Глава 4 (1/1)

but my head stays highКазалось, это место было спрятано от посторонних взглядов: на совершенно непримечательной окраине совершенно непримечательного города, дом, в котором жил Мэтт, косо и словно как-то неправильно стоял на пересечении двух улиц, и там наверняка жило еще много людей, которые тоже хотели бы скрыться от чего-нибудь или даже кого-нибудь, но о них Вентворт не знал ничего. Как и в любой другой день, он нашел себя утром, которое почему-то началось после обеда и с осознания того, что совсем рядом одновременно верещат мобильник и дверной звонок.- Крисси?- Ох, черт тебя возьми, Вентворт... - сразу после 'черт тебя возьми', произнесенного в чересчур бодром и почти агрессивном тоне, Мэтт перестал слушать, мысленно благодаря судьбу за то, что идея съехаться самоуничтожилась о его затянувшийся отъезд домой.Его затянувшийся отъезд домой значительно подпортил эти и без того подыхающие отношения, его шанс не лишиться стипендии и еще слишком много вещей, впрочем, Мэтт никогда не был из тех, кто долго рефлексирует о вещах случайных и почти неисправимых. Только если они касаются исключительно его самого, конечно.- Я тебя умоляю, прекрати звонить в дверь, я сейчас ее открою.- А, то есть ты думаешь, что это я стою у тебя под дверью?Теперь Мэтт ожидал увидеть кого угодно; торопливо натянув на себя первое, что попалось под руку, пробормотал под нос дежурное 'да, сейчас'.И он ожидал увидеть кого угодно, кроме демонстративно прислонившегося к косяку брата, который, по видимости, настолько долго стоит здесь, что даже не сразу отреагировал на то, что ему все-таки соизволили открыть.- Я сегодня не приду на учебу, ладно? - растерянно сказал Мэтт в трубку.?Сейчас выходной, полтретьего, вряд ли тебя слишком сильно ждут на учебе.?- Ну, тем лучше, значит, - мельком посмотрев не в глаза даже, а куда-то в переносицу, он словно опомнился и отошел в сторону. - Проходи.Не то чтобы Мэтту было что скрывать в этом доме, в общем порядке, которым идет крайне бесполезная жизнь - наверное, в этом и было дело, потому что он чувствовал себя крайне неловко и впервые не находил себе места даже здесь, одновременно пытаясь окончательно проснуться, избавиться от полумрака, царящего вокруг из-за задернутых повсюду штор, и придумать, как замаскировать все, что не продают без рецепта, если здесь это на каждом шагу.Он не спит ночами, все вокруг - его вынужденная необходимость, он помнит бесчисленное количество предыдущих дней, но никогда не может сказать, какой именно был вчера... и только при взгляде кого-то еще рядом Мэтт понял, что все это определенно хуже, чем кажется. Сам он наверняка казался еще более странным и неловким, когда пытался заговорить, чувствуя почти осязаемый взгляд в спину.- Ты бы хоть предупредил, что приедешь, Треви, - сказал он, наконец обернувшись. - Впрочем, к черту, ты нормально добрался?Старшему казалось, что лимит 'ты в порядке?' окончательно исчерпан - так начинались девять из десяти безмолвных перепалок, пока они оба были дома, и сейчас Мэтт не хотел бы испортить все снова, хоть и не понимал совершенно, что вообще происходит; Тревор делал вид, что если и происходит что-то, то ничего особенного, по привычке подобрал под себя ноги и бросил в кофе две ложки сахара.?Пару раз наступил на горло себе и отрицанию в попытке купить билет на автобус.Думал, это будет сложней.Я приехал сюда под совершенно идиотским предлогомкак будто мне действительно необходимо вернуть тебе вещи, которые ты когда-то оставил дома.И сейчас я чувствую, что я дважды не к месту здесь, извини.?