Часть 4 (1/1)

Скотт старался ничем не выдать своего волнения, но то и дело нервно болтал руками, не зная куда их приткнуть. Стражники уже сняли с них цепи, и теперь они дожидались оглашения ?пар?. Самое неприятное ожидание за все Игры. Даже неприятнее ожидания боя. Там хотя бы ты знаешь, на что способен противник. А здесь мучаешься неизвестностью: кто сегодня попытается убить тебя или у кого ты отнимешь жизнь.Дерек вновь поморщился, и Скотт уже не смог его проигнорировать.- Кардиф говорил, что мазь должна помочь, – обеспокоенно пробормотал он, рассматривая спину Дерека. Исполосованная плетью спина выглядела чуть лучше, чем вчера. После наказания Кардиф велел лучшим лекарям подлатать своего Андабата, и, благодаря чудесам медицины, теперь рубцы на спине Дерека больше не кровоточили и не расходились при каждом шаге.Андабат становится еще более угрюмым, чем обычно, когда давит из себя:- Она помогла.- Тогда почему у тебя такое лицо, будто все зубы разом заболели?Дерек не ответил, все также продолжая вглядываться в дальний угол темницы. Скотт проследил за его взглядом и недовольно фыркнул. Там, развалившись на единственной лавке, сидел Айзек и скалился своими большими лошадиными зубами.- Поглядите-ка! – протянул помпейский Андабат, поймав их взгляды. – Наши римские сучки боятся?Дерек задышал тяжелее, Эннис тяжело хрустнул пальцами, а Скотт уже было открыл рот, чтобы рассказать кудрявому красавчику правду-матку, как стражники вытянулись в струнку и хлопнули себя по орлу на груди. В темницу спустился Кардиф.- Друзья мои, – рабовладелец тошнотворно улыбнулся, – вот и настал тот знаменательный день, которого вы все так ждали… Скотт взглянул на совершенно спокойного Дерека. Вот уж кто действительно долго ждал. - Вы тренировались много лет и победили множество Гладиаторов, чтобы занять свое место в почетной пятерке, – между тем продолжал Кардиф, оглядывая помалкивающих воинов. Скотт в который раз поразился тому, как сильно может напугать ничтожный человечишка, не отличающийся ни физической силой, ни особым умом. Лишь деньгами. Да. Деньги пугали и восхищали. Деньги заставляли самых сильных Гладиаторов Римской Империи помалкивать, словно испуганные мышки. Деньги и власть.Кардиф наслаждался пафосностью своей речи. Он умело состроил серьезное выражение лица, но не смог скрыть огоньков азарта в водянистых глазках.- В этот раз все будет по-другому. Теперь, чтобы победить, вы должны убить своего соперника. Если бы Скотт не стоял позади Дерека, он бы и не заметил, как напряглась его спина и заиграли на ней мускулы. Кардиф, быть может, не заметил этого, но всеобщее настроение определенно почувствовал. Поэтому голос его на минуту стал более искренним.- Один из вас через три дня станет свободным. И что бы вас ни связывало, вы должны помнить, что только чужая смерть сохранит вам жизнь. Гладиаторы ответили ему мертвой тишиной. А один из стражников деловито кашлянул. Кардиф тут же опомнился и развернул свиток, который держал в руках.- Эти Игры пройдут также, как и предыдущие. Сегодня до самого заката вы будете биться в своей паре. Завтра – с оставшимися в живых. На третий день останется только двое. К рассвету четвертого дня он пойдет своей дорогой, как абсолютно свободный человек. А теперь, – рабовладелец прокашлялся и прищурился, вглядываясь в завитки на бумаге, – ваши пары. По традиции игры открывает Андабат принимающего города. – Айзек самодовольно усмехнулся и поднялся с лавки, одергивая на себе кожаную экипировку. – Против него будет стоять мавр.