Глава VIII. Вмешательство Ютурны (1/1)

В этот вечер Арпин и Ютурна спокойно отдыхали у себя дома, не подозревая ни о чем. Только что закончился ужин, и рабы унесли посуду, оставив хозяев одних. Царский зять с женой сидели вдвоем в огромном кресле, набитом конским волосом, и с удовольствием наблюдали за возней разыгравшихся на волчьих шкурах сыновей. Темная и светлая кудрявые головы мелькали в куче-мале из переплетенных рук и ног, звериного меха, точно головы пловцов в бурном море. Можно было подумать, что они дерутся, но доносившийся постоянно, хоть временами и слегка приглушенный, смех доказывал, что такая игра приносит обоим удовольствие. Хотя другую мать, кроме Ютурны, пожалуй, скорее испугали бы, чем обрадовали, такие игры маленьких детей.Наконец, клубок распался, и двое мальчишек, все еще смеясь, растянулись на шкурах. У старшего под глазом темнел хороший синяк, младший, четырехлетний пухленький крепыш, был невредим, не считая порванной туники - его брат уже учился сдерживать свою недетскую силу, хотя обычный семилетний ребенок вряд ли справился бы с маленьким Публием, Медвежонком рода Скавров.И сейчас оба, едва отдышавшись, заговорили разом.- Я победил! Мама, отец, смотрите, как я его!- Отец, кого ты теперь возьмешь кататься на колеснице?- Обоих возьму! - усмехнулся Арпин, склонившись с кресла и потрепав сыновей по головам. - Так, а это что? По-моему, вас обоих давно пора постричь! - В самом деле! - поддержала Ютурна. - Ну, Медвежонок куда ни шло, но ты, мой Львенок, скоро станешь похож на Сильвана Инву, - при этих словах она бросила лукавый взгляд на супруга. - Завтра же утром я сама тебя постригу. Но у мальчика были свои взгляды на этот счет. Он вдруг одним прыжком с места перенесся на середину комнаты, к тайной зависти младшего брата, и, ускользнув от родительских рук, быстро заговорил:- Не надо меня стричь, мама! Я все равно не дам себя поймать! Лучше буду с длинными волосами, как у деда...Ютурне полагалось сказать нечто строгое, но она никогда не могла принуждать своих сыновей, как другие римские матери, иные из которых могли бы сравниться требовательностью с центурионами, сурово следящими за воинской дисциплиной. К тому же, Арпин в этот момент пощекотал ее в бок, и молодая женщина вместо ответа фыркнула, как кошка, с большим трудом принимая вид образцовой матери. - Львенок, ты выберешь, какие волосы носить, когда будешь взрослым, а сейчас ты должен быть как все мальчики, - проговорила она назидательно, но при этом ее глаза блестели так, что нетрудно было догадаться, с каким удовольствием она присоединилась бы к мальчишеским играм лет двадцать назад.- А сейчас вам пора ложиться спать! - добавил Арпин. - Уже скоро полночь, вот и звезды Ориона светят в окно. Филомена, уложи маленьких господ спать! - велел он заглянувшей в комнату рабыне.Дети последовали за няней, зная, что в таких случаях возражать бесполезно. Но старший мальчик вывернулся в дверях из ее рук, чтобы крикнуть матери:- Ма, а ты придешь к нам спеть песню?Ютурна имела хороший голос, но никогда не пела всем известных песен, предпочитая импровизировать сама, будь то известные сюжеты о богах, о подвигах древних героев, или шутливые песенки, взятые из бытовой жизни. В каждую из них она вкладывала что-то свое, не присущее никому из сказителей, так что величественные героические истории в ее устах обретали первозданную свежесть, как будто она сама, как Сивилла Кумская, жила тысячи лет и видела древних героев своими глазами, как равная, разделяла их труды и подвиги. А в бытовых и смешных песнях вплеталась возвышенная нота, рассказывала ли она о скворце, отказавшемся улетать зимой в теплые края, или о цветке, уносимом течением Тибра к морю, или о снеге, нежданно-негаданно выпавшем в марте, посреди весны - ее сыновья в своей короткой жизни успели уже увидеть и такое. Неудивительно, что они любили, когда мать пела им, хоть она и не всегда соглашалась. Но на сей раз она крикнула вслед:- Хорошо! Ложитесь спать, я скоро приду! Она хотела встать с кресла, но Арпин удержал жену за талию, усадив к себе на колени.