Тревор нервно дергает плечом, а потом, словно передумав, все-таки поднимает голову, показывая пустой почти взгляд уставших глаз - без слов спрашивает у брата, есть ли что ответить на это. Да, Мэтт ожидал увидеть его каким угодно снова, но только не таким. На Треворе растянутая толстовка, выцветшая и фальшивая совершенно улыбка и с десяток бессонных ночей; таким бледным и худым он не был даже на больничной койке, - думая об этом и стараясь смотреть не так часто и не так пристально, Мэтт ощущал только холодный, запоздалый страх за то, что уже произошло. Снова. Здесь уже не до привычки цепляться к словам и не до острот про водителей, заминающих школьников под колеса - Треви едва держится на плаву, он пишет что-то об отрицании сегодня, а вчера хотел извиниться, он теперь вряд ли хоть немного похож на того захлебывающегося эмоциями парня, которому плевать на все, потому что ничего плохого не происходит и не должно происходить.Да, вчера он хотел извиниться - Мэтт помнит - и снова извиняется.- Нет, совсем нет, - честно ответил старший и торопливо отвел взгляд, - просто у меня вчера был не слишком хороший день. И не у меня одного, как я вижу.?Очень много не очень хороших дней.?- Трев, послушай... - неуверенно начал Мэтт, не до конца осознавая даже, что хотел бы сказать и есть ли вообще, что сказать на это.И увидел, как и без того по-безжизненному бледные руки Тревора нервно сжимаются в кулаки до побелевших костяшек. Как он медленно отпускает после, низко склоняет голову и боязливо прикасается к своей шее - однажды, когда Тревор был достаточно не зол для этого, он объяснял, что у него пусто на связках и он просто не чувствует возможности хотя бы попытаться снова, даже когда хочется кричать, срывая горло. ?Я хотел попросить у тебя остаться на день, может быть, на несколько.Думаю о том, правильно это или нет.?'Давай, задай ему еще пару идиотских вопросов, докажи, что на тебя вообще ни в чем нельзя рассчитывать', - с равнодушной почти усмешкой подсказало сознание. Раз иронизировать было больше некому.- Да, конечно, ты можешь, - поспешно ответил Мэтт и натолкнулся на полный удивления взгляд младшего. - Насколько я знаю, ты так и не вернулся на учебу, и...?У меня ощущение, как будто это место пережевало и выплюнуло меня, и все, чего я хочу сейчас - это съебаться, честно.?- Ну, в нашем случае, это нормально, это всего лишь часть взросления среднестатистического жителя маленького городка - хотеть съебаться. Причем куда угодно, - неопределенно ответил Мэтт. Ему казалось, сейчас он должен был понять что-то - или попытаться хотя бы, а в мыслях был даже не беспорядок. Абсолютная пустота.Наверное, в глубине души он боялся услышать о том, что же все-таки заставило в одно утро собраться, приехать сюда, все-таки найти дом, в котором Тревор до этого бывал дважды или трижды и слишком давно.Даже если Мэтт не понимает всего остального, он знает, что такое быть вышвырнутым на берег - словно в жизни каждого человека должен быть определенный момент, когда все должно измениться и поэтому меняется вне зависимости от обстоятельств. В его случае это не был слишком длинный тормозной путь или что-то другое, не менее ужасное и причиняющее боль: наверное, просто по складу характера всегда в итоге оставался один и однажды стал по горло этим сыт.Еще Мэтт знал всегда, что такое бесполезное сожаление со стороны окружающих - особенно старался не травить этим Тревора и не позволять другим; видимо, не получилось, и от пропитанных фальшью попыток делать вид, что все в порядке, остался только погром на верхних этажах дома, в котором они оба выросли, и звенящая тишина в тот вечер, когда Мэтт уезжал.Как уезжал десятки раз прежде, как все, у кого не складывается, уезжают однажды - если все безнадежно рушится, оно не перестанет вне зависимости от того, смотришь ты или нет; видимо, и Тревор так решил.?Знаешь, я ожидал чего-то подобного, но не того, что меня просто вычеркнут из моей же, черт возьми, жизни.Алекс и мать смотрят на меня так, словно я уже сдох.И я даже представить боюсь, как жалко эти слова звучали бы.?Но они не звучали бы жалко - они звучали бы так, словно Тревор запоздало пытается сбросить с себя тяжесть невозможности поделиться с кем-то тем, что чувствует. Он ведь одинок в этом. Он ведь явно хотел бы злиться, но у него уже даже злость перегорела.- И ты все равно хочешь поговорить об этом.Только спустя пару секунд Мэтт повторил это в своей голове; беззвучно выругался, и мгновенно участившееся сердцебиение до безумия громко отдало в висок.