Часть 13 (1/1)

Мне было скучно и отчего-то одиноко. Выходные, по идее, должны приносить радость и долгожданную разгрузку мозгов от всей той хрени, которая копится в них за неделю. Но нет! Во-первых, с программой пока никак не выходило. Каждый раз, когда я пытался скормить ей запись с браслета она висла, а потом появлялась рожица, которая разводила в стороны руками, мол, не знаю, чувак, что ты от меня хочешь. Я сам встроил туда эту анимацию, а теперь она меня жутко бесит! По крайней мере, в пятницу мне удалось пофиксить прогу и заставить отфильтровать запись от всех посторонних шумов, убрать вставки с моим голосом, распознать эмоциональный диапазон и интонации. Но это фигня. Теперь программа усиленно пытается найти, куда бы пристроить эти непонятные звуки, в какую языковую группу определить. И я всю неделю смотрю на эту грустную анимированную рожу, которая чем-то напоминает мою собственную...Оказалось, что на работе я забываюсь, а когда сижу один дома, пялюсь в телек или листаю электронные странички журнала о тачках, понимаю, что никого, кроме меня и Вики здесь нет. Кошку завести, что ли? На собаку у меня не хватит терпения, да и времени, а кот... ну это кто-то живой и тёплый дома. Пожалуй, я рассуждаю, как престарелая вдова. Плохи дела...Я кликнул на клипсу, произнеся "Ботан", через секунду пошёл набор номера.— Привет, Джеймс, — почти бодро поздоровался друг.— Привет, мы сегодня должны были репетировать, разве нет? — разговаривая с ним, я разглядывал дырку на носке, через которую проглядывал большой палец. И это тоже раздражало.— Да, но... эээ...— Что?— Если хочешь, ты, конечно, приезжай, вдвоём порепетируем, — как-то виновато произнёс он.— А с Кёрком что?— Он... ну... короче, он сказал, что ты можешь пригласить Мастейна на его место...— Да твою-то мать! — я сполз по дивану, положив голову на спинку. — Только не говори мне, что он всё ещё дуется!— Ты же знаешь, что не должен был говорить того, что сказал... — Ньюстед попытался урезонить меня.— Да что с вами?! Это он, а не я, орал там на всю палату, как потерпевший! И в итоге я же ещё и неправ оказался... чудненько!— Джеймс, не кипятись, чувак, я... мне не нравится вся эта история, я просто хочу, чтобы вы перестали постоянно рычать друг на друга. И... тебе не стоит воспринимать нас как врагов, Джеймс.— О, только не надо нотаций, мама Ньюстед!— В общем он так и будет играть в молчанку, пока ты не извинишься, — подытожил он.— Это я должен извиниться? А он что - переломится?— Я не знаю, Джеймс. Разбирайтесь сами.Ну вот. Отключился. Прекрасно!Я вздохнул и с силой потёр глаза указательным и большим пальцем. Потом мне не придумалось ничего лучше, как пойти в бар и напиться. Старая схема, но работает безотказно!Я вышел из дома, застав завалившееся за горизонт солнце. Теперь и рядом с моим домом посадили эти "био-фонари" - деревья, в листьях которых содержится особый светящийся пигмент. Так что улицу заливало легкое зеленоватое свечение. В центральном-то парке эти деревья уже с огромными раскидистыми кронами, так что там светло, как днём, а у моего подъезда они пока совсем хиленькие, но уже можно разглядеть где прикладывать к машине чип.Я уже открыл дверь, поставив одну ногу в салон, но решил ещё раз набрать полную грудь свежего воздуха, в котором смешался океанский бриз, принесённый западным ветром, и тонкий аромат озона после грозы. Лишь после этого я окончательно сел в машину и отправился в район развлечений.Не долго думая, я притормозил у ближайшего бара, не стал забираться вглубь, где музыка ревёт, и толпится странного вида молодёжь. Мне хоть и почти тридцать, но я чувствовал себя сегодня уставшим стариком. Так что бар с лёгкой, ненавязчивой музыкой мне подошёл идеально.