Часть 2 (1/1)

Я смотрел вслед Верити, пока не потерял его из виду среди деревьев, пытаясь собраться с мыслями и принять происходящее.Возможно, на самом деле сейчас я продолжаю умирать в Каменоломне и меня посетило спасительное безумие, последний предсмертный сон, в котором уставшее сознание создает эту иллюзию взамен слишком болезненной реальности. Если и так, комар, долго зудевший над ухом, в конце концов вполне правдоподобно укусил меня в шею. Острый камешек, на котором я, как оказалось, сидел, впивался в кожу не менее убедительно.Я осторожно встал и поковылял к дому. Силы возвращались ко мне, но я по-прежнему двигался неуверенно, как путающийся в собственных ногах новорожденный жеребенок. Я опустился на тропинку возле лежащего Шута?— и едва узнал его. Дело было даже не в полном отсутствии шрамов, оставленных его мучителями, и не в исчезновении чешуек от драконьей крови, которые обычно он ловко скрывал с помощью грима.Во сне он дышал глубоко и ровно, его лицо было совершенно безмятежным, а поза?— расслабленной. В уголках рта пряталась легкая улыбка, черты лица смягчились. Похоже, впервые за очень долгое время его не мучили тревожные сны.Шута нужно было перенести в дом?— даже летом он мерз, если приходилось спать на земле без одеял. Я толкнул приоткрытую дверь.Первая комната выглядела так, будто аккуратные и заботливые хозяева только что ненадолго покинули ее. Возле двери и на столе горели масляные лампы в форме незнакомых мне соцветий. В очаге тлели угли, бросая мягкие рыжие отблески на деревянный пол и шерстяной ковер с тонким потускневшим узором. На широких лавках возле стола лежали белые овечьи шкуры, на спинки двух плетеных кресел небрежно наброшены лоскутные покрывала. В доме пахло сушеными травами и почему-то бумажной пылью.Не задерживаясь, я прошел в спальню, открыл чуть покосившиеся ставни, чтобы впустить свежий воздух, потом вернулся за Шутом и перенес его на кровать. Он и не подумал просыпаться?— лишь вздохнул и привычно свернулся клубком под одеялом.Первым делом мне нужно было утолить голод?— он достиг такой силы, что я уже не мог думать ни о чем другом. Верити упомянул, что здесь должно быть все необходимое для каждого, кто сюда попал, и я очень надеялся, что это окажется правдой.Выйдя из дома, я направился к реке, попутно сорвав пару мелких яблок и поедая их на ходу. На берегу несколько длинноногих речных птиц, услышав мои торопливые шаги, с шумом поднялись из зарослей и полетели вдоль реки вверх по течению. Я недовольно поморщился: если бы я был осторожнее, то успел бы заметить их раньше и поймать хотя бы одну. В изгибе русла поток подмыл берег и образовал тихую мелкую заводь. Под прозрачной водой медленно колыхались буро-зеленые плети водорослей, среди них были видны спины крупных рыб, чем-то кормившихся на дне.Я схватил первую и едва устоял перед искушением съесть ее сырой. Наловив несколько, я выпотрошил и почистил их, собрал корневища и молодые побеги речного рогоза. В саду возле дома нашлись пряные травы, и я приготовил сытную похлебку, подвесив котелок над очагом.После обильной еды начала наваливаться дремота, но я знал, что не смогу заснуть из-за избытка событий, требующих осмысления. Я спустился в сад и медленно пошел по заросшей каменной дорожке. Ветви яблонь и слив склонились под тяжестью плодов. Густую тишину изредка нарушал глухой стук яблок, падающих на землю, и сонный щебет мелких птиц в кронах. Все вокруг было самым полным воплощением покоя, которое я когда-либо видел. В воздухе разливались запахи трав?— я узнавал звенящие оттенки розмарина и мяты, теплый аромат шалфея, горечь тимьяна. Если раньше здесь и были грядки?— сорняки давно поглотили их. Я лениво подумал, что позже могу привести их в порядок, ведь неизвестно, как надолго мы здесь задержимся.Итак, вся моя привычная жизнь осталась позади, я испытывал одновременно грусть и огромное облегчение. Мое тело теперь было здоровым и полным сил, в моем распоряжении?— дичь в окрестных лесах и дом, мне не грозила никакая опасность, и только за это следовало благодарить судьбу. Все, кто был мне дорог, остались где-то далеко?— в Скилле, в Шести Герцогствах, в Горном королевстве. Я не смогу быть с ними, пока не найду способ вернуться в каменного волка. И это тоже было олицетворением всей моей жизни, в которой между желаемым и настоящим всегда возникали либо расстояния, либо непреодолимые преграды.Визит Верити поддержал меня, но не добавил ясности. Я безуспешно пытался восстановить в памяти ту встречу в Скилле?— вопрос о загадочной цели, о которой говорил Верити, так и оставался открытым.Шут по-прежнему крепко спал, как я ни пытался его разбудить. Я и хотел, чтобы он поскорее проснулся, и боялся этого. Перед тем, как очнуться здесь, я успел услышать, что Ночной Волк насмешливо восхищался ложью Пчелки?