Глава 9: Ни птицы над руинами (1/1)

Глава девятая, в которой тараканы в головах героев начинают играть в салочки, а обеты Джейми оказываются не такими уж и непреложными.***Долго-долго вокруг была темнота, и он поднес руки к лицу в уверенности, что лишился зрения.Однако лицо практически не пострадало, если не считать глубокого пореза у основания волос. С трудом поднявшись на ноги, он не удержался и сразу повалился на бок, ударившись о холодную бетонную стену с трещиной, из которой сочилась вода. Он на ощупь обошел камеру по периметру и потрогал замок на двери, прекрасно зная, что тот заперт, а на обратном пути нечаянно опрокинул ведро, заботливо предоставленное надзирателями, хотя это не сильно ухудшило ситуацию: от него и так уже несло мочой, кровью и рвотой.На самом деле он подохнет здесь, и никто никогда его не найдет.Проведя пальцем вдоль трещины в стене, он нащупал шатающийся камень и, выковыряв его, зажал в кулаке, заставляя себя дышать, несмотря на приступы тошноты и полыхающие огнем легкие.Перехватив камень поудобнее и яростно проведя им по стене камеры, он нащупал получившуюся царапину и сказал себе, что у него осталось хотя бы это: если он может влиять на мир вокруг, значит, он еще не мертв. Упав на колени и рыдая, он продолжал царапать на бетоне: ?Я был здесь?. ?Я был здесь?. ?Я был здесь?.Дверь распахнулась. На секунду свет полоснул по глазам, но за вспышкой последовала темнота. Вдруг цепкие пальцы схватили его за запястье: ?Какого хуя ты тут творишь?? Камень – его единственная собственность – выпал из руки, а голос повторял все настойчивее: ?Какого хуя, спрашиваю? Террорист ебучий, думаешь, тебе разрешали тут на стенах поэмы писать??Из последних сил он подался вперед и заехал локтем охраннику между ног.Несмотря на все, он не ожидал ответного удара, пока приклад автомата не опустился со всей дури на его руку – снова и снова, кроша хрустящие кости. Все потонуло в острой яркой боли, и кто-то закричал – высоко, не по-человечески, – но оказалось, что это кричал он сам...– Малкольм! Проснись, Малкольм, ты должен прийти в себя!Застонав, он открыл глаза. Вокруг по-прежнему было темно. Пыль толстым слоем покрывала лицо и даже забилась в рот, так что Малкольм, с трудом повернувшись на бок, сплюнул бетонную крошку на потрескавшийся пол. Голос возвращал его к настоящему, приводил в сознание, хотя на данный момент больше всего ему хотелось просто тихо и с достоинством умереть.Когда глаза немного попривыкли к скудному освещению, он смог различить прямо перед собой очертания Никола: бледная и дрожащая, она сидела, прижав колени к груди, обрамленная торчащей из стен арматурой. Очевидно, над новым дизайном туннеля потрудилась либо Ирландская республиканская армия, либо Фрэнк Гери (прим. пер.: архитектор, основоположник деконструктивизма), потому что свод обрушился, и проход позади Малкольма был завален огромными кусками бетона. Голова Никола почти касалась прогнувшегося потолка; Малкольму пришлось сложиться пополам для того, чтобы сесть. В нескольких метрах от них группка выживших сгрудилась вокруг мерцающего огонька зажигалки.Малкольм пошарил по карманам в поисках ингалятора, но пластиковый корпус раскололся и механизм больше не работал, так что был в сердцах отброшен так далеко, как только возможно. Баллончик звякнул, приземлившись где-то в темноте, на мгновенье заглушив мучительный свист такеровского дыхания.– Эй, ты живой? – дрожащим голосом позвала Никола, схватив его за руку – покалеченную, из-за чего в плечо стрельнула острая боль, которая, впрочем, помогла окончательно прийти в себя.– Живой, – нехотя прохрипел Малкольм. У этой сумасшедшей дуры опять намечался приступ паники. Охуеть, бля. Революционерам, прячущимся по туннелям, не хватило ума выбрать себе предводителя, не страдающего клаустрофобией, ну или как минимум способного к высшим мозговым функциям. Конечно нет: ведь это сделало бы жизнь Малкольма слишком простой.