- А может быть, потом споешь и мне? - пророкотал он на ухо молодой женщине, осторожно обнимая ее, так что она едва не мурлыкала.- С удовольствием, мой милый Медведь, - проговорила Ютурна. - Только сначала дай мне уложить детей, потом приду. Подожди...Им обоим хотелось после двух сыновей иметь еще и дочь, и они не желали больше откладывать. Будет ли по весне война с проклятыми этрусками или еще удастся не допустить ее - ни дочь Турна Гердония, ни ее супруг не позволяли обстоятельствам распоряжаться их жизнью. К тому же, они, как и сам царь и его окружение, рассчитывали, что врага удастся перехватить на границе, не позволив приблизиться к Риму. Во всяком случае, будущее не пугало их.Но внезапно в дверь постучали, сперва тихо, потом все сильнее и сильнее. Наконец, дверь распахнулась, и в комнату вбежала девушка - босая, в изорванном платье, с растрепанными волосами, и хозяева дома с большим трудом смогли узнать в ней Вителию Альбину. Она рухнула в изнеможении у ног Ютурны и простонала:- Спаси... Спаси Арунса... - Что? - переспросила Ютурна, не веря своим ушам. - Спасти Арунса Тарквиния? Так ты сказала? Что произошло у вас? Эй, воды нашей гостье!Но Альбина, выпив поданую ей воду, только мотала головой, как безумная, будучи еще не в состоянии говорить. Она взглянула на Арпина, стоявшего позади жены, и снова взмолилась, обращаясь к Ютурне:- Великая царевна, я могу все рассказать только тебе одной! Разреши мне говорить с тобой наедине! - Оставь нас! Если это важно, я потом тебе расскажу! - шепнула Ютурна мужу. Она подумала, что секрет Альбины - из тех, о которых стесняются говорить при мужчинах, и надеялась наедине расспросить свою странную посетительницу. Подняв ее своими сильными руками, она усадила девушку в покинутое хозяевами кресло. - Мы одни. Теперь ты можешь все рассказать. Что там натворил Арунс? Он схватил тебя, может быть, хотел взять силой?- Нет, нет! Все гораздо хуже! - твердила девушка, словно в бреду. - Если бы только меня... Ютурна, только не говори никому, ладно? - Не скажу! - пообещала молодая женщина, еще недоумевая, что все-таки случилось. - Арунс... Этруски... Они хотят захватить Рим! - выдохнула Альбина сорванным голосом. - Он с друзьями сегодня откроет им потайной ход в храме Януса. С ними и мой отец. Пощадите их, они не ведают, что творят... Не дай им это сделать, Ютурна, умоляю!- Они хотят открыть ворота этрускам? Арунс предал моего отца, предал Рим? - Ютурна стремительно поднялась на ноги - высокая и гибкая, с собранными, быстрыми движениями.- Ютурна, останови их! - молила Альбина, в своей последней надежде не задумываясь, что может сделать дочь царя, она молила, будто Ютурна была всемогущей богиней. - Да! Хорошо, остановлю! - поспешно крикнула Ютурна, выпрыгивая в окно той же комнаты, не объясняя, что и какими средствами собирается делать.Вот и настала роковая ночь, что должна была принести Арунсу власть над Римом, а его окружению - почести и славу, щедро обещанные этрусками. И они двигались вперед, как воины в походе, выстроившись по двое, освещая себе дорогу факелами, шли к храму Януса, бога всякого начала, чтобы захватить его и открыть подземный ход своим союзникам. Это было даже символично - как будто сам Янус, руками своих жрецов, благословлял начало царствования Арунса Тарквиния. Впрочем, новоиспеченный претендент на трон со своими друзьями и без того не сомневались в благоприятном исходе. Действительно, им, казалось, ничто не могло помешать, а если, как они планировали, вторая группа заговорщиков нападет на стражу у самых далеких северных ворот, сумеет захватить и открыть их - то успех был гарантирован. Рим