— значит, то же самое может вспомнить и Шут *. Успел ли он понять, о каком обмане шла речь? Если да?— мы оба будем старательно и неловко обходить молчанием ее последние слова, недосказанность встанет между нами незримой стеной. Но Шут скорее совершит невозможное и найдет способ исчезнуть отсюда, чем согласится заговорить об этом. Да и мне было бы проще еще пару раз умереть, чем разобраться в происходящем, и тем более?— пуститься в объяснения.Скорее всего, когда мы сможем проникнуть в поток Скилла, Шут уйдет покорять его бесконечные просторы и возможности. Я пока не мог себе представить, что нас там ожидает. Это пространство меня завораживало и вызывало восторг, смешанный с долей ужаса перед неизвестностью. А Шут всегда покидал меня ради собственных секретов, в которые не считал нужным посвящать, и возвращался лишь когда полагал, что пришло время совершать очередные изменения с моей помощью. Он говорил, что хочет дать мне возможность жить своей собственной жизнью. А мне оставалось лишь ждать его, вспоминать и тосковать.Опять грустишь о том, что пока не случилось?Волна нашего общего восторга затопила меня, и, еще не успев обернуться, я уже узнал с помощью Уита, что он мчится ко мне огромными скачками.—?Брат мой!Ночной Волк летел вниз по склону холма, и великолепный серебристо-серый мех ходил волнами над мощными мышцами. Уронив веточку душицы, которую рассеянно крутил в пальцах, я раскинул руки и бросился к нему навстречу. Из горла вырвался то ли смех, то ли рыдание. Ночной Волк, почти не сбавляя скорости, врезался в меня плечом, так что мы кубарем покатились в траву. Он тут же попытался вскочить, но я крепко перехватил его поперек тела и зарылся лицом в шерсть на его загривке.—?Посмотри-ка, каким ты стал. Как же я скучал по тебе.Я пришёл, как только отыскал лаз в это логово! Я снова могу бегать по лесу и петь. Я поймал дикобраза и не поранил нос! И почти научил детеныша добывать мясо?— сегодня загнал для неё кролика, и она схватила его сама.Он размахивал лапами в воздухе и крутился на спине, как разыгравшийся щенок, потом подставил уши и шею, чтобы я почесал их.Давно мы не охотились вместе, маленький брат! —?Ночной Волк подпрыгнул и припал на передние лапы.У меня оставалось множество вопросов, но как же давно я не был волком вместе с ним. И как давно я не отдавался сиюминутным желаниям, без размышлений о долге и необходимости.И мы побежали наперегонки к холму, в сторону дубовой рощи, просто наслаждаясь одним на двоих ощущением силы и легкости наших тел, кипящей в них энергии, шумом ветра и скоростью. Земля мягко пружинила под ногами, мы дышали в едином ритме с миром, и я никогда не чувствовал себя настолько живым.Мы поймали пару больших, глупых и толстых птиц, неубедительно удиравших от нас через подлесок, и двух кроликов. Выследив молодого оленя, Ночной Волк преследовал его лишь ради удовольствия и в конце концов позволил скрыться. Было странно осознавать, что не нужно запасать мясо впрок на случай долгого пути или длительной зимы.Мы устроились на небольшой поляне, я выпотрошил дичь и отдал внутренности Ночному Волку.Когда я разжигал очаг в доме, по привычке положил огниво в карман, и теперь смог развести костер и поджарить кролика, нанизав на гибкие прутья лещины. Жир с мяса капал в огонь, вспыхивал бусинами желтых искр и таял в воздухе прозрачным дымом. Аромат смешивался с запахом луговых цветов и навевал воспоминания о множестве простых и беззаботных дней из прошлой жизни, проведенных в странствиях с волком.Ночной Волк, расправившись с едой, с довольным вздохом лег рядом и положил голову мне на колени. Я снова ощущал нашу связь, ясную и крепкую, как раньше. Когда он существовал только в виде голоса в моем сознании, я всерьез опасался, что он?— лишь самообман, плод воображения, созданный из-за отчаяния и одиночества. Теперь же он снова был со мной?— от преданного сердца до кончиков волосков великолепного густого меха, и заполнял дыру в душе, о размерах которой я даже не подозревал.—?Как ты нашел дорогу сюда, брат мой?Я чуял тебя и не мог понять, где ты. А сегодня, когда королева и детеныш заснули, я выбрал себе убежище возле лагеря, закрыл глаза и как будто пошел по твоему следу. Мне пришлось нырнуть, как в реку, и я оказался рядом с тобой. Здесь безопасно и много мяса, но нет ни солнца, ни луны, и все слишком похоже на сон. Когда ты собираешься вернуться в наше новое тело из камня, маленький брат? —?Я хотел бы там быть, но пока не могу. Расскажи мне о Пчелке. Ты ведь за ней присматриваешь?Щенок?