Глава VIII. Искушение (1/1)

Я здесь привык, хоть здесь я словно в строю,Я вижу всё, хоть здесь и мало огней,И на ногах я здесь так прочно стою,А чтоб стоять, я должен держаться корней.Я здесь привык, я здесь не так одинок,Хоть иногда, но здесь я вижу своих.Когда начнёт звенеть последний звонок,Я буду здесь, если буду в живых("Черный обелиск")В тот же вечер Турн сидел вместе с Карментой у очага в ее пещере, любуясь пляшущими языками пламени. Оно билось в своей каменной ограде так, словно хотело разрушить ее и вырваться на свободу. Даже такой маленький огонь оставался неукротимым: человек развел его, человек мог и уничтожить, но не приручить.Кармента сладко потянулась и положила руку на колено юноши. - Значит, ты все-таки пришел ко мне, победитель Великого Медведя? Я уже боялась, что теперь ты и не вспомнишь о своем обещании...Турн повернулся к ней, сурово нахмурившись:- Не оскорбляй меня, женщина! Еще никто не мог сказать, будто Турн Гердоний не выполняет своих обещаний.Девушка испуганно вздрогнула в первый момент, но взяла себя в руки и лукаво проговорила:- Я не думала тебя оскорбить. Наоборот! Ты теперь имеешь право делать что захочешь, и никто не посмеет указывать тебе. Даже ваш полководец понимает, что не он, не его армия, а ты выиграл сражение. Если бы не твоя победа, ему бы не взять Арпинум. А победителям можно все, Турн, и нарушать свое слово тоже, ведь с них некому спросить. Они не обязаны подчиняться тем же законам, что и слабые люди.Юноша удивленно пожал плечами.- Я не понимаю, зачем ты постоянно напоминаешь мне о моей победе? Я еще не забыл о ней, - он взглянул на свою перевязанную руку, - но меня удивляет, какое значение она имеет для тебя? Или, когда я спас тебя из рук воинов, я меньше был нужен тебе, чем победитель Урзуса Максима?В его голосе послышалось раздражение, и, будто уловив его, две огромные собаки, Цербер и Алекто, лежавшие на полу лохматыми шкурами, настороженно подняли головы, прислушиваясь. Но хозяйка не подавала знака, и они остались лежать, только их глаза вспыхивали красноватыми огоньками в полутьме пещеры. Но Кармента отвечала еще ласковее, и вместе с тем в ее голосе появились менторские нотки, как будто она обращалась к непонятливому ученику:- Я всегда знала, что ты победишь, как только увидела тебя! Ты знаешь, что богиня, которой я служу, иногда открывает мне тайное. Да, я выбрала тебя, потому что ты победитель. Все выбирают победителей. Разве ты этого не знаешь?В первое мгновение Турн готов был немедленно уйти: его поразил неприкрытый холодный расчет, каким руководствовалась эта девушка, ее рассуждения, достойные фламина Руфа. Но ведь Кармента всю жизнь прожила здесь, в этой пещере, вдвоем со старухой-сивиллой, затем одна, знала, наверное, и бедность, и унижения. Неудивительно, если любой, кто посильнее, кажется ей самим Юпитером во плоти. Если ей больше не придется никого бояться, она научится уважать себя и людей. Во всяком случае, нельзя же так просто бросить человека, которого недавно спас... И Турн остался.- Ты не знаешь битв, женщина, и тебе не понять, как становятся победителями, - холодно произнес он. - Каждый воин может сегодня выиграть, а завтра проиграть битву, и я тоже. На каждого когда-нибудь найдется сильнейший. Так что, ты отвернешься от меня, если победителем станет кто-то другой?- Другого не будет, - ответила Кармента, придвинулась поближе и легонько потерлась щекой о плечо юноши. - Не будет долго, может быть, никогда, если ты сам не позволишь своим врагам взять верх. У тебя может быть великое будущее, Турн Гердоний! В тебе самом заложены качества, ведущие и к победе, и к поражению.- Мне часто говорят об этом в последнее время, - усмехнулся он, вспоминая разговор с Юнием накануне войны и предупреждение Урзуса Максима. - Да, так часто, что мне впору поверить вам. Но, если твои гадания предсказывают, будто я боюсь своих врагов, тех, что есть или будут, и из страха перед ними стану прибегать к их низким методам, то они лгут!