Часть 24 (1/1)

Где же ты, Миша? Где ты, хороший мой, любимый? Многое можно вынести, если есть цель. Многое можно вытерпеть, если не потеряна надежда. Но… скорее бы ты пришел! Сил уже нет никаких! Эклзы умеют терпеть – ради Миши, ради Джареда и Маккензи, ради любви ко всем троим. И я, Дженсен, среди всех Эклзов – самый терпеливый, но… не железный же! Всему есть свой предел, в конце концов! Комната – два на три. Кровать, грязный пол, за ширмой – толчок, умывальник, душ над толчком и шланг для промывания прямой кишки. И все. Когда в комнате нет окна, то постепенно тает свет в конце тоннеля. И дверь не заменяет этот свет – в нее лишь выходит один урод, чтобы тут же зашел следующий. Здесь – ад, и время в нем течет не так, как наверху. Четыре месяца в аду, как сорок лет – сорок лет пыток, сорок лет угасающей надежды.- Вот, блин! – бубнит у двери охранник. – На заводе премию дали – ща сюда повалят толпами. Фрэнки, если что, по двое пускай, на хрена нам очередь – не булочная ведь!По двое. А если согласны, по трое или больше. Миша, ты где?Снова кончили на лицо – им так нравится, когда их охуенная сперма стекает по моим губам. Тоже мне, эстеты! А в глаза-то зачем целить? Снайперы гребанные! Лучше бы мимо толчка не попадали – воняет, как в привокзальном сортире! И проветрить никак. Разве что молчаливая бабушка поелозит тряпкой слегка раз в день, да выметет метелкой использованные презервативы из-под кровати.Который сейчас день? Который сейчас год?Вот, снова очередной козел, мнящий себя мачо. Толкнул на кровать, развернул задом – вставил. Ебет, кряхтит – чуть ли не пердит! Елозит мальчишкой по простыням, вбивается жестко – жену бы так потрахал, получил бы слабительного в борщ! Все, выдернул, стянул резинку, додрочил – кончил на вход, размазал головкой. Порнухи насмотрелся, плагиатор! А сколько таких! Заебали!Следующий – этот любит унизить! Наверное, начальство его на работе ебет и в хвост, и в гриву! Вот и отрывается на тех, кто не может его нахуй послать! Ползаешь на коленях, лижешь ему яйца, а он постанывает: ?Лучше лижи, раб!? - шипит злобно. Сует хер в рот, хочет горло выдолбить. И попробуй, поперхнись! Сразу – по морде! А теперь раздвигает свои булки, подставляет очко. Это раб моется по десять раз на день, а то и по двадцать! А господину зачем? Господин позволяет себе пахнуть ?естественно?! Он деньги заплатил – имеет право! А рабу каково? Глаза закрыть можно, но не нос! Как же эти уроды достали! Козлы вонючие! А еще и выебет после этого с криками: ?Плохой раб! Конченный! Тупое животное!? А сам он кто?О, работяги с завода потянулись! Они сегодня – богачи! И ведут себя соответственно. Как им кажется. Хамят, матерятся, раздают оплеухи. Суют херы туда, где видят свободную дыру. Их по двое пускают – один в рот вставил, другой – таранит анус. По соседству девчонка кричит – молоденькая, только месяц, как контракт подписала. Что там с ней делают, не понятно. Но Эклзы терпеливее – больно, а надо! Больно, а молча! Миша, ты где? Миша никогда не делает больно, кроме того раза, одного-единственного… Но после этого – никогда!Пару часов или дней – в аду время течет иначе – конвейер из заводских! Выебали так, что рот и попа горят, ноги трясутся, и на скуле, кажется, синяк. Зарядил-таки один кулаком в лицо, утырок! Разгребли очередь. Вымылся, прополоскал рот от вкуса спермы – даже десна пропитались и на зубах противный налет. Поспать бы хоть немного…Нет, лезет опять кто-то. А, один из постоянных – постоянного не могут не пустить. Проклятие, это тот, что соски любит крутить. Ах, чтоб его!Стянул локти за спиной веревкой, долго драл вибратором – как будто это необходимо! Как будто у меня и так жопа не растянутая премиями двух десятков рабочих! А потом свой вогнал – он у него большой, по самую диафрагму долбит, слонодер! Когда-нибудь порвет кишки своим баклажаном! Чернокожий, здоровый мужик, ручищи, как тарелки! Больно-то как! Самому бы ему соски так подавить и покрутить, ему бы понравилось? И жопу раздолбать оглоблей! А ты постанывай, делай вид, что нравится! Где же Коллинз с его нежными руками, пахнущими краской? Где? Сколько же это все еще терпеть?