Память вернулась к нему серией вспышек: вот телеграмма, опередившая удар с воздуха лишь на пару минут; за телеграммой – на удивление толковое решение не эвакуировать туннели, потому что на это не осталось времени, а бежать вглубь, надеясь, что рассчитанное на Люфтваффе убежище сможет противостоять бомбам более современных фашистов; и наконец неоспоримый факт, что Джейми, этот самодовольный нахал в сутане, умудрился спасти ему жизнь во второй раз.– Где Сэм?Никола кивнула на завал позади Малкольма:– По другую сторону. Сказала, что пойдет вместе с остальными на поиски каких-нибудь орудий, чтобы нас откопать. – Судя по дрожи в голосе, на благополучный исход Никола не надеялась.– Насколько серьезно наше положение? – спросил Малкольм, на что получил неконтролируемый поток причитаний. – Все, хорош, заткнись уже. Расклеиваться будешь потом. – Высвободив руку из вцепившихся в нее пальцев, он опять поморщился от прострелившей тело боли, но был благодарен и за нее, и за вспышку ярости: без них ему стало бы страшно. По лицу Никола текли слезы, собираясь в морщинах, углубившихся за последние годы.– Не обязательно на меня так орать! Ты ведь прекрасно знаешь, что я… – Она запнулась и посмотрела на Малкольма так, будто могла одним взглядом снять с него кожу и наблюдать, как вместе с кровью вытекают на грязное бетонное покрытие все его секреты. Если бы он выглядел чуть более напуганным, то заставил бы поверить в это ее саму.– Ага. Мы теперь оба боимся темных закрытых пространств, но лишь у одного из нас есть на это уважительная причина. – Попытка внушения была отчаянной, и при других обстоятельствах на нее не повелась бы даже Никола, но, к счастью, на данный момент ей хватало собственных проблем, чтобы сомневаться в словах Малкольма. Поэтому, вытерев рукой слезы и продышавшись, она пододвинулась к нему и прошептала:– Извини, я совсем не подумала…– Если ты попытаешься меня обнять, – предупредил он, – я тебя укушу.На это Никола блекло улыбнулась.– Ах, Малкольм… – шмыгнула она носом. – Большинство наших, мне кажется, успело уйти вглубь, но Сэм говорит, что потери мы все-таки понесли. А на поверхности… Все эти многоэтажки, сотни мирных жителей… – Тут она чуть снова не расплакалась, и на этот раз пришла очередь Малкольма попробовать себя в роли утешителя.– Ты не в ответе за все это, Ник‘ла. Ты никого из них не убила.– Правда?– Только, зайчик, если ты от меня что-то скрываешь.– Фиговый из меня предводитель… – Из-за слез и икоты, а еще потому, что у Никола хватило ума говорить потише, чтобы их не слышали остальные, разобрать ее слова было трудно. – Ты прав… Я ни на что не гожусь… Я…Тут Малкольм подумал, что может ее придушить, и тогда она наконец-то заткнется. Наверное, у него получилось бы, несмотря на покалеченную руку и никчемные легкие. Вместо этого он прошипел тоном, от которого в свое время ходили под себя все министры:– Ты, блядь, предводитель революции! Веди себя соответственно!– Тим бы справился лучше.– Даже если Тим жив, он военный, а это не военный переворот. Он будет хорошо командовать войсками, если таковые у тебя когда-нибудь появятся, но, Ник‘ла, только ты сможешь вернуть нам систему здравоохранения, ебаные спецвыпуски Children In Need, а также детские игрушки без фенола. Ведь именно такие вещи делают нашу страну великой, согласна? И именно ради них стоит бороться против Режима.Едва совладав с собой, Никола наконец произнесла:– А я-то думала, что ты неисправимый циник. – Ее голос был все еще слаб, но больше не дрожал. Тактика по отвлечению внимания сработала.– А ради чего, ты думала, я занимаюсь всей этой хуйней? Ради собственной популярности? – Морщась от прорезавшей тело боли, он кивнул в сторону спасшихся: – Это твои люди, Никола. Они так же напуганы, как ты, поэтому иди к ним и скажи, чтобы начинали копать.Она перевела взгляд с кучки ?своих людей? на завал позади Малкольма.– Чем?– Да хоть голыми руками!– Но это нам ничего не даст.– Конечно не даст, однако у них появится ощущение, что они приносят пользу. Ну же! – Увидев, что Никола колеблется, Малкольм набрал в легкие воздуха, чтобы на нее наорать, но та все-таки поползла на четвереньках в сторону остальных.Прислонившись к бетонной стене, он слушал, как Достославный Вождь раздает приказы – с каждой минутой все более уверенным голосом. Малкольм наблюдал за процессом, оставаясь в тени: ему было нетрудно слиться с таким же разрушенным остовом, как и он сам.