Глава 3 (1/1)

the pages burning, faster than the wheels are turningМожно придумать тысячу способов для того, чтобы как можно меньше времени находиться там, где должен, и как можно больше - нигде; ходить незнакомыми дорогами, заниматься бесполезными делами - впрочем, вряд ли это хоть кому-то помогло убежать от себя. Еще один вечер, похожий на бессчетное число предыдущих, встретил Тревора противной холодной моросью где-то слишком далеко от дома - пара пройденных кварталов совершенно случайно превратились в пару десятков.Можно объяснить себе все, что угодно, но только не то, что ты исчезаешь, а жизнь по-прежнему идет, как будто тебя никогда и не было.Тревор самым позорным образом проиграл ожиданию. Самый опасный враг в его ситуации - неспособность говорить Тревор упрямо не признавал, потому что ждал, что все исправится. А пока ждал, его ожидание село напротив, протянуло руки, и оно... ходит белыми. Конечно, оно ходит белыми, но и проблема-то не в этом, Тревор не знает правил, и ожидание уже сняло все фигуры с его доски. Пока он ждал диагноза, прогнозов - хоть чего-нибудь, пожалуйста, - ему осталось только наблюдать, как все, что было вокруг, медленно превращается в ничто. И даже перечитывая пустые, одинаковые сообщения от тех, кого называл друзьями, он уже был курсе, что это - то, чего у него нет. Даже если он пытается все остановить. Притворные улыбки, сухое 'привет, Трев', которое всегда почему-то вслед, а не в лицо - он клянется, он пытался вернуться на учебу, но все это просто невозможно. Наверное, Тревор всегда ставил не на тех, наверное, Тревор делал что-то не так; впрочем, поздно искать причину, имея на руках только последствия - есть возможность только не совершать ошибки повторно.Иногда это кажется почти смешным, потому что все, как в дешевых фильмах, дающих ложные надежды подросткам-лузерам: вчера тебя называли удачливым ублюдком, а сегодня людям незачем лишний раз смотреть на тебя.Ожидание ходит белыми, насмешливо скалится и говорит: 'Давай, преврати жизнь всех вокруг в ад'. С издевкой. Тревор вспоминает что-то совсем далекое от того, что есть сейчас, и монстры из его снов кажутся чем-то совсем незначительным в сравнении - даже если он кричал каждую ночь, просыпаясь в холодном поту, когда ему было одиннадцать.Кричал. А теперь и слова сказать не может.И он просто не хотел, чтобы все стало еще хуже, и все фигуры с его доски сняты - потому что некоторые он снял сам.Знал, что Мэтту это не нужно. Мэтт считает все в три стадии, так вот попытка начать. 'Я доверяю всем подряд' - 'Я доверяю Мэтту и друзьям - пока они все еще друзья'. Пока они все еще друзья - Тревор, наверное, про запас и заранее был реалистом, но он не знал, что будет на счет 'три' (предполагал, что может и, скорее всего, должен остаться один, ведь это только его проблемы).И вспоминал - совсем незадолго до отъезда, в точно такой же дождливый вечер Мэтт сидел напротив - прямо как чертово ожидание, только снова, как и всегда, был единственным, кто способен ясно и трезво смотреть. Кажется, тогда они опять разругались, опять в полной тишине и без повода - и в жизни ничто прежде не приструняло так, как этот прозрачный взгляд из-под сведенных к переносице бровей - Тревор клянется, он по-волчьи взвыл бы в ту же секунду, если бы мог. Это было... паршиво, это чувствовалось как-то по-неправильному больно - но совсем по-другому, не так, как час за часом мерить шагами улицы городка, в котором ничего не происходит с Тревором, просто потому что он не хочет возвращаться домой.Думая об этом, Тревор обернулся, словно ожидая чьего-то взгляда, обращенного на него, и торопливо запустил руку во внутренний карман куртки; не его, Мэтта, случайно оставил еще давным-давно, а в этом проклятом кармане что-то скребет и колется - сигареты, ментоловые. Это заставило беззвучно усмехнуться - старший брат редко рассказывает о себе, хоть по слову тяни, но где-то и кто-то другой говорит, что он все еще не расстался с ней, что она - вот это, наверное, были слова Вудроу - дура. Еще и курит эти мерзкие ментоловые; впрочем, как думается Тревору, Мэтт не стал бы встречаться с дурой, хотя дело это, конечно, только его дело.