Глава 1. Ночь без лампад (1/1)
В царских покоях не горят лампады, но Пуру в них не испытывает надобности. Он научился отлично видеть в темноте ещё со времён жизни среди дасью. Отсутствие света не мешало ему переплывать реки, тайком подбираться к кораблям, карабкаться по отвесным скалам. Ночь была его союзником, он любил её.Александру тьма тоже не мешает. Он умеет сражаться даже с завязанными глазами, так неужели не способен сообразить, как ласкать в кромешной темноте горячее мужское тело, придавившее его к смятым, влажным от пота простыням?—?Быстро же ты забыл Гефестиона,?— слышит он над собой хриплый, чуть дрожащий голос и по привычке атакует в ответ: не мечом, так словами.—?Не скорее, чем ты свою Лачи.Его голос звонкий, с ноткой ехидцы, но Александр отлично знает, что именно эти интонации более всего воспламеняют Пуру.—?А у меня был выбор? Ты ворвался в мою жизнь и разрушил её. Пришлось учиться жить с тем, что есть. Иначе говоря, с тобой.—?Я ворвался? А сам? Забыл, как примчался со своими дружками в Персию, чтобы показать свою доблесть? Тебя туда никто не звал. Силушкой решил похвастать?—?Так я и правда сильнее! Сына Бхараты тебе никогда не победить.—?Неужели?Александр молниеносно обхватывает Пуру за шею и рывком опрокидывает на постель, подминая под себя.—?Что теперь скажешь?В темноте слышно только участившееся дыхание и ничего больше. Александр ощущает Пуру всей поверхностью кожи. Тот плавится под его ладонями, едва сдерживая рвущийся из горла стон. Ладонь Александра скользит снизу вверх от щиколотки, украшенной золотыми браслетами, до колена, очень медленно поднимается вдоль бедра, едва касаясь кожи, и, наконец, достигает своей цели.—?Впусти меня! —?властно требует Александр, надавливая пальцами меж ягодиц Пуру, и физически ощущает, как у того прерывается дыхание. Но это не страх, скорее, предвкушение.—?Ты мог бы излагать свои желания деликатнее?—?Я привык повелевать.—?Я тоже.Александр ухмыляется в темноту. Пуру ничего не видит, но отчётливо чувствует его улыбку. Он знает, что точно так же неким шестым чувством ощущают сейчас и его самого. Он ловит запястье Александра, переворачивает его руку, и тот вдруг чувствует, как на ладони оказывается ароматная маслянистая жидкость. Запах удивительно знакомый, но Александр не может вспомнить, что это. Ему чудится далёкое детство, ветер, брызги воды в лицо, и он летит вперёд на спине тонконогого скакуна, вдыхая вот это самое, родное, прекрасное… Свободу!—?Кипарис и эвкалипт,?— шепчет он. —?Ты нашёл их для меня?—?Да, Сикандар.Сопротивление сломлено, и Пуру послушно раскрывается навстречу ему. Александр толкается пальцами внутрь, массируя и разминая тесный вход.—?Бхутова ведьма,?— с нервным смешком стонет Пуру. —?Если бы не она… Всё из-за неё!?Всё из-за тебя?,?— думает Александр, но ничего не говорит вслух. Он отлично знает, что имеет в виду его любовник. Нелепая история, случившаяся полгода назад, свела их вместе, и теперь им никуда не деться друг от друга. И не потому что невозможно, а потому что собственное сердце держит крепче магии. Длинные сильные пальцы Александра ритмично скользят внутри, и Пуру охотно подаётся навстречу, стремясь получить больше… Александру хорошо известно, что он вполне может заставить Пуру излить семя прямо сейчас, стоит лишь ещё немного ускорить темп, забраться чуть глубже, слегка надавить пальцем в заветной точке, но ему нужно иное. Внезапно прервав ласки, он решительно убирает руку, разводит бёдра молодого царя и, закинув его ноги себе на плечи, входит в него на всю длину.Сладкая дрожь прошивает Пуру, передаваясь Александру.—?Запросишь пощады? —?спрашивает бесстрашный завоеватель Персии, и его голос предательски срывается. Очень трудно контролировать себя, когда вершина всё ближе. И так странно заниматься любовью, не видя в темноте лица того, кто дарит тебе наслаждение…—?Не дождёшься.—?Посмотрим, как скоро ты сдашься!Александр начинает двигаться размашисто и сильно, нисколько не щадя любовника. Он впивается ногтями в ягодицы Пуру, в то время как перед его глазами всплывает всё, что разделяло их до сих пор, включая самый последний обман, приведший обоих в эту точку. Они хотели перехитрить друг друга, но судьба обвела их вокруг пальца.Со дня свадьбы Пуру вражда, ненависть, желание доминировать или растоптать?— всё это стало неважным… Александр понял, что желает владеть отнюдь не Золотой Птицей Индией, а молодым царём с дерзким взглядом чёрных глаз, посмевшим бросить ему вызов. Обладание страной было чужой мечтой, внушённой ему с детства, навязчивой идеей матери, пытавшейся стремлением к власти излечить свою растерзанную в юности душу. А вот Пуру… Этого коварного обольстителя он впустил в свою жизнь сам, заставив полюбить себя в ответ.—?Что же ты делаешь со мной? —?слышит Александр сквозь сорвавшийся с губ Пуру долгий стон.Не верится, что это говорит тот самый мужчина, который некогда держал клинок у его горла, обещая ему смерть, если Александр ступит на его родную землю. Но слова и воспоминания лишь распаляют ещё больше.?Ты обещал принести мне гибель,?