Без его парализующего присутствия Никола справлялась на ?отлично?: послав более сильных разгребать завал, она даже нашла время посюсюкаться с маленьким ребенком (и откуда она его только достала?!). Когда-то она успела превратиться в настоящего политика. Да, это произошло с задержкой в семь лет и две смены правительства, однако Малкольм, к своему удивлению, даже немножко гордился ею.Сизифов труд по перекладыванию обвалившихся глыб из одной части туннеля в другую, чтобы они образовали непроходимое препятствие теперь уже там, занял не меньше нескольких часов, прежде чем под металлический стук лопат о бетон откуда-то сверху пробился первый луч света. ***– Помоги мне тут или вали на хуй, чтоб глаза мои тебя не видели. Еще не хватало, чтобы ты меня облевал.Олли остался сидеть, скорчившись за единственной устоявшей стеной когда-то трехэтажного дома. Натянутый на голову плащ не спасал от хлесткого дождя и был бы совсем бесполезен, реши истребители пройтись по второму кругу. Джейми успел промокнуть насквозь, однако терпкий запах мокрого шерстяного свитера ничуть не перекрывал вонь горевших зданий, расплавленного асфальта и – еб твою мать, неужели это?.. – обуглившегося человеческого мяса.Он сначала думал, что оглох, потому что за рокотом истребителей последовала самая неестественная тишина, которую не разрывали ни сирены скорой помощи, ни шуршащие пропеллеры дронов. Потом Олли сказал что-то дебильное, и Джейми, словно проснувшись, поднялся из-за покореженного остова машины и сделал первый шаг в направлении разверзнувшегося зева преисподней.Теперь Джейми удалось в одиночку перевернуть кусок бетонной стены, но то, что сперва казалось детской ногой, на самом деле было лишь детским ботинком, пустым и безжизненным, если не считать ржавого пятна на язычке. Джейми осел на землю и дождался, пока дыхание выровняется, чтобы сделать еще несколько неверных шагов в сторону дымящегося здания, вглядываясь в руины и надеясь заметить хоть какое-нибудь движение.Однако никто даже не звал на помощь. Блядь, но не могли же они все погибнуть! Одна из упавших бомб сровняла с землей целый квартал, самый важный квартал в понимании Джейми, но вокруг продолжали стоять относительно неповрежденные дома. Хоть кто-то же должен был выжить?Малкольм просто обязан был выжить. Джейми это знал, потому что ни за что не позволит другу погибнуть так бессмысленно, в окружении сотни ничего не значащих идиотов, когда последние сказанные им в ссоре слова были о том, какой Джейми двуличный суеверный ублюдок с дальновидностью сбежавшей лабораторной крысы. Ну уж нет.Он споткнулся о чью-то руку – почерневшую и покрытую волдырями, о которой нельзя было с уверенностью сказать, прикреплена ли она все еще к туловищу, – и не упал только благодаря подхватившему его Олли. Лишь тогда замутненный мозг Джейми понял, что оксбриджский пизденыш все-таки решил последовать за ним.Ближе к эпицентру асфальт встал на дыбы, напоминая края воспалившейся раны. Станция метро должна была закрывать вид на окружающие здания, но теперь на ее месте был заваленный обломками пустырь, а за ним виднелась почерневшая стена пятиэтажки с выбитыми окнами. Джейми перебирался через развалины, вглядываясь в каждое лицо, в каждую пару мертвых глаз.– Эй... – позвал его Олли.– Чего тебе?– Ты его тут не найдешь.– Хочешь сказать ?их?, лужа жидкого дерьма? В тех туннелях были сотни человек!– Ага, и я уверен, что ты глубоко переживаешь за каждого из них. У тебя получается скрывать свои чувства с тем же успехом, что и у беременной во втором триместре – двойню. – Олли с прилипшими к лицу мокрыми прядями глянул вверх, на серое небо. То, что Джейми не превратил зарвавшегося молокососа в розовый туман, даже имея необходимое для этого оружие, свидетельствовало о небывалом личностном росте шотландца. – Надо сваливать: бомбардировщики обязательно вернутся.– Делай как хочешь, – отрезал Джейми. Он почти добрался до южного входа в туннели, когда что-то схватило его за лодыжку. Старый мужчина, хотя по залитому кровью лицу возраст определить было непросто, лежал под грудой кирпича и арматуры, слабо перебирая рукой там, где стоял Джейми.