Глава 2. Последнее испытание Гефестиона (1/1)

Гефестион мчался по запутанным, словно лабиринт, коридорам дворца так, словно за ним гнался трёхглавый помощник Аида, пока не упёрся лбом в закрытые двери трапезной.—?Царица изволит вкушать пищу, никого впускать не велено! —?двое стражей преградили Гефестиону путь.Хилиарх македонской армии не ответил ни слова. Он взглянул на юношей сверху вниз глазами, полными ледяного презрения. Неужели царица считает, что такие сопляки, ни разу не видевшие настоящей битвы, способны остановить его?—?С дороги!!! —?низко прорычал он.Его требование возымело действие. Стражи затрепетали и расступились.Гефестион рывком распахнул двери и ступил в помещение, но тут же замер, не в силах осмыслить открывшееся его глазам красочное зрелище.На широком и длинном столе, располагавшемся посреди просторной комнаты, почти не осталось яств. Хлеб, сладкие фрукты, оливки и куски сыра раскатились по каменному полу. С края стола из горлышка перевёрнутой амфоры мерно капало вино. Звук падения капель прерывался громкими стонами. Широко расставив бёдра и подмяв под себя хитон, на дубовой столешнице возлежала Олимпия. Меж её ног устроился один из юношей, чьей задачей, видимо, являлось прислуживать царице во время трапезы. Сейчас этот слуга с громким урчанием и счастливыми всхлипываниями вылизывал Олимпию, словно голодный кот, дорвавшийся до свежих сливок. Олимпия свободной рукой безжалостно терзала густые кудри юноши, крепче прижимая его голову к своему истекающему влагой лону. Второй любовник, смуглый и черноволосый, нависая над царицей, трепетно и осторожно, словно пробуя изысканное угощение, ласкал кончиком языка её набухшие соски.Третий, светлокожий и голубоглазый, стоя на коленях за спиной Олимпии, с наслаждением перебирал её волосы и в возбуждении тёрся пахом о её плечо. Неожиданно царица властным жестом отбросила от себя первых двух любовников, встала на четвереньки и соблазнительно приподняла ягодицы, весьма недвусмысленно призывая светлокожего немедленно взять её.Того не требовалось просить дважды, он был давно готов. С протяжным стоном голубоглазый глубоко погрузился в уготованную ему обитель блаженства, обхватив руками бёдра Олимпии. Двое других участников этой не вполне традиционной симпосии переглянулись и, поняв, чего ждёт царица, крепко обнялись, вжались друг в друга блестящими телами и начали нетерпеливо тереться один о другого. Смуглый опустился на колени перед рыжеволосым, жадно облизывая того, но не рискуя вобрать глубже внушительный символ плодородия, достойный быть предметом зависти самого Приапа. Судя по всему, будь означенный символ чуть меньших размеров, выбор Олимпии пал бы на него. Однако царица не обезумела от желания настолько, чтобы не понимать: новоявленный Приап своей страстью способен нанести ей немалый урон. Но смотреть на сокровище, дарованное кому-то природой, и получать удовольствие, ей никто запретить не мог. Не отрываясь, Олимпия смотрела на рыжеволосого, пока блондин, пристроившись позади неё, со всем рвением занимался доверенным ему важным делом.Лоб Гефестиона покрылся испариной. Он стоял, не в силах уйти или отвернуться, продолжая наблюдать за открывшимся ему зрелищем откровенного беспутства. Стоя на четвереньках посреди обеденного стола, раздетая донага царица стонала, прогибая спину, ничуть не смущаясь того, что за ней наблюдают. Стол опасно затрещал. Ещё одна амфора с вином покатилась вниз и разбилась вдребезги.Наконец, столовую огласил громкий вскрик Олимпии, и эхом ей ответили голоса её любовников. Отдышавшись, царица обернулась к Гефестиону. На лице её расплылась лучезарная улыбка.—?О-оо,?— протянула она, оглядывая верного хилиарха своего сына. —?Кого я вижу! Поздновато же ты сюда добрался. Приди пораньше, успел бы присоединиться. Впрочем, потерпи немного. Скоро я буду вся твоя. Пшли прочь! —?скомандовала она разгорячённым юношам, несколько мгновений назад ублажавшим её.Троица послушно исчезла из трапезной. Олимпия грациозно соскользнула со стола, приблизилась вплотную к Гефестиону и приникла к нему ещё не остывшим от страсти телом. Провела кончиком длинного ногтя по его губам, обрисовывая их контур.—?Полагаю, Александр в пути? —?расслабленно поинтересовалась Олимпия.—?