Часть 4 (1/1)

Его Величество Людовик XIV стоял у окна, в которое можно было увидеть главные ворота. Именно в них с минуты на минуту должна была показаться карета посла Испании герцога д’Аламеда.О приезде посла ему доложили в ту же минуту, как карета с испанским гербом въехала в Париж. Людовик не сомневался, что д’Аламеда послан королевой-матерью Марианной Австрийской, чтобы выяснить дальнейшие военные планы Франции и цель ее переговоров с Англией и Швецией. А кроме того, все еще вакантное место первого министра если не напрягало, то скорее всего сильно смущало испанскую корону. К слову, приказ о назначении на эту должность Кольбера, нынешнего интенданта финансов, со вчерашнего вечера лежал у Людовика на столе и ждал лишь последнего росчерка пера. Все это побудило Людовика, не дожидаясь прошения об аудиенции от посла, самому направить д’Аламеда приглашение на обед.Конечно, Его Величество знал, что за этим именем скрывается бывший королевский мушкетер Арамис, он же активный участник Фронды аббат д’Эрбле, друг опального Фуке, который в свое время и сделал его епископом Ваннским. Когда началось преследование Фуке, и тот потерял былую власть, д’Эрбле успел скрыться в Испании, где получил защиту испанской короны, а вскоре и место посла.У Людовика в буквальном смысле чесались руки арестовать д’Аламеда прямо в Лувре. Но… нельзя… Дипломатический статус бывшего мятежника вкупе с испанским подданством связывали Людовику руки. А, значит, придется улыбаться и соблюдать этикет.В этот момент в воротах показалась карета посла. Людовик позвонил в стоящий на маленьком столике у окна колокольчик. Через секунду в дверях показался слуга.—?Сообщите господину Кольберу, что прибыл посол Испании.—?Сию минуту, Ваше Величество.—?К обеду все готово?—?Да, Ваше Величество.—?Хорошо, идите.Слуга вышел.—?А я пойду встречать и оказывать полагающиеся по этикету почести тому, кого с большей радостью препроводил бы в Бастилию, а не в зал приемов,?— тихо сказал Людовик самому себе, едва за слугой закрылась дверь.Он вышел на парадную лестницу как раз в тот момент, когда лакей открывал двери.В вошедшем в них пожилом вельможе с трудом можно было узнать бывшего мушкетера и фрондера. Впрочем то, что внешность часто бывает обманчива, Людовик убеждался уже не раз. И сейчас, встретившись глазами с испанским послом, убедился в этом снова. Ясный, трезвый взгляд умных глаз давал понять, что против короля стоит серьезный противник, опытный в дипломатических и политических делах, знающий все тонкости переговоров, которого к тому же не запутаешь замысловатыми военными терминами, ибо эти глаза видели не только святые образа, но и кровь и пот сражений, а эти руки одинаково крепко держали не только молитвенник, но и шпагу и мушкет.—?Ваше Величество… —?Арамис почтительно поклонился королю, без труда прочитав на его лице всю гамму переполнявших того сейчас чувств. ?Как же вам, Ваше Величество, хочется сейчас меня арестовать. А нельзя… Ах, как обидно, как досадно!??— посмеивался он про себя.—?Господин посол, я рад вновь приветствовать Вас в Париже,?— Людовик слегка склонил голову в ответ на приветствие д’Аламеда. ?Еще больше я был бы рад приветствовать Вас в одиночной камере Бастилии. Конечно, это был бы международный скандал… И Бог бы с ним, но сейчас это может помешать моим планам. А значит, будем улыбаться друг другу, господин посол?.—?Мой секретарь и доверенное лицо, месье Фабер,?— представил Арамис возникшего за его спиной Сезара. Тот почтительно склонился перед королем.—?Все уже готово, стол накрыт. Прошу, господин посол,?— Людовик небрежным жестом пригласил пройти в обеденную залу.—?Только после Вас, Ваше Величество.—?Вы?