Тайна персикового дерева (1/1)

Персиковое дерево застыло на дворцовой площади словно часовой, стерегущий печальные развалины. Нуцалу почудилось, что качнулись, угрожая, воздетые ввысь узловатые ветви. Он замер, припав на задние лапы, навострил уши и предупреждающе заворчал на неведомого врага. Желание осмотреть дворец всё-таки возобладало в нём над опаской. Стараясь не показывать нерешительности, волк прошмыгнул мимо персика и ступил под древние своды. Судя по всему, он первым за много лет нарушил окутавший это место покой. Даже совы не гнездились здесь; даже пауки, извечные обитатели покинутых домов, не сплели паутину в углах.Некогда двухэтажное здание с плоской кровлей просело и обрушилось. Особенно пострадала северная часть, где когда-то владелец принимал высоких гостей и вершил суд над неугодными. В южной части, где прежде проживали хозяева и слуги, кое-где сохранились росписи на стенах и остатки витражных стёкол в окнах-шебеке. Вся обстановка обветшала и рассыпалась. Дворец был заброшен, проклят. Один ветер гулял по обезлюдевшим комнатам. Очарованный Нуцал шёл, цокая когтями по каменным плитам пола. Он силился представить, как выглядел дворец во времена могущественного господина, но прошлое надёжно хранило от него свои тайны. Всё же волк чувствовал себя здесь легко и спокойно, хотя обычно, как и всякий дикий зверь, не выносил пребывания под крышей человеческого жилья. Нечто подобное испытывает человек, после долгой разлуки вернувшийся в родные места.—?Я всё разузнал, повелитель!—?А!Волк подскочил от неожиданности, напуганный прозвучавшим в полном безмолвии скрипучим голосом, сопровождённым хлопаньем крыльев. Старый сплетник Хар-Кар сидел в оконном проёме, по-видимому, довольный произведённым эффектом. Во время экскурсии господина он не тратил времени даром. Ворон успел перемолвиться с собратьями и спешил поделиться добытыми сведениями.—?Что ты разузнал, несносный болтун? —?спросил Нуцал, скорчив недовольную гримасу, чтобы скрыть за ней стыд.—?Этот Хабибулла и впрямь один и тот же, и, значит, туго нам придётся,?— каркнул ворон, привычный к грубости хозяев и не обращавший на неё внимания. Ему главное?— подсмотреть, донести, поссорить, поселить в душе тревогу. А думать?— пусть думают о нём что хотят.—?Что ты мелешь? —?усмехнулся самонадеянный волк. —?Неужели не справимся мы с одним стариком?—?Хабибулла приходится сыном Сабуру, научившему людей сажать деревья в горах, и унаследовал от него Книгу Мудрости, которую тот получил от своего отца, Дауда, мудрейшего из мудрых. Эта книга по сей день хранится у Хабибуллы. Ушёл он из аула искать какую-то правду, а теперь в недобрый час явился в нашу долину. Пррравду! —?повторил Хар-Кар, раскинув крылья и широко разинув клюв.—?Врёшь! —?зарычал Нуцал. —?Клянусь своей шкурой вместе с хвостом, ты врёшь! Тот Хабибулла давным-давно умер! Разве может человек жить так долго?—?Но мы ведь живём бессчётное число лет,?— парировал Хар-Кар. —?И кто тогда разрушил дворец, если не могучий дух, подвластный Хабибулле?—?Землетрясение! Пожар! Что угодно! —?не сдавался Нуцал. Уж очень не хотелось ему принимать нелицеприятную правду. Всё было понятно и просто до встречи с таинственным стариком. А теперь он сам не знал, кто он?— зверь или человек, не знал также, какой облик ему роднее. Выходит, были у него когда-то дом и семья? Хабибулла всё отнял у него и норовит отнять снова. —?Всё выдумки, Хар-Кар! Я не тот Нуцал! Я ничего не знаю! О, зачем я пришёл сюда, несчастный? —?в смятении проскулил он совсем по-собачьи. —?Уйдём отсюда, Хар-Кар. Мне жутко здесь.Руины и впрямь потеряли недавнее очарование. Нуцалу захотелось обратно, домой, в милую славную долину. Он выскользнул на площадь. Покинуть дворец, однако, никак нельзя было, не миновав всё того же персикового дерева. Волк, косясь с опаской, поскольку дерево не внушало ему доверия, приготовился обогнуть опасное место. И в тот самый миг, когда Нуцал поравнялся с ним, в полной тишине раздался горестный вздох. Волк торопливо огляделся. Никого. Вздох повторился, теперь уже явственней. Нуцалу почудилось, будто стенание исходит от дерева. Однако ни на ветвях, ни на стволе, ни внизу, у корней, не нашлось никого, кто мог бы издавать звуки. Старое мёртвое дерево, да пеньки, оставшиеся от его собратьев. Хар-Кар уже опередил повелителя и возвращался в долину. Фыркнул Нуцал и занёс лапу, чтобы идти прочь, когда скрипучий голос пригвоздил его к месту.