будет захвачен раньше с двух сторон сразу раньше, чем кто-нибудь успеет взяться за меч. А там уже поймут, что сопротивляться не выгодно... Если у кого-нибудь и возникали сомнения, что осуществить переворот будет так легко, каждый тщательно отгонял их от себя, никому не хотелось показаться слабым перед другими. Все немного выпили перед походом, не так, чтобы опьянеть, но лишь для "поддержания бодрости", и теперь им Тибр был по колено. Кто-то - кажется, это был младший Юний, один из сыновей Брута - даже затянул было веселую песню, но Вителий Фигул сурово оборвал его:- Тихо! Уже подходим: Злодейская улица...Да, эта улица называлась именно так, и название свое она получила двадцать лет назад, потому что именно здесь царица Туллия, мать Арунса, раздавила своего собственного отца, свергнутого царя, виновного только в том, что слепо доверял своей дочери, зятю и их коварным советчикам. Говорили, что призрак несчастного Сервия Туллия до сих пор появляется здесь по ночам. Арунс никогда в это особенно не верил, но сейчас у него отчего-то волосы прямо-таки встали дыбом, и по спине пробежали мурашки. Конечно, причиной тому мог быть холодный осенний ветер, но ему все равно стало не по себе. Что сказал бы ему призрак деда, если бы в самом деле выступил сейчас из какой-нибудь стены? Никогда Арунс не задумывался над этим, если вообще вспоминал про своего деда по матери, умершего еще до его рождения, то лишь потому что тот был одним из царей Рима, от которых он вел свой род. И уж точно не вспоминал о нем сегодня, пока не оказался на том месте, где трагически закончил свою жизнь царь Сервий. "Но ведь я-то не собираюсь совершать никакого злодейства!" - с раздражением подумал юноша. - "Я всего лишь хочу вернуть свое... И, если здесь и правда есть призрак, он тоже предпочтет, чтобы царем стал его внук, а не незваный пришелец!"Но, стоило ему об этом подумать, как сзади послышался стук копыт и грохот мчащейся во весь опор колесницы. Обернувшись, увидел стремительно приближающуюся тройку коней, женщину с развевающимися черными волосами в свете факелов. Она правила колесницей сама, и кони не пытались ослушаться ее руки.У Арунса на миг забилось сердце, потому что это не могла быть она, никак не могла, даже если бы боги послали ему видение из прошлого. Но колесница мчалась прямо на него, и юноша в последний момент успел отскочить, прижавшись к стене какого-то дома вместе со своими спутниками. Он успел заметить, что и остальные глядят на отважную наездницу, как на посланницу таинственных сил...Она промчалась мимо заговорщиков в огненном вихре и развернула колесницу, перегораживая узкую улицу, так что им пришлось оставаться на месте, глядя на оскаленные морды разгоряченных коней, бьющих копытами, а также на факел и хлыст в руках женщины. - Зачем вы пришли сюда? - гневно воскликнула она, и лишь тогда ее узнали.- А-а, это ты, Ютурна! - поспешил перехватить инициативу Арунс. - Что тебе не сидится ночью дома? Зачем приехала сюда?- Это я спрашиваю, что ты делаешь здесь, Арунс Тарквиний, недостойный сын нечестивых родителей! - она не кричала, но говорила своим вдохновенным пророческим голосом, пронизывающим насквозь тех, кто его слышал, и от этого становилось еще более жутко. - Ты пришел предать свою семью, вырастившую тебя, предать Рим и всех, кто тебя любит.- Это не твое дело, женщина! Дай мне дорогу! - прорычал Арунс. Подумать только - в каком-то шаге от победы дочь Турна явилась мешать ему!- Я тебе не дам дороги! - бесстрашно произнесла Ютурна, замахиваясь хлыстом, не позволяя никому из заговорщиков приблизиться. - Возвращайся домой, Арунс! Я тебе даю последнюю возможность ради тех, кто тебя любит. До тебя самого мне нет дела, тони ты в болоте - не протянула бы руки.- Тех, кто любит? А, так значит, это Альбина меня выдала! - в ярости завопил Арунс. - Я доверился ей, хотел предупредить на всякий случай, а она меня предала!..