Вымылся, смазал распухшие ареолы успокаивающим кремом, лег. Покемарил часок – будят! Групповой клиент. Это четыре урода вместо одного – очень здорово! Заведению прибыль, рабу – ни сна, ни отдыха! Студенты – а туда же! Тоже развлечений хотят, и чтобы без отказа! Разложили, как насекомое на правилке – даже кровать от стены еще дальше отодвинули, чтобы стало просторнее. Чтобы с размахом! Один над лицом навис, яйца во весь горизонт. В рот втрахивается, будто до пола хочет пробиться! Второй – ноги закинул высоко – почти до ушей, нахлобучил анусом на свой фаллос, наяривает, почем зря! А остальным двоим еще – дрочить надо. И попробуй с ритма сбейся! Хоть и студенты – твари те еще! Бегут жаловаться сразу, если что не так. Привыкли, видно, к мамке из песочницы бежать – не отвыкнут никак! Им-то что, а мне от охраны взбучка! Охране похер, что это, может, тридцатый клиент уже за день! Работай, мальчик!Все, насытились, кажется, ублюдки малолетние! Обкончали всего – с ног до головы! А сами штаны натягивают и говорят: ?Пошли еще сучку какую-нибудь выебем!? И пошли в соседнюю комнату – оплатили молоденькую, и она снова пищит и плачет за стеной. Бедная девочка…Что ж мутит-то так? И голова тяжелая – не родная. Низ живота потягивает, но явно не от желания – кажется, когда все закончится, мне секса не будет хотеться очень долго – никакого! Разве что для Миши. Для него – всегда! Как же я хочу тебя видеть, обнять! Расцеловал бы всего, только приди! И делай со мной, что хочешь! Хороший мой, любимый, самый дорогой человек! Только ради тебя и терплю это пекло! Иногда даже представлять получается, что трахает меня не какой-нибудь очередной стручок, а Миша. Это, конечно, если клиент понежнее. Тогда – почти приятно. Терпимо хотя бы. Закрыть глаза, отрешиться, включить воображение. Обнять, целовать плечи, развести ноги и… ?Миша, Миша, Миша?, – повторять, пока чужой хер бьется в кишки. Пока чужая сперма заливает внутренности. Не видеть бы больше никого – никогда. Не дать больше ни одному уроду! Любить бы Мишу – что еще надо? И найти бы детей. И все – вот он, рай!Черт! Что-то я даже вспотел. Голова кружится…Стив пришел, улыбается:- Давай-ка, милый, раздвинь ножки…О, боги! Ебет, будто в первый раз. А ведь спускался уже сегодня! И Фрэнк был, и Шон. И вчера – вся смена прошлась по всем дырам. Ненасытный какой! Как поршень двигается – размашисто и ритмично. Чуть угол поменять и… Ох, твою мать! Как проходится по простате, хорошо-то как! Еще давай! Еще! Миша тоже так делал…- Кончу, можно? – прошу. Голос дрожит, а язык заплетается, как в бреду.- Давай уже. Только не на форму! – лыбится. И сам направляет член, куда надо, елозит по бугорку, а меня – как разрядами по спинному мозгу лупит. Беру полотенце, накрываю свой пенис. Несколько движений внутри меня, нажатие пальцев возле уздечки и…Кричу, наверное. Или хриплю, в ушах – шум, сам не слышу. А Стивен выдергивает, стаскивает презерватив, засовывает мне в рот и кончает туда. Лыбится – нравится ему. Стив – неплохой, хоть кончить дал. Сосу его морковку, вылизываю, глотаю, почти проваливаясь в сон. Но делаю. Даже неплохой Стив может вмазать кулаком, если пропущу хоть каплю. Вытираю свой липкий живот. Вымыть бы, да сил уже нет…- О-о-о, – хмурится Стив, наклонившись к моему пенису и разглядывая его, - подхватил ты что-то, болезный! И температура у тебя, – щупает лоб заботливо. – Болит что-нибудь? Чешется?Киваю в полусне.- Фрэнк! – кричит Стивен в коридор: – Неси витамины!Это они так антибиотики между собой называют, чтобы клиентов не отпугивать. Фрэнк с аптечкой. А мне даже шевелиться не хочется – нет сил. Я терпеливый, но не железный… Ах, да, кажется, я уже об этом говорил…Колют в ягодичную мышцу. Болезненный укол, противный, тягучий. Хорошо колют – насобачились за столько-то лет! Лучше любой медсестры! Меня качает, как на волнах. Подташнивает…- Я ему и тех, других, уколю, – шепчет Фрэнки. Или мне так кажется, что шепчет: – А то неважно он выглядит совсем. Сдает наш красавчик…Стягивают плечо жгутом – тоже быстро, профессионально. Охрана здесь и за палачей, и за медсестер, и за нянек…- Покачай кулачок, – просят. Качаю вяло – в руке силы нет – как не своя. Будто затекла или замерзла. И трусится…Колют в вену – пошло что-то по телу. Тепло. И горечь во рту…- Пусть поспит пару часов, – это сказал… кто-то из них. Не слышу уже, кто. Будто издалека, из колодца. Смешной звук – как в бочке.