— мой гость. Прошу…Поклонившись, Арамис прошел внутрь, следом последовал Людовик. Замыкал шествие Сезар.В зале приемов уже был накрыт роскошный круглый стол. Вышколенные слуги стояли, готовые выполнить любою прихоть короля и высокого гостя. Арамис и Людовик сели друг напротив друга. Сезар замер за спинкой стула хозяина.—?Как здоровье Ее Величества королевы Марианны и Его Величества короля Карлоса? —?на правах хозяина дома начал Людовик.—?Спасибо, с Божьей помощью все здоровы,?— Арамис почтительно поклонился, благодаря за внимание и заботу. —?Король тяжело пережил зиму, но с наступлением тепла все пришло в норму.—?Господин посол, я надеюсь, вы не будете возражать, если к нашему разговору присоединится господин Кольбер?—?Что вы, Ваше Величество! Конечно, нет. ?Скорее, наоборот, буду только рад?,?— подумал про себя Арамис.И как раз в этот момент открылась одна из дверей, и в залу быстрыми шагами вошел Жан-Батист Кольбер.—?Ваше Величество! Господин посол! Прошу меня простить за опоздание,?— он склонился в нижайшем поклоне настолько искренне, что Арамис поверил бы, не имей он богатый опыт политического лицемерия.—?Я уверен, господин Кольбер, что дела государственной важности задержали вас,?— улыбнулся Рене интенданту финансов и вроде бы как невзначай поправил воротник камзола. Но Сезар моментально расшифровал этот знак, который означал: ?началось!?. А значит, максимальное внимание, важны каждое слово и жест.—?Ваша правда, герцог, ваша правда! —?согласился Кольбер, садясь за стол. —?Финансовая безопасность страны заставляет трудиться в поте лица.—?Я наслышан о Ваших успехах в финансовой сфере. Но говорят, знать недовольна.—?Мы лечим Францию, господин герцог. А необходимые меры лечения бывают порой неприятны,?— Людовик сделал глоток вина. —?Кровопускание, как вам известно, спасает жизни, но само по себе процедура малоприятная,?— улыбнулся он Арамису. ?Так. Это намек на мою мушкетерскую военную молодость… Он меня узнал?.—?Совершенно с Вами согласен, Ваше Величество. Так же, как и новые люди на важных постах?— это все равно, что свежая кровь.На мгновение приподнявшиеся брови Людовика и замерший на лице короля взгляд Кольбера ответили Арамису на один из тех вопросов, что привели его в Париж. ?Отлично! Приказ о назначении именно Кольбера первым министром уже на столе короля. Мое предчувствие не обмануло меня?,?— Рене мысленно поставил отметку напротив этого вопроса и тут же резко сменил тему, не давая Людовику и Кольберу времени осознать, много ли он понял из их мимики. —?Ваше Величество, буду предельно откровенен. Ее Величество королева Марианна весьма обеспокоена событиями вокруг Соединенных провинций и участившимися визитами французского посла в Лондон и Стокгольм.—?Ее Величество напрасно волнуется,?— Людовик, если и думал перед этим о чем-то, то вынужден был оставить мысль, чтобы в следующих словах не выдать ничего лишнего. Чего и добивался Арамис. —?Мы лишь хотим убедиться, что все участники Тройственного союза намерены придерживаться взятых на себя обязательств. Франция честно выполняет условия Аахенского мира и хочет того же от остальных. ?Все понятно, Ваше Величество. Вы облизываетесь на Соединенные провинции, как кот на сметану, и отступать не намерены. И визиты ваших послов либо попытка перекупить Англию и Швецию, либо отвлечь на время передислокации сил. А потом вы разом ударите по всем направлениям?,?— подумал Арамис про себя, вслух же сказал:—?Я буду рад передать Ее Величеству, что Франция и впредь намерена так же активно поддерживать мир в Европе, как и Испания. ?Нет, господин посол, передадите вы Марианне совсем другое… Все вы поняли…??— подумал Людовик, даря послу одну из самых своих наидобрейших улыбок.—?