— настоящий боец. Она иногда скулит, но лишь когда думает, что ее никто не видит, и пытается прятать это даже от меня. Ночной Волк гордо зажмурился, как будто Пчелка была его детенышем. Впрочем, теперь отчасти так оно и было. Он рассказал, что Кетриккен, Пчелка, Пер и остальные шли через горы по дороге Скилла?— я надеялся, они успеют достичь Джампи до наступления холодов. Ночной Волк сопровождал их, одновременно добывая мясо: в их компании не было опытных охотников, кроме, возможно, Интегрити. Кетриккен уже не могла стрелять из лука с прежней меткостью.Ночью Пчелка согласилась спать только возле каменного волка, и Спарк поставила для них тот же шатер, в котором я его вырезал. Кетриккен присоединилась к ним и, как когда-то, грела руки в его шерсти. Она рассказывала о нашем давнем путешествии по этой дороге в поисках Верити и даже находила в нем забавные моменты?— во всяком случае, Пчелка неуверенно пыталась улыбаться, как будто заново этому училась.Ночной Волк дал им понять, что чует мое присутствие где-то рядом, и они надеялись когда-нибудь увидеть в каменном волке и меня.Пока он делился со мной новостями и теплом, я задремал, растянувшись на подушке из палой листвы под деревом. Сквозь сон я почувствовал, как Ночной Волк устроился рядом, разворошил листья, соорудил из них подобие гнезда и принялся лениво трепать шкуру съеденного кролика. Он был полностью удовлетворен жизнью, и я разделил с ним это.Я проспал недолго и подскочил от того, что Ночной Волк с силой фыркнул мне в ухо.—?Ах ты, псина! —?Я попытался схватить его за лапы, но он отпрыгнул на безопасное расстояние и вывалил язык в волчьей ухмылке.Где Лишенный Запаха, почему не охотится вместе с нами? Ты уже исправил его?—?Шут спит. Он так и не просыпался с тех пор, как мы сюда попали, Верити сказал, что с ним все будет в порядке. Что я должен был исправить?Ночной Волк сел, склонив голову набок, и уставился на меня со смесью недоумения и жалости.Я давно привык к тому, что у тебя коровьи зубы и никуда не годный нос. Но каждый раз удивляюсь, когда внезапно отказывает твоя голова. Неужели ты ничего не понял и не почувствовал?Я не знал, что ответить, и лишь дал ему ощутить мою растерянность.Лишенный запаха хотел не в камень, он стремился к тебе. Вы?— едины, и были связаны до самого конца. Поэтому часть его забрал каменный волк, а часть?— осталась в тебе. Он расколот надвое, как кожура каштана, упавшего с дерева. Ты должен вернуть ему его воспоминания. Вы ведь делали что-то подобное и раньше? Я чуял, только до конца не разобрался.Ночной волк вскочил, насторожился и вытянулся в струну. Похожим образом он выглядел, когда впервые в жизни услышал зов волчьей стаи. Он взглянул на меня, виновато прижал уши и шевельнул хвостом.Королева нашла убежище каменного волка и зовет меня. Она испугалась, что больше не сможет его разбудить, как и того, другого дракона в каменном саду.Я предложил Ночному Волку отправляться к ним. Он был единственным из нас, кто мог защитить маленький отряд в горных лесах и присмотреть за Пчелкой. Как бы я ни хотел, я пока не имел ни малейшего представления о том, как туда попасть.Я постерегу их для тебя и вернусь, когда смогу.Ночной Волк скрылся среди деревьев. Между нами сохранилась тонкая нить Уита?— как в то время, когда он остался жить со стаей волков далеко от меня.Я почувствовал себя странно осиротевшим, но не позволил тоске заполнить разум?— возвращаясь к дому, я размышлял над его словами о Шуте. ?Перекованные? были полностью лишены эмоций и памяти, и тем не менее не засыпали?— почему же это случилось с Шутом? Если часть его воспоминаний сейчас во мне?— почему я этого не почувствовал? Или у меня не только его воспоминания, но и нечто, позволявшее даже ?перекованным? сохранять подобие сознания?При этой мысли меня передернуло от ужаса. Я снова и снова прислушивался к себе и не ощущал никакого присутствия Шута внутри. Ничего лишнего или необычного. Мне сейчас очень не хватало Верити, Чейда, Неттл,?— кого-то, кто мог бы парой точных вопросов или замечаний подтолкнуть меня к пониманию происходящего.Задумавшись, я забрел в густой кустарник и теперь смахивал с лица паутину и мелкие сухие листья. Отсюда уже был виден свет, падавший из окна нашего дома. В любом случае, для начала следует попробовать самое очевидное: если приложить его посеребренные пальцы к следам на моем запястье, мы снова станем единым существом и все встанет на свои места. Я желал этого так же сильно, как боялся, и был почти рад, что сейчас у меня не оставалось иного выбора._________* Тут пришлось учесть пояснение Робин Хобб о последнем обмане Пчелки. По мнению автора, фраза ?Я всегда любил кого-то больше всех? в любом случае является ложью. Т.е. последний ?самый вдохновенный? обман Пчелки?— это слова ?Он любил тебя больше, чем кого-либо из нас!?.