Глава 5. Выбор Ютурны (1/1)

Свергнутый тиран и его жена погибли под обломками своего дворца. Теперь развалины разбирали повстанцы и викинги. Следовало похоронить погибших, кем бы они ни были: по преданию, души брошенных без погребения становились злобными ларвами, вредящими живым, тем более - людей, погибших при таких обстоятельствах, как семья Тарквиния. Что и говорить, римлянам ни к чему были вредоносные призраки, да еще в самом сердце города!Была, конечно, и другая причина, не только у викингов, собиравшихся взять честно завоеванную долю добычи, но и у многих горожан. Неужели сокровища последнего римского царя должны были сгинуть под обломками, навсегда вернуться в землю? Повстанцы, воображение которых двадцать лет питалось слухами о богатствах, пополняемых Тарквинием на войне и проскрипциях, не собирались уходить с пустыми руками! Теперь они, преисполненные победным торжеством и еще не остывшие после битвы, работали, точно кроты.Слухи их не обманули: много золота и ценных вещей перенесли еще до окончания дня ан "Молот Тора", приятно отяжелив пустые сундуки. Только Стирбьерн при виде сверкающего металла сумрачно хмурился, не прикоснувшись ни к одной золотой монете, ни одной драгоценности. Себе в долю добычи он выбрал лишь большую серебряную чашу с топазами. Римляне не мешали своим загадочным союзникам отмерить себе щедрую плату за помощь. Отчасти потому что продолжали все еще видеть в них посланцев богов, к тому же могучих и опытных в бою, но еще и потому что добычи действительно хватало всем. Тарквиний Гордый недаром истребил множество самых знатных и богатых патрицианских семейств, чтобы присвоить их имущество. Конечно, многое было попорчено при разрушении дворца, однако, когда раскопали подвалы, оставшиеся неповрежденными, найденные богатства превзошли все ожидания. А поскольку в том же подвале хранились и бочки с вином, вскоре на развалинах дворца начался настоящий пир, такой же безудержный, как недавнее восстание. Оборванные нищие потягивали дорогие вина из золотых кубков, кутаясь в царские мантии или просто в пышные драпировки. Раненые перевязывали себя тончайшими индийскими тканями, чувствуя себя владыками Рима. Бывший раб Евлалий Ультим, один из давних жителей пещеры Инвы, нацепил багряный плащ и помятую корону и в таком виде разъезжал на осле, изображая Тарквиния; люди катались по земле и корчились от смеха, глядя на него.И никому, кроме, может быть, Брута, Спурия, Валерия и нескольких других вождей восстания, не приходило в голову, каким теперь должен стать Рим, свергнувший ненавистную царскую власть, насколько изменится их образ жизни. Опьяненным виной и победой горожанам казалось, что счастливая жизнь настала отныне и навсегда, о будущем не задумывался никто.Но куда же исчезла Сивилла Кумская, вдохновившая римлян на восстание и воодушевлявшая их во время сражения? Никто не удивился ее исчезновению: разве не могла могущественная волшебница в одно мгновение переместиться по воздуху куда угодно или пройти сквозь расступившуюся землю? Выполнив волю богов, он не была обязана далее задерживаться среди смертных. Многие заметили появившуюся среди гостей черноволосую девушку, и даже узнали в ней якобы пропавшую недавно Ютурну. Но никому и в голову не пришло связать ее с поразившим всех до глубины души чудом богов.А Ютурна, умывшаяся, переодевшаяся и уложившая волосы, сидела среди победителей, празднуя вместе со всеми. Она, как никто, могла гордиться сегодняшним свершением. И она действительно торжествовала, хоть и не участвовала вполне в бурном веселье, охватившем горожан. Сегодня был день ее мести за своих родных. Ее отец и другие родственники теперь, несомненно, радовались, видя постигшую их мучителей кару. Только Ютурна почему-то не чувствовала полного удовлетворения. Они победили, что же дальше? Впервые в жизни она задумалась о будущем. Если разобраться, она для всех в Риме была и оставалась чужой. Никогда не пыталась снискать чью-либо дружбу, и не стремилась к тому. И теперь вынуждена была себе признаться, что ее мало что связывает с Римом. Пусть даже здесь больше нет Тарквиния с его семейством - все равно она не забудет, что это Рим виноват в гибели ее отца, что Рим был тюрьмой для них с братом. Несомненно, скоро здесь все пойдет совсем не так, как было. Брут и остальные вожди повстанцев сумеют все изменить к лучшему. Ютурна желала им удачи, но по-прежнему не видела здесь места для себя. Удел римской женщины, патрицианки - выйти замуж, не по собственному выбору - по решению ее семьи, и хорошо, если этот человек не будет ей совершенно чужим...