И я бы хотел поздравить Ваше Величество со столь значительным за последние десять лет снижением государственного долга. Как вам это удалось?Удивление у Арамиса получилось настолько искренним, что ничего не заподозривший Кольбер тут же польщенно поспешил похвастаться:—?Мне удалось доказать, что при заключении некоторых займов король был обманут, а значит, все ранее принятые договоренности теряют законную силу!—?А деньги уже получены и не могут быть возвращены. Браво, господин Кольбер! —?восхитился Рене и тут же, словно между прочим, закинул следующую удочку. —?Но вот правильно ли выкупать у знати земли по их покупной цене, не учитывая, что они порой веками были в собственности дворянских фамилий?—?Согласен, это непопулярный ход,?— клюнул Кольбер. —?Но увы… Приходится порой идти и на такие меры.—?Да, да, понимаю… Кровопускание… —?улыбнулся Арамис, про себя отметив: ?значит, вот так вы и хотите отобрать у Мэри Грефтон земли ее покойного отца, за гроши, не учитывая ценности находящихся на них виноградников…?, а вслух продолжил:?— И что же, никто не сопротивляется?—?Ну, почему никто… Пытаются… —?снисходительным тоном дорвавшегося до власти и получившего право вершить чужие судьбы человека произнес Кольбер. —?Вот маркиз Офевр не далее, как вчера, два часа в моем кабинете провел, но так ничего и не добился. Или вот некая мисс Грефтон… —?при этом имени Арамис напрягся и весь превратился в абсолютный слух. —?Тоже попросила об аудиенции относительно виноградников ее покойного отца.—?А что в этом необычного? —?Арамис быстро взял себя в руки и искренне изобразил непонимание. —?Дочь хочет сохранить наследство отца.—?Да к чему ей эти виноградники, если они уже несколько лет живут в Англии? А Франции нужны земли, чтобы построить новые мануфактуры. Это возродит промышленность, страна станет богаче! ?И вы тоже станете богаче, господин Кольбер, не так ли? Пистоль в казну, пистоль в собственный карман…??— понял Рене.Больше Арамис в эту тему углубляться не стал, дабы не вызвать подозрения излишним интересом к делам простой девушки. Подробности он выяснит позже, через одного из писарей в канцелярии Кольбера, а по совместительству брата-иезуита Жерома.—?Что думаешь, Сезар? —?внимательно посмотрел герцог д’Аламеда на сидящего напротив него секретаря, когда карета медленно выезжала из ворот Лувра.—?Все всё поняли, но каждый сделал вид, что ничего не понял.Арамис не сдержался и рассмеялся. Как же точно Сезар определил итоги аудиенции.***Когда Анна-Женевьева вернулась на виллу, ни Арамиса, ни Анри там еще не было. Она с трудом высидела у герцогини д’Онглер хотя бы два часа, чтобы ее слишком поспешный уход не обидел любезную хозяйку дома. Она что-то говорила, кивала в ответ, но все ее мысли были о Рене.Конечно, она знала, что ему ничто не угрожает и, как бы Людовик ни хотел арестовать бывшего мятежника и сторонника Фуке, он ничего не может сделать?— у Рене дипломатическая неприкосновенность. Но Анна все равно волновалась. Она всегда за него волновалась. С тех пор, как поняла, что любит его. Она никогда так не волновалась за Генриха, даже когда того арестовали и посадили в Венсенский замок вместе с Конде и Конти. А вот за Рене… Каждый ее день начинался с мысли о нем и этой же мыслью и заканчивался. Когда они были в разлуке, она жила от письма до письма. И только благодаря Анри она не сошла с ума вдали от любимого. Их сын спасал ее, каждым движением, жестом, мимикой напоминая о Рене. Он так же усмехался краешками глаз, так же кусал губы, когда волновался, даже так же, как и Рене, во сне любил подложить руку под голову.Анна думала об этом, гуляя по цветущему саду. Сев на скамейку возле розовых кустов, вдохнула их пряный аромат. И тут же услышала за спиной стук копыт. Обернувшись, она увидела подъезжавшего к дому Анри. На площадке у лестницы его уже ждал слуга, принявший поводья лошади. Увидев герцогиню, Анри подошел к ней.