Не лови прошлое за хвост (1/1)

Растревоженный Нуцал улёгся в траве на берегу Варачана, вытянул передние лапы и положил на них морду. Весело журчала вода, навевая приятную прохладу, но успокоения не приносила. Слова старого Хабибуллы не шли из волчьей головы.—?Какой Нуцал хотел сжечь персиковое дерево? Он ненавидел деревья так же, как и я? Что с ним стало?Он вскочил вдруг, выпучив глаза, словно его ужалила пчела. Внезапно возникшая мысль поразила его до глубины души. Где и как он сам жил до того, как пришёл в долину? Много лет, а, вернее сказать, никогда Нуцал не задавался подобными вопросами и с ужасом понял, что не помнит даже, где родился, не говоря об отце и матери. Как Нуцал ни напрягал память, прошлое не отвечало. Воспоминания начинались с дикого ужаса, гнавшего волка по горам. Никто его не преследовал, кроме эха, однако Нуцал мчался, как ветер, по ущелью Ая-Махи, пока не рухнул, совсем выбившись из сил. Некоторое время он валялся на боку, торопливо дыша, то вываливая, то втягивая язык. Отдышавшись, волк поднялся и тихонько пошёл, не оглядываясь назад. Ущелье вывело его в раскинувшуюся в кольце гор долину. Нуцал осмотрелся, отдохнул, вволю напился воды из стремительного Варачана, подкрепился, да так тут и остался. Всё, что происходило с ним до той безумной гонки, было начисто вымарано из памяти. Нуцал потряс головой, однако назойливая мысль не уходила. От кого он бежал? Где его родина? Озадаченный, он отправился искать Харахура.Кабан лакомился дождевыми червями, вспахивая землю копытами и помогая себе раздвоенным рылом, похожим на дуло винтовки. Пожирание добычи сопровождалось довольным чавканьем.—?Нашёл, чем заняться,?— сердито проворчал Нуцал, не оценив вкусовых пристрастий подчинённого. —?Пошёл бы лучше да подрыл корни у саженцев, что воткнул в нашей долине проклятый Хабибулла.—?Он осмелился, повелитель? —?удивлённо захрюкал Харахур. Подслеповатые глаза его налились кровью.—?Погоди,?— махнул лапой Нуцал,?— набедокурить ты всегда успеешь. Скажи мне лучше, помнишь ты, где мы жили раньше?Вопрос, как выяснилось, был излишним, поскольку кабан знал ещё меньше волка.—?Как, повелитель? —?изумился он. —?Разве мы родились не здесь?—?Об атамане Харахуре, чьё имя ты носишь, и его головорезах шла молва от берега Каспия до самого Копетдага,?— задумчиво продолжал Нуцал. —?А потом он пропал и о нём перестали говорить. Куда он исчез?—?Охота тебе ворошить такую древность, повелитель? Может, ушёл со своими людьми в Персию, может, сложил голову в какой-нибудь стычке. Сколько лет минуло! Сколько воды утекло с тех пор! И не такие молодцы исчезали без следа.—?Значит, и ты не помнишь… —?подытожил волк.—?Да что тут помнить, мудрый повелитель? Долина наш дом испокон века, а до былого мне дела нет.Так и не добившись толку, волк решил обратиться к Хар-Кару. Ворон повсюду летал, совал везде длинный клюв, собирал сплетни, болтал с другими птицами. Кто же ещё знает всё о былом и настоящем, если не он? Хар-Кар чистил клюв о камень: чирк! —?вправо, чирк! —?влево. Будто саблю точил.—?Ищешь персиковое дерево, о повелитель? —?закаркал догадливый ворон, внимательно выслушав Нуцала. —?Я знаю эту историю, я жил когда-то в тех краях. Хочешь, чтобы я проводил тебя?—?Веди меня! —?коротко приказал волк.Очень уж не хотелось Хар-Кару перетруждать крылья и тащиться в этакую даль, но приказ господина?— закон. Полетел он через долину, через ущелье в глубину Сирагинских гор, в давно покинутые им места, а тень скользила за ним внизу. Долго бежал Нуцал за вороном и тенью ворона по ущельям, дорогам и горным тропам, мимо незнакомых аулов, и казалось ему, что не будет конца путешествию. Так далеко он никогда не уходил от дома. Наконец ворон привёл его к богатому аулу. Поводя боками, озирался запыхавшийся Нуцал. Сердце его отчего-то тревожно сжалось.—?Взгляни туда, повелитель! —?прокаркал ворон.