- Гадания не могут лгать: они приходят от богов, а боги не лгут и не ошибаются, - ответила сивилла, почтительно понизив голос. - Ты не изменишь себе, это ясно. Но ведь есть и другой способ, как победить честно тех, кого ненавидишь, и кто мешает жить твоему народу. Или римляне не твой народ?- Я не обсуждаю Рим и его дела с людьми другого племени, - сдержанно ответил юноша. Но секундная заминка в его голосе позволила сивилле уловить, что не все так просто. Однако она решила отложить этот разговор до лучших времен, а теперь поспешила сменить тему: - Потомок рутульских царей не может считать своей родиной только Рим. Само твое имя доказывает, что вы ничего не забыли. Твои предки правили Лациумом, когда на месте нынешнего Рима были только холмы, на которых паслись козы. В тебе воскресли мужество и доблесть величайшего из твоих предков. И все-таки имена следовало бы давать в честь тех, кто бы счастлив до конца... - То есть, опять-таки в честь тех, кто всегда побеждает, - договорил за нее Турн. - Но это невозможно, потому что даже самый великий воин может проиграть, тому доказательство ваш князь. А кроме того, в моей семье так не принято. Мы - воины, и не выбираем противников послабее. Из всех мужчин рода Гердониев едва ли четвертая часть умерли своей смертью. Мой отец погиб в бою с этрусками, а дядя утонул в болоте во время охоты, и я не стал оттого меньше чтить их память. Для воина честь погибнуть в бою, он должен быть готов сражаться до конца, до своей гибели или гибели врага. Когда идешь в бой, некогда думать о смерти, там все равны - все смертники и все сражаются так, будто бессмертны. Воин не презирает павшего, если тот погиб достойно. А своих предков мы почитаем, какими бы они ни были. Но мне и нечего стыдиться своей семьи, - гордо ответил юноша.Быть может, он напрасно объяснял девушке, не знающей своих родителей, воспитанной колдуньей в пещере, что значит честь древнего рода. А вот малышка Эмилия поняла бы, - вдруг подумалось ему. Впервые с начала самнитской кампании Турн вспомнил свою будущую невесту. Казалось, что Кармента почувствовала его отчуждение. Она грациозно повела плечами, сбрасывая шерстяную накидку и оставаясь в одной только легкой тунике. Потом распустила волосы по плечам и игриво склонила голову на колени Турну:- Я виновата перед тобой, накажи меня, если хочешь! Великий герой имеет право наказать глупую женщину, а она примет как должное, зная, что принадлежит самому сильному... - Ну хватит! - воскликнул Турн, поднимаясь на ноги, так что девушка отпрянула от него, как от дикого зверя. - Ты ведь не рабыня, чтобы так унижаться. Обещай мне, что не будешь больше вести себя так, иначе больше меня не увидишь. - Увижу... и еще не раз, ведь вашим воинам пригодится моя помощь, - сивилла показала в сторону большого котла, в котором остывало что-то травянисто-зеленое. - Пока я лечу ваши раны, ты не сможешь меня прогнать, и даже твой главнокомандующий не откажется от моих услуг. - Ты знаешь, что я не об этом, - возразил Турн, удивленный, как быстро меняется настроение этой девушки. Только что перед ним была покорная рабыня - и вот уже независимая, знающая себе цену сивилла, сознающая, какие права ей дает ее ремесло.Она, кажется, заметила его недоумение, потому что проговорила, смеясь:- Ты не поймешь, ведь ты мужчина. А я женщина, и каждая из нас мечтает быть слабой в руках сильного мужчины. И чем сильнее она сама, тем больше она об этом мечтает. Да, я выросла в этой пещере, я живу здесь одна, надеясь, что меня защитит от всех врагов милость великой богини и мои собаки. Я с детства научилась добывать себе пропитание, смешивая травы и исцеляя раны и болезни - и не привыкла зависеть от мужчины. Но мне же больше всего хочется иногда стать слабой... чтобы мужчина схватил меня за волосы, швырнул в угол, обругал меня... И я принадлежала бы ему одному, и знала, что с ним я буду в безопасности всегда! Она прижалась к Турну, и тот не мог разочаровать ее, про себя решив, что возьмет ее с собой в Рим после войны и позаботится, чтобы она отныне ни в чем не нуждалась.