—?Матушка,?— Анри присел рядом, поцеловал ее руку.—?Анри, мальчик мой,?— Анна-Женевьева ласково провела рукой по волосам сына. —?Все в порядке? Вы отвезли мадемуазель Адель домой?—?Да, все хорошо. Сначала мы заехали в дом Рауля. Вы бы видели, как граф де Ля Фер обрадовался, увидев монсеньора д’Аламеда! Мы оставили их поговорить наедине, а сами повезли мадемуазель Адель домой.—?Ее бедная кузина, должно быть, была очень обеспокоена.—?Да, она всю ночь не сомкнула глаз. Когда мы ей все рассказали, она от впечатлений даже в обморок упала.—?О, Господи…—?Но все обошлось. Рауль успел ее подхватить, и мы быстро привели ее в чувство. Знаете, матушка… —?Анри смущенно улыбнулся.—?Что такое, сын мой? —?от нее, как и от Рене, не ускользнуло то, как Анри смотрел на юную Адель. И материнское сердце догадалось, что сын не на шутку увлекся.—?Кажется, Рауль очень понравился мисс Грефтон. И она ему понравилась, он мне сам сказал. А я…—?А вы? —?улыбнулась ему герцогиня. —?Сын мой… Вы влюбились? В это юное белокурое создание по имени Адель?—?Кажется, да, матушка… Влюбился… Но что такое любовь? Вы любили когда-нибудь?—?Любовь… —?Анна-Женевьева вздохнула. —?Любовь может возвышать и ранить, любовь заставляет петь от счастья и плакать от разлуки, любовь дает силы жить и спасает в минуты отчаяния. Да, сын мой… Любовь?— это то, что дает Господь как радость, но и как испытание. Любила ли я?.. Да. И сейчас люблю…Последние слова были сказаны матерью с такой искренностью в голосе, что Анри замер всем сердцем. Потому что вдруг понял?— его матушка и правда любит, но… не отца… И тут он вспомнил, как она смотрела на монсеньора д’Аламеда, как после их вчерашнего возвращения из Бастилии облегченно выдохнула, увидев его. Не может быть… Его матушка любит монсеньора? Его духовника?Это открытие стало шоком для Анри, но ни на секунду в его душе не возникло и тени осуждения. Он и сам любил монсеньора. И, хоть это и было грешно, но он не раз думал о том, что его матушка и монсеньор д’Аламеда были бы хорошей парой, если бы… Если бы не его сан священника.Звук приближающейся кареты вывел его и Анну-Женевьеву из плена раздумий. На дорожке, ведущей к дому, показалась карета Арамиса.?Слава Богу… Вернулся…??— все же, как она себя ни убеждала, что ему ничего не угрожает в Лувре, а тревога ни на миг не покидала ее.Они с Анри подошли к карете как раз в тот момент, когда Сезар, выйдя первым, придерживал дверцу для Арамиса. Он дождался, пока тот выйдет, захлопнул дверцу и, повинуясь ему одному известному жесту, ушел в дом.—?Рене… —?Анна-Женевьева подошла к Арамису.—?Герцогиня… —?улыбнувшись, тот поцеловал ее руку. Анри, теперь уже совсем другими глазами смотревший на мать и монсеньора, заметил, что его губы касались руки матушки на мгновение дольше, чем это полагалась по этикету. Он улыбнулся. —?Анри, как у вас всё прошло в доме мисс Грефтон? —?повернулся к нему Арамис.—?Все в порядке, монсеньор. Мы объяснили мисс Мэри, чтобы она пока ничего не предпринимала касательно наследства. Мы передали ей все, что вы сказали за завтраком.—?Все правильно,?— кивнул Арамис. —?Потому что у меня есть новости.—?Вы что-то узнали в Лувре? —?в голосе Анны-Женевьевы проскользнула обеспокоенность. —?Как вас там приняли? Что Его Величество Людовик?—?Людовик? —?Арамис помолчал мгновение и вдруг по-юношески рассмеялся. —?Дорогая Анна-Женевьева, если бы вы только видели, как легко в его глазах читалось огромное желание арестовать меня там же в Лувре и замуровать на всю оставшуюся жизнь в самой дальней одиночной камере Бастилии. Право, это было так забавно…—?Забавно?! —?