Эпилог (1/1)

Май.Останавливается у кромки воды. Достает пачку сигарет. Прикуривает. Снова. Он слишком много курит, нужно бросать. Выпускает дым через нос, сжимает челюсть. Этот месяц был…странным. Он пропадал на работе, стараясь бывать дома как можно реже. Подумывал переехать, потому что этот дом…пропитался её присутствием. И это тяжело. Почти сразу понял, что не сможет уехать. Просто потому что это…ну..Дом. Его. И никакое другое место не даст ему этого ощущения. С ребятами все оказалось сложнее. Да, они были рады, что он больше не бездушная машина для убийств. И не слоняется по городу ночами, потроша людей. Тех, кого и людьми то сложно назвать, но это не меняет того факта, что Джей не имел права быть свидетелем, присяжным, судьей и палачом в одном лице. Им было сложно принять это, и он их понимал. На самом деле он и не ждал чего-то большего. Ему достаточно того, что они в состоянии находиться в одном с ним помещении. Не изменилось только отношение Мауса. Но это и понятно. Техник знал, чего ожидать. Был знаком с этой стороной Холстеда. И принял её. Много лет назад. И еще была Хейли. Которая всеми силами пыталась вытащить его из этой ямы отчаяние. Проблема в том, что он не хотел этого. Не считал, что стоит её усилий. И, поскольку всегда был упертый как баран, просто не позволял ей. Войт и Олински. Этих двоих, казалось, нисколько не тронул последний год, в отношении Холстеда. Но это только видимость. Он точно знал, что они точно так же переживали. Просто в силу возраста и жизненного опыта отнеслись к переменам в нем с большей…лояльностью, что ли. Рузек, Этуотер и Бёрджесс просто пытались привыкнуть к версии Холстед 2.0. Более мрачной версии, молчаливой и вечно хмурой. А еще он стал грубее и нетерпимее к подозреваемым. Стиль работы изменился до неузнаваемости и слухи об этом детективе Войта довольно быстро разошлись по всему департаменту. Холстед ходил по краю, даже сейчас. Не церемонился, не пытался быть мягче, бил, если считал, что это ускорит процесс допроса, стал бескомпромиссен и прямолинеен. Но ему удавалось не переходить грань дозволенного. Правда, с трудом. Войт с тревогой наблюдал за ним, зная, что Джей стал бомбой замедленного действия, и абсолютно не зная, что с этим делать. Хуже всех было с Доусоном. Он прекратил всякие контакты с тем, кого называл когда-то другом. Даже в рабочих моментах. Не одобрял новые методы работы Холстеда, и Хэнк постоянно ловил на себе его осуждающий взгляд. Доусон тоже стал бомбой замедленного действия. И когда-нибудь они оба рванут. Причем, скорее всего, столкнувшись друг с другом. Джей не знал всего, но прекрасно все чувствовал. Только ему было, в общем-то, плевать. Он жил на автомате. Работал. Дома в основном пил. Маус не лез, давая ему время. Уилл пытался, но и его Джей старался избегать. Просто потому что не знал, как смотреть ему в глаза. Не после того, что делал. У Уилла есть глаза. Уилл читал газеты. Но он никогда не спрашивал напрямую, просто потому что не знал, что делать с тем ответом, который получит. Холстед делает последнюю затяжку, поворачивается и шагает вдоль воды. Он не был на этом берегу больше года. Первый раз вернулся пару недель назад. Просто потому что не знал, что делать. Ему даже могилы не оставили. Потому что тело так и не нашли. Поэтому этот берег стал для него заменой кладбища. К той стороне озера, что находится возле дома, он ходить не мог. Не знает почему. Не хочет думать об этом. Поднимает голову и смотрит на маяк вдалеке. В этот раз он забрел дальше вправо от него. Дальше от того места, куда привозил Кей. Всё еще обходит его стороной. Поворачивает голову и находит взглядом Велеса. Волк медленно ходит по песку, иногда переходя на траву. Нюхает, изучает. Он спокоен в последнее время. Аппетит вернулся. И это радует детектива. Хоть кто-то из них двоих приходит в норму. Непонятным для него образом зверь, с которым они друг друга недолюбливали в самом начале, стал ему другом. Существо, не способное ответить, стало тем, кому Джей мог выговориться редкими вечерами. Попахивает шизофренией, и он это понимает. Но, опять же, ему плевать.