- Альбина хотела спасти тебя, подлеца, и не тебе ее упрекать! Ты и мизинца ее не стоишь! - произнесла Ютурна. Потом перевела взгляд на отца девушки: - И ты тоже недостоин своей дочери, да и своей семьи тоже! Мой отец отстранил тебя от храма, а ты хочешь отомстить ему, приведя этрусков? Твой дед Клуилий, по крайней мере, был лев, он защищал своими руками храм, котрый считал своим, а ты - просто жалкий шакал, умеющий мстить только чужими руками! - Ах ты, наглая девчонка! - взревел бывший жрец, неосторожно шагнув вперед и получив-таки хлыстом по щеке. - Как тебя учили обращаться со старшими? Нет, мы все правильно сделали: пропащее то царство и царь, который позволяет своей дочери быть непочтительной! А вы что стоите, как пограничные столбы? - это уже относилось к его молодым спутникам. - Ну, стащите ее оттуда!- Посмейте только! - проговорила Ютурна, гордо выпрямившись. - И кто это осмелится меня стащить, хотела бы я знать? Может быть, вы, сыновья Брута? Лучше одумайтесь и молите о пощаде своего благородного отца; может быть, он еще вас простит, пока вы не пролили римской крови. - Это мы должны молить о пощаде? - удивился один из близнецов. - Мы еще сами будем решать, кого щадить, а кого и не стоит! - добавил второй. Ютурна стремительно повернулась к троим рыжеволосым юношам, волосы которых в свете факелов отливали медью. - А, и вы здесь, сыновья Виргиния Руфа и Амальтеи! - насмешливо воскликнула она, делая вид, будто только сейчас их заметила. - А вы хоть знаете, чего ради пошли против своей семьи? И что вы собираетесь получить взамен? Мой отец, и никто другой, освободил вашу мать, позволил ей стать законной женой Виргиния. Без него вы так и росли бы рабами или скрывались всю жизнь, а он позволил вам быть патрициями. А, Арунс, кем ты сделаешь своих друзей Виргиниев? Не пошлешь их на конюшню, или пасти свиней, или крутить мельничные жернова? Или они согласны, чтобы так было? - Замолчи, ты... - в еще по-юношески нежных устах одного из младших рыжеволосых братьев хлесткое бранное словцо показалось особенно грубым и неуместным. - Отцовская фаворитка! Никто ведь не спрашивает, чем ты занимаешься с безликим уродом! - Что?! - Ютурне до сих пор не доводилось слышать, какие слухи о ней ходят в Риме, она замерла, пораженная, ничего не понимая. А в следующий миг хлыст в ее руках бешено заметался по головам и спинам заговорщиков, рассекая кожу до крови, заставляя их испуганно пятиться. Кто-то уже стонал от боли. А позади слышались, не переставая, вопли Вителия Фигула:- Схватите ее, схватите! Не выпускайте! Иначе всем конец! - Посмейте только! - отвечала Ютурна хватаясь за поводья лошадей. И, наверное, в следующий миг все-таки двинула бы колесницу прямо на заговорщиков, взбешенная не только их предательством, но и еще неслыханным оскорблением всей их семье. Но в следующий миг навстречу бесшумно выступила огромная темная фигура, и до боли знакомый низкий голос произнес: - Ты опять сбегаешь без спроса на войну, как в детстве? - Арпин! - с облегчением воскликнула молодая женщина, сразу почувствовав себя спокойнее в присутствии мужа.Богатырь-фламин раздвинул круг заговорщиков - никто из них не осмелился бы вступить с ним в сражение. Они безучастно глядели, как Арпин поднялся на колесницу и встал рядом с женой, и понимали, что теперь им уже не захватить подземный ход.Но Арпин проговорил печально и гневно, глядя на них:- Мне сейчас некогда разбираться с вами! Ваши друзья захватили северные ворота, прорвались в город. Я должен предупредить царя раньше их. С дороги! - прорычал он и хлестнул коней.А Арунс и его сообщники остались стоять, не сразу оценив обстановку. Впрочем, их замешательство длилось недолго - на одной из соседних улиц уже слышался шум толпы и горели факелы. Завербованные этрусками плебеи приветствовали своих сообщников...