она даже не пыталась скрыть испуг.—?Не стоит так волноваться. Как бы Его Величество этого ни хотел, он ничего не может сделать. Я неприкосновенен. Его это, конечно, бесит. Но… приходится мириться и улыбаться…—?Рене, вы… Вы всегда были слишком…—?Слишком легкомысленен, когда речь заходила о моей безопасности? Поверьте, дорогая моя Анна-Женевьева, я никогда не рискую сверх того, что позволительно. И всегда трезво оцениваю ситуацию,?— улыбнулся он ей.—?И все же… Вы мне слишком дороги. Я просила бы вас быть осторожнее.—?Хорошо, я вам обещаю, что не буду ворошить осиное гнездо без крайней на то необходимости,?— его глаза все так же озорно поблескивали.Анна-Женевьева покачала головой. Мальчишка… Ему уже за шестьдесят, весь седой, а ведет себя как мальчишка.—?Прошу прощения, монсеньор,?— рядом возник Сезар.—?Да, Сезар.—?Пришла свежая почта. Там два письма с красной печатью.Красная печать означала наивысшую важность письма и требовала немедленного ответа.—?Я вынужден оставить вас на время,?— обратился Арамис к Анне-Женевьеве и Анри. —?Дела государственной важности требуют моего внимания.—?Конечно, Рене. Мы не будем вам мешать. Я с вашего позволения воспользуюсь великолепной библиотекой, которую нашла в этом доме.—?Она в вашем полном распоряжении, дорогая герцогиня.—?А я поупражняюсь в фехтовальном зале,?— улыбнулся Анри.—?Сезар,?— повернулся Арамис к секретарю. —?Здесь ли Хуан?—?Да, монсеньор, он здесь.—?Позови его. Пусть позанимается с Анри,?— и, вернувшись к юноше, с улыбкой добавил: —?Хуан?— начальник моей охраны. Он великолепный фехтовальщик. Впрочем, он в совершенстве владеет всеми известными видами оружия. Дам вам совет, мальчик мой: воспользуйтесь этим шансом и научитесь у Хуана максимуму, что сможете впитать.—?Спасибо, монсеньор. Я с радостью воспользуюсь такой возможностью.—?Ну, а я прощаюсь с вами до ужина,?— уже сделав несколько шагов по дорожке к дому, Арамис остановился и обернулся к Анри, с улыбкой добавив,?— а завтра за ужином мы снова увидим мисс Адель и я, наконец, познакомлюсь с таинственной мисс Грефтон. —?Рене заметил, как моментально вспыхнули щеки Анри. —?Я уже отдал Сезару распоряжение пригласить их к нам на ужин. Будет и граф де Ля Фер с сыном. Так что… у нас намечается что-то вроде военного совета. Не так ли, Сезар?—?Так точно, монсеньор.И, еще раз улыбнувшись Анри и Анне-Женевьеве, он пошел в дом. Сезар шел следом.***Войдя в кабинет, Арамис сел за стол и принял у Сезара с подноса корреспонденцию. Бегло просмотрев ее, он положил перед собой, кроме писем с красной печатью, еще три письма, остальные отложил на край стола.—?Ты вызвал Данглара? —?не оборачиваясь, спросил у секретаря.—?Он будет у вас в семь вечера, как вы и распорядились,?— последовал немедленный ответ.—?Хорошо,?— Арамис кивнул расторопности Сезара. Пока все только утверждало его в том, что он не ошибся в своем выборе. —?Отправь человека к графу де Ля Фер. Пусть передаст ему, что я жду его и Рауля завтра на ужин.—?Будет сделано, Ваша Светлость. Могу я послать одного и того же человека к господину графу и к мисс Грефтон?—?Да. Тем более, что графа, мисс Мэри и мисс Адель мне надо видеть по одной и той же причине. Пошли надежного человека. Пока ситуация выглядит спокойной, но кто знает?— во что это все может вылиться. Шторм тоже, как правило, начинается с легкого ветерка.—?Не извольте беспокоиться, монсеньор. В этом доме любой человек без раздумий отдаст за вас жизнь.—?И ты, Сезар? —?улыбнувшись, пристально посмотрел на секретаря Арамис.—?Я бесконечно уважаю вас, и пока бьется мое сердце, никто не причинит вам зла.—?Я знаю. Ты весь обед у Людовика стоял за моей спиной, но я заметил, что одна твоя рука все время лежала на поясе, где обычно расположены рукояти кинжалов. Ты думаешь, возможность моего ареста все же существовала?