Скотт с какой-то долей облегчения выдохнул и с сожалением посмотрел на Бойда. Бедняга едва оклемался от морской болезни, а теперь его посылают на смерть. Ведь совершенно очевидно, что Андабат убьет темнокожего раба, достаточно увидеть его плотоядную улыбку.- Нам нужен будет разогрев молодежи. Они неопытны и еще не показали себя. Афинянин будет с Джексоном.Юноша, чуть старше самого Скотта, вскинул голову и впился в него взглядом. Скотт рассматривал своего смазливого противника с толикой жалости. Такой кукле бы в публичные дома продаться и горя не знать. Так нет же, нужно было идти в Гладиаторство, чтобы погибнуть от его руки.- Один из близнецов, Эйдан, будет драться с Эннисом. У меня на вас имеется крупная ставка.Близнецы переглянулись, и у Скотта чуть дернулось беспокойно сердце. Он ничего не смог прочесть на каменных лицах братьев, но те будто говорили беззвучно, понимаемые только друг другом. Один из этих щуплых парней сейчас должен отдаться в руки огромного агрессивного римлянина. - Я слышал, что близнецов разъединять нельзя, они друг без друга страдают, – как-то нехорошо усмехнулся Кардиф, оглядывая братьев. – Итан сразится с моим Гладиатором Дэнни.Дерек тихо усмехнулся. Скотт мгновенно понял причину его веселья. Скромно стоящий у стены молодой человек станет его противником. Его смертью Дерек закроет первый день Игр.Кардиф произнес последние имена – Дерека и некого Пэрриша – и, скатав свиток, поспешно удалился. Стражники принялись подталкивать Гладиаторов к их коридорам. Скотт в растерянности искал взглядом Дерека, пока один из охранников выталкивал его прочь из темницы. Его уже было подвели к коридору, как Андабат возник перед ним, словно из ниоткуда. - Последний совет? – Скотт даже не заметил, как у него пересохли губы.Дерек ухмыльнулся и потрепал его по волосам.- Останься в живых.* * *Стайлз грызет ноготь на большом пальце с таким усердием, будто собирается съесть свой палец. С каждым объявлением нового боя он дергается на своем месте и переваливается через балкон, чтобы увидеть не его ли Андабата ведут на Арену. И каждый раз это не он.День клонится к закату, и Стайлз знает, что скоро настанет черед пятой пары. И вот тогда уже он точно не сможет усидеть на месте.- Не нервничай так сильно, – в который раз за день шепчет ему Лидия, и Стайлз переводит подергивающийся взгляд на сестру. От вынужденного сидения на жаре она заметно побледнела, а клубничные волосы ее повлажнели и выбились из прически. Наблюдение за чужой кровавой смертью вперемешку с поеданием винограда – обязательного атрибута праздника – заставило ее зеленоватые глаза египетской кошки заблестеть болезненным огоньком. И все же она беспокоилась о нем.- Это так очевидно? – он попытался усмехнуться, но лицо его стянуло гримасой.- Стайлз, он Андабат. Не думаю, что он погибнет в первый же день Игр.- То есть ты делаешь предположение, что он все-таки умрет? – юный сын наместника вновь принялся обкусывать губы, на которых уже почти не осталось корочки. – У меня чувство, что его поставили в самый конец только для того, чтобы помучить меня.Лидия склонилась к нему и понизила голос:- Лучше бы это было не так. Потому что если кто-то прознает, что ты неровно дышишь к…- Я не дышу неровно! Просто мне… И вдруг раздался столь оглушительный рев толпы, что Стайлз даже забыл об окончании фразы. Невольный взгляд на поле оповестил его, что второй близнец остался жив. Хотя почему второй близнец? Протрубил гонг, и Стайлз с горечью посмотрел вслед парню, который час назад перестал быть чьим-либо братом.