Велес застывает, двигая носом по ветру. Встаёт в стойку, навострив уши, смотрит на Холстеда.- Что? – Хмурясь, спрашивает мужчина. Проходит секунда и зверь срывается с места. – Велес! – Ноль реакции. Волк бежит в сторону маяка. – О, просто прекрасно. – Недовольно ворчит Холстед и топает в ту же сторону. *** Молодая девушка с большими карими глазами заправляет выбившуюся кудрявую прядь волос за ухо и широко улыбается, глядя куда-то в небо. Делает глубокий вдох, утопая в своих мыслях, и просто наслаждается приятной атмосферой. Вот так просто слушать шум воды теплой весной, сидя на берегу, невероятно приятно. Это наполняет теплом. Раньше Изабелла не понимала стремление своей подруги приходить сюда, сидеть на старом дереве, прогнутом до такой степени, что даже забавно, ведь оно как будто специально так росло, что бы люди могли использовать его как лавочку. Старый маяк придает вид и со стороны эта часть пляжа, благодаря ему, выглядит еще более привлекательно. Изабелла поправляет легкую кофточку и возвращается к подруге. Садится на дерево, накрытое пледом, и одной рукой обнимает девушку. - Я рада, что мы смогли сегодня выбраться. - Тихо говорит Изабелла.- Когда-нибудь я убью мистера Тиеча. - Закатывая глаза, говорит Лив. - Он же мой босс. - Шутит Изабелла, но сразу же замечает как меняется лицо Лив и хорошее настроение сразу же пропадает. - Лив?- Кей показала мне это место. - Лив смотрит Изабелле в глаза и читает в них искреннее сожаление. - Почему мне все еще больно?- Потому что прошел всего год. - Изабелла пожимает плечами. - Тебе больно, потому что ты человек и у тебя есть чувства. Лив кладет голову на ее плечо, наплевав на неудобство. Изабелла сама по себе достаточно миниатюрная и совсем хрупкая. На первый взгляд она кажется слишком слабой и неспособной себя защитить, но это только на первый взгляд. По возвращению в Чикаго Лив не смогла пройти мимо спортивного зала, ее слишком тянуло к занятию боксом, там она и познакомилась с Изабеллой. К этой девушке лучше не лезть, она точно знает, как себя защитить. - Ого. – Настороженный тон голоса Изабеллы прерывает мысли Лив, она поднимает голову и смотрит туда же, куда и ее подруга и просто не верит глазам. К ним навстречу на огромной скорости несется огромный зверь, которого Лив узнает где угодно и когда угодно.- Велес? - Говорит тихо, не веря своим глазам.- Велес! - Джей не верит, что этот зверь так просто сбежал. - Черт. Велес! - Зовет в надежде услышать ответ. Вой зверя не заставляет себя ждать, а после Джей замечает его в дали. Велес забегает в воду, виляя хвостом. Джей хмурится. Эта псина, которая и не псина вовсе, виляет хвостом лишь в особо радостные для него моменты. Которых, к слову, не было очень давно. Что с ним сегодня не так? Велес несколько раз прокручивается, прыгая на воде, и снова бежит в ту сторону, откуда выбежал.- Да твою же... - Шипит Джей и идет в ту же сторону. Не успевает пройти и десяти метров, как замечает знакомый силуэт вдалеке. Велес прыгает вокруг девушки, пригибает голову, прижимает уши. Признак того, что он невероятно расположен к человеку, находящемуся рядом. Лив гладит зверя, смело дергая его за шкуру на холке. - Лив? - Глупо звать ее на таком расстоянии, тем более при ветре, она явно его не слышит. Велес забегает в воду, смачивая лапы, а Лив наблюдая за ним улыбается. Она улыбается и Холстеду странно это видеть. Где-то на подкорке сознания он чувствует укол тихой радости от того, что она в состоянии это делать, ведь сам он давно забыл, как это делать. Он делает несколько неуверенных шагов в ее сторону. – Лив. – Зовет. На этот раз находясь достаточно близко для того, чтобы она его услышала. Девушка оборачивается на зов и ее улыбка становится шире. - Джей! - Быстро идет к нему навстречу, оба замирают в нерешительности, а потом обнимают друг друга - Аккуратней, раздавишь.