Занесенную руку он перехватил в паре дюймов от своего лица - хорошую реакцию заработал там же, где почти двадцать лет промучился со своим скверным характером и заезженным 'не сложилось'.- Я ставил тебе хук правой, и если ты действительно думаешь, что я... и хук левой тоже, Тревор.Повисла неловкая тишина, и сейчас посмотреть на брата снова Мэтту казалось особенно сложным; взгляд приковало к рукаву растянутой толстовки, за которым наверняка еще осталась повязка - колеса чужого авто оставили Треви на память не только мутизм, но и шрам на плече.А вот глаза у него теперь были огромными от удивления, словно он не понял, что только что произошло - так и стоял, с перехваченными за тонкие запястья руками.- Признаться, мне тебя не хватало.Видеть, как Тревор вымученно растягивает улыбку по бледным губам, было почти страшно. Они были не слишком далеко от дома, потому что в Манчестере оказалось намного меньше траекторий без пешеходных переходов, впрочем, Тревора это мало волновало, и он просто сказал очередному проезжающему мимо авто 'не сегодня', краем глаза глядя на то, как Мэтт бросает таблетку в полупустой стаканчик с кофе - наигранно вздохнул только: как будто он ничего не видит. За эти почти два дня Тревор так ни о чем и не думал, как давно хотелось - хотя бы на секунду перестать грызть себя в бесконечной попытке оценить все, что происходит вокруг, не мучиться от ожидания очередного бесполезного разговора или приема у психиатра. За эти почти два дня Тревор увидел слишком много нового, чтобы успеть начать думать о чем-то всерьез.Правда, от мысли, что Мэтт наверняка выставит его скоро, внутри неприятно холодело - пока что Мэтт даже лишних вопросов не задавал, и оставалось только удивляться тому, как у него это получается.- Меня завтра не будет часов до пяти... ну, если я проснусь завтра вообще, потому что сегодня придется не спать до пяти. Иначе вообще никуда идти смысла нет, - почти деловым тоном Мэтт продолжил разговор, который даже не начинался, глядя себя под ноги. - Просто, говорю на всякий случай.?Я даже не знаю, почему ты все-таки разрешил мне остаться, по-моему, у тебя и без меня проблем достаточно.?Подумав еще немного, Тревор прибавил:?Хотя, если приглядеться, мне кажется, тебе на все плевать.?Мэтт обернулся и склонил голову набок, внимательно глядя на брата и словно пытаясь понять, что он хотел бы сказать этим.- Ну, черт возьми... а что со мной случится, если, например, я вылечу с учебы, или меня выставит арендатор, или еще один мой хороший знакомый превратится в просто знакомого? Ничего более серьезного у меня нет, и я не думаю, что здесь, - Мэтт неопределенно указал взглядом куда-то в сторону, - вообще могло бы быть хоть что-то, что стало бы для меня катастрофической потерей. Так что - да, в конечном счете, мне совершенно плевать, разве это плохо??Теперь мне кажется, что это почти воодушевляюще.??Все равно, спасибо.?- Эй, тебе не за что меня благодарить. Знаю, ты считаешь, это только из чувства вины, но это так низко - делать что-то, только чтобы избавить себя от этого чувства, ты не находишь?Свое 'извини' Тревор зажал между искусанными в кровь губами. Казалось, совсем недавно он чего только не хотел бы сказать - и среди тысяч слов было слишком мало хорошего, а теперь осталось только одно чертово 'извини'.Потому что эти почти два дня - определенно лучшее, что случилось с Тревором за последнее время. И пусть Мэтт говорит, что все вокруг оставляет желать лучшего - на самом деле, он явно строг к себе; да, младший мало что успел понять пока, но... это место, этот город, они могут быть пустыми, но никогда не будут хуже оставленного в парах сотен миль дома, полного сожаления. И пусть Мэтт действительно ведет себя иногда, как какой-то фрик, - да, это заметно, но на каждого по недостатку и странности, не так ли?Если Тревору повезет, то здесь будет на одного фрика больше. И кажется, что это почти воодушевляет.