Глава X. Заговорщики (1/1)
В пещере горели воткнутые в стену факелы, рассеивая вечную темноту подземного грот своим красноватым светом. Он мерцал, колебался, и при каждом движении собравшихся в пещере людей по стенам метались их огромные тени, причудливо искаженные. Потому что в этой пещере, одной из самых дальних и темных в лабиринте Инвы, сегодня были люди. Трое мужчин собрались здесь, где их могли услышать разве что горные духи. Видимо, важная причина собрала их здесь.Это были Турн Гердоний, Юний Брут и Спурий Лукреций - трое вождей уже почти подготовленного в Риме восстания. А у входа в грот, как бы играя роль стражи, стояли Виргиний и Арпин - но чаще выпроваживали Ютурну, несмотря на все запреты старших пытавшуюся проникнуть на совещание. Но сегодня выходки ребенка не веселили взрослых.- Значит, откладывается до твоего возвращения из похода на герников? - уточнил Турн у Спурия. - Да, так надо, - подтвердил тот. - Тарквиний устраивает набег, чтобы возместить последние убытки.- Не он - Туллия требует новых подарков, и Тарквиний не может ей отказать после рождения сына, - заметил Брут. - Почти никто не одобряет эту войну, но разве они кого слушают? Ничего; я думаю, и твои воины станут еще злее после того, как Туллия запустит коготки в их добычу. - Да, но именно теперь мне хотелось бы сохранить тех, кто посвящен в нашу тайну, - возразил Спурий. - Почти все преданные Риму командиры идут со мной. Как бы поход на герников не оказался ловушкой. Тарквиний больше не смеет никого казнить, - военачальник кивнул в сторону Виргиния, - но у него есть другие способы избавляться от неугодных. Совсем недавно двое моих лучших людей были застрелены из засады. Найти убийц, конечно, не удалось. - И все-таки придется подождать еще немного, - твердо сказал Брут. - Ты, конечно, сможешь победить быстро, чтобы повернуть армию против наемников Тарквиния. И тогда уже настанет твое время, - последние слова были обращены к Турну. - Мы подготовим восстание, но командовать им сможешь только ты. Турн стремительно поднялся на ноги; громадная тень метнулась по стене, превращая его в сказочного исполина. - Неужели и правда уже скоро? - нетерпеливо воскликнул он. - Наконец-то! Я уже думал, скоро разучусь владеть мечом.- Это ты-то разучишься? - отозвался от входа Арпин. - А кто не далее как вчера выбил у меня меч, так что он вонзился в дерево и застрял там?Турн польщенно усмехнулся.- Мой опыт старше; не одной силой выигрывают сражения. Но не откладывайте восстание надолго, не то скоро Рим привыкнет к Тарквинию и готов будет терпеть еще вечность. - Этого не будет, - пообещал Брут. - Чем скорее мы избавимся от Тарквиния, тем лучше. Не хочется, чтобы еще нашим детям довелось жить при нем. Я не могу, как ты, Турн, похитить своих сыновей: ведь Говорящий Пес должен быть в восторге, что им придется расти вместе с маленьким царевичем, - он по привычке сбился на нарочито дурашливый тон и жестикуляцию, потом заметил это, и его передернуло. - Простите... Турн, ты боишься разучиться владеть мечом, а я боюсь, что навсегда утратил то, что для римлянина важнее оружия - честь. - Когда Рим узнает правду, он признает тебя величайшим из своих граждан, - убежденно возразил Турн. - Но нам еще нужно победить. Я не хочу, чтобы мои дети выросли варварами в этой пещере.- И моя жена месяц назад родила девочку, - сказал Спурий Лукреций. - Она - ровесница маленького Секста, и Туллия забрала ее, как и сына Эгерия Коллатина. И эти дети, как и мы, не будут знать, кто доживет до вечера? Нет, им не следует оставлять в наследство войну с Тарквинием... Разговор перешел на предстоящий поход на герников, и Спурий чертил прутом в вековом слое пыли, покрывавшей пол пещеры, импровизированную карту, показывая кратчайший путь в земли противника.