- Кряхтит и Джей понимает, что не рассчитал силы. Отпускает ее и отходит на шаг, не верит своим глазам. - Что ты тут делаешь?- Я часто тут бываю. – Пожимает плечами, смотрит на воду.- Я имею в виду Чикаго. Я думал, ты улетела домой.- Я и улетела, но вернулась через пару месяцев, поняв, что не там мой дом. Больше нет.- Я был здесь несколько раз. - Джей хмурится. - Почему мы не встретились раньше? - Значит, были тут в разное время. - Лив пожимает плечами. Оба замолкают, поворачиваясь к воде. Изабелла не подходит, нутром чуя, что она будет лишней. Наблюдает издалека.- Я покончил с ними. – Тихо говорит Джей после непродолжительного молчания. – С ?Иксом?. Добрался до каждой скотины, мучавшей вас. – На нее не смотрит. Лив поворачивает голову к нему.- Я читала новости. Все эти зверские убийства…- Не заканчивает предложение. Это и не нужно. Джей не отвечает, просто смотрит ей в глаза. – Ну и имечко придумали журналисты для того, кто это делал.- Джей усмехается.- И не говори.- Спасибо. – Почти шепотом говорит она. – За то, что закончил это.- Нет, еще нет. Один всё еще где-то там. – Снова отворачивается к озеру. – Это не закончится, пока я не достану его.- Джей…- Хочет что-то сказать, но не знает что. Она пытается жить дальше. Боль от потери никуда не делась, но она учится жить с ней каждый чертов день. И видит, что он, в отличие от нее, даже не пытается. Не представляет на что была похожа его жизнь всё это время. Чувствует укол вины из-за того, что не появилась, когда вернулась сюда. Ведь Кей просила присмотреть за ним, а она отгородилась от всего, от всех, кто был ей дорог. – Прости.- Холстед смотрит на нее. Хмурится.- За что? - За то, что не была рядом. – - Смущенно улыбается. – Возможно, тебе было бы чуточку легче. – Видит, как он качает головой. Достает сигарету, прикуривает.- Поверь, то, что ты не видела, кем я стал лучшее, что ты могла сделать.- Затягивается. - Давно куришь? - Ага. – Лив протягивает руку, берет сигарету из его рук, затягивается, впуская никотин в легкие, возвращает сигарету ему. Выпускает дым. Джей поднимает правую бровь. Лив ведет плечом.- Старые привычки трудно вытравить. Так что бросай, пока можешь. – Слегка улыбается. - Как там Доусон? Решили проблему с Диего? - Тихо спрашивает, делая вид, что рассматривает какой-то камень под ногами.- Недавно было очередное слушание по делу. Шансы на оправдательный приговор велики, так что мы все надеемся, что всё в итоге закончится хорошо. А Доусон...ну, это же Доусон. - Хмурится. - Мы не очень близки теперь.- С каких пор? - Невесело усмехается. Джей молчит пару секунд.- С той ночи. - Ему не нужно уточнять, она прекрасно знает, о какой именно ночи он говорит. Поджимает губы.- Мне жаль это слышать, Джей.- Не стоит. Всё в порядке. Лив слабо улыбается, кое-что вспоминает. Открывает маленькую сумочку, что весит у нее через плечо и достает немного потертый конверт. Протягивает его Джею и тот хмурится еще больше, но принимает. На нем написано всего одно слово, а точнее имя. Его. Почерком, который он узнает из тысячи. - Она написала его для тебя перед тем, как уйти.Лив наблюдает за Джеем, он все также хмурится, сверлит взглядом конверт, кажется, даже дышать перестал. Одновременно желает и боится читать содержимое.- Почему не отдала раньше? – Спрашивает, но продолжает взглядом сверлить конверт.- Кей просила отдать его, когда ты будешь готов. Сдается мне, сейчас самое время. - Лив! - Девушка оборачивается на зов подруги, а Джей только сейчас замечает то, что Лив здесь не одна.- Кто это? - Все такой же хмурый Холстед.- Это Изабелла. - Говорит Лив, не отрывая взгляда от подруги. - Моя подруга.