- Мне, может быть, и плевать на все остальное, - Тревор неопределенно покачал головой и удивленно вскинул брови, когда Мэтт подошел чуть ближе - прежде словно сторонился, - но то, что о тебе, у меня из головы не выходит. Я подумал, мы бы могли вернуться домой вместе в эти выходные и решить, что делать дальше, идет? Тревор растерянно и сбивчиво закивал.?И если не из чувства вины, то почему??Даже если он безнадежно и окончательно утратил почти все привычки, выводившие людей вокруг из себя, - то цепляться к словам... нет, оставить это себе Тревору по зубам, так ему казалось.- Ты мой брат, Треви, и я вправду хотел бы быть тем, к кому ты придешь, если тебе будет плохо, - Мэтт произнес это совсем просто, словно это прописная истина - и всегда было таковым.А Тревору казалось, сейчас он должен был понять что-то крайне важное, и это ощущение, не гнетущее, но словно подталкивающее в спину, как порывы ветра иногда, когда уже нет сил и желания идти дальше - это ощущение так с ним и осталось.- Почему ты так смотришь на меня? Тревор только плечами пожал, отерев саднящей рукой грубый шов на рукаве куртки, и торопливо отвернулся, отслеживая чуть менее уставшим теперь взглядом бесконечный поток фар.Прошлой ночью он впервые не проснулся от визга тормозов, и если это не значит пресловутое 'быть в порядке', то тогда Тревор не знает, что вообще значит.***В колледже Мэтт чувствовал на себе много чужих взглядов тогда, и просто хотелось стряхнуть их с себя, как что-то лишнее и ненужное. Раньше он просто был 'тем парнем, который почти ни с кем не общается' - а стал 'тем парнем, брат которого теперь не может говорить'. И Мэтту было бы все равно, но ему казалось, что это как-то неправильно совсем по отношению к Тревору, хотя последнего здесь не было, да и он уж точно ничего и никогда об этом не узнал бы.- Ну, хотя бы стандартное сожаление изобрази, - лениво протянул Вудроу.- Я не понимаю, что значит 'стандартное сожаление' и почему я, собственно, должен, - в том же тоне ответил Мэтт, даже не думая отвлечься от попытки сложить несколько страниц очередной бесполезной распечатки в верном порядке.- Она смотрит.- Я рад, - притворно вздохнув, Мэтт торопливо пересел спиной к источнику требующего сожаления взгляда.- Это неправильно, - незамедлительно ввернул Алекс.- Знаешь, что неправильно? Говорить, что я не понимаю ее проблем и не ценю ее времени, потому что... да, блядь, я пытаюсь, но сейчас у меня достаточно своих проблем и недостаточно времени, - даже не подумав перестать так размахивать руками или говорить чуть тише, Вентворт явно спугнул пару проходящих мимо человек. - Тревор не собирался уезжать с самого начала - и я с самого начала даже не думал о том, чтобы его выставить, а сейчас я думаю о бесконечном списке дел, который у меня есть... - почти запыхавшись и поняв, что и сам вряд ли разбирает, что говорит, он просто перестал, - о, иди к черту со своим 'неправильно', вот что.- Как он там? - приятель явно смягчился, судя по тону.- Честно, думал, все будет намного хуже.- Почему мне кажется, что, так или иначе, все это в один день обернется полнейшим пиздецом?- А так и будет, - Мэтт согласился, почти мгновенно отбросив мучившую его еще пару мгновений назад агрессию. - Это же Треви.- И что ты собираешься делать?За эти пару недель у Мэтта спрашивали, что он собирается делать, уже бессчетное количество раз. Правда в том, что он сейчас не хотел бы быть тем, кто подведет и не оправдает ожиданий снова; он хотел бы быть тем, кто сможет сделать то, что нужно, когда наступит день - потому что есть вещи, которые не меняются, Тревор временами бывает совершенно неуправляем и вряд ли это то, от чего он когда-нибудь избавится.Он хотел бы просто подставить плечо, как это должно быть, и это казалось первостепенным.- Ждать. Вообще-то, я нашел для него хорошего специалиста в центре, думаю, тогда.Потому что другая правда в том, что Вудроу всегда прав.- Всем бы таких братьев, а.- Тогда человечество бы уже вымерло, - пробормотал Мэтт себе под нос, торопливо собираясь. - Извини, время.