Радость от того, что удалось найти хоть одного выжившего, сменилась разочарованием, потому что это был не Малкольм, однако Джейми тем не менее опустился на землю рядом с этим человеком и начал освобождать его из-под обрушившейся стены. Когда тот застонал, Джейми заметил розовый ручей, просачивающийся сквозь кирпичи, и, приложив два пальца к окровавленному горлу, нащупал неровный затухающий пульс. Если бы в этот момент Олли хоть еще одно слово сказал о том, что пора делать ноги, Джейми бы с полным правом оторвал ему голову и насадил ее на ближайший торчащий из руин железный прут.Однако первым заговорил раненый:– Отец? – прошептал он, и Джейми – ?Блядь...? – попытался убедить себя, что тот спрашивает о своем папе, а не о священнике.Следующим аргументом во внутренней борьбе стало то, что Джейми не был настоящим священником, ведь он даже семинарию в свое время не окончил; что целомудрием в его случае и не попахивало (наоборот: он успешно плодился и размножался) и что его вот уже двадцать лет как искушало желание засадить своему боссу (мужчине, да еще и женатому половину этого времени!). Справедливости ради надо отметить, что подобные мысли возникали у Джейми и в адрес некоторых других мужчин, а также бесчисленного количества женщин, но если ему суждено было гореть в аду, то только из-за Малкольма, а не всех остальных людей, с которыми все-таки удалось переспать: бог Джейми был в этом отношении существом капризным.В любом случае, все эти доводы не возымели нужного эффекта.– Мы вас отсюда достанем, – заверил он мужчину. – Олли, помоги-ка.Но стоило Олли подойти, как раненый, кашляя кровью, прохрипел:– Ноги раздробило... Отец, пожалуйста...На этот раз просьба была более чем однозначной, поэтому Джейми бросил через плечо:– Отвали, мудак, не видишь разве, что тут свидетели не нужны? – и, матерясь про себя, собрал в ладони дождевые капли – придется обойтись подручными средствами, – чтобы начертить на лбу умирающего крест. К тому времени, как Джейми дошел до отпущения грехов, рот мужчины безвольно открылся, а кровь начала густеть.Священник склонил голову. Ливень хлестал по его лицу, ручьями стекая за воротник. – Я думал, это понарошку, – сказал Олли, так никуда и не сваливший. – Что у тебя просто костюм такой.Джейми сморгнул дождь – только дождь, – застилающий ему глаза.– Для него я был достаточно настоящим. Пойдем.Отбросив проржавевшую дверь, ведущую в бомбоубежище и сорванную с петель силой взрыва, он шагнул внутрь, в лабиринт искореженных туннелей.***Джейми пробирался вниз по железной винтовой лестнице, изуродованной взрывами настолько, что более крупный мужчина едва протиснулся бы между торчащей во все стороны арматурой. Соответственно, тихо матерящийся Олли немного отстал. Несколько последних ступенек обвалились, поэтому пришлось повиснуть на перилах, а потом прыгнуть вниз на бетонный пол туннеля.Элла Мюррей чуть не сбила Джейми с ног, когда тот приземлился. Порывисто обняв его и уткнувшись носом в мокрый свитер, она горячо прошептала:– Мы получили твою телеграмму. Джейми, нам необходимо подняться наверх и выебать всех этих ублюдков. Скажи моей маме, что я просто должна…– Никуда ты не пойдешь, – отрезал он и заставил себя спросить в первую очередь не о том, что было на уме: – Где Никола?– В северном туннеле с Малкольмом, но дорогу к ним завалило. Хотя с учетом ситуации можно сказать, что оба легко отделались.Спрятав лицо в ее волосах, Джейми зажмурился, чтобы не дать волю обжигающим веки слезам, и обнял Эллу крепче, внезапно почувствовав головокружение.– То есть он…– Сэм надеется, что их удастся откопать где-то через час. Они организовывали спуск в нижние туннели, когда началась бомбежка.– Элла, солнышко, мне нужно его – их – найти. Об остальном поговорим позже.Отстранившись, девушка пристально посмотрела ему в глаза. И хотя она ни капли не походила на старшую дочь Джейми, лицо Эйлин так живо всплыло в его памяти, что боль утраты снова стала невыносимой.