- Подруга? - Повторяет Джей.- Ну, может немного больше чем подруга. – Ловит неоднозначный взгляд Холстеда. - Хватит с меня мужчин. - И почему я не удивлен. - Холстед снова хмурится, он мог бы улыбнуться Лив, но не помнит как это делается. - Улыбнись, детектив. - Лив смотрит на мужчину, которому обязана всем. Он многое сделал для нее и для Кей, все они. - Хмурость тебе не идет. - Джей не удержался и уголки его губ немного дернулись. - Таким я тебя и запомню.Разворачивается и идет в сторону Изабеллы.- Спасибо. - Говорит Джей ей в след, а она лишь немного разворачивается в его сторону и улыбается, он, по непонятной для него причине тоже слабо улыбается. Велес сразу же поник, немного наклонил голову и тихо заскулил. Джей опускает голову. - Не переживай, чудище, что-то подсказывает мне, что это не последняя наша встреча.Холстед наблюдает за тем, как Лив и её подруга медленно покидают берег озера, взявшись за руки. Усмехается, качая головой. Вдруг вспоминает о Доусоне. Да уж. Ну и времена. Ждет, пока девушки исчезнут за поворотом, а потом медленно идет к дереву. Садится, на не на него, а возле, на землю. Подтягивает к себе колени, кладет на них руки и смотрит на конверт, чувствуя, как тот жжет его ладони. Конверт слишком тяжелый для одного только письма и он понимает, что там есть что-то еще. Кончиками пальцев проводит по своему имени, написанному мелким красивым почерком. Переводит взгляд на горизонт. Не может заставить себя открыть его. Велес подходит и садится совсем близко. Настолько, что Холстед чувствует тепло, которое дает тело зверя. Не знает, сколько вот так просидел, но отмер, когда ранний вечер сменился сумерками. Снова посмотрел на конверт, сел удобнее, достал фонарик и включил его. Аккуратно разорвал бумагу, вытряхнул содержимое на ладонь. Вместе со сложенным вдвое листком выпало что-то увесистое. Джей кладет конверт на землю, прижимает ногой. Берет фонарик и светит на ладонь. Сердце пропускает удар, когда он видит небольшой кусок серебра на длинной цепочке. Её медальон. Проводит большим пальцем по неровной поверхности, вспоминая ту ночь, когда она впервые поделилась чем-то личным. Закрывает глаза. Берется за цепочку, поднимает руки вверх, надевая медальон себе на шею. Разворачивает письмо. Светит фонариком. ? Привет, Веснушка…?Резко опускает лист бумаги, начинает дышать чаще. Морщится, прижимает кулак ко рту, опуская голову. Да, блять, почему так больно то? Зажмуривается. Сжимает челюсть. Медленно выдыхает через рот. Часто моргает.?…Если ты читаешь это, то у меня для тебя плохие новости…Эм…не подходящее начало, прости. Я нервничаю, поэтому несу чушь. В общем-то, как всегда. Попробуем еще раз? Если ты читаешь это, значит, я не выбралась из особняка живой. И это…ничего. Я знаю, на что иду. Знаю, что только чудом останусь в живых. И я готова к этому. Да это и не важно. Важно только то, что ты выбрался. Такой вариант мне подходит. Джей, что бы там ни случилось, знай, что я ни о чем не жалею. Даже знай я наперед, чем всё закончится, все равно сделала бы то, что…видимо, сделаю. Жаль, что не успела воплотить в жизнь всё, что хотела. Учеба (да, я помню, что всё еще не выбрала специальность, но какая разница?), дурацкая поездка в Ирландию (в ту, которая республика, знаю, ты помнишь)… много чего еще. Но проблема в том, что всё это не имело бы смысла, если бы тебя не было рядом. Поэтому для меня выбор очевиден. Как и для тебя в тот момент, когда ты принял наитупейшее решение отправиться на встречу с…ну, ты понял. Хочу, чтобы ты знал, что подарил мне целый мир в тот день, когда привез на берег озера в первый раз. И продолжал делать это каждый день. Ты дал мне так много, что и не вместить в глупые масштабы вселенной и за это я всегда буду благодарна тебе. Если бы мне дали сказать последнее слово, то вот оно – не