- Вот это бой, – расхохотался Сенатор, глядя, как худощавого молодого перса с копьем в груди утаскивают с Арены. – Но дальше будет лучше! Через час выступление римского Андабата.- Наш Андабат тоже выступил весьма неплохо, – попытался вступиться за Помпеи Джон Стилински, припоминая, как Айзек вогнал меч мавру под ребра и свернул ему шею.Сенатор усмехнулся и принял из рук Эллисон виноградную веточку.- Ваш Андабат не сравнится с Дереком. Я уже видел его в бою не единожды. Это станет настоящей усладой для вас. Дерек кровожаден, – Стайлз вздрогнул и перевел взгляд с Арены на Сенатора. Тот улыбался так, что кровь стыла в жилах. – Он наслаждается убийством, медленным и беспощадным. Настоящий римлянин.- Дерек не римлянин.Все находящиеся в ложе смотрят на Стайлза с удивлением. Лидия в ужасе прикусывает губу, поднос в руках Эллисон пошатывается. - Это он вам так сказал? – прищуривается Питер Хейл и окидывает его изучающим взглядом.Стайлз бледнеет, но с вызовом отвечает:- Он не такой, как вы.Сенатор смеется и прикрывает лицо ладонью. Семья наместника не знает, как реагировать на его смех – смеяться вместе с ним или оскорбиться – поэтому просто смотрит на него с недоумением.- Я знаю Дерека с самого его рождения, – говорит спустя нескольких минут продолжительного смеха Сенатор. – Поверьте, он истинный римлянин. - Откуда же вы знаете раба, Сенатор? – перебивает его Лидия. Питер бросает на нее недовольный взгляд, но тут же вновь сладкая улыбка возвращается к его губам.- Разве он похож на послушного раба, моя дорогая? Дерек не родился рабом, не рос им. Он привык быть свободным человеком, а потому так яростно сражается за независимость. Я удивился, когда ночью он сбежал. Ему остались всего одни Игры, и, готов поспорить, он бы их выиграл, – он переводит взгляд серебристо-голубых глаз на Стайлза и лицо его становится странно жестоким. – Но вдруг в ваших покоях храбрый Андабат решил, что лучше ему сбежать с вами на плечах, а не убить пару человек и получить свою долгожданную свободу. Почему так произошло?Стайлз мужественно выдержал его тяжелый взгляд и вздернул подбородок.- Не могу знать, что происходит в голове у раба.Уголок рта Сенатора нервно дернулся, чуть оскаливая зубы, как дикое животное, и в разговор немедленно вступила Клаудиа Стилински. Эта худая женщина в простеньком темно-синем платье с единственным украшением в виде серег из лазурита полностью привлекла к себе внимание высокопоставленного чиновника. - А откуда вам, Сенатор, известны такие подробности из жизни простого раба? – спросила она тихо, глядя на него мудрыми карими глазами. Спесь схлынула с Сенатора так же быстро, как появилась. Внезапно из похотливого, невесть что о себе возомнившего он стал обходительным представителем императора.- Я уже сказал вам, что он не всегда был рабом. Его, как и многих ребят его возраста, продали. К счастью или нет, но Дереку повезло больше других детей. Ему не пришлось познать все унижения, что переносит бывший свободный человек от новых хозяев. Его сразу продали в школу Гладиаторов. И его продал я.Вдруг раздался оглушающий рев толпы, и на Арену вывели двух последних Гладиаторов. Стайлз поднимается со своего кресла и подходит к краю балкона. И сердце у него проваливается куда-то в район пяток. Дерек выглядит устрашающе в своей кожаной экипировке, но его спокойный как удав соперник – еще страшнее. Под ноги Гладиаторам бросают топоры, мечи и булавы. Кандалы снимают, и охранники бегут к дверям, оставляя противников наедине. Дерек, как и его соперник, Джордан Пэрриш, не шевелятся. В Амфитеатре воцаряется тишина. Медленно, словно пара тигров, не сводя друг с друга глаз, Гладиаторы поднимают оружие с песка. А затем поворачиваются к Сенатору и вскидывают правые руки:- Идущие на смерть приветствуют тебя!