– Мне нравится твой новый прикид, – сказала наконец Элла, поправляя его воротничок. Олли фыркнул. Джейми высвободился из объятий и, спотыкаясь в полутьме о горы мусора, направился вглубь задымленного туннеля. От стен волнами шел жар, а под ботинками хрустело стекло лопнувших керосиновых ламп. После охранного поста Эллы следующим освещенным отрезком туннеля стал закуток перед одним из завалов, над устранением которого трудилась горстка спасателей.В бомбоубежище оставалось не более половины из тех ста человек, которые укрывались там до ухода Джейми. Старики, дети и раненые ютились на покрытых бетонной крошкой матрацах подальше от полностью обвалившегося туннеля, в то время как все остальные пытались добраться до заваленных складов с оружием и продовольствием или же складывали в ряды на полу изувеченные под пропитанными кровью простынями тела.Джейми краем уха услышал, что Олли нашел Эмму и что та сразу же потащила его на выполнение одного из менее печальных заданий. Джейми же добрался до Сэм как раз в ту минуту, когда ей и вооруженным лопатами спасателям удалось пробиться через завал у северного туннеля.Один за другим из узкого лаза появлялись люди, на каждого из которых Джейми было абсолютно наплевать. Но вот в неверном свете подожженного в жестянке масла появилось мертвенно-бледное лицо Никола, а вслед за ней выполз и Малкольм, прижимая к груди изувеченную руку и кашляя, как туберкулезник из позапрошлого века. За несколько недель, которые они не виделись, Малкольм каким-то образом умудрился исхудать еще больше и казался теперь чуть ли не призраком, но был однозначно жив.Вопреки расхожему мнению, Джейми всегда знал свое место (оно было там, где укажет Малкольм) и обладал нечеловеческой силой воли, потому что не подбежал к другу и не ухватился за него обеими руками, отказываясь отпускать в каком-либо обозримом будущем, хотя у него и имелись на то самые веские в мировой истории причины. Он сказал себе, что достаточно было встретиться поверх бетонных глыб взглядами и услышать тихий, но отчетливый шепот: ?Не сейчас, Джейми?, – который его измученный усталостью и недостатком сна мозг интерпретировал как многообещающее ?позже?.Он подхватил две сумки с оружием, которые кто-то сунул ему в руки, и присоединился к длинной процессии полуживых людей, плетущихся вдоль рельсов. Джейми отставил эти сумки лишь на секунду, только чтобы обнять Сэм так крепко, как ему хотелось обнять Малкольма.***Переход из ?Клэпем-Норт? на ?Клэпем-Саут? продолжался большую часть дня. Малкольм, который никак не мог посодействовать эвакуации, захватил в собственное пользование видавший виды лэптоп Сандиипа и щелкал с одной вкладки браузера на другую, в то время как дюжина новостных каналов играла в чернушную версию испорченного телефона. Телеведущие Режима сообщали о шестидесяти погибших солдатах и боевиках, обвиняя Сопротивление в том, что оно якобы использовало мирное население как щит. Аль-Джазира насчитала несколько сотен погибших; ведущая (в хиджабе, зато с ярко накрашенными губами) вещала о бойне нейтрально-обеспокоенным тоном, который обычно можно было услышать в репортажах о других странах. Малкольм хотел было потребовать, чтобы его соединили с шейхом Аль Тани для задушевной, блядь, беседы, но вспомнил, что Сандиип пошел спасать технику из ныне более не пригодного для обитания убежища.CNN называл бомбежку Лондона и мелкие стычки в других городах гражданской войной, что, по мнению Малкольма, было слишком благородным определением для хладнокровного убийства.Если Режим заподозрит, что хоть кто-то выжил, то о цели для повторного нападения долго гадать не придется. Малкольм теперь знал, насколько прочны стены отстроенных в далеком прошлом туннелей и бомбоубежищ, но тем не менее на первой же встрече с Никола и остальными в пока что голом двойнике их разрушенного Центра сразу же требовательно заявил:– Мы обязаны выйти на поверхность.– Да Режим сразу скинет еще пару бомб, стоит дронам засечь спасателей, – возразил Барри. Его пальцы, обхватившие чашку чая, дрожали. – Ни к одной гадалке не ходи.– Это пиар, – ответил Малкольм, уставший от спора еще до его начала. – Население должно видеть в нас освободителей. Даже если Режим и постарается выставить любые наши усилия в плохом свете, тут ничего не поделаешь. – Он нехотя повернулся к Тиму: – Насколько велика вероятность, что после этой бомбежки командующие армией обратятся против правительства?