—?Если бы Людовик ставил целью поссориться с Испанией, он бы арестовал вас, не побоявшись международного скандала.—?Ты прав. Но сейчас ему нужнее мир. А это значит, что он задумал что-то настолько грандиозное, что готов, скрипя зубами, терпеть мое присутствие. Он мне ничего не забыл, Сезар. Ни Фронду, ни Фуке. Ничего… —?Арамис задумался. Неужели все-таки война? Война за Соединенные провинции? —?Хорошо,?— быстро встряхнулся он,?— мне надо заняться письмами. Как придет Данглар, немедленно проводи его ко мне.—?Будет исполнено, монсеньор.Сезар поклонился и почтительно поцеловал протянутую руку Генерала Ордена.—?Ступай.Сезар вышел, тихо затворив за собой дверь.Арамис откинулся в кресле. Вроде бы ничего особенного не произошло, но у него появилось странное предчувствие. Оно всегда у него появлялось накануне бури… Да, нынешнее затишье, и правда, напоминало затишье перед бурей…***Часы пробили ровно семь, когда Сезар постучал в дверь кабинета и доложил, что Данглар прибыл.К этому времени Арамис успел ответить и на два срочных письма?— одно было от королевы Марианны и касалось вопроса Соединенных провинций, второе было от Иларио, и в нем он сообщал, что происходит в Мадриде в отсутствие Генерала Ордена — и на все остальные.Королеве Арамис ответил, что Его Величество Людовик XIV клянется и божится, что Франция за мир в Европе, но он, д’Аламеда, уверен, что на самом деле Людовик планирует нападение. Вопрос?— когда? Он пообещал королеве приложить все усилия, чтобы выяснить это.Иларио сообщал, что пока все спокойно, но среди братьев кто-то начал распускать слухи, что монсеньор д’Аламеда ?засиделся? в кресле Генерала, да и возраст уже не тот, чтобы руководить такой мощной организацией и принимать жесткие решения.?Глупцы…??— усмехнулся, читая это, Арамис. —??Мое тело, может, уже не так молодо, как раньше, но голова так же ясна и мысли так же логичны, как и двадцать лет назад, когда я стал Генералом Ордена иезуитов?. Он уже точно решил, что заберет Сезара с собой в Мадрид. Имея двух таких верных приближенных, как Сезар и Иларио, он без труда вычислит предателя. И уж тогда посмотрим, насколько жесткие решения он способен принимать…Остальные письма касались последних новостей от братьев Ордена, разбросанных по всему миру. Кто-то сообщал о зарождающихся интригах, которые могли бы принести пользу Ордену, кто-то докладывал об удачном выполнении задания, кто-то просил еще время, так как при выполнении поручения открылись новые детали.Арамис сделал необходимые распоряжения, написал приказы, расписки. Когда Сезар постучал в дверь, он запечатывал последнее письмо.—?Да, Сезар.—?Монсеньор, господин Данглар.—?Пригласи.Сезар сделал шаг в сторону, и в кабинет вошел невысокого роста буржуа лет сорока-сорока пяти.—?Присаживайтесь, господин Данглар. Сезар, а вас я попрошу отправить корреспонденцию,?— Арамис протянул секретарю письма. —?Верхнее письмо должно уйти с вечерней почтой, остальные терпят до утра. И распорядитесь насчет ужина.—?Слушаюсь, монсеньор.Дверь неслышно закрылась за Сезаром.—?Вы знаете, зачем я вас вызвал, господин Данглар?—?Монсеньор,?— мужчина склонил голову в почтительном поклоне,?— я готов явиться по приказу Вашей Светлости, куда вам будет угодно, и в любое время. Если Вы меня вызвали, значит, я Вам нужен. И я почту за честь служить Вам и Ордену. К вящей славе Божией.—?К вящей славе Божией… —?повторил девиз Ордена и Арамис.Некоторое время он молча смотрел на собеседника. Тот терпеливо ждал. Да, похоже, это наилучшая кандидатура. Сезар был прав.—?Хорошо. Сейчас я вам объясню, зачем я вас позвал… —?Арамис откинулся в кресле.Мужчина поклонился и обратился в слух.