В ушах Стайлза звенит от криков приветствующей Гладиаторов толпы. Точно огромное мифическое чудовище, изрыгающее рокот, сотрясающий горы.Гладиаторы бросаются друг на друга так быстро, что Стайлз дергается от неожиданности. Он не слышит собственных мыслей в нарастающем шуме, но ему кажется, что свист мечей разрезает его барабанные перепонки. Дерек атакует яростно, набрасываясь на противника, но по судорожно перекатывающимся мышцам на спине Стайлз видит, что ему больно. Пэрриш тоже замечает слабость противника и экономит силы, не нападая, но уклоняясь. Силы Дерека иссякают довольно скоро, и рукой он орудует уже не так уверенно. Здесь наступает черед Гладиатора Помпей, и он принимается наседать на устающего Дерека.Стон вперемешку с ликованием проносится по трибунам, когда Андабат падает на спину. Стайлз цепляется за поручни балкона, пытаясь удержаться на ногах. Вот сейчас Пэрриш нанесет удар. Лидия встает с лавки и в несколько шагов оказывается рядом с ним. Сестра накрывает его судорожно сжатые пальцы ладонью и сжимает их. В этот же момент Дерек резко кидает себя вперед, и вот уже из спины Джордана Пэрриша выглядывает его окровавленный клинок.Первые несколько секунд толпа не знает, как реагировать, но затем восторженный визг разносится по трибунам. У Стайлза трясутся колени, но подставленное плечо сестры напоминает, что позади сидит Сенатор и, кажется, сейчас внимательно за ним наблюдает. С вежливой улыбкой Стайлз оборачивается к римлянину и показательно хлопает.- Кажется, ваш Андабат сегодня выжил, Сенатор. Возможно, у него есть шанс победить и стать свободным человеком.Питер Хейл расплывается в хищной ухмылке.- Не стоит загадывать наверняка.* * *Дерек чувствовал внутреннюю истому. Удивительно, но впервые в своей жизни он чувствовал томление плоти. За все годы, что его продавали в публичные дома, он еще ни разу не испытывал такое вожделение к кому-то.Глаза юного Стилински поймали его в плен, едва их ввели в залу. Как только цепочку из оставшихся в живых Гладиаторов установили на постаменты, Стайлз оставил свою рыжеволосую сестрицу и устремился через весь зал к ним.- Андабата, – кинул он Кардифу.Айзек в ответ ухмыльнулся и спустился на одну ступень с постамента. Стайлз едва взглянул на него и вновь переключил внимание на рабовладельца.- Не этого.Андабат Помпей растерянно посмотрел на Дерека, и теперь уже пришла очередь последнего ухмыляться.- Но, мой господин, разве это не рискованно? Он уже пытался сбежать от вас…- Это ваше упущение, Кардиф. Если рабу нравится перед каждым боем отведывать плети, то да будет так.Дерек спустился с постамента, но быстро подошедший к ним командующий стражей Сенатора перекрыл ему путь к сыну наместника рукой. Ясные глаза Стилински потемнели.- Вы мой должник, Кардиф.Ему вовсе не улыбалось ссориться с потенциальным клиентом, учитывая, какой властью он обладает в Помпеях, но перечить Сенатору также не входило в его планы. Рабовладелец несмело взглянул на Девкалиона, прося ответить за него. Командующий расплылся в улыбке.- Как пожелаете, господин, – он оборачивается к дверям и манит к себе двух женщин в экипировке. – Но я просто не могу отпустить вас одного, зная, как сильно может быть желание раба добиться свободы. Поэтому, – две молодые женщины останавливаются рядом с Девкалионом и почтительно склоняют головы, – Кали и Дженнифер сопроводят вас к вашим покоям. И останутся там дежурить на всякий случай.