Тем вечером, после лекций и ненавистного трафика в центре, он наконец оказался дома и с удивлением отметил, что Тревор ведет себя так, словно он всегда здесь был, и это почему-то совсем не кажется странным. Все то время, что младший провел здесь, Мэтт заставлял себя быть внимательным.И был. Треви наконец избавился от этих ужасных синяков под глазами и - почти - от пугающей привычки класть ладони на шею, когда особенно злится или расстроен. Судя по тому, что в его рассказах о том, что происходило, пока Мэтта не было дома, отсутствуют пару дней, возвращался отец. В квартире стало чуть светлей и не так по-гостиничному казенно - хотя, в действительности, под предлогом уборки Тревор спрятал где-то недельный запас стимуляторов.На самом деле, Мэтт уже пообещал себе завязать и еще сотню других вещей.А Тревору обещал не уходить. Да, странностей в нем оказалось в разы меньшего ожидаемого - а вот взгляд из-под ресниц, казавшихся угольно-черными на фоне общей бледности, пугал почему-то до дрожи. Так, бывает, совсем поздно вечером вдруг вскинется, начнет мерить полупустую комнату шагами - спрашивает, не уйдет ли Мэтт никуда сегодня. Впрочем, старший и это взял на безоговорочное понимание, оставив лишь почти вошедшее в привычку 'а куда я уйду?' в ответ, - наверное, Треви чертовски устал быть один.Мэтт хотел бы, чтобы в фразе 'всем бы таких братьев' они оба когда-нибудь не видели иронии, но сейчас это казалось запредельным.Через пару дней тот самый специалист из центра по одной только манере оборачиваться определил его как алертного (почти на автомате и чисто из профессиональной привычки), но Мэтт вряд ли знал об этом, о значении этого слова - он редко задумывался о себе, а теперь не задумывался вообще. Просто у него было два состояния - в котором он чувствует подставу и в котором - нет.И вот тогда он никакой подставы не чувствовал. 'В списке психических расстройств те, которые, предположительно, есть у меня, отмечают крестом, но, как бы кому ни хотелось, на мне крест никто не поставит, потому что я этого не позволю', - когда Мэтт читал сообщение, в его голове это звучало так, словно говорит Тревор - говорит раздраженно и немного озлобленно.И, если бы последний мог, он бы сказал еще кое-что: 'Только если ты меня не оставишь'. Но это, наверное, звучит странно и не совсем правильно. И причиняет слишком много боли. Тревор почти сразу понял, что перегорает слишком часто. Впервые столкнулся с этим - как все теперь происходит впервые, - но это не казалось плохим, это казалось непонятным... потому что, черт возьми, он никогда и ни в ком не нуждался так сильно.Новенький с почти нулевой посещаемостью, пообещавший себе больше не хамить, когда ему в очередной раз задают глупые вопросы, заметивший все-таки этот проклятый список, в котором крестом отмечают психические расстройства, - он никогда не ожидал оказаться кем-то подобным, но каждый раз про себя повторял 'только попробуйте сказать мне, что я что-то делаю не так'. И тут же понимал, что и сам вряд ли осознает, что он делает. Но всегда был Мэтт и был совсем другим - не таким, каким казался раньше, издалека, за милями дорог и неделями, когда даже созванивались из крайней необходимости. Радикальный в своих наплевательских почти суждениях обо всем вокруг, слегка циничный, непривычно шумный - казалось, он только пытается навесить на себя ярлык неловкости во всем, что делает. Потому что Тревор во всем, что он делает, видел только без слов сказанное 'если что, я рядом' - а когда Мэтта все-таки рядом не было, без его перманентного взгляда в спину, который младший ощущал, даже когда не видел, мир вокруг сворачивался до пределов гребаной невозможности.Из боязни одиночества и только - казалось Тревору - но так неправильно, словно он вдруг решил все-таки прочесть инструкцию к своей жизни, а она была на незнакомом языке.Разберись хоть в чем-нибудь сам - в мыслях об этом он нашел себя на четвертом этаже спрятанного от посторонних глаз дома, уставившегося в потолок невидящим взглядом.