вини себя за мою смерть. Я знаю, это первое, что ты сделаешь. Прошу, не надо. Потому что решение пойти за тобой было только моим. Осознанным и взвешенным. И ты всегда с уважением относился к моим решениям, даже если они были глупыми. И за это я тоже благодарна. Ты давал мне возможность совершать собственные ошибки и учиться на них самостоятельно, даже если тебе это абсолютно точно не нравилось. Это решение не глупое и не ошибочное. Понял? Так что не зли меня своим необоснованным чувством вины. Я могла бы еще долго писать, но всё, что я напишу сводиться к одной простой фразе. Я люблю тебя. Черт, написала и понимаю, что её недостаточно для того, чтобы вместить в себя всё, что я на самом деле чувствую. И за это я благодарна больше, чем за что-либо другое. Потому что никогда не думала, что способна на что-то такое. Никогда не думала, что во мне есть столько всего, пока ты не ворвался в клетку, служившую мне обиталищем. Ты перевернул с ног на голову всё. Буквально. И сейчас, сидя за столом в комнате отдыха в отделе, я могу с уверенностью сказать, что знаю, что значит быть счастливой. Потому что ты сделал меня такой. Ты лучшее, что случалось со мной, Холстед. Даже с учетом того, что ты еще та заноза в заднице. Прошу только об одном. Живи. Не закрывайся. Во что бы то ни стало. Живи. Это всё, что мне нужно. Потому что без тебя этот мир потеряет нечто прекрасное. Знаю, ты так не считаешь, но поверь человеку, которого ты спасал. И не один раз. Несмотря ни на что, раз за разом, спасал. От заточения, от кошмаров, от сумасшествия, от неприлично смертельного количества кофе, от самой себя. От всего. Просто живи.<i>Я люблю тебя. К.P.S. – Велес любит оленину, но, поскольку в розничных магазинах её не достать, то вполне подойдет говядина. Не свинина! Ни в коем случае! Она слишком жирная. И не забывай давать ему овощи. Лучше сырые. И не нужно прививать. У него природный иммунитет. Потому что он…чёрт, ты меня убьешь. Я, правда, собиралась сказать сразу, но всё как-то не было подходящего момента. Дело в том, что Велес…волк. Но не нужно паниковать, ты ведь убедился, что он адекватный и умный. И то, что он дикий зверь, не делает его опасным. Но лучше не пытайся забрать у него кость. Это так…на всякий случай. Теперь точно всё. Люблю? Джей давно закончил читать, но всё еще смотрит на ровные строчки. В некоторых местах она пририсовала очень живописные маленькие круглые смайлики, соответствующие словам. Когда успела? Он не замечал, как во время чтения в некоторых местах уголки его губ растягивала улыбка. Она всегда могла заставить его улыбаться. Он и забыл. Косится на зверя. Гурман, мать его. Знает, что не стоит, но перечитывает письмо еще раз. И еще. И еще. Потому что в эти моменты чувствует то, что и не надеялся почувствовать вновь. Её. Словно она здесь. Рядом. Только руку протяни. Похоже на мазохизм, ведь вместе с этим ощущением приходит боль, от которой он бежал всё это время. Та, которую он испытывал на крыше Мед чуть больше года назад. Та, которая теперь накрывает с головой. Он слишком долго сдерживал её, и теперь она обрушилась на него разом. Опускает руку с бережно зажатым между пальцами листом бумаги. Разжимает пальцы другой руки и фонарик выскальзывает, падая на землю. Снова не может дышать. Проводит ладонью по лицу, морщится. И делает то, что не делал всё это время. То, на что думал уже не способен. Плачет. Не сдерживаясь. Выворачивая наизнанку всё, что копилось в нем все эти месяцы. Боль от утраты, гнев, ярость, жестокость, любовь, стыд за то, что делал. Всё. Прячет лицо в изгибе локтя. Плечи трясутся от беззвучных рыданий. Волк тычется мокрым носом ему в руку и мужчина не думает даже, обнимает зверя, прислоняясь к нему горячим лбом, цепляется. Потому что больше не за кого. Два блокнота с рисунками, несколько вещей, большая керамическая кружка, кусок