Или вправду ее судьба - жить одиночкой, чужой для всех, как Сивилла? Уйти снова, куда глаза глядят, и люди не сразу хватятся ее. Быть может, только Арпин будет огорчен по-настоящему; но он не видел ее двадцать лет, и поймет, что она уже давно не маленькая девочка.Уйти - и перед ней откроется весь мир, не скованный городскими стенами. Как в легендах ее новых знакомых, странников открытых морей... Они не знают границ, как перелетные птицы, даже границы суши им не указ, они покорили изменчивую морскую стихию и истребили опасных чудовищ в своем родном краю..Неясные, еще не до конца оформившиеся мечтания девушки прервало прикосновение шероховатой ладони к ее плечу. Она подняла голову. Перед ней стоял Стирбьерн.- Я хочу с тобой поговорить, - объявил предводитель викингов. Его лоб пересекала длинная царапина, полученная в недавней битве.Ютурна охотно кивнула, словно ожидала этого. Она протянула руку Стирбьерну, и они вместе скрылись среди длинных теней, что отбрасывали вечером уцелевшие деревья и кусты в царском саду.- Завтра мы уходим, - начал Стирбьерн, сразу беря быка за рога.Девушка, хоть и ожидала этого, вздрогнула. Ей было неприятно это известие. Уже завтра новые союзники исчезнут навсегда, и она не сможет их поблагодарить за все, что сделали для нее и для Рима? Никто больше не расскажет ей о чудесах и чудовищах севера? И ей никогда не получить от новых друзей ни единой весточки?.. Ютурна стиснула зубы, чтобы не выразить вслух этих мыслей, не пожаловаться на несправедливость. Вместо этого она спросила печальным тоном:- Так скоро?- Неизвестно, сможем ли мы выйти обратно, в наши моря, - со скрытой тревогой объяснил Стирбьерн. - Волшебного камня, который нас сюда забросил, больше нет, и остается лишь надеяться, что нас впустят обратно. Чем скорее все решится, тем лучше.Ютурна не могла не признать его правоту. Всегда лучше поскорее узнать свою судьбу, а там будь что будет. При мысли, что викингам, возможно, придется остаться здесь, навсегда вырванными с корнем из своего родного мира, она не почувствовала никакой радости, хоть ей и жаль было расставаться. Потому что по интонации Стирбьерна поняла, как сильно он хочет вернуться домой, и его спутники, наверное, стремились уплыть отсюда не меньше. - Я верю, и не сомневаюсь, что вы сможете пройти обратно, в свое море, - заверила его Ютурна с таким же пылом, с каким призывала горожан к восстанию. - Боги привели вас сюда, и они же отпустят обратно, ведь вы исполнили их волю. Пусть они благословят вас на обратном пути, до самой вашей северной родины.- Благодарю тебя, прорицательница! Пусть и тебе поможет Тор, Метатель Молнии, которого вы называете, по-видимому, Юпитером, - при этих словах Стирбьерн задержал руку девушки в своей и взглянул ей в лицо при свете восходящей луны. - Ты поедешь со мной, Ютурна? - Я? Поехать с тобой? На северный край мира? - у Ютурны на миг замерло сердце, а потом забилось еще сильнее. Не ожидая услышать этот вопрос, она, как поняла теперь, все-таки надеялась в глубине души, иначе зачем бы ушла от всех вместе с викингом?- Да! Ничего, что наша земля холодна - ты полюбишь ее, когда узнаешь лучше. Там ты найдешь новых родных взамен погибших. Тебя примут как подобает моей жене. Ты увидишь, что мои родичи не похожи на ваших римских правителей, они чтут богов и уважают закон. У нас почитают прорицателей ничуть не меньше, чем в ваших краях. Мои люди уже говорят, что ты принесла нам удачу...