Если честно, Тревор скучал по брату. Слишком часто и слишком много думал о нем в последнее время - как проводит дни, где коротает вечера, злится ли, когда Тревор снова не находит в себе сил ответить на очередное сообщение.Тревор впервые чувствовал себя таким глупым и противоречивым. Теперь, когда все в его жизни стало совсем не тем, что было раньше, появилось слишком много вещей, которые происходят с ним впервые, но почему-то пока что это только плохие вещи. Судорожно затягиваясь холодным, горьковатым дымом, он привалился спиной к ограждению - кажется, это была частная территория, хотя к черту, какая разница - спешно набирая сообщения, так, словно он мог с этим опоздать. На несколько мгновений исчезли даже ненавистные гудки проезжающих мимо авто и слишком навязчивый свет ночных огней, почти скребущий по измученным бессонницей глазам - вообще ничего не существовало, потому что у Тревора никогда прежде не было такой острой потребности срочно получить ответ, никогда и ни от кого. У него почти сбилось дыхание, даже руки затряслись, тем не менее, он набрал 'привет' девять раз за минуту.?Привет, Трев, как ты там???Я собирался спросить то же самое.??Возвращаюсь домой??Я пишу тебе не потому, что у меня что-то произошло.Наверное, я просто хотел извиниться.Мэтт???Уверен, что ничего не произошло??Осталось только запрокинуть голову, судорожно скалясь и заглатывая сырой воздух - где-то под глоткой завис смех, который никогда и никто не услышит. Но, черт возьми, почему ему даже не приходит в голову злиться, способен ли он на самом деле... Мэтт - это такой Мэтт, ему бы спасать людей, а не пытаться на расстоянии присматривать за съезжающим с катушек младшим братом.Который, к тому же, еще и слабак. Тревор не хотел бы быть слабаком.?Сейчас возвращаюсь домой тоже.Не хочу сбить кого-нибудь, это было бы крайне неловко.Так что я отвечу, когда вернусь, ладно?Если не будет поздно.?Краем глаза Тревор улавливает мелькнувшее 'подожду', а потом в его сознании переключается тумблер, и вокруг становится шумно и почти людно, он все еще должен отсчитать обратно свои пару десятков кварталов по пути домой, но отчего-то это кажется не таким страшным, хоть он и все еще один.Словно посреди открытого океана, и, Боже, он так сильно ждет берега.И, хоть и всего на пару мгновений, забывает обо всем, а мысли словно начинают приобретать порядок. Рядом на полной скорости некто почти не вписывается в поворот и визгливо тормозит - Тревор насмешливо, нагло улыбается во весь рот и про себя говорит: 'не сегодня'.***В десятках миль от Холлиса, в точно таком же городе, где ничего не происходит, ему не спится. Уже глубоко за полночь, но Мэтт напрочь забыл обо всех своих делах, потому что это просто невозможно, правда; было невозможно с самого первого дня, потому что каждую секунду он думал о том, что еще может произойти, когда он не рядом. Неприятные и навязчивые мысли лезли в голову, не переставая и как-то совсем странно, необъяснимо сплетаясь между собой - каждый чертов день с кем-то и что-то происходит, и, если что-то произойдет с Тревором, он же даже на помощь позвать не сможет. Что еще может произойти просто потому, что Мэтт теперь слишком далеко? Тишина вокруг звенела сорванным призвуком укора, стыда и отвращения к себе - здесь тишины было не меньше, но, пряча от предрассветных лучей уставшие и воспаленные глаза, снова перечитывая сообщения, он думал, что, может быть, хотя бы немного, Тревору становится лучше. Лишь бы стало.Когда наступило утро, Тревор торопливо и почти бесшумно выскользнул из дома. Там, где переулки сменялись улицами, людей было чуть больше, и почему-то в окружении тех, кому все равно и кто не знает, все казалось предельно простым - хоть и Тревор все еще понятия не имел, что будет, если, например, кто-нибудь спросит у него, сколько времени. Наверное, отрицание и вправду существует. Наверное, так Тревор и понял, что сегодня он определенно не сможет вернуться домой и провести еще один день, похожий на десятки других, в хлипкой иллюзии порядка, которая вызывает только злость и - отчего-то - страх. А после полудня он совершенно случайно взял билет на ближайший рейсовый автобус и совершенно случайно пересек черту города. По крайней мере, Тревор себе это объяснил так.