***Тем временем Сезар спустился вниз. Срочное письмо он тут же отправил с курьером, остальные запер в тайник до утра. Прошел на кухню и распорядился, чтобы начинали сервировать ужин. Потом нашел в библиотеке герцогиню и доложил, что ужин скоро будет готов. На вопрос об Анри и Рене ответил, что юный герцог де Лонгвиль до сих пор упражняется в фехтовальном зале и что Хуан от него просто в восторге, а монсеньор д’Аламеда принимает посетителя у себя в кабинете.Через час Данглар покинул виллу уже в качестве будущего нового коменданта Бастилии. Что касается Генерала Ордена, он решение уже принял, а все остальное… просто необходимые формальности. Данглар прекрасно понимал, какая ответственность на него ложится, и поклялся Генералу, что приложит все усилия, чтобы оправдать его доверие. Это была огромная честь. Услышав от главы Ордена о должности коменданта Бастилии, он сначала не поверил своим ушам, но быстро взял себя в руки. Такое доверие должно быть оправдано. С этой мыслью он и покидал виллу.Около восьми часов Арамис спустился вниз. В столовой уже накрыли стол. В гостиной он увидел Анну-Женевьеву, сидящую с книгой у камина. На мгновение он залюбовался ее точеным профилем…Она заметила на себе взгляд и повернулась в его сторону как раз в тот момент, когда в дверь вошли раскрасневшиеся, тяжело дышащие Анри и Хуан.—?Что скажешь об этом юноше, Хуан? —?обратился Арамис к начальнику своей охраны.—?О, монсеньор! —?верный испанец был искренне восхищен. —?У него великолепная техника, прекрасная реакция. Ему бы еще выдержку покрепче, научиться не поддаваться на провокации и держать голову холодной. В поединке эмоции смерти подобны.—?Согласен с тобой, Хуан,?— кивнул Арамис. Это кого-то ему напоминало, кого-то лет этак сорок назад…—?Но юноша еще очень молод, он научится! —?уверенно продолжал Хуан. —?У него огромный потенциал! Ощущение, что он родился со шпагой в руке!Арамис улыбнулся при последних словах Хуана и посмотрел на Анну-Женевьеву. Та улыбнулась в ответ.Анри смущенно краснел, пытаясь привести дыхание в норму. Было видно, что многочасовая тренировка вымотала обоих. И все же более опытный Хуан выглядел лучше, хоть и был намного старше Анри.—?Анри, пойдите приведите себя в порядок. Скоро будем ужинать,?— Арамис с нескрываемой нежностью смотрел на юношу.—?Да, монсеньор. Я быстро,?— и Анри через две ступеньки побежал наверх.—?Я вам еще нужен, монсеньор? —?поклонился Арамису Хуан.—?Нет, вы свободны.—?Я пойду проверю посты охраны.—?Вы устали, Хуан. Отдыхайте. Маркус прекрасно справится сам.—?Я в порядке, монсеньор. Я должен все сам проверить, чтобы знать, что мой хозяин в безопасности,?— он снова поклонился Арамису.—?Благодарю, Хуан. Я очень ценю вашу преданность. Хорошо, идите.Едва Хуан покинул холл, Арамис подошел к Анне-Женевьеве и сел в соседнее кресло.—?Как ты? —?он нежно коснулся ее руки.—?Все хорошо, когда ты рядом. Мы сейчас, как настоящая семья: ты, я, Анри. Мы живем в одном доме, вместе собираемся на завтрак и ужин. Я сидела сегодня, читала книгу и была бесконечно счастлива просто от того, что ты работал в кабинете наверху. Я себя чувствовала не твоей гостьей, а… твоей женой, которая ждет, когда ее любимый муж закончит дела и спустится к ужину. Мы даже спим в одной постели, хоть и ждем, когда весь дом ляжет спать, чтобы никто нас не увидел… Рене… —?она сжала его руку,?— мне так не хочется, чтобы это заканчивалось…—?Мне тоже… —?кивнул он, улыбаясь и восхищенно глядя на нее. —?И так будет, пока я в Париже. Но мое присутствие здесь может затянуться. Сможешь ли ты, не вызывая подозрений де Лонгвиля, так долго оставаться здесь?—?Я придумаю что-нибудь. Ради этих дней и ночей с тобой я на все пойду…Анна замолчала?