серебра, письмо, волк и огромная дыра в сердце. Вот и всё, что она оставила ему. ***Шпильки дорогих туфель стучат по асфальту, обтягивающее платье с короткой юбкой и с глубоким вырезом сидит идеально на еще совсем молодой девушке. Аккуратный макияж, но не яркий, чтобы не скрыть естественную красоту под искусственной. Длинные волосы выглядят идеально даже издалека, и переливаются золотым оттенком на солнце. В руках черный клатч. Поднимается по ступенькам и заходит в дом без препятствий, за ней следуют трое мужчин, они не скрывают улыбок, знают, что сегодня им достанется лакомый кусочек. Девушка проходит по первому этажу, поднимается на второй и очень быстро находит нужную комнату. Останавливается возле дверей и ждет, пока ей откроют двери. Один из мужчин, немного наклоняет голову перед ней и открывает двери. Александра смело проходит в комнату, стараясь ничего не трогать, ведь это место вызывает у нее отвращение и каждая женщина в этом доме кажется омерзительной и жалкой. На полу сидит молодая девушка, бледная кожа, темные волосы распущенны и жутко спутаны между собой. Серые глаза абсолютно пустые, а под ними огромные темные круги. Впалые щеки, остро очерченные скулы и бледные сухие губы. Чем она могла так зацепить Ричарда? Александра не понимает, ведь вот она, ухоженная и красивая, сделает все, что он захочет и отдаст свое тело в его распоряжение. Но он не остается с ней на ночь, предпочитая проводить время с этой... женщиной. - Ты такая жалкая. - Улыбается девушка и ловит пустой взгляд Кей. - Что он в тебе нашел?- Немного морщится, презирая девушку, сидящую перед ней.Рваное нижнее белье и серая, нездорового цвета кожа, покрытая синяками, местами порезы и кровоподтеки. Последний клиент ушел от нее меньше часа назад, и новые кровоточащие раны только немного покрылись сухой коркой. Слишком худая, слишком измотана и истощена. Сколько еще она выдержит? Открывает клатч, достает тонкие сигареты и зажигалку. Прикуривает и выпускает первый дым из легких. Смотрит на замученную девушку слишком равнодушно и видит, как та проглатывает ком в горле, не отрывая взгляда от сигареты в руках девушки. Александра улыбается.- Хочешь курить? - Молчание в ответ и она делает еще затяжку. - Нет, прости, но эти сигареты мне слишком дороги, чтобы тратить их на тебя. - Осматривает мужчин за своей спиной. - А вот моя охрана не против развлечься. Поможешь с этим? - Взгляд Кей остается равнодушным. - Вот и договорились. - Разворачивается и смотрит на мужчин. - Она в вашем распоряжении. - Снова смотрит на Кей. - Ричард - мой мужчина. Снова разворачивается и уходит, закрывает за собой двери и наслаждается криками девушки, которая еще не оправилась от последнего мучителя, а на нее напали еще трое. Александре глубоко плевать на то, как живут эти женщины, ей нужен Ричард и она не станет им делиться ни с кем.Открывает глаза, жадно хватает кислород ртом и садится в кровати. Не может поверить в свой сон, не хочет, чтобы это было правдой. Не может сдержаться и начинает тихо плакать, пряча лицо в ладонях, чтобы не разбудить Изабеллу. Не получилось, девушка все равно проснулась. - Лив? - Немного хриплый голос после сна. - Все в порядке, спи. - Голос дрожит, ей не остановить истерику, нужно подождать, пока она сама пройдет. - Ну уж нет. - Изабелла садится в кровати и обнимает подругу за плечи. - Все хорошо, Лив. Я с тобой.Лив прячет взгляд, упирается лбом в плечо подруги и продолжает тихо плакать. Ей никогда не пережить все это, прошлое всегда будет ее преследовать. Почему Кей никогда не злилась на нее? Почему никогда даже не думала о мести? Лив ненавидит себя, ненавидит всем сердцем ту, которой была.- Я так скучаю по ней. - Тихо говорит Лив. - Мне так ее не хватает.