Я сразу сел за барную стойку и жестом попросил налить мне двойной виски. Потом был ещё один двойной виски... и ещё один. А потом подошла очень милая девушка, у неё было глубокое декольте и очаровательные веснушки на носу. Вообще, я никогда не находил веснушки привлекательными, но эти были особенно хорошенькие... Она села рядом, я заказал ей коктейль. Риджина, так её звали, совершенно зря стала расспрашивать меня откуда я и где работаю. Бедняжка ж не знала, что наступит на больное, а я был слишком пьян, чтобы понять, что вряд ли молоденькая модель подсела ко мне в полночь в баре, чтобы выслушивать моё нытьё про друзей и работу. В общем, её увёл потом какой-то тип, с которым, кажется, она была рада убежать от меня. Чёрт, что я делаю... У неё же на лице было написано, что она хочет со мной потрахаться. В это тело, на которое клюют цыпочки, надо бы вставить другие мозги.Всё это проворачивалось в голове медленно, и будто без моего участия. Пожалуй, мне уже достаточно. Я шатко поднялся из-за гладкой, сделанной под цвет красного дерева, стойки, и грузно направился к выходу. Прохладный ночной воздух приятно прошёлся по разгорячённому лицу, но лучше бы мне было отправляться домой. Я снова сел в машину, поставил режим автопилота по заданному маршруту, включил все детекторы помех и устроился поудобнее в кресле.Вот чего я не додумался сделать, так это выставить таймер. Стоит ли говорить, что утром я проснулся в машине у подъезда, с затёкшей шеей и ногами?..***В понедельник Кёрк продолжил играть обиженного. Я не собирался уступать. Ещё чего! Поэтому Ботану пришлось стать посыльным. Он передавал что-то для меня от Кёрка, а ему - от меня. На собрании все подметили, что что-то в нашей тройке не так. До чего же упёртый осёл! Я даже не стал спускаться в столовую, просто заказал обед в кабинет и умял его в одиночку. Потом запустил программу и настроил на поиск среди других шлюзов, которые ещё не брал в обработку, авось накопает чего-нибудь. Поскольку следить за бесконечным мельтешением цифр было как-то не очень интересно, а мои друзья слишком крутые исследователи, чтобы общаться со мной, убогим, я решил отправиться в А-125. Вот где мне всегда рады. Может конфет ему принести и спрятать где-нибудь? Он их, вроде бы, сильно любит. Недавно пытался у меня чего-то спросить, я, конечно же, не понял нихрена, ну он тогда и полез ко мне в карман, правда выудил оттуда лишь фантик. Мне ж не пришло в голову, что он от меня тех конфет ждёт. Блин, этот фантик его прям расстроил... Так что надо бы этому сладкоежке хоть по одной изредка приносить. Больше боюсь давать, а то вдруг у него какой-нибудь там свой собственный уровень инсулина или ещё что.В общем, я уже почти подошёл к А-125, когда меня перехватил Лемми.— Хэтфилд.— Профессор, Килмистер, — поприветствовали мы друг друга.— Пойдём-ка, со мной, парень, — скрипнул Лемми, кладя руку мне на плечо.— К-куда? У нас летучка? На браслет ничего...— Нет, поговорить надо...— Но я хотел...— Хэтфилд, забыл с кем разговариваешь? Ну-ка взял жопу в горсть и ринулся в мой кабинет!Килмистер умеет так рявкнуть, чтобы ты поджал хвост и делал как сказано. Так что я обречённо направился вслед за ним.Его кабинет находился ещё ниже уровнем. Это уже само за себя говорит. Я бывал у него лишь дважды. Зачем он меня к себе зовёт на этот раз, я не знал. Отметившись всеми необходимыми подписями и отпечатками, мы наконец-то оказались у него. Кабинет был небольшим, угрюмым, из-за отсутствия окон (а какие окна на таком-то уровне?) и сплошь в каких-то панелях, проводах, приборах. И при всём при этом, садясь к нему за стол, почему-то ощущаешь себя уютно. Может из-за того, что на столе была бутылка виски, а старая обшивка на его кресле напоминала о чём-то старом и домашнем... Профессор молча кивнул мне на бутылку, мол, будешь? Я отказался, мне хватило позавчера... сегодня и правда надо было работать.