— на лестнице послышались шаги. Это Анри, переодевшись, спускался в гостиную. В тот же самый момент вошел и Сезар, доложив, что ужин готов.За столом Арамис и сам поймал себя на мысли, что они и правда выглядят, как настоящая семья. Он сидит во главе стола, рядом по правую руку Анна-Женевьева, по левую Анри. Тот увлеченно взахлеб рассказывал о тренировке с Хуаном. Анна-Женевьева смотрела на него с нежностью и любовью… Арамис чувствовал гордость за сына. Тихий семейный ужин…После ужина Арамис зашел в кабинет, чтобы еще раз убедиться, что все сделано. Сейчас дом затихнет, и он пойдет к ней. Его сердце уже трепетало от предвкушения… Обнять ее, прижать к себе, почувствовать, как бьется ее сердце…В дверь постучали.—?Монсеньор.Сезар. Привычно зашел, чтобы узнать, не будет ли каких распоряжений.—?Ты можешь отдыхать, Сезар. На сегодня все. Завтра новый день, который принесет новые заботы. Отдыхай.—?Спокойной ночи, монсеньор.—?Спокойной ночи, Сезар.Дверь тихо закрылась. Через вторую?— боковую, связывающую две смежных комнаты?— Арамис пошел в свою спальню.Выйдя в холл, Сезар еще раз проверил окна, посмотрел, на месте ли посты охраны. Все было в порядке?— можно идти спать. Монсеньор наверняка будет на ногах, как всегда, около шести. Сезар каким-то шестым чувством всегда понимал, когда тот просыпался, и оказывался на ногах практически одновременно с ним.Сезар прошел по холлу в сторону своей комнаты. В какой-то момент за его спиной мелькнула тень. Но он не остановился, не оглянулся, а как ни в чем не бывало продолжил свой путь, вошел в свою комнату и закрыл дверь.Тень, выждав какое-то время, приблизилась к двери спальни герцога.Рене хотел уже идти к Анне-Женевьеве, как по ногам подул легкий ветерок. Он не услышал, а скорее почувствовал, как открылась и тут же закрылась дверь.Арамис привычно напрягся. Привычка быть готовым к нападению в любой момент не утратилась с возрастом. Он ждал. Сердце замерло от напряжения. Рука нащупала кинжал под камзолом. Он стоял у камина, оперевшись на каменную полку, явственно ощущая, как кто-то тихо подходит со спины. Он уже был готов резко повернуться, как на плечо легла рука…И он тут же выдохнул скопившееся напряжение, ибо это прикосновение ни с чем бы не перепутал.—?Я напугала тебя?Он обернулся. Она стояла в дорожке лунного света и была божественно прекрасна.—?Прости… Я забыла, что ты привык жить в состоянии вечного ожидания опасности.Анна-Женевьева подошла совсем близко и обняла его. Он прижал ее к себе…Сегодня ночью она решила пойти к нему сама. Впервые за все время их отношений. Она пошла к нему! Женщина пошла к мужчине в спальню! К священнику! Но ей было все равно. Пока она здесь, пока они вместе, она будет любить так, как просит сердце, любить как в последний раз. Любить, не оглядываясь, любить безрассудно. Но любовь и рассудок вообще вещи несовместимые…Она подняла голову, прикоснулась губами к его губам, радостно затрепетала, почувствовав, как его руки освобождают ее от платья, и сама стала быстро расстегивать крючки его камзола один за другим…Прохлада шелковых простыней окутывала ее тело. Его руки и губы обжигали прикосновениями?— нежными, ласковыми… Страсть, свойственная молодости, сменилась нежностью зрелости. И это было не менее прекрасно…***Сезар задул свечу. Подошел к окну и посмотрел в ночное небо. Конечно, он заметил тень. И он даже понял?— кто вошел в спальню монсеньора д’Аламеда.Он давно это подозревал. Теперь он точно это знал. Но так же он знал и то, что тайна его хозяина умрет вместе с ним. А так же то, что теперь он в ответе за жизнь и безопасность не только монсеньора, но и… женщины, которую он любит?— герцогини Анны-Женевьевы де Лонгвиль. Сезар лег на кровать, улыбнулся и закрыл глаза. Надо поспать…