- Я знаю. - Так же тихо отвечает Изабелла. Лив путает свои пальцы в кудрявых волосах Изабеллы и больше не говорит ничего. Так они сидят еще несколько минут, а после Изабелла тянет Лив и они ложатся головами на подушки. Изабелла приподнимает голову и оставляет легкий поцелуй на губах Лив.- Мне скоро на работу вставать. - Изабелла поджимает губы, ей бы еще поспать.- А у меня ночная смена в баре. - Тихо отвечает Лив.- Значит, мы завтра не увидимся? - Изабелла поникла, она скучает по Лив за минуту до того, как они расходятся и с нетерпением ждет новой встречи. Она по-настоящему и искренне любит ее. Хочет что бы Лив ответила взаимностью, но не торопит, знает что ей пришлось пережить и будет ждать столько, сколько нужно.- Зато все выходные мы будет только вдвоем. - Лив слабо улыбается, касаясь щеки Изабеллы. Последняя слеза скатилась и оставила мокрый след на подушке. Ей стало легче, но тяжесть в груди все равно не отпускает. Сколько времени должно пройти, чтобы она смирилась и начала жить дальше? Прошлого не исправить и не перестроить, но ведь можно что-то сделать для будущего. Где взять сил, чтобы строить это будущее?***- Сэр, они ждут. – Молодой ученый заходит в помещение с большим односторонним зеркалом. Встает возле Бишопа и поворачивает голову в ту же сторону, что и профессор. Бишоп никак не реагирует на его слова, наблюдая за девушкой по ту сторону стекла. Большая комната с мягкими белыми стенами. Широкий белый матрас. Вот и всё, что там есть. Девушка сидит, уставившись в зеркало. Она всегда делает это, когда он заходит в соседнее помещение. Словно знает, что именно он стоит за стеклом. Немного жутко. Она дергает головой в сторону, реагирует так, будто её кто-то зовет. Смотрит в угол. А потом опускает голову к блокноту, который лежит на коленях. Руки перепачканы углем. Ни ручек, ни карандашей ей не дают. Решение, принятое Бишопом после того, как она воткнула карандаш в глаз одного из докторов. Только художественный уголь. Слишком мягкий для того, чтобы нанести хоть какие-то повреждения. К одной из стен маленькими кусочками скотча приклеены многочисленные портреты людей, которых профессор знает. Их так много, что она клеила одни поверх других. Все, кто когда-либо был ей дорог. Все, кроме одного человека. Его портреты спрятаны под всеми этими слоями, самые первые. По мере наслоения следующих портретов их становилось все меньше, пока не стало совсем. Она перестала его рисовать. Потому что забыла.- Всё хотел спросить…- Начинает парень. – Как так вышло, что она выжила? – Губы Бишопа растягивает улыбка.- Год прошел, а ты спрашиваешь только сейчас? – Смотрит на парня. Тот пожимает плечами.- Никак не выдавалось подходящего момента.- Везение чистой воды. – Говорит Бишоп, снова возвращаясь к наблюдению.- Но ведь ее сердце не билось.- Врачи так думали, но ошибались. – Чувствует взгляд ученого. – Видишь ли, Дженкинс, человеческий организм самое потрясающее создание природы. Процессы, происходящие в нем, всегда имеют причину. Она теряла нереальное количество крови, но врачи пополняли запасы в организме, вливая новую. Пули извлекли и зашили повреждения. От того, что сердце останавливалось и, опять же, кровь выходила быстрее, чем поступала, ее организм испытывал дичайший стресс. Поэтому замедлил все процессы, снизив их почти до нуля, чтобы сохранить жизнеспособность. Слышал про летаргический сон? Раньше людей, впадавших в него принимали за умерших, потому что не могли нащупать пульс, услышать сердцебиение или уловить дыхание. Да что и говорить, даже сейчас, во время новейших технологий, иногда пропускают этот момент. А теперь вспомни, что за ночь это была. Суматоха, хаос, врачи оставляли пациента, удостоверившись лишь в том, что ему не угрожает смертельная опасность, и спешили к следующему. Электричества не было, значит, и точных тонко настроенных приборов тоже. Они просто не нащупали пульс. Плюс заранее приготовились к худшему. Это психологический момент. Ты ждешь чего-то и в итоге видишь только это. И элементарная невнимательность. Они все вымотались тогда. Как физически, так и морально.