- Я? - саркастически усмехнулась Ютурна. - Давно уже не слышала такого. При дворе Тарквиния, наоборот, говорили, что я им принесу беду, и... я ее все-таки принесла.- Зато нам ты подарила победу и богатую добычу в этой земле, которой мы не знали! Ты вела воинов в бой, как настоящая валькирия, не дрогнув, стояла под тучей стрел и мечей! Ни в одной саге не говорится о женщинах, подобных тебе. Мои воины верят, что только благодаря тебе мы сможем вернуться в свой мир. Так что, ты поедешь со мной? С этими словами викинг, не дожидаясь ответа девушки, заключил ее в объятия и поцеловал, так что у нее мгновенно вылетели из головы все возможные ответы. Ее сердце опять бешено билось, щеки горели, как в огне. Девушке казалось, что земля качается под ногами, как палуба "Молота Тора". Не сразу придя в себя, она молчала, как оглушенная. Наконец, тихо проговорила:- Если ты хочешь... я поеду с тобой.Стирбьерн снова поцеловал ее, уже тверже и уверенней, и не собирался останавливаться, но вдруг поблизости от них послышались чьи-то голоса и шорохи.- Пойдем отсюда, - сказала Ютурна, уводя своего спутника окольной тропой через сад, так что их не заметили. Она увидела на садовой скамейке среди розовых кустов своего брата Эмилия с царевной Аретой. Они оживленно беседовали, держась за руки, и никого не замечали вокруг. Ютурна улыбнулась, отступив в тень. Что ж, почему бы и нет? Теперь им некого бояться, и никто уже не помешает сыну Турна взять в жены дочь заклятого врага. Могла ли Арета осуждать возлюбленного за убийство брата, за мгновение до того едва не убившего ее саму?.. Ютурне она всегда казалась слишком слабой и хрупкой, не созданной для несчастий, но теперь она могла пожелать брату счастья с ней. И он, таким образом, не очень-то нуждается в своей сестре. Ютурна глубоко вздохнула, словно принимая окончательное решение. Да, в Риме ничто, по-видимому, не удерживает ее. Стирбьерн, догадываясь, что происходит на душе у девушки, повел ее прочь из сада, подальше от празднующей толпы. А когда они отошли достаточно далеко, поднял ее на руки, прижав к своей груди, и унес прочь, туда, где ждал на берегу "Молот Тора". И Ютурна не произносила ни слова, улыбаясь про себя: ведь викингу неоткуда было знать, что именно так по обычаям римлян положено "умыкать" невесту из родительского дома. Издали за ними следил могучий человек, одетый в медвежью шкуру. Проводив их взглядом, он печально покачал головой и разом согнулся, сник, продолжая, однако, смотреть вслед, пока черные силуэты не растворились в темноте, и даже звук шагов окончательно стих. С усилием провел рукой по лбу, и надвинул на голову маску мифического чудовища, словно хотел, чтобы никто на свете не видел сейчас его лица."Все потеряно. Я слишком стар для нее, слишком поздно нашел ее вновь, и был слишком осторожен. Она достойна лучшего, мне же нечего ей дать. Она рождена любить воина, героя, а не скрывающегося в болотах изгнанника. Мне не следовало даже питать напрасные надежды. Что ж, я пожелаю ей счастья, и ничего больше не скажу. Никто и никогда не узнает".С этой мыслью Арпин скользнул в заросли и скрылся быстро и бесшумно, как настоящий хозяин лесов.А когда утренняя заря осветила развалины царского дворца и пирующих горожан, они не нашли на реке чудесный корабль, привезший посланцев богов. И многие тогда удивленно переглядывались: уж не приснилась ли им Сивилла Кумская и могучие бородатые воины?..А "Молот Тора", подгоняемый ветром, туго надувающим его широкий парус, стремительно мчался по направлению к открытому морю. Викинги налегали на весла, что было сил, спеша скорее испытать свою судьбу. Удастся ли им покинуть Землю Спасения, или она окажется для них ловушкой? Никто не задавал вслух мучивший всех вопрос; напротив, все старались держаться весело, как подобало воинам после удачного похода. Да и как могло быть иначе: ведь погруженные на корабль сундуки ломились от римских богатств, а кроме того, их сопровождала молодая жена их вождя - Ютурна! Той поначалу все было в новинку в непривычном походном быте. Ей прежде не доводилось плавать на корабле, да и вообще, римляне того времени не имели флота даже в зачатке. Путешествовать в дальние страны тоже стремились редкие из них, и те, по необходимости, покупали места на греческих или финикийских торговых судах. Да и те, по несовершенству их постройки, обычно двигались вдоль берегов, не выходя в открытое море. Куда было осторожным южным купцам до "Морского Короля" Стирбьерна, правившего кораблем, способным выстоять в любой шторм!