– Да они все наемники из частных фирм безопасности, а не настоящие военные с совестью и жизненными принципами. Кроме того, для повторного нападения много человек не потребуется, особенно если они готовы пойти на... на такое.Малкольм понял, что всем им крышка, раз даже старый боец наложил в штаны. Никто не собирался озвучивать очевидное: вместе с половиной Брикстона Режим сровнял с землей любую надежду на силовое решение конфликта.– Мне насрать, – сказал Джейми, вставая. – Я возвращаюсь на поверхность.Никола окликнула его, однако он не обратил на нее никакого внимания. Как был в мокром свитере с самого спуска в туннели, Джейми подхватил свою винтовку, ждавшую у стены, и вышел из Центра.Никола перевела взгляд на Малкольма.– Да, все понял, – буркнул тот. – Сейчас займусь.Нагнав Джейми на подходах к винтовой лестнице, он с силой, которую никто не заподозрил бы в таком дряхлом теле, сгреб друга в охапку и втолкнул его в какую-то комнатушку – очевидно, офис работников станции, – прежде чем решительно закрыть за собой дверь.– Чего тебе? – спросил Джейми, с неожиданной аккуратностью ставя винтовку в угол.– Ты совсем, бля, с катушек слетел! Поднимешься на поверхность – еще больше народа перебьют нахуй!– Ага. – Джейми как будто наслаждался разговором. – И почему это тебя вдруг беспокоит?Малкольм схватил его за дебильный белый воротничок и припечатал к стене, навалившись всем телом так, что не мог не почувствовать запах никотина в дыхании друга.– Потому что ты вышел из-под контроля и даже Никола это заметила, а ей обычно нужна карта местности, чтобы найти в сортире собственную задницу. Потому что Режим хочет тебя прикончить. Потому что твоя морда – последняя в списке тех, которые могут сейчас показываться наверху. Да, диверсии были неплохой идеей, но они прекращаются прямо сейчас. Будешь сидеть на месте и не рыпаться, усек?Джейми долго молчал, но выражение его лица... Если бы Малкольма под дулом пистолета заставили его описать, он назвал бы его голодным... И наконец:– Ты все?– Даже и не начинал!– Отлично. – Джейми отбросил удерживающую его руку и, метнувшись в сторону, поменялся местами с Малкольмом. Тот вскрикнул – стена была утыкана булавками – и попытался вырваться, но у Джейми имелось преимущество в виде двух здоровых рук и заляпанной скользкой грязью одежды. – Я тоже еще не все. Ты готов наконец признать, о чем в самом деле речь?– О том, что ты, сынок, совсем сбрендил.По крайней мере, Малкольм собирался это сказать, если бы Джейми не посчитал его приоткрытые губы поводом для того, чтобы просунуть между ними свой язык аж до самых гланд. Его несвежее дыхание было горячим и прерывистым; ногти впивались в запястья Малкольма, оставляя на них полумесяцы, и весь процесс казался безумной попыткой задушить их обоих. Малкольму пришлось, извиваясь, практически повалить их обоих под письменный стол, чтобы сбросить с себя цепкую хватку.– Какого хуя?! – прохрипел он, заикаясь и отпихивая от себя друга.Джейми отпустил его запястья и прижал свои руки – непростительно грязные, с обломанными ногтями – к груди Малкольма, к его бешено бьющемуся сердцу.– Я скучал по тебе, старый хрен. Думал, тебя все-таки прикончили.– Ну так бы и сказал вместо того, чтобы вгрызаться мне в лицо. Где ты вообще учился целоваться? В экспедиции Франклина? (Прим. пер.: пропавшая экспедиция в Арктику, некоторые члены которой погибли из-за каннибализма.)– Малк… – простонал Джейми и снова набросился на него. Малкольм резко отвернулся, так что жадные губы оказались на щеке, что ничуть не смутило Джейми, который влажно целовал покрытую дневной щетиной челюсть, потом ниже и ниже вдоль шеи… Вцепившись в грязный свитер, Малкольм подрагивал и, хотя его член настойчиво предлагал к рассмотрению детальный план действий, не мог не задуматься о стратегических преимуществах создавшейся ситуации: Никола ведь велела образумить Джейми… Вероятно, она имела в виду другие меры, но что поделаешь.– Какой ты самоуверенный, – хрипло сказал он наконец. – С чего ты взял, что вообще мне нравишься?