Этот рисунок увлеченно разглядывала Ютурна, вертевшаяся вокруг; ей было чрезвычайно любопытно увидеть хотя бы изображение других краев, куда собиралась идти римская армия. Для маленькой девочки места, лежавшие всего в нескольких днях пути от Рима, находились бесконечно далеко, за Геркулесовыми Столпами - и вдруг сжимались до поразительно знакомых пределов, потому что дорога туда проходила совсем рядом с болотом и гротами Инвы!- Так значит, вы завтра утром пройдете мимо нас? - спрашивала она.- Почти. Мы обойдем болото вот здесь, сухой тропой, что изгибается как натянутый лук, - Спурий начертил тропу за извилистыми линиями, обозначавшими болото. - Все равно, это совсем близко. Я могла бы туда доехать, - девочка дрожала от нетерпения. - Отец, позволь мне завтра поехать навстречу армии - вот уж все удивятся! Я уже хорошо езжу на лошади, Арпин меня научил...- Ютурна! Что за глупости, сейчас же иди к матери, - приказал Турн дочери. - Иди, маленьким девочкам не место при важном разговоре взрослых. - Я не маленькая! Это Эмилий с Марком маленькие, а я большая, - возразила девочка, ничуть не испугавшись. - Я правда смогу завтра проехать через болото, я уже знаю там все тропинки, и лошадью умею править!И, не дожидаясь ответа, она проворно вскарабкалась по выступам стены и уселась там, гордо глядя сверху вниз, пока Арпин не снял ее и не утащил прочь, щекоча ее, так что девочка заливалась звонким смехом, и даже мужчины, погруженные в свои заботы и тревоги, в этот раз все же улыбнулись при виде ее. Но, когда все стихло, чуткому уху Брута послышался шорох за стеной, в другой, смежной пещере. Еле слышный шорох, как будто что-то прошуршало по камням. Он даже не был уверен, что этот звук ему не померещился; судя по всему, больше никто не слышал ничего подозрительного. Но все же он сказал о своих подозрениях. Виргиний вышел, заглянул в другой грот, и оттуда раздался его голос, приглушенный каменной стеной: - Нет, здесь нет никого! Крысы, наверное... Больше ничего подозрительного не слышалось, и все успокоились.Только теперь римляне впервые задумались, кто же будет править, если им удастся свергнуть Тарквиния. До сих пор их всех больше волновало ближайшее будущее. Ни один из них не был настолько дальновиден, чтобы представлять дальнейшие перспективы развития Рима; им казалось самым лучшим вернуть его в привычную колею, как все было при Сервии, в чье долгое правление они все выросли, и потому не могли вообразить ничего лучшего. Правда, Сервия погубила излишняя благодушная доверчивость к окружающим; что ж, значит, нужно выбрать царя моложе и сильнее, который еще долго сможет править сам, без нашептываний жрецов и своекорыстных любимцев, сможет разобраться, кто заслуживает доверия, кто - нет. - Но кто станет царем? - задумчиво спросил Турн.- Ты! - в один голос ответили Брут и Спурий. - Я?! Нет-нет, это немыслимо! Я спросил, только потому что вы еще не назвали ни одной кандидатуры. Но я никогда не хотел быть царем; ты, Брут, знаешь это, ты ведь сам меня предупреждал.- Тогда было другое время; я боялся, что для тебя опасно будет открыто стать соперником Тарквиния. Но без этого все равно не обойтись. Прежде я предупреждал тебя, а теперь сам советую тебе, Турн: соглашайся стать царем.- Римом должен править римлянин, а мой род переселился из Ариция не так уж давно.- Это не имеет значения. И раньше были цари, принятые в число римских граждан; Рим все равно воздавал им должное. Ведь и Сервий был сыном пленницы.