Когда последняя серая полоска скалистого берега растаяла вдали, и со всех сторон, сколько мог окинуть глаз, заколыхалось одно лишь сине-зеленое море, бесстрашной Ютурне на время сделалось не по себе. Ей показалось, что за этой бездной нет ничего, и они будут плыть бесконечно, или пока не иссякнут припасы и силы гребцов. Трудно поверить, что где-то лежит край этой чудовищной бездны, а за ним - другие земли. Море казалось безграничным, как и воздушный океан над головой. И таким же чуждым человеческой природе. Морские боги, должно быть, лишь смеются над попытками людей измерить их владения. Пожелай они - ничего не стоит раздавить корабль, такой крошечный по сравнению даже с одной волной бездонного моря...Пошатываясь на качающейся палубе драккара, Ютурна все-таки смогла удержать равновесие, добравшись к Стирбьерну, правившему рулевым веслом. Он поднял голову и увидел жену; непривычно бледная, она смотрела расширенными черными глазами. Молодая женщина не произнесла ни слова, но викинг, видевший ее исполненной решимости во время битвы, догадался сразу. Усадил ее на скамью, укрыл своим плащом.- Мы справимся, Ютурна, - пообещал он. - Только бы удалось уйти обратно, в море нашего мира, а там все ветра и течения помогут нам добраться домой. Море не всегда так уж сурово оно скорее друг нам, чем враг. У нас хватит сил его преодолеть. Взмах за взмахом, наши весла приближают нас к цели. Потерпи немного, ты привыкнешь к морю, ты полюбишь его так же, как и мы. Под шерстяным плащом, пахнущим морской солью, Ютурне стало тепло, она пригрелась и закрыла глаза. Рядом с мужем уверенность вернулась к ней, и даже больше того - она почувствовала себя так спокойно, как было разве что в детстве. Как бы там ни было, у нее теперь есть муж, он способен справиться с любыми испытаниями, что встретятся им, и, в любом случае, у них отныне одна судьба.Спустя несколько дней Ютурна достаточно освоилась на корабле, чтобы привыкнуть к качке и не ежиться, когда очередная высокая волна гулко ударялась вровень с бортом драккара, осыпая всех соленым дождем из мириадов колючих сверкающих брызг. Природная ловкость покорительницы высоких деревьев помогла ей научиться и здесь сохранять равновесие. А освоившись, Ютурна внимательно изучила весь корабль, стараясь разобраться во всем, подобно кошке, впервые попавшей на новую территорию. Больше всего ей нравилось место на носу, рядом со статуей могучего бога с настоящим железным молотом в руках. Держась за его огромную фигуру одной рукой, она подолгу стояла так, вглядываясь вдаль. Иногда до нее доносились разговоры вращавших весла викингов.Их она тоже узнавала все лучше, незаметно приглядываясь и прислушиваясь день ото дня. Для разговоров особенно не было времени, разве что во время обеда или отдыха, когда гребцы сменяли друг друга, но Ютурне и не требовалось никого расспрашивать. Она и без того замечала многое. Прежде всего терзавшее всех опасение: что, если Земля Спасения не выпустит их, если они так и продолжат плавание по чужому морю, неизвестно куда? Об этом даже во сне продолжал думать Стирбьерн, если ему вообще удавалось заснуть; та же тревога посещала и всю команду "Молота Тора". Как-то ветер донес до стоявшей впереди Ютурны разговор викингов. Первым начал самый молодой на корабле, Эйнар, еще не приобретший выдержки старших товарищей. Оглядевшись по сторонам, он проговорил, понизив голос:- А что будет... ну, если нас так и не перенесет обратно? Ведь волшебного камня-то больше нет! Куда же мы пойдем? Неизвестно, есть ли в этом мире Земля Фьордов...