Вот именно об этом я и пришёл рассказать… —?с готовностью начал Гефестион, но ему не дали договорить.—?Не спеши,?— Олимпия потёрлась о его подбородок своей щекой. —?Новости подождут. Когда ты рядом, мне ничего больше не интересно! М-мм, как чудесно ты пахнешь кровью наших врагов! Это заводит как ничто иное… Пожалуй, мы можем позволить себе забыть обо всём на несколько минут.И Олимпия начала решительно стягивать доспехи с Гефестиона, невзирая на попытки последнего слабо сопротивляться:—?Нет, госпожа… Остановитесь… Вы?— мать моего лучшего друга! Как я могу осквернить вас? Подобное выше моих сил!Доспехи полетели на пол.—?Госпожа, я люблю Александра! —?отчаянно закричал Гефестион, когда его повалили на спину и уселись сверху. —?Даже после всего случившегося в Поураве, я смог бы делать подобное только с ним!Но он опоздал с мольбами. Тело предало его, отказавшись подчиняться разуму. Упиравшуюся в пульсирующее лоно царицы твёрдость невозможно было смягчить ничем, кроме греховного, но в данном случае неизбежного соития.—?Ничего,?— часто задышала на ухо Гефестиону царица, двинув бёдрами сверху вниз и впуская своего любовника глубже. —?Это не измена, а лишь налаживание семейных уз. Семья должна быть одним целым. Закрой глаза и думай о своей любви к Александру.?Проклятие, почему это опять происходит со мной?!??— отчаянно размышлял Гефестион, лёжа на спине и наблюдая за тем, как Олимпия в порыве наслаждения поглаживает и сжимает собственную грудь, вскрикивая, продолжает двигаться в желанном ей ритме.Наконец, движения царицы стали рваными и беспорядочными, а потом Гефестион ощутил те самые сладкие пульсации, которых ему так не хватало всегда в любовных играх с Александром, хоть он никогда не сознался бы себе в этом.—?Вот так,?— довольно пробормотала Олимпия, в изнеможении падая на грудь Гефестиона и водя пальцем по его щеке. —?И что заставляет тебя снова и снова разыгрывать в отношениях со мной поруганную добродетель? Меня это заводит, но подчас становится скучно. И крики о том, что ты не можешь меня осквернить, набили оскомину. Придумай что-то иное в следующий раз, иначе возьму себе других любовников. Хоть лучше тебя во всей Македонии, как показала практика, никого не найти!Гефестион в отчаянии закрыл глаза.—?А теперь, когда я, наконец, удовлетворена,?— Олимпия привстала, уселась на пол и игриво взглянула на хилиарха,?— скажи, скоро ли прибудет Александр?В тот миг Гефестион, сам того не ведая, изобрёл фразу, которую до него никто не произносил, но после него стали использовать очень многие:—?Госпожа, у меня есть для вас две новости: плохая и хорошая. С какой начать?—?С хорошей,?— осторожно покосилась на Гефестиона царица.—?Супруга Александра, царица Роксана, завтра прибудет с сопровождающими её слугами. Она на сносях. Лекарь сказал, скоро должен родиться мальчик.—?Слава Зевсу! —?обрадовалась Олимпия, устремляя глаза в потолок. —?У нас будет наследник! —?вдруг улыбка её померкла. —?Я стану бабушкой? —?она испуганно оглядела свои холёные руки, огладила упругую грудь и немного успокоилась. —?Нет-нет,?— снова улыбнулась она,?— быть старухой?— не для меня. Я намерена остаться юной! Пусть наследник, когда вырастет, зовёт меня Олимпиадой. Так тому и быть,?— придумав приемлемый выход, царица немного успокоилась, и лицо её снова озарилось лучезарной улыбкой,?— говори плохую новость.Лицо Гефестиона помрачнело и снова стало таким, будто он чудом избежал встречи с Хароном, но отпечаток загробного мира навеки остался на его челе. Собравшись с духом, он выпалил.—?Александр никогда не вернётся в Македонию.Олимпия вскочила на ноги, глядя на Гефестиона с неверием и гневом.—?Ты лжёшь!!! Этого быть не может! Мой сын жив. Будь он мёртв, я бы ощутила это! Проклятый индус не мог победить моего мальчика! —?Олимпия сжала кулаки, глаза её сузились.—?А я и не говорил, что Александр погиб,?— стараясь выглядеть спокойным, продолжал Гефестион. —?Да и прорицательница не предсказывала этого. Она лишь сказала, что в Индии ваш сын столкнётся со своим роком, с воином, который остановит его. Но при всём этом старая карга умолчала о подробностях того, как именно это случится,?— внезапно лицо Гефестиона тоже исказилось яростью. —?