— с этой мыслью Александр прикусывает собственную руку, чувствуя, как семя толчками выплёскивается, принося волны блаженства. —?И я действительно умираю сейчас… в тебе. Как вышло, что я не смог убить тебя? Как вышло, что позволил тебе первому обладать мною, а сам взял тебя лишь сейчас??Они долго лежат, не выпуская один другого из объятий. А потом Александр слышит возле уха насмешливый голос Пуру.—?Доволен? Отплатил за все мои предыдущие победы?—?Ты в самом деле стал моим роком. Я споткнулся о тебя и пал.—?О, тогда меня и подавно можно считать падшим. Из-за тебя я однажды потерял невесту и самоуважение. С другой стороны, кто может похвастаться официальной женитьбой на царе Персии и Македонии?—?Слава Зевсу, никто, кроме твоей Лачи и моего Гефестиона, правды не знает.—?Мама подозревает, но у неё нет доказательств. И не будет, потому что я хвастаться такими вещами не собираюсь.—?А ведь ты подстроил ту свадьбу! —?вспыхивает Александр, резко выпрямляясь.—?Я?! Лучше вспомни, как в действительности всё было.—?Ведьму в Такшашилу прислал ты!—?А ты мог не использовать магию!Внезапно они оба умолкают, а потом Пуру начинает смеяться. Он хохочет от души, и Александр невольно присоединяется к нему. Гнев его утихает.—?Не забудь утром прочесть мантру смены облика,?— Пуру треплет его по волосам, в который раз удивляясь шелковистости мягких прядей-завитков,?— моя возлюбленная супруга…—?Ещё раз так назовёшь?— убью! —?в Александре снова просыпается ярость.—?Просто напомнил, чтобы не случилось недоразумения. Крайне трудно будет объяснить тем, кто тебя увидит, что ты делал в моей опочивальне в то время, как тебя уже несколько месяцев считают погибшим. Между прочим, Лачи поступила благородно. Несмотря на своё разочарование во мне, сберегла нашу тайну, а ведь, если подумать, она пострадала больше всех.—?Ещё Гефестион и Роксана,?— напомнил Александр.—?Да, и они тоже,?— Пуру помрачнел. —?А всё из-за одного небольшого недоразумения.—?Твоего! —?не преминул напомнить Александр.—?Нет, твоего! —?запальчиво возразил Пуру.—?Ладно, нашего. До сих пор, как вспомню твоё лицо, когда ты, наконец, понял всё… Ворвался ко мне в покои, выгнал всех служанок и, не утруждая себя лишними предисловиями, заявил: ?Слушай, Сикандар, я, конечно, догадывался, что ты без царя в голове, но не до такой же степени! Давай, превращайся обратно!?—?А ты мне в ответ: ?Много же времени тебе потребовалось, чтобы догадаться, кто я. А превратиться обратно не могу, ибо ведьмой заколдован намертво?. А я тебе: ?Ведьму найду, не сомневайся, и заставлю тебя расколдовать. Но правду я не сам понял: настоящая Лачи вернулась?. А ты мне весело так, словно это всё шутки: ?Теперь удара сковородой тебе не миновать. Что же это за любовь такая, если настоящую невесту от чужеземного царя за три месяца отличить на смог?? Эх, Лачи,?— вздохнул Пуру, перебивая самого себя,?— даже не представляю, чего она наплела своим родителям, чтобы они согласились публично подтвердить её вымысел, будто боги даровали им ещё одну взрослую дочь, точную копию первой, взамен погибшего Сумера!—?Однако после этого она заявила, что больше знать нас обоих не желает и спешно выскочила замуж за твоего названного брата.—?Да, так и было,?— печально поник Пуру,?— но её можно понять. Что ей ещё оставалось, если я отказался расстаться с тобой?—?А почему? —?с интересом спросил вдруг Александр. —?Ты мог выгнать меня, заточить в тюрьму или казнить, но не сделал ни того, ни другого, ни третьего. В чём причина?—?Да, много причин было. Во-первых, дхарма…—?Дхарма? С этого момента подробнее.—?Тебе твои учителя что-нибудь рассказывали о нашей культуре?—?Было дело. Аристотель полуистлевшие пергаменты под нос совал, говорил, на них какая-то индийская заумь записана. Кто писал, правда, неизвестно. Просил меня с той индийской мудростью ознакомиться, но мне куда интереснее показался ?Анабасис? Ксенофонта. Те пергаменты я Гефестиону отдал, он на них спать после обеда любил. А потом он их потерял после одной особенно горячей симпосии с моим участием… Ох, и орал Аристотель на нас обоих. Я думал, нам конец пришел. Похоже, мы какой-то очень важный древний текст утратили. Я опасался, что за это учитель нас прибьет. Но нет, обычной поркой отделались. А по поводу тех пергаментов Аристотель долго убивался, волосы на себе рвал… Говорил, что по нашей вине произошла невосполнимая потеря для всего человечества. Нас с Гефестионом пьяницами обозвал, хотя мы в ту ночь и не пили почти, пару амфор опорожнили всего. Жаль его было!—?Вот нерадивые же вы ученики! Как можно было уникальные пергаменты утратить? Может, там, правда, нечто важное было? Так слушай, ибо теперь я поведаю тебе учение о дхарме, ведь тот, кто не знает дхармы, проспал всю жизнь.—?Внимаю, о наставник!Шутливая беседа так захватила их, что они не заметили, как лучи бога Сурьи постепенно окрасили горизонт, призывая всех живых существ начать новый день. И неведомо им было, что в это самое время Гефестион со своей женой Дрипетидой, чудом избежав страшной участи во дворце царицы Олимпии, всё быстрее удаляется от Эгеса.