—?Урок тебе не пошёл впрок, разбойник? Всё так же притесняешь слабых?Шерсть вздыбилась на затылке Нуцала, жёлтые глаза расширились до пределов, разрешённых природой, хвост сам собою поджался под брюхо. Он ясно видел теперь, как при полном безветрии качаются из стороны в сторону голые корявые ветви. Мёртвое ожило и потрясало кулаками-сучьями, исторгая из недр своих, из истлевшей сердцевины обличающий голос.—?Да, Нуцал, это я с тобой говорю, дерево, выросшее из косточки, которую ты выплюнул к ногам бедняка.Нуцалу рявкнуть бы по-свойски, по-нуцальи, тем свирепым рёвом, от которого душа у иных бедолаг уходила в пятки. Но впервые с ним разговаривало неодушевлённое создание, к которому не знаешь, как и подступиться. И не решился он зарычать, а сел на хвост и с уважительными интонациями обратился к старому персику:—?Ты что-то путаешь, почтеннейший! Я впервые здесь и тебя вижу в первый раз.Ветви затряслись не то от смеха, не то от гнева.—?Я хоть и стар, но покуда не выжил из ума. Разве не в поисках прошлого ты явился сюда? Так знай, Нуцал, однажды твои злодеяния превысили все допустимые меры. Не повторяй прежних ошибок.—?Что ты меня пугаешь, почтеннейший? Я так живу, как подобает всякому волку, и знать не знаю, в чём ты меня обвиняешь.Старое дерево, казалось, не слушало его оправданий. Раскачиваясь монотонно, как маятник, продолжало оно говорить.—?До того погряз он в злобе и жадности, что утратил человеческий облик. Такая же судьба постигла его приспешников. И обречены они скитаться в облике зверином, и дан им долгий срок на раскаяние, да только не торопятся они искупать свои злодеяния, а приумножают их.Нуцал понял, что персик имеет в виду бывшего владельца дворца, его нукеров и атамана Харахура.—?Так это ты, почтеннейший, заколдовал их? Меня?—?Волею моего господина я лишь превратил их в тех, на кого они походили больше всего.—?Станут ли они снова людьми, о мудрейшее из деревьев? —?допытывался Нуцал. Он, не решаясь приблизиться, вытянул шею, сделал уши домиком, чтобы не пропустить ни единого слова.—?Может ли стать человеком тот, в чьей груди бьётся сердце зверя? Ты и сейчас помышляешь о зле. Всё не даёт тебе покою Хабибулла. Ты способен только убивать и грабить. А Хабибулла, вырастивший меня и моих собратьев, необыкновенный человек и дано ему многое. Ему дарованы в награду многие годы и живёт он не для себя. Он дарит счастье людям и пробуждает в их сердцах добро.—?Счастье?! —?взвыл Нуцал. —?Страх, зло и разрушение принёс он мне, а не счастье!—?Зло ты сам себе причинил. Помни мои слова, крепко помни.Дерево умолкло. Видимо, утомилось, за долгие годы молчания отвыкнув от столь долгих речей. Ветви застыли неподвижно. Волк некоторое время не сводил с них глаз, ожидая подвоха. Старый персик не подавал признаков жизни. Обозлённый Нуцал пустился в обратный путь, к оставленной без присмотра долине. Дурное предчувствие, терзавшее его всю дорогу, оправдалось, стоило серому властелину ступить в исконные владения. Навстречу ему тут же выбежали шакалы Ох и Ах и пали ниц. Хвосты их мелко тряслись.—?Беда, повелитель! —?визжал Ох.—?Горе нам! —?вторил ему Ах.—?Что ещё у вас стряслось? —?вопросил Нуцал, свысока глядя на лебезивших у его ног приспешников. Он догадывался, что произошло за время его отсутствия.—?Старый Хабибулла, повелитель! —?заныли шакалы оба сразу, подтверждая опасения Нуцала. —?Он ослушался тебя и продолжает сажать деревья. Беда, беда, мудрейший повелитель! Что станется с нашей уютной долиной?!Стенания прихвостней надрывали и без того неспокойную душу. Волк тяжёлой лапой поочерёдно отвесил им по тумаку. Ах и Ох, потирая ушибленные места, попятились от него в заросли, опасаясь ещё больше прогневать господина. Оставшись в одиночестве, волк вздёрнул к небу морду. Небо расплескалось над долиной?— ясное, синее, равнодушное к чужим переживаниям. И всё же Нуцал пожаловался ему, потому что некому больше волку жаловаться. Из могучей глотки его вырвался яростный вопль.—?Р-рано празднуешь победу, Хабибулла! Я не отдам тебе долину! Я объявляю тебе войну-у! Оу-оу-ууу! —?сорвался он на вой.Люди в ауле слышали эти угрозы, но не испугались, как случалось прежде. Они прекрасно понимали: Нуцал здесь больше не властелин. Вышло его время и воет он от бессилия.