Глава 14 (1/1)
?Посадка на рейс Нью-Йорк закончится через пять минут? — объявляет женский голос.Секундочку, почему нет начального пункта отправления? Ах да, это же аэропорт для нелегалов, незачем знать, где он находится.Хардин и Тревор подрываются с места. Видимо, это наш рейс. Рейс в Нью-Йорк. Мы, мать его, летим в Нью-Йорк! Это другой континент, через океан, за тысячи миль от родного дома! Нет, я не хочу улетать… Там меня уже никто не спасет, никто не сможет найти, я буду обречена. Я уже обречена, если сейчас не попытаюсь сбежать.Солнечный свет попадает на кожу, когда мы выходим из здания: я рассматриваю территорию, ища места, куда можно будет спрятаться, если я все-таки убегу, Хардин и Тревор держат меня буквально под руки, не забыв о пистолете, который, кажется, уже протер дыру в моем пальто.Теперь главный вопрос: станет ли этот псих стрелять? Варианта, естественно, два: либо он действительно псих, что подтверждается все больше и больше, и выстрелит в меня, либо пистолет нужен лишь для того, чтобы припугнуть, и рассчитан на то, что я буду напугана до смерти и сомнения по поводу его рабочего состояния не станут меня терзать.Но ведь я уже говорила, что плюсом в этом похищении для меня является знание личности одного из похитителей. Если Хардин до сих пор не убил меня, то сможет ли он это сделать сейчас? Не пусты ли на самом деле все эти угрозы, заканчивающиеся только ухмылками и злыми взглядами?Так или иначе, нужно бежать.Знаю, что глупо, знаю, что могу умереть, но не испытать судьбу будет вдвойне обидно.Оглянувшись назад, замечаю выступ с углублением на углу большого здания аэропорта, который запросто может скрыть меня от ненужных глаз, если только я успею до него добежать.На полпути к самолету к нам подходит пожилого вида мужчина и начинает разговаривать о чем-то с Хардином, и тот отпускает мою левую руку. Остается только Тревор, обезоруженный Тревор, потому что пистолетом в руках размахивает Хардин. Вот он — мой шанс.Выдергивая руку, срываюсь с места и, изо всех сил перебирая ногами, двигая руками, бегу к тому самому выступу.Еще секунд десять никто видимо не может опомниться, или я просто ничего не слышу, обезумев от собственной смелости, потому что меня, черт возьми, могут убить, но в двадцати метрах от спасительного места слышу выстрел за спиной.Прогремев, он заставляет меня содрогнуться, я спотыкаюсь, но, удержав равновесие, снова бросаюсь в бегство.— Стой, сука, хуже будет! — еще один выстрел из пистолета зеленоглазого.Я бегу. Не чувствую уже собственных ног, слезы застилают глаза, но я как-то, мать вашу, умудряюсь бежать и не останавливаться. Именно так чувствуешь себя, вспоминая поговорку ?страх прибавляет сил?? Ноги сами несут тебя, невзирая на давно иссякшие силы и нехватку кислорода в легких.Десять метров… Восемь… Шесть…Наклоняю корпус вперед, рассекая воздух. Слышу еще один выстрел, но не чувствую, чтобы стреляли в меня. Была права.Пять… Четыре… Три… Два…Что-то огромное и тяжелое наваливается на меня сверху, и мы падаем на землю.Крик вырывается из моей груди от удара об асфальт, я не чувствую конечностей.Меня переворачивают на спину, приподымая и еще раз ударяя об пол.— Ай! — снова кричу я, пуская слезы.— Будет тебе уроком. — Последнее, что срывается с губ Хардина перед тем, как моей головы с размаху касается рукоять пистолета, и я теряю сознание.Хардин— Тревор! Возьми ее на руки, — парень подбегает ко мне с виноватым лицом, но я не намерен тратить на него драгоценное время, поэтому бросаю приказ и направляюсь к самолету.— Хардин, у нее кровь, — оборачиваюсь и рассматриваю издалека окровавленные руки Тревора и голову Тессы.— Перебьется. Кто просил ее бежать?Захожу в салон самолета и падаю уставшим телом на длинный белый кожаный диван, которые стоят здесь вдоль всего корпуса.Следом поднимается Тревор с бессознательной светловолосой девушкой на руках и кладет ее на диван напротив, садясь рядом с телом.— Чего ты с ней возишься? — фыркаю, зажигая сигарету и подвигая к себе пепельницу, стоящую на столе, который прибит к полу самолета.— Ты разбил ей голову. Это все может не очень хорошо кончиться, — он осматривает светловолосую макушку и вытирает пальцами кровь на волосах.Я разбил ей голову. — Одной шлюхой больше, одной меньше, мне-то что? — кидаю другу и облокачиваюсь на мягкую спинку, делая затяжку.Тревор лишь тяжело вздыхает и идет за аптечкой.Заботливая мамаша. Ему своих проблем мало? Мы двадцать часов в дороге, а ему рану бедной девочке захотелось обработать.Не могу же я, вправду, разбить ей голову? Там царапина, не больше, он преувеличивает. Я даже не стану вставать и…В следующую секунду я срываюсь с места и подбегаю к телу девушки, поспешно осматривая ее голову. На светло-русых волосах отчетливо видна алая кровь, которая сочится из раны на макушке.Я действительно разбил ей голову. Черт. Калечить ее в мои планы как-то не входило. Я не медик, поэтому остается только надеяться, что все обойдется. Мне не нужен испорченный товар.Слышатся шаги, и я спешу принять исходное положение, пока Тревор не вошел в салон.— Тебе следует быть осторожней в следующий раз. Это не мое дело, но научись контролировать свои эмоции, Хардин. — Только благодаря тому, что Тревор мой хороший друг, в него сейчас не летит пепельница и не разбивается о его голову.Конечно, это не его дело. Я ненавижу, когда мне указывают на мои недостатки.В ответ я выпускаю клубы дыма, которые помогают мне расслабиться и немного успокоить пылающий внутри гнев.Если бы вы знали, как меня напрягает вся эта ситуация, заморочки с похищением и чертова девчонка, которая никак не успокоится! Не побеги она, не пришлось бы разбивать ей голову! Дрянной характер, дрянная девчонка.Ох, каково будет мое наслаждения, когда она наконец сломается, живя в моем борделе, в нескольких. Там-то ей не поможет ни дерзость, ни быстрые ноги. Ну, не очень-то и быстрые в сравнении со мной.Тревор ругается, обращая мое внимание на себя, когда из его рук выпадает полностью окровавленный кусок сложенного в несколько слоев бинта. Мои глаза округляются, незаметно для остальных. С решетчатой ткани струями стекает алая жидкость, окрашивая пол, покрытый коричневым паркетом.Блять. Слишком много крови для простой царапины. Кажется, я действительно не рассчитал силу. Но она сама виновата! Не сбежала бы, не пришлось бы принимать крайние меры…Поскорее бы очнулась, иначе никакие сигареты здесь не помогут… Черт.— Мистер Скотт, мистер Мэттьюс, пристегните ремни безопасности, самолет идет на взлет, — в комнату заходит милая длинноногая стюардесса по имени Ада.Она кидает на меня взгляд, ожидая какого-либо знака, вот я и подмигиваю.Ее имя запомнилось мне только благодаря ее бейджу, царапающему мою грудь, когда она так сладко стонала в туалете этого самолета.С красным лицом она покидает салон, оставляя нас одних.Мы взлетаем.