Спустя некоторое время Турн заговорил первым, отодвигаясь от девушки:- Так говоришь, моей семье следовало отречься от побежденных предков, забыть их, а имена давать только в честь тех, кто всех победил? Нет, Кармента, кто отрекается от предков, отрекается и от себя, и таким уж точно не сопутствует счастье. Да и не было позора в смерти древнего Турна, соперника Энея. Он пал в великой битве, от рук могучего воина, но его имя осталось жить в легендах - почему же нам следовало его забыть? Или, может быть, нам следовало объявить своим предком победителя Энея? - с иронией поинтересовался юноша, которого задело за живое оскорбление его рода, сколько бы он не повторял себе, что Кармента не может отвечать за свои взгляды; мужчину он за такие слова заставил бы немедленно ответить, а римскую девушку покинул бы, не оглядываясь.В те времена действительно были известны по всей Италии легенды и песни о древних героях, не меньше, чем мифы в Греции. Тогда еще песни древнего Лациума сохраняли национальный отпечаток, не смешиваясь с преданиями других народов, и оттого были ближе к истине. И Эней, противник древнего Турна, еще считался таким же латинским вождем, как его противник. Значительно позднее римляне отождествят своего Энея по сходству имен с Энеем-троянцем, стремясь доказать, что их страна и в древности не находилась на отшибе мировой истории. Но италийские сказители не видели выгоды превозносить победителя над побежденным в первоначальном варианте легенды, какой знали наши герои. Кармента осознала свой промах, но она верила в свою красоту и свое умение обольщать, и не сомневалась в успешности своей игры. Снова став серьезной, она проговорила тихо, с видом кающейся грешницы:- Может быть, я и виновата, оскорбив тебя, но не я одна следую за победителями, не только я ищу сильных союзников. Как могуч и грозен был Урзус Максим, и что же? Стоило тебе победить его, и он теперь будет рад, если удастся заключить с вами мир. Побежденный готов стать на сторону победителей! Что ты об этом скажешь?- Урзус Максим - правитель, его дело думать не только о себе, но и о народе, и я не могу осуждать его. Знаю только, что и римлянам лучше иметь его в союзниках, а не врагах. - ...А его дочь доверилась обещанию римского полководца и скоро будет готова отблагодарить его за то, что он оставил ее отцу жизнь и престол!Турн стремительно поднялся на ноги, все его недавнее умиротворение мигом исчезло.- Что ты болтаешь, глупая девчонка? Почему твой рот открывается только для клеветы?Черные псы приподнялись и насторожились, готовясь, если надо, прыгнуть на гостя своей хозяйки. Но Кармента, ничуть не испуганная вспышкой гнева юноши, только невозмутимо пожала плечами. - Приглядись сам, если не веришь мне. Скоро княжна Урсула станет любовницей Эмилия Скавра, как самая обычная пленница. Если до прихода зимы этого не случится, объяви меня тогда лгуньей и делай что хочешь.Нет, Турн не мог поверить, что она предсказывает правду, в том, что касалось его будущего тестя и самнитской княжны. Правда, победитель имел право распоряжаться пленными по своему усмотрению, это было естественно и никем не порицалось. Но Эмилий Скавр - не пьяный воин, соскучившийся по женской ласке. Тем более, если уж он решил перетянуть Урзуса Максима на свою сторону, никак нельзя было оскорблять его дочь. Не будь она пленницей, для римского полководца не зазорно было бы и жениться на ней, но теперь и это было невозможно. Проще было поверить, что Кармента лжет, что боги вовсе не показывали ей ничего.