Наверное, поэтому не заметил, как в замке в два громких щелчка повернулся ключ и Мэтт оказался рядом. Так странно - вместо ожидаемого 'какого черта ты делаешь?' только удивленно считал его всего, от голых ступней и до растрепанной макушки, этим своим прозрачным взглядом. И лег рядом прямо на пыльный пол с совершенно невозмутимым видом.- Ну, потолок, - и продолжил говорить, словно на автомате: - если мне не изменяет зрение, что вполне возможно, я вижу паука. Это заставляет меня нервничать.Тревор только флегматично повел бровью и бездумно очертил взглядом чуть розоватую скулу.- У меня арахнофобия, ты не знал? И если он окажется чуть ближе, я начну убегать и кричать при этом, поверь, ты не хотел бы это услышать.Сложно было представить Мэтта, который в жизни голоса не повышает - да и вообще делает хорошую мину при плохой игре, как сейчас, например, - испугавшимся чего-то настолько незначительного. И было странно слышать, как он говорит об этом - Тревор запрокинул голову, спешно заглатывая воздух; он так хотел бы рассмеяться сейчас, пусть не к месту, неровно и нервно, но только почувствовал, как внутри все пережимает и остается только отвратительная, холодная пустота. Это было почти больно - хотел бы думать Тревор.Но действительно было больно.- Тебе даже смеяться нельзя, да? - Мэтт мгновенно изменился в лице.Тревор только дернул острым плечом: как будто это чем-то хуже, чем все остальное.- Можно? - как-то боязливо спросил брат, тут же отводя взгляд.Так и не поняв, о чем тот спрашивает, Тревор почему-то разрешил - и оторопел, почувствовав, как ровно там, где его мучает эта проклятая пустота, его кожи касаются контрастно теплые руки. Едва ощутимо - намного ощутимей Мэтт смотрел, неотрывно и прямо в глаза, чуть хмурясь и - снова - пытаясь понять.Этого понимания хватило бы на все непонятные вещи на свете, казалось.Медленно оглаживает кончиками пальцев - словно пытается вытянуть изнутри эту чертовщину.- Ты боишься звука собственного голоса, правда?И Тревор никогда не думал, что это произойдет так, но он ломается, пусть и всего на секунду - так, словно в нем самом что-то безвозвратно исчезло за несколькими простыми и одновременно чертовски важными словами. Пытается отстраниться - и, так глупо, вместо этого вжимается лицом в клетку рубашки, не чувствуя возможности и причины, чтобы сопротивляться; что угодно, лишь бы сейчас не смотреть в глаза и не видеть. Лишь бы в один выдох избавиться от того, что снова закипает внутри, - на контрасте с не имеющей адресата злостью, которая стала самым страшным кошмаром, теплые руки Мэтта кажутся почти ледяными.И Тревор никогда не думал, что вместо очередной заезженной и приторной фразы кто-нибудь и когда-нибудь скажет ему:- Мне сейчас тоже страшно.А Мэтт сказал.Своим прозрачным голосом, точно так же, как своими прозрачными глазами обеспокоенно смотрит каждый раз.Тревор впервые задумался о вопросе жалости и беспокойства - точно так же, как задумался когда-то о вопросе вины и ответственности. И понял то, что так давно хотелось понять: все вокруг ни черта не лживое, оно двойственное.Это сам Тревор изо дня в день ставит на лживый вариант.Потому что Мэтт - единственный, кто не хотел жалеть его, и осознавать это так совестно.- Да, мне тоже страшно, - повторил Мэтт, без прежней напускной неловкости обнимая - был тогда так близко, что Тревор мог чувствовать, как он говорит. - Но я не думаю, что мы не можем справиться с этим.И он снова был рядом, но лучше не стало. Под ребрами слева колотилось отбойным молотком; лица Тревор так и не поднял, только вслушивался в беспорядочный поток слов, не позволяя, а скорее нуждаясь - в этих словах, в осторожной, едва слышной надежде в ровном тоне, в том, что Мэтт все еще обнимает его, хоть и почти с опаской.Почему лучше не стало, Тревор не знал, но благодарностью за простое 'мы' вместо осточертевшего деления на 'я' и 'я' он был сбит, как тем самым авто на той самой дороге.В своей сравнительно недлинной истории Тревор отметил этот день как тот, когда все пошло не так.