Стайлз смотрит на подошедших женщин с недоумением. Он знал, что римляне практиковали использование женских отрядов, забирая девочек из завоеванных диких племен. Но обе воительницы были на удивление красивы лицами и сложением. Совсем не похожи на тех воинов, какими их описывал его учитель. Одна из них, высокая, загорелая, похожа на лисицу, того и гляди оскалит зубы. Другая, бледная брюнетка с надменным выражением лица и синими глазами, на вид была чуть менее агрессивна. В отличие от мужчин сенаторской гвардии, они не носили плащей, но на красной коже их экипировки черными нитями был вышит орел. Их длинные волосы были заплетены в толстые косы, а мечи были приторочены к левым бедрам. К другому бедру прикреплялись свернутые плети. Жрицы Венеры выглядели куда как более устрашающе, чем остальная охрана Сенатора.Удостоверившись, что необходимые меры предприняты, Девкалион отпускает Дерека и позволяет ему последовать за Стайлзом к его покоям. У выхода из залы юноша ловит испуганный взгляд сестры и едва заметно качает головой, приказывая ей ничего не предпринимать. Его служанка Эрика пытается присоединиться к шествию, но Стайлз быстро освобождает ее от обязанностей на эту ночь, и девушка остается в зале, растерянно глядя вслед хозяину.?Амазонки? молчат вплоть до его покоев. Только когда Стайлз самостоятельно открывает двери и пропускает Дерека вперед, они решаются заговорить:- Мы не пойдем вместе с вами, господин, – говорит низким грудным голосом Кали, глядя как Дерек проходит в покои, словно к себе домой. – Содом – грех, и мы не станем наблюдать за вашим грехопадением.Стайлз сжимает зубы, чтобы не сказать ничего, что может разозлить воительниц. Вместо этого он позволяет Дженнифер говорить:- Мы встанем возле вашей двери, господин, и заберем Андабата, когда вы закончите.- Как вы узнаете, что мы закончили?Женщины растерянно переглядываются, и Стайлз довольно ухмыляется.- Зайдете за ним утром. Дженнифер кладет руку на эфес меча.- Если что-то пойдет не так, кричите. Мы войдем к вам…- Поверьте, если я буду кричать, вам совсем не следует заходить, – Стайлз буквально спиной почувствовал, как в ответ на перекошенные лица воительниц Дерек ухмыляется. – Доброй ночи.Он закрыл за собой двери и запер на засов. Затем юноша стремительно пересек покои и распахнул балкон настежь. Теплый воздух, насыщенный ароматом магнолии, ворвался в комнату, и газовый балдахин на кровати всколыхнулся. Стайлз перегнулся через перила балкона и посмотрел вниз, оценивая высоту. - Если связать простыни, можно докинуть их до магнолии, - тараторил он, примериваясь к расстоянию до дерева. - По стволу ты уже сможешь спуститься в сад. Эрика будет ждать тебя у ворот, я уже предупредил ее. Спрячешься у нее дома, а завтра утром выедешь за пределы Помпей.- Я никуда не пойду, - послышался голос Дерека за его спиной. Стайлз прекратил мысленные попытки отсчитать, сколько метров простыней у него имеется, и обернулся к Гладиатору. Тот стоял в паре шагов от него и едва заметно улыбался.- Что? - глупо хлопая глазами переспросил Стайлз.Дерек подошел к краю балкона и окинул сад оценивающим взглядом.- Даже если удастся найти такую длинную простынь, вряд ли мы докинем ее до дерева. И с большей вероятностью я разобьюсь при спуске. Да и на выходе из виллы стоит стража.Стайлз задумчиво пожевал губу и признал верность его слов.- Дай мне минуту, я придумаю что-нибудь другое.