Глава 33 (1/1)

Я просто плакала эти два дня. Плакала в одиночестве в кремовой спальне с большими окнами и теплой постелью. Мне было так больно эти два дня ощущать себя настолько одинокой, насколько я еще никогда себя не чувствовала. Меня всегда окружали любимые люди: друзья, родня, иногда и молодые люди в конце концов. Меня всегда любили и поддерживали, всегда были рядом, успокаивали, помогали. А теперь я абсолютно одна. Как будто случился апокалипсис и земля раскололась на две части, на одной из которых была я, Хардин, Тревор и все остальные, в числе которых я не хотела находиться, а на другой все те, кем я дорожу больше, чем своей жизнью.Эти два дня в мою голову лезли воспоминания о лете, Джеймсе и Ариане, Джесс и Филле. Я помню, как мы с Джесси забыли закрыть дверь в дом, выбегая во двор и догоняя друг друга, а кот статной походкой вышел наружу за нашими спинами и, пролизнув под забор, убежал. Как долго мы его искали, и как безгранично рады были наконец сжать бедного Филла в объятиях.Скотт просто не появлялся дома, отмечая Новый год со своими друзьями, которые у него здесь были. А я была одна. Дом пустовал два дня и одну ночь, его стены слушали только мои всхлипы, а иногда и голос, но всегда плачущий. Я ходила вся в слезах, размазанных по моему лицу и рукам, они бесконтрольно сочились из моих глаз, как кровь из раны, которую оставил на мне Хардин. Я скучала по всему, чего сейчас не было со мной рядом. Весь мой мир опустошили, оставив на дне тусклую горстку воспоминаний и еще меньше надежды. Они вытряхнули из моего мира все, заменив старые вещи новыми, любимых людей ненавистными, привычные запахи чужими. Я ненавидела того, кто сделал это. Я ненавидела Хардина.***Просиживая дни на кровати, я просто сижу, разглядывая узор на одеяле, и вновь и вновь освежаю воспоминания в голове, как будто боюсь, что они потухнут через секунду, и мне нужно успеть просмотреть их в последний раз. Я не хочу, чтобы они исчезали, тогда мне определенно не за что будет хвататься, чтобы мочь дышать, жить.Около девяти часов вечера того же дня, а именно первого января, входная дверь дома открывается и на пороге появляется его хозяин. Я стою на лестнице, собираюсь спуститься на кухню, но осекаюсь, увидев Хардина. Он не выглядит нетрезвым или помятым, каким я ожидала его увидеть, но усталость явно читается во всем его виде. Руки устало свисают вдоль туловища, Скотт с трудом передвигает ногами, снимая обувь. Он вешает неизменно черное пальто на вешалку в прихожей и замечает меня.— Привет, — на его лице появляется ухмылка и взгляд тут же загорается. — Скучала без меня?— Я мечтала, чтобы ты спился и не пришел никогда, — фыркаю я и ухожу в спальню.Но не прошло и пяти секунд, как Хардин заходит за мной, заполняя эту комнату своим запахом. Его фигура закрывает обзор на что-либо, кроме него самого, поэтому мне остается только завороженно глядеть в ярко-зелёные глаза. В них читается холод, точь-в-точь, как у Хардина во снах. Он делал мне больно в нереальном мире и, кажется, собирается делать и в настоящем. Я отсаживаюсь от края кровати, двигаясь к ее спинке, когда зеленоглазый начинает подходить ко мне. Его река разливается из берегов, наполняя своей водой мою реку, чего я совершенно не хочу. Хардин становится четырьмя конечностями на постель, подбираясь ко мне, словно кошка. Наши лица находятся в сантиметре друг от друга, когда я начинаю слышать собственное сердцебиение. Что, черт возьми, этот ненормальный делает?! Я стараюсь оттолкнуть темноволосого, насколько это возможно, но он пресекает мои попытки одним легким, быстрым, но обездвиживающим движением. Губы Хардина в долю секунды касаются моих, начиная сминать их и мочить собственной слюной. Я не могу опомниться, потому что собственное сбитое дыхание и бешеный ритм стука сердца оглушают меня. Ребра начинают ломаться с треском, не выдерживая натиска его губ, и я с силой отталкиваю от себя Скотта, бегая глазами по его довольной роже.