Джейми, не прекращая посасывать нежную кожу над сонной артерией, поднял глаза на Малкольма, которому весь процесс казался отвратным, хотя каждая клеточка его тела вибрировала от восторга.– Не прикидывайся дурачком. Ты уже двадцать лет как меня хочешь. – Джейми провел рукой по острому бедру, и его пальцы с легкостью проскользнули под ремень брюк… и ниже. Малкольм сильно похудел, так что не пришлось даже расстегивать ширинку.– Это очень плохая идея, – пробормотал Малкольм.– Идея гениальная. Все кончится тем, что ты ее присвоишь!– Ага, я прямо дьявольски гениален, раз решил трахнуться в подсобке с недоделанным священником. Прямо в разгар гражданской войны. И вообще, ты не в моем вкусе.Джейми обхватил ладонью доказательство обратного, и Малкольм с трудом поборол стон, с ужасом понимая, что может кончить прямо в брюки еще до начала самого интересного. На самом деле у него так долго никого не было, не считая пьяного перепиха с безутешной коллегой после проебанных выборов, что он не смог бы отказать Джейми, даже если бы и не хотел его вот уже два десятилетия (в действительности они познакомились шестнадцать лет и три месяца назад, но ожидать, что шотландский дикарь запомнит хоть какие-то даты, было бы верхом наивности).И, кроме того, это же Джейми – сумасшедший, смертоносный и до охуения привлекательный; единственный островок прекрасного среди поруганных руин цивилизации. – Я стопудово в твоем вкусе. Знаешь, я ведь допрашивал всех твоих бывших, даже в их мусорных баках копался. Подошел к делу с научной, блядь, точки зрения!– Если это правда... – Не было никакого основания сомневаться; хорошо хоть, что обошлось без скотча и электрошокера (скорее всего). – Если это так, то у тебя было много возможностей убедиться: ты ни капли на них не походишь. – Это являлось преуменьшением века. Все те породистые женщины с идеально поставленной речью; те умеющие хранить секреты мужчины, которые могли потерять намного больше, чем Малкольм... Ни одна, ни один из них не мог сравниться с шаровой молнией, подрагивающей теперь в его руках, с этим природным катаклизмом, трущимся о его изголодавшееся по ласке тело и сводящим на нет все возражения Малкольма, который обычно не жаловал размазывание по своей коже никотиновых слюней.– Тебе тогда нельзя было быть ни с кем вроде меня, – возразил Джейми. – Нет, ты конечно мог бы, но это вызвало бы невъебенный гей-скандал. А сейчас... Достославному Вождю наплевать, кого ты трахаешь, если ты не занимаешься этим перед ее носом. – Джейми слегка отодвинулся, чтобы посмотреть на Малкольма по-детски голубыми глазами. Тот, чувствуя себя так, будто каждый сустав его тела внезапно заржавел, убрал руку со спины Джейми и приподнял его подбородок:– Ну и времечко ты выбрал, мудила малолетний, – сказал он не без нежности.– Ага. А ты будешь теперь на меня весь день махать ручкой и мило заикаться, как педик английский, или мне лучше впечатать тебя вот в этот стол, завести тебе руки за спину и оттрахать до потери сознания?Малкольм вздрогнул, а Джейми... прижавшийся к Малкольму всем телом, одной рукой сжимая его яйца, а другой поглаживая бок; чуткий, как заправская ищейка, когда речь идет о вынюхивании болезненных секретов... Не было ни единого шанса, что Джейми этого не заметит.– Малк?.. – замер он на месте, совсем как человек, сделавший неправильный вывод. Как до него Никола, решившая, что узкий темный гроб обрушившегося туннеля вызвал у Малкольма травматические воспоминания. Однако тот бы скорее процокал в кабинет канцлера на шпильках и в сетчатых чулках, распевая на арабском ?Интернационал?, нежели дал Джейми – который пережил худшее, чем пытки, и потерял больше, чем кисть, – повод жалеть его.– Только попробуй завести мне руки за спину, – прорычал Малкольм, – и я тебе глаза из черепа вырву, а на их место лампочки вкручу. – Медленно выводя на шершавом подбородке круги, Малкольм нагнулся для настоящего поцелуя – хотя бы одного из них воспитали не волки, – поймал нижнюю губу и легонько пососал ее, заставляя Джейми простонать ему в рот. – Что до всего остального...