И на них были не римские доспехи. Как ни наивен был Ультим, он все же много раз видел оружие в доме своего господина, и римское, и трофейное, так что не мог ошибиться.Стремительнее белки соскочил юноша с дерева, кинулся бежать, как не бегал еще никогда в жизни. Через весь лес, через болото, к спасительному гроту. Добежав, он споткнулся у входа и не влетел, а вкатился в пещеру, где и прохрипел, тяжело дыша, еще не в силах подняться:- Господин... Войско идет, большое... Прямо на нас! Турн вскочил на ноги, отшвырнув привезенное Спурием оружие, за сохранностью которого следил сам, не доверяя усердию рабов. Ему не требовалось дополнительных объяснений. - Тарквиний идет! Нас предали...- Нас предал Тит! - догадался Арпин. - Его с утра никто не видел.- Теперь уже не важно. Готовьтесь к бою, все, кто может сражаться! - приказывал Турн, облачаясь в доспехи. - Арпин, Виргиний, да Прим с Ультимом. Мало! Но Тарквиний сюда войдет только через наши трупы! За нашими спинами женщины и дети. Простимся с ними, пока есть время.Спустившись в жилую пещеру, Турн застал свою жену лежащей в полуобмороке под присмотром ухаживающих за ней служанок. И в такое состояние ее привела не только надвигающаяся угроза...- Ютурна пропала! - простонала Эмилия, подняв на мужа взгляд, полный безнадежного отчаяния. - Наверное, ее похитили... - Ютурна... - эхом отозвался изгнанник. - Ну, теперь все! Остается только одно...- Турн... - Эмилия приподнялась на локте, отстраняя бросившуюся ей помочь Амальтею, и заговорила резко, отрывисто, с трудом подбирая слова. - Оставь мне кинжал... Я сумею в последний момент... себя и сына... Не думай о нас.Турн поцеловал жену, точно умирающую - руки ее были холодны как лед, но лицо женщины было спокойно, - и вложил ей в руки кинжал, чувствуя, как холодеет его кровь. Все погибло: Рим, и семья, и все мечты о свободе, - значит, остается только умереть с честью. Ну что ж, спасибо Судьбе и за то, что позволила ему погибнуть в бою, а не так, как хотел тиран! А если бы еще удалось сразить самого Тарквиния, то, пожалуй, не зря смерть щадила его до этого дня. Вот только Ютурна... Лучше бы ей утонуть или попасть в когти хищного зверя, чем в лапы изверга Тарквиния: теперь уж он не пощадил и ребенка. Многие римские мужчины ценили только сыновей, приравнивая рождение девочки к настоящей бездетности, однако Турн был искренне привязан к дочери, несмотря на ее дикие выходки, порой ставившие его самого в тупик. И именно ее исчезновение со всей очевидностью показало ему теперь, что надеяться не на что. Воины его крошечного отряда тоже торопливо прощались с близкими. Амальтея повисла на шее у Виргиния, плача, несмотря на все усилия быть стойкой. А служанки, не скрываясь, завывали, снаряжая Прима и Ультима, которым сегодня впервые предстояло участвовать в настоящей битве - и они, хоть и научились кое-чему в последнее время, хотели бы провалиться сквозь землю. Один лишь Арпин предпочел всем доспехам свою медвежью шкуру, собираясь и в бою оставаться Сильваном Инвой. И теперь он перехватил поудобнее огромную дубину, которую не смогли бы и поднять двое людей обычной силы, да надвинул плотнее медвежью морду, скрывая лицо.А вот Турн, напротив, отшвырнул прочь поданный Диркеей шлем. - Не надо! Я не собираюсь прикрывать голову. Пусть видят, - глухо, отрывисто проговорил он. - Ну, что тебе еще надо, женщина?Диркея действительно заступила ему дорогу, усмехнулась и воскликнула ликующим голосом, совершенно безумным - так неуместен он был в эту минуту: - Рим ждет тебя, царь! Рим и победа!Если бы Турн в этот миг не видел мысленно перед собой изуродованный труп дочери, то расхохотался бы в лицо сивилле. Отстранив ее, он бросился к выходу из пещеры, крикнув:- Нет теперь Рима, нет царства, ничего нет! Смерть, только смерть! Смерть!- Смерть! - подхватили Виргиний и Арпин, выбегая вслед за Турном - как раз вовремя, чтобы встретить первый удар сотен наемников, наступавших из болота. Прим и Ультим не кричали, но порыв воинов захватил и их, и даже младший, к своему удивлению, в какой-то момент заметил, что еще жив и вроде бы не ранен, и что бояться, оказывается, некогда. Старший же, старательно осваивавший боевые приемы, даже убил одного противника.