— Что ты, мать твою, делаешь? — я забираюсь ногами на подушку, опираясь руками на спинку кровати, увеличивая расстояние между нами.— Да ладно тебе, Тесса, не ломайся, в первый раз, что ли? — отмахивается Хардин, приближаясь ко мне.Я вскакиваю с кровати и пячусь к окну, сомневаясь все же в его трезвости. От зеленоглазого не несет алкоголем, но его разум сейчас явно не первой свежести, раз в молодую голову забираются сумасшедшие мысли. Привкус чужих губ все еще остается на моих, когда я нервно повожу по ним языком, просто чтобы сбить напряжение.— Хардин, о чем ты говоришь? — я пытаюсь спокойным путем достучаться до него, возвращая в реальность.Он целует ту, которую стремился убить даже в ее собственных снах, ту, которая этого меньше всего хочет.— Господи, можешь больше не притворяться, Янг. Не строй из себя невинную дурочку, коей ты не являешься. — Хардин встает с кровати, направляясь в мою сторону.Наши передвижения по комнате начинают напоминать мне игру ?кошки-мышки?. — Я не понимаю, что ты имеешь ввиду, — мне приходится вжаться спиной в подоконник, что я делаю в последнее время слишком часто в его присутствии.Хардин закатывает глаза, раздраженно бурча себе под нос. Я не могу поверить, что этот человек хочет испытать со мной близость, ведь он считает меня просто вещью, которую можно продавать и использовать. Он, черт подери, имеет бордель и считает всех девушек по природе шлюхами, как он может что-то требовать от меня для себя? — Ты проходила проверку, как и все остальные. Тревор сказал мне, ты ведь не девственница. — Мое лицо тотчас же заливается красной краской, обретая яркий цвет впервые за последние несколько дней.Я смотрю на Скотта в упор, но потупив взгляд. О чем таком он говорит?! Какие проверки? Тревор… что?!— Хардин, я… — не замечая того, что я здесь пытаюсь промямлить, темноволосый подходит ко мне вновь и начинает дышать в шею. — Что бы там кто со мной не делал, он… он ошибся. Я девственница, и никогда не… — я замолкаю, позволяя температуре моего тела подняться выше нормы.Хочется, чтобы кто-то вылил на меня бочку ледяной воды, потому что я ощущаю себя, как закипевший чайник с раскаленной поверхностью, я вот-вот лопну, если мы продолжим тему этого разговора.— Погоди, что? — Скотт останавливается в миллиметре от моей щеки, посылая потоки горячего воздуха вместе со словами. — Если ты врешь, я проверю все сам прямо сейчас, — серьезно произносит он, ища правду в моих глазах, готовых извергать новые жгучие слезы.— Я… я не вру, — я вообще толком не понимаю, что происходит. Хардин еще секунду смотрит мне в глаза, но потом разворачивается и выходит из комнаты. Через время я слышу, как он кричит на кого-то в телефонную трубку.Скатившись по стене под окном, я притягиваю коленки к груди и позволяю себе закричать. Закричать от отчаяния, потому что я совсем во всем запуталась, и никто даже не думает бросать мне спасательную веревку, чтобы я смогла выпутаться из нитей неведения. Значит ли эта ?проверка?, которую упомянул брюнет, что моя невинность уже вовсе не невинность, а наоборот? Значит ли, что пока я находилась без сознания, меня щупали чужие руки и осматривали чужие глаза?.. Это делал Тревор. Готовый помочь и все время сожалеющий Тревор сделал со мной то, чего бы я явно не пережила, находясь в сознании.Мне просто страшно представлять, что еще могли бы сделать и что сделали со мной в реальности, пока я находилась в своих иллюзиях вместе с зеленоглазым мучителем. Я просто боюсь настоящего мира теперь и жестоких людей, окружающих меня в нем. Может боль, которую приносил мне Хардин во снах, гораздо легче того, что происходит сейчас? Может, мне стоит к нему вернуться?..