Часть 2 (1/1)
Дудки, бубны, песни нынче слышаться на хуторе, хоть и православный люд был, да праздники старые и забытые чтили до сих пор. Особенно равноденствия, так как заканчивались работы в поле, вот счастье для казаков. А для нечисти другой посыл, ночь дню равна, сила возрастает, да гуляние и пляски бесовские нынче ночью дольше.Закат, когда небо все словно языки пламени пляшут в танце костров. Нечисть силу набирает, просыпается.
Не видно, не слышно их в тихой заводи, зато хорошо слышно переливчатую трель рожка. Сотник спускается к кромке воды, сжимая в одной руке пояса и колечки, в другой венок, сам плел, надо так.
А в воде в одной словно сотканной из нитей тумана, голубка любимая, стоит, звонким чарующим голоском песню ритуальную поет. Внутри все сладко сжимается от предвкушения, еще немного, еще чуть-чуть и красота это будет его на вечно.
Вир, вир, вир, серебряна Водица,На Водице есть престол-столица,Разворачивается к нему, откидывая черны кудри с белых плеч, глазами прожигающими, темными как этаж самая гладь воды смотрит, чарует.
На престоле лепая девица –Шелковые волоса, ненаглядная краса,Шагает плавно, сорочка расплывается в темной воде диковинными цветами, столь прекрасными как, ясынька. Простирает белы ручки с венком, а сама песня словно сладкий морок окружает Сотника, чарует, затмевает разум.
Руки золотые по рамена,Ноги серебряны по колена!
Пропевает почти уже в самые губы, голубонька. Ручкой точенной очерчивает скулу, да Сотник не удерживается, подставляется незатейливой ласке, голову поворачивает целуя запястье.
Смеется тихо, но так словно камни драгоценные со звоном покатились. Да он готов был, готов бросить все к ее ногам, кровью обогрить душу свою еще больше, лишь бы улыбалась, лишь довольно была всем ненаглядная его.
Водружает веночек из голубеньких цветов, да травы-осоки на седые кудри. Шепчет заговор-приговор, по обряду целуя в губы. Теперь его очередь, также только пышный из цветов которые не цветут на обычных полях Яви. Как же сладки, грешны, податливы ее губы, упруги кудри под его руками.
Теперь он берет два вышитых пояска, перевязывает их руки. Ее белые пальчики тонкие, хрупкие, хочется зацеловать, одаривать этой нежностью, что клубиться внутри. Кидают, поясы удивительно легко слетают, развеваются шелковыми лентами в воздухе, да падают на водную гладь, словно змейки.Очередь колец, легко их бросает и они быстро уходят на дно, серебрянные колечки, утягивая за собой обрядовые пояса.Сотник творит заклинанием чащу, отпить из нее вина, во имя бесов.
Голубка улыбается, раняя алые капли на траву, как хорошо от этой улыбки. Теперь вся, вся от тонких ножек до черненькой макушки, его, любимая доченька, его суженная.
Затихли рожки, уж только начало рассветать, а свет души его, проклятье и безумие рядом, прекрасно в рассветных лучах, прекрасная в своей нечеловеческой красоте.