В ответ викинги поначалу только фыркали, ворчали, отмахиваясь от подобной возможности, наверняка украдкой чертили на скамьях и веслах руны от сглаза. Наконец, кто-то - кажется, Олаф, - раздраженно бросил:- Кому хочется это узнать - милости прошу снарядить в ту сторону собственный корабль! А я надеюсь еще вернуться в нашу, родную, Землю Фьордов. Того, кто хочет иного, могу отправить туда вплавь!Никто не решился ему возразить, и на короткое время все замолчали. Потом Моди нехотя проговорил:- Почем знать, может, здесь и нет никакой Земли Фьордов? Вот пришли бы мы - а на ее месте плещется море. Лучше станет, когда увидим такое?- Или она есть, но, как в первоначальные времена, покрыта льдом, и в ней обитают лишь йотуны да тролли, - вмешался его брат. - Тоже не лучше.- Пусть даже в этом мире есть Земля Фьордов, - добавил Бьярни. - Пускай она также хороша, как наша. Может быть, там даже живем другие мы, похожие на себя нынешних, как отражение в воде... Найдется ли нам место там? Местные жители скорее подумают, что сошли с ума или столкнулись с темным колдовством. Посадить нас за весло драккара и дать место у очага другие-мы вряд ли захотят, и я их понимаю.И остальные викинги, представив возможность, изображенную скальдом, печально склонили головы. Там, где они оказались - в родном мире Ютурны, - им и вправду не было места.Понимая, как важно ее спутникам вернуться домой, Ютурна решила попробовать помочь. В Риме ей в облике Сивиллы удалось поднять восстание благодаря безоговорочной народной веры в эту прорицательницу, так что каждое ее слово люди считали откровением богов. Значит, нужна только вера, с ее помощью можно добиться всего! Вера же могла открыть и викингам ворота миров. Ютурна вновь постаралась убедить мужа, что боги, о которых он успел ей рассказать, примут "Молот Тора" обратно, не покинут его команду в изгнании. Показалось ей или нет, но Стирбьерн, кажется, избавился от сомнений. Это было в последнюю ночь перед тем, как, по его расчетам, все должно было решиться.Ничего особенного вокруг, кажется, не происходило. Драккар шел тем же курсом прямо на север, подгоняемый попутным ветром, его весла мерно резали морские волны, а вокруг не было ни души; разве что стая дельфинов покажет спины из воды далеко впереди, да плеснет крупная рыба. Никакой границы, разумеется, отмечено не было. И тем не менее, все почувствовали: она здесь.Стирбьерн передал рулевое весло Аснару, а сам пристально вгляделся вдаль, замерев рядом со статуей Тора. Потом проговорил хриплым от волнения голосом: - Теперь молите всех богов, чтобы вернули нас домой, позволили, как прежде, самим выбирать себе дорогу!Ютурна же вспомнила его слова о том, что воины верят, что она должна принести им удачу. Вновь почувствовав себя Сивиллой, вдохновленной богами, она звонко воскликнула:- Боги помогут нам, если увидят нашу веру твердой, как закаленное железо! Отбросьте все сомнения, отважные викинги! Думайте все только об одном: о возвращении в свой мир! Вложите все силы в это желание, сосредоточьтесь только на одной мысли: "Домой!"Воскликнув так, она легко вскарабкалась на мачту драккара, глядя с огромной высоты на сверкающее под солнцем море. Мачта скрипела и гнулась под порывами ветра, но Ютурна недаром с детства лазала по самым высоким деревьям, да и став взрослой, не оставила своих привычек, несмотря на полученный при падении большой шрам на руке. Опираясь на крепящие парус снасти, она выпрямилась, словно всю жизнь балансировала таким образом. И запела, импровизируя на ходу, песню о возвращении домой - самом трудном и самом желанном, ради которого ничего не стоит ниспровергнуть любые преграды. Заканчивалась песня уверением в том, что боги вознаградят странников, которых только временно изъяли с лица мира, и сейчас откроют им врата...