Нуцал посмотрел, куда указывал ему Хар-Кар, и увидел развалины некогда роскошного дворца. Жутко чернели глазницы окон, осыпались стены, возведённые когда-то не иначе, как на века. Нет, не люди вынимали из них камни для собственных нужд. Годы и ветра вершили над ними разрушительную работу. Картина унылого запустения заворожила волка. Он всё смотрел и смотрел, прижав уши?— до того завладел им мрачный восторг.—?Чей это дворец, Хар-Кар?Ворон как-то странно взглянул на него, но больше ничем не выразил удивления.—?Много лет тому назад жил здесь могущественный человек со своей семьёй и слугами. Звали его Нуцал. Его власть простиралась над всеми Сирагинскими горами. Все горцы ходили у него в кабале. Сам атаман Харахур почтительно склонял перед ним голову. Он обладал несметными богатствами, повелитель! —?в хриплом голосе ворона звучало неподдельное восхищение. —?Сундуки, доверху наполненные золотыми туманами, а всяких прочих драгоценностей столько, что они перегородили бы горный поток, если их высыпать в ущелье. Если овец его, бывало, начинали считать с рассветом, то к закату едва успевали закончить. Ел он на золоте да серебре, спал на пуховых перинах. Вот каков был Нуцал, о котором ты спрашивал! Я служил ему.—?Славное то было время, Хар-Кар?—?Ещё бы не славное! Был в ауле порядок, не то, что теперь, когда всякий кричит, что ему вздумается. А решился бы кто хоть слово вымолвить против Нуцала или не покориться его воле! Но однажды джигит Хабибулла посмел посадить три персиковых дерева перед своей саклей. Довелось мне попробовать один плод и, клянусь своими перьями, никогда не едал я ничего вкуснее. Сам посуди, повелитель, пристало ли голодранцу обладать сокровищами, достойными вельможи?—?Не пристало… —?тихо заурчал волк. Дрожь прошла по его телу от загривка до кончика хвоста. Он обратил внимание, что аул утопает в зелени, а возле дворца не росло ни травинки. Одно сухое от старости персиковое дерево вздымало к небу голые ветви. —?Какая кара постигла мерзавца, посмевшего утаить добро от господина?—?Его швырнули в каменный мешок по приказу Нуцала, а деревья выкопали и пересадили перед дворцом. То, что ты видишь, повелитель, одно из тех трёх. Да только вот беда: прежде ветви их сгибались под тяжестью персиков, а на новом месте взяли да перестали плодоносить. Видно, колдун Хабибулла наложил на них заклятие. Разгневанный Нуцал повелел Харахуру сжечь негодяя вместе с деревьями.—?О! Вот ты и подобрался к самой интересной части рассказа! И что потом? Говори скорее!Но ворон, до того с удовольствием болтавший, отчего-то не спешил с ответом. Он снова, наклонив голову, бросил на Нуцала прежний странный взгляд. Но, видимо, возможный гнев волка пугал его сильнее событий прошлого. Хар-Кар закашлялся, прочищая горло, и продолжал.—?Всякое говорят, повелитель. Я-то сам в тот день летал в соседний аул и не знаю, как обстояло дело. Хабибулла вернулся домой невредим. А Нуцал и его нукеры исчезли без следа. Не то разбежались, не то…Он вновь умолк. Нуцал приплясывал от злости и кусал себе губы.—?Не то что? Говори уже, вредная птица! Или мне выщипать у тебя перья из хвоста?Он и в самом деле, разинув пасть, нацелился на воронов хвост. Угроза подействовала и заветный рассказ, находивший отклик в волчьей душе, полился дальше.—?Говорят, волшебный дух, заключённый в персиковом дереве, превратил их… Чего не выдумают глупые сплетники, повелитель! Превратил их в животных. Дворец с тех пор забросили. Сам Хабибулла держал язык за зубами, а вскоре собрал пожитки и ушёл со всей семьёй из аула. А почин его не пропал. Люди сами стали решать, как им жить, да насадили повсюду деревьев. И не стало порядка. Я и улетел оттуда подобру-поздорову.—?Скажи, Хар-Кар, не тот ли это Хабибулла, что вздумал разбить сад в нашей долине?Ворон покачал головой и взмахнул крыльями.—?Как знать, повелитель? Тот, которого я помню, был молод и не носил бороды, а тот, что хозяйничает ныне в долине, седой как лунь.Глубоко вздохнув, Нуцал поплёлся к руинам дворца. Словно магнитом тянуло его туда, куда много лет не осмеливалось ступить ни одно живое существо. Ворон взгромоздился на ближайшую ветку ореха и остался ждать там.