Но на них наемники мало обращали внимание, понимая, что это всего лишь слуги. Настоящими врагами их хозяина были другие, и аблектам следовало постараться, чтобы добраться до них. Огромное мохнатое чудовище орудовало огромной дубиной с силой настоящего мифологического существа; его густая шерсть защищала от ударов, а медвежья голова пока что спасала не хуже шлема. Рядом с другом дрался и Виргиний; не обладая большой физической силой, он брал ловкостью и искусством. Все-таки пришлось ему хоть раз в жизни сразиться на благо Рима! Он всегда мечтал быть воином, но дед, рано потерявший сына, по-своему защищал внука, собираясь воспитать его наследником, не считаясь при этом с его собственными желаниями. Но вот он, наконец, получил возможность жить как ему хочется: рядом с любимой женщиной и их сыном, служа правому делу. Жаль, что недолго продлится его свобода... "Прости, Амальтея. Прости и прощай. Жаль мне только тебя и Марка, а свою жизнь мне не жаль отдать в бою, как подобает мужчине. Я любил, я был счастлив - чего же мне еще желать?" И не один из врагов пал в то утро под его мечом.Но ожесточеннее всего кипела битва там, где дрался против множества наступающих врагов Турн Гердоний, точно матерый волк против собачьей своры. Уже много трупов врагов полегло в болотную топь в пределах досягаемости его длинного меча, так что в сердца остальных закралось суеверное опасение.Турн был сейчас действительно страшен; его незащищенную голову в снежном облаке седых волос, его изуродованное шрамами и еще больше искаженное яростью и отчаянием лицо видели многие, но большинство аблектов тирана при виде него испытывали лишь ужас. Он был не таким, как обычные воины, даже как его соратники, вопреки очевидному все же надеющиеся победить. Он был готов убивать и умереть, оставил страх и надежду, и теперь сражался против многих, неминуемо зная, что будет убит. Однако наемники не решались приблизиться вплотную, стрелять тоже не могли, чтобы не задеть своих, а нанесенные вполсилы на расстоянии удары Турн легко отбивал. И потому сражение затягивалось. Наконец, он увидел среди напирающей вперед массы врагов человека в золотых доспехах. Тот стоял в стороне, на возвышении, поросшем высокой белой травой, и, видимо, что-то приказывал своим воинам, но, среди боевых криков и лязга оружия, его голос было не разобрать.- Тарквиний! - зарычал Турн, сразу узнав своего смертельного врага. - Смерть тебе, тиран, узурпатор! Смерть!И он бросился вперед, точными ударами меча прокладывая себе дорогу к Тарквинию. Те из телохранителей тирана, которым посчастливилось выжить, став на дорогу у Турна, отскакивали прочь, радуясь, что уцелели. Ибо его силы сейчас удесятерились, и им трудно было видеть в нем обычного человека.- Смотрите, смотрите! Без шлема, но неуязвим...- Марс-Мститель! - слышались крики за его спиной. - Марс-Мститель против нас! Смерть великому Риму!- Смерть тебе, Тарквиний! - громовым голосом воскликнул Турн, приближаясь к царю. - Прими мой вызов, если ты мужчина! Это тебе не женщину задушить или заколоть беззащитного старика! Ну!Следовало отдать должное Тарквинию: столкнувшись лицом к лицу со своим злейшим врагом, он почувствовал прилив ярости, не уступающей ярости Турна. Он всегда знал, что этот человек стоит между ним и царством, и, даже казнив его, чувствовал, что еще не все кончено. Сегодня он, наконец, завоюет Рим окончательно, для себя, своего сына и будущих потомков.- Что, все-таки выполз из своей берлоги, как старый глупый медведь? - насмешливо воскликнул Тарквиний, решительно выхватив меч. - Я думал, ты не вылезешь оттуда еще двадцать лет, пока не одряхлеешь от безделья! - Я и через двадцать лет победил бы тебя, убийца моих детей! - прорычал сквозь зубы Турн, отражая удар Тарквиния, нацеленный ему в незащищенную шею, и сам, в свою очередь, обрушивая меч на голову врагу. Тот рухнул, как подкошенный, и аблекты немедленно утащили своего царя в безопасное место, а другие уже окружили Турна, оставшегося в одиночестве - его крошечный отряд, из последних сил сдерживающий натиск врага, ничем не мог помочь ему сейчас. К тому же Тарквиний не был убит, как показалось сначала. Сокрушительный удар меча Турна был смягчен высоким гребнем этрусского шлема царя, так что он был лишь оглушен да получил длинную, но неглубокую царапину на лбу, и быстро пришел в себя. Тарквиний поднялся на ноги, опираясь о плечо фламина Бибакула, показывая и своим, и врагам, что он еще жив. И Турн, превосходя ростом большинство врагов, увидел через их головы ненавистный блеск золоченых доспехов. Нечего было и думать надеяться добраться до него второй раз: тесным обручем сжимались вокруг враги. Но в тот момент, когда мечи уже вскинулись над головой Турна, когда у пещер Арпин кое-как успевал защищаться сам и прикрывать раненого Виргиния, а Прим с Ультимом защищались из последних сил, тыча мечами куда попало, - вновь зачавкала болотная хлябь под копытами лошадей и множеством шагающих ног, и на поле боя показалась новая армия. На этих воинах были римские доспехи, и они, не теряя времени, ударили на наемников тирана. Вновь напавших было больше, а главное - они застали противника врасплох, и роли переменились в течение каких-то нескольких мгновений. Наемники, разъяренные упорным сопротивлением горстки обреченных людей, уже рассчитывающие скоро одолеть их и заполучить в пещере женщин и богатую добычу, теперь сами отступали под ударами римлян. Только городской гарнизон, тоже приведенный Тарквинием с собой, еще держался против своих соотечественников: его начальники строго соблюдали данную царю клятву.