Казалось, Джейми потерял способность двигаться и разумно мыслить – то ли потому что Малкольм его так возбуждал, то ли из-за трехлетнего воздержания. В конце концов Малкольм решил, что ему похуй, пододвинул Джейми ближе к столу, помог ему снять свитер, который с мокрым шлепком упал на пол, и машинально потянулся изувеченной рукой к пряжке его ремня. Только когда боль пронзила тело и Малкольм переключился на левую руку, бесполезно, как прыщавая школота за гаражами, лапая застежки, он с внезапной, вызывающей тошноту вспышкой сознания вспомнил, что в интересах сохранения общественного порядка (и предотвращения еще одной череды суицидально-карательных вылазок) Джейми ни в коем случае не должен видеть его обнаженным.Хм. Это представляло собой проблему – впрочем, решаемую:– У тебя нет презерватива.– Блядь, ты вообще в курсе, что война на дворе? Режим ведь запретил все средства контроля рождаемости.– Да ты же ходячее ЗППП, я не позволю тебе...– Я был священником!– Ага, а вдруг у всех служек был триппер? Короче, без презерватива даже и не надейся.– Блядь... – Джейми пошарил по карманам, но, ничего не найдя, жалким голосом выдвинул последний аргумент: – Мы же все равно подохнем до того, как закончится эта война.– Мы оба, – злобно прорычал Малкольм, – еще увидим, как наши снова будут управлять страной. – Он на секунду задумался. – Можешь мне отсосать.Он и раньше имел удовольствие видеть Джейми онемевшим от удивления, но теперь... Тот, кажется, собирался оформить его не снимая сутаны, так что Малкольму гарантированно будет на что дрочить до того самого дня, пока Режим не грохнет их обоих. И правда: голубоглазый безумец толкнул его в офисное кресло, опустился коленями прямо на грязный бетонный пол и сдернул брюки с оказавшихся на уровне лица бедер.– Хуевый из тебя священник, – начал было Малкольм и продолжил бы в том же духе, если бы в тот же момент Джейми не взял у него в рот и не сделал языком нечто такое, отчего Малкольм забыл, как произносить слова. Он выгнулся в кресле и в качестве эксперимента – по-пидорски это или нет? – зарылся рукой в кудри Джейми. – Господи Иисусе, – выдохнул Малкольм и почувствовал в паху вибрирующий смех решившего высосать из него все мозги демона, слегка потянул того за волосы и был вознагражден, когда Джейми заглотил еще глубже, в тесный непереносимый жар, приближая оргазм, а затем отступил, покусывая внутреннюю сторону бедра... Снова и снова, пока Малкольм не услышал свой голос, неразборчиво и бесстыдно молящий об избавлении.Когда он кончил в рот Джейми, тот потянулся за его рукой, и у Малкольма едва хватило ума, чтобы ее отдернуть. Перед глазами все плыло, будто взрыв его все-таки контузил. Джейми вытер губы тыльной стороной ладони. Как противно – но почему же тогда этот жест показался Малкольму таким невыносимо притягательным?– Разве ты только что не нарушил каждый из своих обетов?– Я убил троих, – ответил Джейми. – Не за всю жизнь – за сегодняшний день. – Он, как грешник на исповеди, лбом прислонился к колену Малкольма. – И мне понравилось. Ничто не изменит случившегося, ни в коем случае, однако... – Тут он мрачно усмехнулся, и Малкольм поежился из-за движения воздуха на обнаженной коже. – Мне кажется, Бог жалует убийц еще меньше, как ты думаешь? – Джейми поднялся на ноги, опираясь о столешницу и невесело улыбаясь. – Ну что, вернешь мне должок?Часть размякшего мозга Малкольма грозила исполнить все, что ни попросит Джейми, но Малкольм пригрозил ей лоботомией, если та решит сдать позиции прямо сейчас.– Ну... нет, – ответил он, поднимаясь и застегивая брюки одной рукой (непростое умение, которое, однако, в свое время он заставил себя освоить в первую очередь). – Я так не думаю. Не сегодня.– Ах ты, блядская пизда! – Джейми бросился вслед за ним. – Да я тебе хуй оторву!– Но я же не сказал ?никогда?. – Схватив Джейми за плечи, Малкольм горячо поцеловал его в губы. – Так что придется тебе на время остаться в туннелях. – Отпустив Джейми, он с некоторым удовольствием отметил, что тот выглядит действительно разбитым. – Пойдем. Никола, наверное, нас уже с собаками ищет.– Малк...– Нам с тобой еще с диктатурой расправиться надо!Разочарованный вой Джейми прокатился вслед за Малкольмом по коридору.