- Зачем? - Дерек повернул к нему голову и вопросительно вскинул смоляную бровь. - Чтобы меня вновь поймали и вдарили плетей? Или казнили? Стайлз вздрогнул, представив, как обезумевший от злости и осознания собственной власти Сенатор приказывает отхлестать Дерека. Или обезглавить.Но довольно быстро юноша взял себя в руки. Не время трусить. Он должен спасти Дерека. Он буквально чувствует за него свою ответственность.- В этот раз я с тобой не поеду, они не погонятся...- Стайлз, - оборвал его Гладиатор, разворачиваясь к нему всем корпусом и поднимая руки. Стилински закрыл рот, ошеломленный тем, как прозвучало его имя из уст Дерека. - Через два дня я проснусь свободным человеком. Я выиграю эти Игры. Римское право, меня отпустят.- Но ты же хотел спасти кого-то...Дерек поморщился, словно от зубной боли, и Стайлз замолк, опасаясь, что причинил ему боль.- Хотел, - выдавил из себя он и на пару секунд закрыл глаза. - Но теперь я хочу жить сам. У меня есть причина.Стайлзу искренне хотелось думать, что он - эта причина. Очень хотелось закрыть глаза на всякую логику и решить, что Дерек захочет быть с ним, когда станет свободным человеком. Но спросить он не решился, опасаясь, что ответ его не устроит.Вдруг Дерек почему-то взял его руки в свои и переплел с ним пальцы. Стайлз не помнил, чтобы рабы когда-либо вели себя так с ним. В тот момент он даже не мог вспомнить, что Дерек - раб.- Давай просто сделаем то, для чего ты меня купил, - тихо проговорил он, становясь к нему почти вплотную.Стайлз был высоким парнем для своих восемнадцати лет, но Дерек все равно смотрел на него сверху вниз, буквально нависая. - Я купил тебя для того, чтобы освободить, - перенял тишину его голоса Стайлз, опасаясь разрушить очарование момента.Дерек мягко рассмеялся, продолжая смотреть на него.- Хорошо. Для того, зачем покупают рабов нормальные люди.Стайлз фыркает, точно недовольная лошадка, и Дерек улыбается еще шире. Стайлз смотрит на его губы, а в голове бьется единственная мысль о том, что ни один раб не целовал его сам. Но отчего-то Дерек приближается к его лицу медленно, боясь спугнуть, подстраиваясь.- Я не хочу спать с тобой, потому что ты должен, - прошептал юноша, останавливая Гладиатора в паре миллиметров от своих губ, едва сдерживая порыв закрыть глаза и приподняться на носочки. Дерек не отстраняется, но отодвигается на пару сантиметров, чтобы иметь возможность смотреть ему в глаза.- Ты никогда не брал к себе невольников? - с усмешкой произносит он, непроизвольно облизывая нижнюю губу.- Только тех, кто меня действительно хотел.Дерек смотрит на него долго. На разбросанные по бледной коже родинки, на слишком аккуратный для мужчины носик, темные глаза и до странности привлекательный рот.Он практически уверен, что каждый невольник хотел его больше, чем мог себе позволить.- Я хочу.Стайлзу не приходится долго ждать. Дерек накрывает его рот своими губами по беззвучному приглашению. И моментально чувствует отклик, когда Стайлз отпускает его руки и обнимает руками за шею.Они голодные. Стайлз был с десятками рабов до Дерека, но впервые ему кажется, что он по-настоящему хочет. Хочет крепкое тело Гладиатора ближе, его рот - глубже, его руки - сильнее. В животе у него ноет, а к члену под туникой приливает кровь. Руки Дерека соскальзывают под свободную ткань и требовательно сжимают ягодицы юноши. Стайлз чувствует, как у него по спине градом течет пот, а бедро Дерека прочно врезалось между его расставленных ног.- Я мог бы овладеть тобой и на балконе, - шепчет Андабат, оторвавшись на пару секунд от его губ и уткнувшись ему в щеку влажными губами. Стайлз кожей чувствует его плотоядную ухмылку. - Но, думаю, в кровати тебе понравится больше, неженка.