Никакой видимой разницы, вроде бы, заметить было нельзя. Только ветер стал чуть холоднее и резче, да жаркое солнце юга немного поблекло. Да еще прокатилась пенящимся валом и скрылась за кормой высокая волна. Но все почувствовали: это уже их мир, то самое место, куда "Молот Тора" забросил шторм. Напряжение разом отпустило викингов.Последних строф своей песни Ютурна не успела допеть. Ее заглушил дружный радостный вопль почти сотни луженых глоток, а вслед за ним - яростный, оглушительный, но ритмичный стук рукоятями мечей о развешенные вдоль бортом драккара щиты. Кто-то дудел в огромный рог. Вся эта дикая музыка странным образом попадала в такт с песней Ютурны, гармонировала с ней, хоть импровизация самозваной Сивиллы сильно отличалась от северных правил стихосложения. Стирбьерн с горящими от гордости глазами протянул руки к жене, и она со смехом прыгнула в его объятия, отчего он даже не покачнулся. Склонившись к ее уху, он проговорил:- Это в твою честь, моя госпожа! Между прочим, так в Земле Фьордов редко приветствуют даже самого конунга.- В мою честь? - удивленно переспросила Ютурна.Но викинги даже не замечали ее удивления. Они верили, что именно благодаря ее помощи смогли вернуться в свой родной мир, и теперь им оставался лишь путь через море - обычный, достижимый и не связанный не с какими тайными силами. И теперь наперебой восхваляли жену своего вождя, именуя ее Вещей, Приносящей Счастья, валькирией, спустившейся на землю. Ютурна поняла, что ей ничего не остается, как принять за чистую монету их похвалу... и постараться не разочаровать впредь. И она стояла рядом со Стирбьерном, высокая, прямая и гордая, остававшаяся заметной даже рядом с могучим викингом, и многим тогда подумалось, что и королева Ингрид не могла бы держаться лучше. Никто так и не разобрал, кто первым предложил отделить Ютурне равную долю добычи. Кажется, это был скальд Бьярни, открыто восхищавшийся ею, тем более, что она тоже была певицей. Но в этот раз его предложение поддержали и другие; и, таким образом, Ютурна становилась не просто пассажиркой на "Молоте Тора", но полноправным членом хирда Стирбьерна, наравне с викингами. И сам вождь, хоть и никогда не стал бы первым предлагать такого для своей жены, не скрывал гордости. Если уж ему суждено было в своих вечных странствиях найти себе жену, она, конечно, должна быть непохожей на обычных женщин.- А какого подарка ты попросишь у меня? - поинтересовался он, когда Ютурна принялась выбирать свою долю из их добычи, предпочитая такие вещи, от которых у нее не оставалось личных печальных воспоминаний.Ютурна не сомневалась, о чем ей попросить. Оглядев глядевших на них викингов, она спросила у мужа, но так, что ее слышали все:- Сперва обещай, что ты выполнишь любую мою просьбу, какой бы она ни была.Стирбьерн подозрительно нахмурился. Ему не очень-то нравилось такое начало, однако на людях не следовало отказываться от своих обещаний.- Еще никто не сомневался в слове Стирбьерна, сына Арнульфа, - гордо произнес он. - Я знаю, муж мой, - ответила она мягко, примиряющим тоном. - Тогда моя просьба - всегда сопровождать тебя в твоих походах. Ты и твои воины приняли меня в команду - благодарю вас за честь. Я надеюсь впредь оправдать ее больше. Вы все видели меня в бою и знаете, что я, по крайней мере, не опозорю себя и вас. Но мне этого мало. Я хочу всегда быть рядом с тобой, Стирбьерн, ибо разве мы не единое целое? Рыжеволосый викинг упрямо склонил голову, услышав такую просьбу. Перед его глазами прошли нескончаемые морские шторма, о которых Ютурна пока что знала лишь по их рассказам; нехватка пищи и воды; бесчисленные сражения с другими племенами; морские и сухопутные чудовища; и, наконец, самая страшная из них Золотая Змея, которой он некогда бросил вызов, и уже давно искал встречи с нею. И всем этим опасностям Ютурна готова была подвергнуться вместе с ним! Сама мысль брать жену с собой в походы казалась верхом опрометчивости. Но ведь он уже дал обещание.- Пусть будет, как ты хочешь, - наконец, проговорил он, тяжело вздохнув. - Клянусь молниями Тора, что в любом походе, морском и сухопутном, ты, жена моя, будешь вместе со мной!