Будь она жива, я бы собственноручно отрубил ей голову! К несчастью, она давно на том свете. Александр даровал ей чересчур лёгкую смерть!—?Что случилось с моим сыном?! —?Олимпия вцепилась в руку Гефестиона так, что из-под впившихся в его кожу ногтей закапала кровь.Гефестион вздрогнул, но не отнял у царицы руку, терпеливо снося боль.—?После вашего отъезда из Индии,?— начал рассказывать он,?— у Александра созрел идеальный план. Он решил использовать наследника царя дасью Сумера, чтобы вызволить из темницы Канишка. Последний на свадьбе Пора должен был сымитировать нападение на него. От Сумера же требовалось сделать вид, будто он желает защитить Пора, затем подобраться ближе и убить будущего царя Поурава. Но кто бы мог подумать, что в последний момент Сумер передумает и откажется исполнять план! Внезапно судьба сестры стала ему дороже желания отплатить Пору за прошлые унижения. Этот ничтожный посмел перечить Александру,?— Гефестион заскрежетал зубами. —?Из-за него всё пошло не так, как мы планировали.—?Надеюсь, Александр убил Сумера? —?сухо осведомилась Олимпия.—?Разумеется, госпожа, его поджарили в вашем любимом медном быке. Только, убив его, мы ничего не выиграли. У нас по-прежнему не было способа подобраться к Пору. И тут во дворце царя Такшашилы появилась одна жуткая ведьма с жёлтыми, как у дикой кошки, глазами… Гнать её надо было взашей или тоже поджарить! Но она рассказала плаксивую историю о том, как царь Бамни некогда отправил на казнь её родителей за колдовство, а теперь она желает отомстить ему, убив Пора. А потом эта ведьма показала свои умения. Она могла менять облик людей и предметов. Выглядело это всё очень впечатляюще, и у Александра возник новый план. Воспользовавшись помощью Барсин и магией этой старухи, Александр принял облик невесты Пора. Барсин помогла ему и его людям пробраться во дворец, отвлекая внимание на себя. До начала свадебной церемонии настоящая Лачи была похищена и тайно увезена в Такшашилу. И Александр занял её место возле жертвенного огня.—?Чего мой сын желал этим добиться? —?изумилась Олимпия.—?Александр был уверен, что это притворство не продлится дольше одной ночи. Оставшись в покоях Пора, Александр надеялся превратить заколдованные ведьмой украшения обратно в мечи и сразиться с врагом в честном поединке. Он не сомневался, что победит в этой схватке, а Пор будет повержен.—?Неужели проклятый индус победил?! —?снова вскочила с места царица. Потом опомнилась, приблизилась к столу, взяла оттуда помятый хитон и накинула на себя. —?Рассказывай дальше,?— потребовала она.Гефестион тоже оделся, облачившись в доспехи.—?Скоро вы узнаете горькую правду, госпожа… Александр запретил помогать ему в осуществлении плана. Но разве я мог выдержать неизвестность? Я тоже попросил ведьму превратить меня в кого-нибудь, чтобы попасть во дворец Поуравов. Индийская карга превратила меня в разносчицу бханга, из-за чего я сильно пострадал. Каждый проходящий мимо слуга так и норовил ущипнуть меня за зад! Но мои мучения превратились в неописуемую пытку, когда я добрался до балкона спальни Пора и заглянул в окно.—?Что ты увидел?! —?нетерпеливо побуждала его говорить царица. —?Александр и тот индус сражались?!—?Лишь сначала. Пор совершенно не удивился тому, что его жена внезапно вытащила откуда-то мечи. Один взяла себе, а второй молча вручила ему. Позже я узнал, что Пор и Лачи часто устраивали в юности шуточные поединки. Пор решил, что его молодая супруга попросту решила в очередной раз немного размяться. Он счёл происходящее игрой. Некоторое время он отбивал атаки Александра, а потом, улучив момент, выбил у него меч, завалил его на постель и начал снимать с него сари, шепча ласковые слова.—?Да как он посмел! —?взвизгнула Олимпия, приходя в неистовство. —?Надеюсь, Александр проткнул этого развратного царя своим мечом, превратившись в самого себя?!—?Увы,?— скорбно изрёк Гефестион. —?Произошло нечто куда более страшное. В ту ночь Александр и Пор впервые исполнили свой супружеский долг… По обоюдному согласию.Олимпия внезапно согнулась пополам, словно её ударили по спине. Лицо её помертвело.—?Это невозможно,?— выдавила она. Сейчас она выглядела так, будто мгновенно постарела на несколько десятилетий. —?Наглая ложь… Мой сын не мог сотворить такую мерзость!—?Ну, со мной-то творил, начиная с юности,?