— Так что случилось, профессор? — я всегда был рад поболтать с Лемми, но меня прям зудело изнутри отправиться туда, куда я шёл, и меня бесило, что меня завернули. А ещё меня нервировала сама ситуация. Этот мужик просто так к себе не позовёт...— Расслабься, Джейми, я просто хочу с тобой поговорить. Я закурю, не против? А, хотя я всё равно закурю. Так вот... — он замолчал на мгновение, чтобы сделать затяжку и с удовольствием выпустить дым. Он это делал как-то особенно аппетитно, так что даже некурящему хотелось закурить. — Буду честен, меня попросили ребята...— Ах вот оно что... — от абсурдности всего этого губы дёрнула усмешка. — Обиженные школьники побежали жаловаться завучу?— Помолчи-ка, парень, — беззлобно рыкнул он, выпустив уголком рта очередную порцию едкого дыма. — И послушай меня. Дело тут не в жалобах и не в ваших глупых ссорах, до которых мне нет никакого, мать его, дела. Уж поверь, мне есть чем занять свою голову.Пришлось присмиреть. Что-то в его виде и взгляде свидетельствовало, что разговор будет необычно серьёзный и важный. Как-то даже неловко становилось. Даже бородавка на щеке Лемми выглядела назидательно и внушительно. Так что я вытянул ноги и подпёр кулаком щёку, готовясь выслушать всё, что мне могут сказать. Лемми откашлялся, стряхнув пепел в какую-то жестянку.— Ты хороший парень, Джеймс. Все вы, ребята. Вы какие-то... беззлобные, что ли. Умеете радоваться жизни...Ага, я-то особенно.— ...пробуете что-то, даже помогать пытаетесь, а это ценно в наше время. Да в любое время такое ценилось. Я не забыл, как вы меня тогда с ящиками выручили...— Да брось... в смысле, бросьте... короче, не стоит.— Я не об этом, Джеймс. Я хочу чтобы ты понимал, сейчас я с тобой разговариваю как человек, который желает тебе добра. Поверь, на этой планете не так много людей, которым я его желаю. Но при этом я ещё и научный сотрудник, который старше тебя и по возрасту, и по званию, сечёшь о чём я?— Да, профессор, — и почему я чувствовал себя как в старшей школе, в кабинете у директора? Тот тоже относился ко мне хорошо, но почему-то я всегда оставался после уроков.— Ты умный парень, поэтому-то тебя и взяли сюда. Ведь до тебя и вакансии такой, путём, не было. А теперь смотри - у тебя свой кабинет, приличная зарплата, с тобой считается Дикинсон, и ты присутствуешь на очень секретных собраниях. В твои-то годы это весьма круто.— Спасибо, конечно, только к чему вы клоните? — прищурился я. Правда, я пока не мог понять, зачем он позвал меня в свой секретный кабинет, на секретном уровне, чтобы похвалить меня...— Я к тому, — с нажимом начал он. Мда, лучше было не перебивать его. — что ты, в отличие от ребят, с которыми работаешь, изучал совсем другое, и "воспитывался", в плане учёбы, в другой среде. Тебе, как любому обычному человеку, многое из того, что мы делаем, кажется диким. Именно потому... ну, не только конечно... в Центре столько уровней защиты, и простому смертному сюда, по своей воле, не попасть. Во-первых, потому что нехер, а во-вторых, потому что обычный человек просто не поймёт что и какого чёрта мы тут делаем.Он затушил сигарету, сминая её о дно жестянки, а потом потянулся к непочатой бутылке виски, с деловым видом открывая крышку.— Понятно, вы сейчас тоже начнёте мне говорить, что вы ни над кем не издеваетесь, вы просто изучаете, — я не удержался от того, чтобы не закатить глаза.— Не в этом дело.— Тогда в чём?