Теперь уже Турн без труда выбрался из окружения наемников, заботящихся более о сохранении собственных жизней, и поспешил навстречу неведомо откуда взявшимся спасителям.- Спурий! Какая удача привела тебя в последний момент, когда мы уже не ждали ничего, кроме гибели? - воскликнул он, и тут же осекся, увидев девочку, смело правившую серым конем бок о бок с лошадью полководца: - Ютурна? Что ты здесь делаешь?! - Я? Я здесь просто так... Все хорошо... - ответила девочка, почему-то смутившись.- Так ведь это она нас привела, - объяснил Спурий. - Она и есть наша маленькая Фортуна, без нее мы бы не узнали, что вам грозит опасность. Так что прости ей сегодня непослушание.Турн сгреб дочь в охапку и крепко прижал к себе, прежде чем опустить на землю.- Беги скорее к матери, - сказал он с притворной суровостью. - Она чуть не умерла от страха за тебя. Пусть теперь она и решает, что с тобой делать. Скажи ей, что все в порядке, и мы скоро вернемся. Девочка убежала по тропинке, свободной теперь от врагов. Здесь больше некого бояться: те, что не погибли сразу, стремительно отступали, а то и открыто бежали, теряя оружие и амуницию. Фламин Бибакул бросился прочь одним из первых, едва битва приняла другой оборот. Ему уже не нужна была ни милость царя, ни должности и имения. Он видел Турна в бою, и едва не умер от страха, а при одной мысли о возможном плене его пробивал холодный пот. Только одна мысль владела сейчас Бибакулом: бежать и бежать, чтобы оказаться как можно дальше! И он бежал все дальше, уже не патриций и не жрец, а просто загнанный зверь, бегущий, не разбирая дороги. И он не понял, когда сбился с тропы, по которой обгоняли его и шли дальше отступающие воины, слишком поздно понял свою ошибку. Рванулся, пытаясь найти твердую землю, но вместо этого сразу провалился по пояс. Никто не смог бы помочь Бибакулу, да никто и не хотел этого делать: тирана и его наемников заботило только собственное спасение, и ничто на свете сейчас не заставило бы их задержаться. Узурпатор возвращался в Рим той же дорогой, которой пришел, выведя из боя своих наемников, едва понял, что им не победить. Он оставил прикрывать отступление одних лишь римских стражников, фактически бросая их на верную гибель.- Они дадут нам время отступить, - невозмутимо сказал Тарквиний. - В Риме мы сможем защититься, подготовимся к нападению, а здесь - верная смерть. Римская стража еще продолжала бой с армией заговорщиков, и потому Тарквиний надеялся, что у него хватит времени подготовиться к осаде.Однако обманутые им римляне не захотели положить свои жизни понапрасну, как рассчитывал тиран. Заговорщикам не хотелось начинать восстание с убийства своих соотечественников, и они попытались уговорить их сложить оружие. Турн, Спурий, Арпин и Виргиний, иссиня-бледный, но отказавшийся лечь отдыхать, когда перевязали его раны, обходили ряды римского строя, убеждая их:- Вас бросили здесь на верную гибель, вы стали не нужны своему царю, он привел вас, чтобы вы убивали своих братьев и погибли сами, укрепляя своей кровью его власть. Мы знаем, вы все - храбрые, преданные люди, с радостью отдадите жизни ради счастья Рима. Ну а мы кто, по-вашему? Разве мы - самниты или герники, или этруски, которыми Тарквиний наводнил страну? Мы - такие же римляне, много раз сражались вместе с вами против общего врага. Как же это вышло, что теперь мы стали противниками? Кому надо, чтобы мы убивали друг друга? Кто, кроме Тарквиния, извлечет из этого пользу? Он не заслуживает вашей преданности, римляне! Он чужд Риму по крови и по духу, беззаконный захватчик власти, убийца и тиран, поправший все законы! Он сам вынудил нас восстать - не против Рима, но лишь против его произвола. Мы хотим свергнуть его и восстановить тот Рим, что был раньше, при Сервии и других законных царях, и мы это сделаем, будете ли вы за или против. Нас больше, и нам не составило бы труда справиться с вами. Но мы предлагаем вам мир, потому что не хотим убивать своих сограждан. Если вы - римляне, а не наемники тирана, присоединяйтесь к нам, и мы победим вместе! Вскоре остатки римской стражи влились в ряды заговорщиков, и они, не теряя времени, двинулись на Рим, догоняя отступающую армию Тарквиния. Тот, не получив перевеса во времени, на который надеялся, заторопился, но не смог надолго опередить горящих жаждой мести римлян. Буквально на плечах тирана ворвались они в город.