- Но почему ты сам не захочешь? Ты родственник царской семьи и можешь считаться наследником, а уж умнее тебя во всем Риме никого не найти. - Я? - Брут презрительно усмехнулся. - Ты знаешь, Турн, как я живу уже с давних пор... еще с того времени, как умер в ссылке мой отец, как мою семью лишили всего. Я и сам порой не всегда могу поверить, что я еще Юний, патриций, а не Говорящий Пес. Как же ты хочешь, чтобы римляне поверили? Нет... Если ты захочешь, я могу помогать тебе советами, своим знанием людей, но править я не могу и не хочу. Есть раны, которые не затягиваются, - он отвернулся и смолк, не желая даже с друзьями делиться горечью позора.- Тогда ты, Спурий, - предложил Турн. - Ведь ты главнокомандующий, и переворот будет прежде всего твоей заслугой. - И непременно найдутся те, кто будет считать меня изменником, - возразил полководец. - Я, как и Брут, как и почти вся римская знать, служил Тарквинию; ни Сенат, ни народные комиции не примут меня. В их глазах я просто принял сторону победителя.- Во всем Риме не найти патриция, не запятнавшего себя сотрудничеством с узурпатором, - подтвердил Брут. - Конечно, со временем их репутации восстановятся, но поначалу восставший плебс никого слушать не станет. Кроме тебя, Турн: ты всегда был только противником и жертвой Тарквиния, ты один чист перед людьми и перед собой.Но Турн встряхнул головой, так что седая грива рассыпалась по плечам; губы его медленно раздвинулись в горькой усмешке - как будто суровый, изборожденный ветром и водой лик скалы пытается усмехнуться. - На что Риму глупый старик, позволивший заманить себя в ловушку, а потом прячущийся в пещерах, как беглый раб, пока другие рискуют жизнью? - в этих словах выразилось, чего стоило гордому патрицию вынужденное бездействие.Брут понял его чувства.- Ладно, мы вернемся к этому разговору после победы, - сказал он. - Ты к тому времени убедишься, что ничуть не постарел, когда выиграешь войну и победишь Тарквиния, если он осмелится с тобой сразиться. Весь Рим тогда будет знать, что ты по-прежнему их величайший герой, а о твоем спасении сочинят множество легенд, помимо уже созданных стараниями Виргиния и Арпина. Тогда горожане сами предложат тебе царскую повязку - лишь бы не азиатскую корону Тарквиния. - Пока я еще ничем не достоин царских почестей, и не знаю, буду ли достоин, - твердо сказал Турн. - Вернемся к этому разговору после восстания.- Послушай, Турн, - произнес Спурий, как бы что-то припоминая. - Царь Сервий говорил со мной незадолго до своей гибели. Он тогда уже понял, что Тарквиний стремится к власти, и предчувствовал, к чему это может привести. И он сказал мне: "Если захватит власть, доверять можно будет лишь Скавру и Турну. Они одни никогда не покорятся, они смогут освободить Рим". Так сказал Сервий. Эмилия Скавра теперь нет с нами, к тому же он уже стар, и я сам пытаюсь, как умею, заменить его в армии. Значит, теперь ты, Турн, наша последняя надежда.- Мы продолжим этот разговор после восстания, - непреклонно повторил Турн.Но тут же звонкий голосок вернувшейся в пещеру Ютурны ликующе провозгласил: - Эвоэ! Мой отец будет царем! - а потом уже немного тише: - Эвоэ! Мы теперь скоро вернемся домой! И Виргиний с Амальтеей смогут вернуться... И я, когда вырасту, выйду замуж за Арпина... - с этими словами она выбежала прочь, как резвая козочка. Никто из взрослых, даже Арпин, не принял всерьез фантазии девочки...Брут и Спурий вскоре засобирались возвращаться в Рим. Им сейчас следовало быть осторожными как никогда: наутро Спурий должен был выступить с армией в поход, после которого и начнется восстание.- Это наша последняя встреча здесь, - сказал Брут на прощание. - Мы не имеем права теперь погубить себя, слишком много от нас зависит.- Конечно. Тарквиний - не я, если враг ему скажет: "Ты ничего не знаешь, но кое-что ждет тебя скоро", он не оставит это без внимания, - согласился Турн, провожая друзей к выходу.И снова за стеной послышался еле уловимый шорох, но никто не обратил на него внимания, приписав часто попадающимся в пещере крысам.