— Если бы ты учился с ребятами, в тебе была бы воспитана определённая профессиональная этика. Ты бы отличал неоправданную жестокость от исследований... не перебивай меня! А ещё ты бы научился не привязывать к объектам, которые исследуешь. К любым объектам. Бывает приходится растить цветочек два года, а потом залить его кислотой к чертям. Не потому что ты его ненавидишь или из желания уничтожать, а потому что тебе было важно понять, как одно подействует на другое, как растение себя поведёт в агрессивной среде и ну, ты понял, короче. Ребята как раз знают, что это прежде всего объект, а не бедный мальчик, которого мучают плохие дяди. И вот ты как раз разницы здесь не видишь. Отчасти? я тебя понимаю даже, ты просто не заделан под такое. Ты привык жить в своём обычном мире, не перевёрнутом наукой, которая пересекается с медициной. Ты компьютерный мозг с охрененным сердцем, но оставь это для жизни вне Центра, или хотя бы для своих друзей.— Почему всех так бесит, что я отношусь к нему по-человечески? Я же не мешаю...— Разве непонятно? — он удивлённо поднял густые брови, которые разошлись дугой, наморщив его лоб. — Ты всё больше привязываешься к нему и однажды начнёшь защищать, как от врагов. Я бы на месте Дикинсона отстранил тебя.Я резко поднял на него взгляд.— А что ты так на меня смотришь? Пока ты просто ссоришься с другими научными сотрудниками, а потом начнёшь мешать им делать свою работу. Это неизбежно. Только ты, дурень, этого не понимаешь. Жаль, что тебя пришлось вписать в это дело, потому что без твоих расшифровок будет дохрена сложно. Можно, но многое мы можем тогда потерять. Это не твоя и не наша вина, что ты не умеешь работать с таким материалом. Мне тебя даже жаль: ходишь злишься, мучаешься... Пойми ты, наконец, парни так себя ведут с ним не потому что они плохие, а потому что не хотят оказаться в том же положении, что и ты. Они переживают за тебя, и за то что ты можешь потерять работу. Ты хочешь потерять работу?— Нет, — потупившись ответил я. Я понимал, что работу мне терять реально нельзя, иначе потеряю всё, что имею, не смогу баловать племянников, скачусь до жизни на окраине города...— Тогда не перечь научному персоналу, не лезь не в свою область, не пытайся перевернуть мир, который стоял, стоит и будет стоять после тебя, ты меня понимаешь?Я неопределённо кивнул, ковыряя заусеницу на указательном пальце.— Тебе не запрещают с ним видеться, просто не переводи его в статус друга, не проникайся этой историей. Если ты у нас такой сердобольный, никто не мешает тебе прийти и погладить его по головке, если тебе от этого станет легче. Но не вмешивайся в ход исследований. И не дай бог Дикинсон узнает, что ты с объектом задружил. Скинет к чёртовой матери! Проявишь перед ним слабину, и пиши пропала. Ещё и друзьям твоим влетит. Это не шутки, парень. Тут работают такие люди, с которыми точно лучше не вступать в конфликт. Ты о них даже сам пока не подозреваешь. Ты меня хорошо понял?— Да.— Посмотри на меня, Джеймс, — он дождался, пока я посмотрю в его суровые, окаймлённые морщинками, глаза. — Ты меня точно понял?— Да, Лемми, да! То есть, профессор...— Ладно уж, сейчас я с тобой как друг говорю. Будет сложно, я знаю. Просто ты думай о том, что это всё не просто так. Наши исследования, возможно, помогут спасти ни одну жизнь! Может даже каких-нибудь прелестных ребятишек. Он сделал глоток прямо из бутылки и, судя по всему, мне пора было уходить. Мы распрощались, и я отправился к лифту. Я чувствовал себя уставшим и выпотрошенным. Я проехал уровень с Ларсом и пошёл к себе в кабинет. В поисках карточки сунул руку в карман и вляпался во что-то пальцами. Поднеся ладонь к лицу я признал растаявший шоколад и пряный аромат трюфельной конфеты.