- Это невозможно! На пленницах не женятся, царь бы никогда не позволил такого, а Руф и его партия могли бы торжествовать победу! - последние слова Турн нечаянно проговорил всерьез, и Кармента услышала его.Однако она не подала виду, что слышит, только глаза ее торжествующе блеснули, и сивилла решила, что может приоткрыть перед ним часть своего замысла.- Древний Турн был не только царем рутулов, но и главой могущественного союза племен, - проговорила она как бы между прочим. - За него сражались большинство существовавших племен. Ты мог бы возродить этот союз, ты уже сейчас знаменитый воин, и многие охотно пойдут за тобой...- При удаче! - жестко оборвал ее Турн. - Предпочитаю своих союзников в Риме, они останутся моими друзьями в любом случае.- Друзьями? - усмехнулась сивилла. - Так ли уж всем ты можешь доверять, даже среди тех, кто зовется таковыми? Кто в Риме заслуживает твоей преданности? Нерешительный, выживший из ума царь, который сегодня приблизит тебя, а завтра твоих врагов? Не нужно быть сивиллой, чтобы понять, что не много благодарности ты получишь от такого царя! А мог бы сам править возродить древний Лациум, как было при твоих предках, не зависеть ни от кого. Я знаю людей, которые готовы избрать тебя своим вождем. Поверь мне, Турн, это не пустые слова! Есть люди, с которыми ты легко станешь сильнее всех царей, князей, жрецов! - она не говорила, а вещала, горячо и убежденно, в своем прорицательском вдохновении став еще красивее прежнего, так что нельзя было не прислушаться к ее словам. Нельзя не отметить, что и Турн на некоторое время залюбовался девушкой. То, о чем она говорила, можно было считать возможным. И, самое главное, он не мог отрицать, что Кармента во многом права относительно Рима и его царя. Сервий, слабый и мягкий, благодушно настроенный ко обеим, взаимоисключающим друг друга партиям, был не тем царем, при котором хоть кто-то мог быть уверен в своем будущем. Вспомнились слова Юния, о том, как он хотел бы очистить Рим от коварных жрецов и их ставленников. Но одно Турн понял сразу же - если это и возможно, то не так, как предлагает Кармента, и не с теми людьми, о которых она говорит.И он шагнул к ней и слегка встряхнул за плечи, как мальчишку в саду царского дворца, не сжимая ее силой, лишь так, чтобы привести в себя.- Кармента, в последний раз говорю: очнись слегка! Меня не интересуют твои "замечательные" союзники, и я прошу тебя забыть о них. Если я узнаю, что ты строишь козни, придется арестовать тебя, а я все-таки желаю тебе добра. Занимайся своими травами и не лезь в политику. Я знаю, кем были мои предки, но я также знаю, кто я сам. Я не подданный Рима, но его союзник, и не предам римлян; этого, кстати, и предки от меня не потребовали бы.Он встряхнул девушку еще раз - разметавшиеся темные волосы стремительно взметнулись, - и отпустил. Девушка прижалась к стене, задыхаясь, хотя Турн мог поклясться, что ей вовсе не было трудно дышать. Потом просительно протянула к нему руки:- Подумай еще раз, от чего отказываешься; другого шанса тебе может не представиться! Такой человек, как ты...- ...Добьется всего сам, без тебя и твоих подозрительных союзников, - оборвал ее Турн. - Теперь я уйду, завтра же твоих лекарств будут ждать раненые. Приходи в лагерь на рассвете, теперь тебя пропустят.Он повернулся и ушел, не оглядываясь. Кармента же слушала его шаги, затаив дыхание. Как только все стихло, она упала на колени, склонившись к узкой щели в каменной полу пещеры, замаскированной отодвинутыми теперь циновками, и сбивчиво зашептала:- Великая триединая богиня, дай мне силу привлечь этого человека силой или хитростью, умом или красноречием к нашему союзу! Помоги нам, чтобы он, когда придет сюда в следующий раз, остался с нами навсегда! Пусть Турн Гердоний станет нашим вождем, объединит Лациум... и отблагодарит меня за помощь, а я обязуюсь преданно служить тебе, как служили Медея и Цирцея!