— смущённо потупился доблестный хилиарх.—?Ты?— это другое дело, но не грязный индус! Я не верю, что мой сын мог иметь с ним хоть что-то общее!—?Зачем мне лгать? Я сам больше всего желал ослепнуть, но мне пришлось смотреть вопреки желанию отвернуться. Утром, когда Пор покинул опочивальню, я выбрался из своего укрытия и, схватив Александра за плечи, стал умолять его немедленно прочесть обратное заклинание и снова стал самим собой, но знаете, госпожа, что я услышал в ответ?Бледная царица безмолвствовала, терзая пальцами край хитона.—?Он сказал, что никто никогда не дарил ему такое неземное наслаждение: ни я, ни Барсин, ни Роксана. И даже удовольствие от завоёванных земель никогда не было столь острым, поэтому он решил остаться с Пором.Олимпия кое-как доползла до ближайшего деревянного сиденья и тяжело рухнула на него.—?Моего сына околдовали, но я спасу его! —?она выпрямилась, глаза её сверкнули. —?Моя магия сильнее, чем у индусов! Я отправлюсь в Индию и вытащу Александра из ловушки, в которую его поймали коварные Поуравы! Он снова станет собой и победит своих врагов!—?Простите, госпожа, поздно,?— скорбно промолвил Гефестион.—?Почему?! —?резко повернулась к нему Олимпия. —?Никогда не поздно, если…—?Та ведьма поставила одно условие: Александр должен был успеть превратиться в самого себя раньше, чем наступит полдень следующего дня, иначе он до конца жизни обречён остаться в облике Лачи. Но его помешательство на любви к Пору было так велико, что он решил остаться с ним в женском теле. Как я ни умолял его, он повторял одно: ?Я нашёл свою истинную любовь и терять её не собираюсь!?—?Но ведь настоящая Лачи должна была рано или поздно обнаружиться? —?допытывалась Олимпия в последней надежде придумать хоть какой-нибудь выход из положения.—?Она и обнаружилась. Спустя три месяца, несмотря на тщательную охрану, ей удалось сбежать из Такшашилы. Она пришла к Пору и рассказала ему правду. Два дня Пор провёл взаперти, никому не показываясь на глаза, а когда вышел, то с трагическим видом сообщил Лачи, что не может выгнать Александра. Ведь тот навсегда превратился в дэви, обошедшую с ним семь священных кругов вокруг жертвенного огня. Он сказал, что Лачи, безусловно, имеет право тоже стать его женой, но тогда ей придётся мириться с присутствием рядом ещё одной женщины, как две капли воды на неё похожей. Лачи не стерпела такого оскорбления и на другой же день сочеталась узами брака с названным братом Пора?— Хасти. Узнав об этом, Роксана со слезами попросила меня увезти её обратно в Македонию. Я поддержал её и сам вернулся сюда. Если Александр принял решение никогда не возвращаться, то и мы с Роксаной не собираемся ждать, пока он одумается. Между нами всё кончено.Дослушав рассказ Гефестиона до конца, Олимпия надолго погрузилась в мрачные размышления. Гефестион ждал. Наконец, Олимпия изрекла страшным голосом.—?Никогда не думала, что скажу такое, но… Отныне мой сын для меня мёртв. Если он способен так низко пасть и так гнусно предать меня, ему не место в моём сердце! Я прикажу всем летописцам отметить в пергаментах, что Александр скончался от болезни, не успев вернуться на родину. О его истинной судьбе, об этом жутком позоре не должен знать никто. Пусть хотя бы имя великого победителя Персии, Сирии, Палестины и Египта, останется незапятнанным!—?Я обещаю, госпожа, никто не узнает. Я сохраню эту тайну.—?Бесспорно, Гефестион, бесспорно…Он не заметил, как хищно блеснули глаза Олимпии, подходившей всё ближе к нему.—?От тебя никто ничего теперь не узнает.Внезапно Гефестион с ужасом увидел, как с руки его недавней любовницы сползла огромная чёрная змея.—?Если мой сын умер, тогда и ты больше не нужен.Молнией бросившись вперёд, змея прокусила шею жертвы. Гефестион некоторое время стоял, словно окаменев, продолжая немигающими глазами глядеть на царицу, а потом медленно повалился на пол. По телу его пробежали судороги, и он неподвижно застыл.—?Я прикажу слугам записать, что ты умер от той же болезни, что и мой сын. Впрочем, так и было. Ты действительно умер в ту минуту, когда позволил Пору осквернить моего Александра. Покойся с миром.Змея исчезла, а обезумевшая царица лёгкой поступью направилась к выходу из трапезной, продолжая жутко улыбаться.