Глава 25 (1/1)

Комната очень темная, и единственное маленькое окно зашторено толстой бежевой тканью. Посреди комнаты стоит кровать, больше похожая на больничную кушетку, а рядом с ней небольшой стеллаж, напичканный склянками и шприцами…Я не думала, что это случится так скоро после моего спасения. Я не хочу становиться просто телом, не испытывающим никаких эмоций, чей мозг живет и плавает в море иллюзий, созданных им, не имея больше возможности выбраться. Любая зависимость начинается с фразы: ?От одного раза ничего не будет?. Но этот один раз решает твою судьбу раз и навсегда. И что же делать, если тебя принуждают стать зависимым против твоей воли? Что мне делать, чтобы избежать своей бессознательности?Скотт кидает меня на эту самую кушетку и пристегивает руки ремнями, туго затягивающими запястья и пережимающими вены.Я уже знаю, что произойдет секунды спустя. Знаю, что кану в небытие, откуда уже вряд ли смогу выбраться. Знаю, что больше не смогу сопротивляться ни против него, ни против себя. Знаю, что укол будет равносилен тому, что я сдамся, равносилен моему проигрышу в игре, которую я обязана была выиграть. В игре, от исхода которой зависела моя жизнь.— Пожалуйста, не делай этого.Я знаю, что мои мольбы бесполезны.— Хардин, прошу тебя!Знаю, что он не заметит моих слез, не придаст значения дрожащему от отчаяния голосу, не позволит мне сопротивляться.Я слышу, как шуршит обертка от шприца, как дырявят иглой крышку баночки, содержащей в себе залог его победы и моей неудачи, как набирается в колбу с пузырьками жидкость.Паника давит слезы из моих глаз и заставляет всеми кончающимися силами вырываться из дурацких ремней, искать выходы из этого дерьма, в которое я влипла, как только выхватила вишневый сок из рук Арианы. — Постой! Подожди! — с последней надеждой кричу я, когда Скотт подносит иглу к моей руке.И, к недолгому счастью, он неожиданно останавливается, не отрывая свой взгляд от шприца.— Что? — рявкает зеленоглазый.— Ты можешь ответить хотя бы на мой вопрос, если тебе не хватает человечности, чтобы не делать из меня груду безразумных мышц и костей? — закусываю после каждого слова губу, чтобы сдержать всхлипы, мешающие говорить.Сейчас я намеренно впиваюсь в него взглядом, чтобы убедиться в том, что передо мной сидит чудовище, а не человек, не имеющей в себе ни капли доброты и сострадания; чтобы понять, что заставило его поступать так со мной; чтобы увидеть свое покалеченное отражение в них. — Спрашивай, пока у тебя есть еще такая возможность, — он запускает свободную руку в волосы, затем потирает переносицу указательным и большим пальцем и наконец то смотрит на меня.— Зачем вы делаете это? Не только со мной, со всеми теми, кто лежал в той комнате и ехал со мной в машине? — я вкладываю в свой взгляд как можно больше боли, надеясь вызвать у темноволосого жалость. И когда у меня начинает это получаться, он отводит взгляд.Шансов нет. — Я отвечу, потому ты все равно уже не сможешь никому это рассказать. А может даже и не вспомнишь, — вздыхает он. Шансов ноль. — Считай это огромным борделем, Тесса. Здесь лежат сотни девушек, готовящихся к своей работе. Мы торгуем чужими телами и получаем за это большие деньги. И чтобы мы не были такими тиранами в твоих глазах, многие здесь находятся по своей воле, и даже не нуждаются в дозе. Нет, не думай даже просить меня, я знаю, что ты никогда не захочешь по желанию тут оставаться. Ты убежишь, как только представится возможность. А я этого не хочу. Мы не хотим причинить никому боли, разве что иногда, мы занимаемся своим делом, чтобы нам было на что жить. Как говорится, просто бизнес, ничего личного. — Уголок его рта вздергивается, образуя… печальную улыбку?..Да, он грустно улыбается, в последний раз смотря в мои глаза, полные безысходности. Шансов нет. Холодное тонкое лезвие касается моей руки на сгибе локтя и медленно проникает под кожу, впрыскивая яд, как змея бы выпускала его из клыков.Значение слов, говорившихся в моем сне, теперь стало понятным. Понятным и ужасающим. Я не только потеряю над собой контроль, но еще и буду осквернена многими и многими мужчинами, как девушка. Я никогда бы никому не пожелала такой судьбы. Хотя нет. Скотту бы пожелала.