- А что насчет дыхания? Она ведь не могла самостоятельно дышать. - Да. - Кивает головой. – В какой-то момент так и было. Перед второй остановкой сердца. И они пропустили момент, когда она снова смогла дышать самостоятельно. Констатировали время смерти. Ушли. Терри зашел в операционную почти сразу, доставил ее в фургон, и мы смогли накачать ее нужными препаратами и подключить к нужной технике. Задержись он на пять минут, и мы потеряли бы исключительный объект для исследований. – Замолкает.- И что теперь? - Она готова. Мы всё это время пытались вытравить из её сознания воспоминания лишь об одном человеке. Настолько прицельная процедура, разумеется, сложнее и энергозатратнее, чем устранение общей памяти. Плюс их глубокая эмоциональная связь. Так что да, повозиться пришлось. Но мы сделали это. – Довольно улыбается. - Сэр…а что если она вспомнит его? То есть, когда увидит. Сами же сказали про связь.- Помнишь рефлекс собаки Павлова? Загорается лампочка – будет еда. Не загорается – не будет. В данном случае он – лампочка, а эквивалентом еды является страх. – Дженкинс непонимающе смотрит на профессора и тот закатывает глаза. – Она не вспомнит его, когда увидит. Она будет испытывать животный страх. Я об этом позаботился. Тебе ведь не нужно объяснять как, я надеюсь? – Дженкинс качает головой. – Хорошо. - Он уже доказал, что может достучаться до нее. Что если и в этот раз сможет? - А в этом случае…- Замолкает, зловеще улыбается, - у нас припасен для него сюрприз. Активизируется протокол, над которым мы работали очень долгое время. Помнишь основную идею проекта Монарх Ультра? Приказ, заложенный в сознание, о котором объект и не подозревает, пока не получит кодовый сигнал и прочее? – Смотрит на Дженкинса. – Мы сделали это с ней. Если он сможет устранить её бессознательный страх, это и послужит для нее сигналом. И если…- поворачивает голову в сторону стекла, - если с этим она справится, это будет означать только одно. – Голос Бишопа звучит так, будто мысленно он не здесь. – Это будет означать, что наш проект успешно завершен. А она станет первым успешным объектом. Замолкает. Смотрит, словно завороженный на девушку. Он почти достиг цели. Отмирает. Отворачивается и выходит из помещения. Идет по длинному, освещенному тусклым светом коридору. Дженкинс не отстает.- Что с остальными объектами? – Спрашивает профессор на ходу.- Девочка успешно адаптировалась и влилась в социум. Есть некоторые поведенческие проблемы, но они незначительны. Она готова. То же самое со вторым объектом. Девушка вернулась в Чикаго через два месяца после отлета. Живет с подругой. Работает. Круг общения...его нет, но она вполне адекватно контактирует с людьми. Наши опасения о том, что Хэтфилд испоганил всю проделанную с ней работу, оказались напрасными.- Мальчик? - Да. – Кивает головой ученый. – Он всё еще слишком мал для основных процедур, но вполне готов к некоторым тестам.- Хорошо. – Останавливается возле двери, похожей на десятки других, встреченных ими по пути сюда. – Уже все приехали? - Да. – Снова кивает головой.- Ну, значит я пошел. – Кладут руку на плечо своего протеже. – Еще немного, Дженкинс. Мы почти у цели.- Разворачивается, открывает дверь и заходит в хорошо освещенное помещение. – Добрый вечер, дамы и господа. Я признателен за то, что всем вам удалось…Последующих слов профессора Дженкинс не слышит, потому что дверь закрывается, отделяя его от всех, кто приехал на совещание. Ученый застыл, глядя в пустоту. Они почти у цели, да, но чем ближе завершение проекта, тем чаще он задается вопросом об этике и человечности. То, что они сделали с этой девушкой. То, каким образом они добились этого…встряхивает головой, гоня прочь от себя эти мысли. Он зашел слишком далеко, назад пути нет.