- Да хоть в конюшне, - трясет головой Стайлз, глаза его закрыты.Дерек смеется низким утробным смехом и подхватывает его под бедра, заставляя обнять свою талию ногами. Стайлз искренне возмущен таким поведением, но его темные глаза выжидательно сверкают.- Ну уж нет, Принцесса. Раз уж ты большая шишка, я хочу кровать.- Ну и кто из нас неженка?Уложить Стайлза на лопатки - задача не из легких. Он вертится на простынях, словно уж, соскальзывает, пытается достать всюду, куда его не приглашают. Дерек не успевает удивиться, как оказывается лежащим на спине, придавленный оседлавшим его сыном наместника.- Так мне больше нравится, - усмехается бесененок. Ноги его крепко сжимают бедра Гладиатора, а руки уже резво отстегнули набедренную повязку и отшвырнули ее на пол. Дерек приподнимается, продолжая держать на себе Стайлза, и разрывает на нем тунику. Стайлз обиженно стонет ему в рот, прихватывая зубами его нижнюю губу, но тут же забывает обо всех обидах, когда Дерек вновь ложится на спину, утягивая его за собой.Их первый раз слишком резкий и смазанный. Они пытаются скорее дорваться до тел друг друга, завладеть, оставить как можно больше меток. Ничего общего с первой любовной пыткой, свойственной всем парочкам. Дерек разрабатывает его с помощью масла не больше минуты, так сильно болят у него яйца, так сильно хочется оказаться внутри. Стайлз узкий и горячий, плотно облегает его, принимает. Дерек старается войти как можно глубже и сильнее. Да так сильно, что Стайлз задыхается и пытается уйти от напора. Дерек держит его за бедра крепко, не отпускает, не слышит мольбы. Выходит, оставляя внутри лишь головку, и вновь толкается глубоко и до предела. Стайлз мечется под ним, задыхается от невидимой тяжести в груди. Боль, смешанная с удовольствием, гонит кровь по венам. Он уверен, что выглядит не ахти как привлекательно с покрасневшим от напряжения лицом и выступившими в уголках глаз слезами, но Дерек не отводит от него взгляда, наращивая темп.Дерек проезжается головкой по внутренней точке удовольствия юноши, яйца со смачными шлепками ударяются о его ягодицы. Дерек пытается наклониться, чтобы поцеловать, но вместо этого лишь ускоряет движения бедрами, оставляя ранее истерзанный рот в покое. Стайлз цепляется за его плечи, подмахивает, пытается целовать, но получаются лишь чувствительные укусы. Он просовывает руку между их скользкими от пота телами и принимается надрачивать себе, стараясь поймать темп.Они могли бы подождать, растянуть и насладиться, но слишком долго хотелось достичь разрядки. Дерек целует грязно, с языком и слюной, они дышат друг в друга, теряясь в разнобойных ритмах. У Стайлза в висках стучит от напряжения, и все равно он не может оторвать взгляда от зеленых глаз, в которых он тонет.Дерек изливается внутрь него, не переставая двигаться. Юноша чувствует, как чужое горячее семя вытекает из него и стекает по ногам, и от осознания, что Дерек первый мужчина, которому он разрешил кончить в себя, у Стайлза болезненно поджимаются яйца. Рука Дерека накрывает его кулак и двигается вместе с ним. Не проходит и десяти секунд, как Стайлз уже разбрызгивает семя по своему животу.Дерек отирает живот Стайлза и его расставленные ноги смятой простыней, сбрасывает ее на пол, а затем ложится на спину рядом. Юноша слепо смотрит в потолок, пытаясь восстановить дыхание, когда Дерек берет его мокрую ладонь в свою и переплетает с ним пальцы. Стайлз поворачивает голову в его сторону и пьяно улыбается.- Это все, на что ты способен, Андабат?Дерек действительно воспринимает этот вопрос как вызов.