Кажется, улыбаюсь. Переворачивают на бок, укрывают одеялом.Спать…И думать про Мишу. И про детей. Про детей больно. Где они? Сыты ли? Не издевается ли кто-то над ними? Больно как, и сердце бьется рывками, с перебоями… Про Мишу думать легче . Он – классный. Он – лучший! Только где же он? Мой Миша…Спать… Улыбаюсь во сне…Государственный адвокат, такой же незапоминающийся и уставший, как врач в карантине, помните, тот, в халате с дырочкой от сигареты? На другого адвоката у Новака не было денег.- Даже если Вы сейчас, сегодня, докажете, что Вы и есть тот, кем себя объявили, это Вас не спасет, – пояснял адвокат терпеливо: – Счета настоящего Константина Новака заблокированы на всех планетах, где они открыты, вплоть до выяснения его местоположения и судьбы. И на разблокировку надо время.Кас вздыхал:- Это Я – Константин Новак.- И я Вам охотно верю, но в связи со сложившимися обстоятельствами Вам надо подтвердить, что Вы – это Вы.- Я же сижу перед Вами.- Ну, знаете, внешность сейчас делают за не очень высокую цену.- В усадьбе куча моих работ, не только та, что в гостиной. Пусть посмотрят в игровом домике, где я жил и работал.- Стиль и манеру тоже можно подделать. И неплохо зарабатывать на этом, я Вам скажу! - Можно провести экспертизу.- Можно, но она платная и деньги налогоплательщиков на это тратить не будут, а личных средств у Вас нет.- Они есть, только на счетах, – устало повторял Константин.- На счетах господина Новака, – уточнял адвокат.- Новака. И еще у меня его вещи: одежда, краски, мольберты, планшет… То есть, мои вещи и мой планшет.- Планшет можно украсть. Купить в ломбарде, наконец. Это не доказательство.- А что – доказательство?- Подлинные документы межгалактического образца с биометрией. Желательно, выданные на одной из планет, входящих в Конфедерацию вольных миров. А мы пока обнаружили при Вас только паспорт на имя Миши Коллинза. Когда Вы в последний раз видели паспорт Новака?- Когда прибыл на планету… хотя, погодите! Когда открывал счет, чтобы перевести часть своих средств на Терру.- Вы открывали его в банке? – воодушевился адвокат. – Мы могли бы поднять видеозаписи с охранной…- Нет, – упал духом Кас, – я открывал счет онлайн. Мне надо было ввести в шаблон код с визы, и я достал паспорт.- А потом куда он делся?- Не знаю. Я не могу вспомнить. Наверное, я вернул его назад в свой дорожный чемодан.- Может, брали куда-то и потеряли?- Нет. Когда я хватился его в следующий раз, чтобы ехать в полицию, а потом в банк за деньгами, его уже не было.- Вы не смогли снять деньги со счета и поэтому решили оформить кредит по поддельным документам?- Я уже рассказал вам. Я проконсультировался и передумал. Сделки – не было!- Но попытка была! А потом, в тот же день, Вы сдали в ломбард, опять же, по поддельным документам, некоторые вещи. А потом ездили в полицейский участок все с тем же липовым паспортом.- Я уже объяснял, на что мне нужны были деньги и почему я ездил в участок под именем Миши Коллинза.- К сожалению, для закона это все равно. Для закона важны факты.- Я же не выкупал эти вещи и не украл из ломбарда, а сдал.- Но факт зарегистрирован. И происхождение вещей не ясно.- Коммуникатор я купил на Эдеме.- Но он не произведен на Эдеме.- Ясное дело! Потому что на Эдеме нет вредных производств.- У Вас сохранился чек?- К сожалению, нет.- А часы?Константин раздражался:- Это подарок и на него не может быть чека! Если бы я заранее знал, что меня обвинят в краже этих вещей, я бы потребовал чек у правителя…Адвокат перебивал спокойно:- Вас не обвиняют в краже, господин Коллинз, заявлений о краже вещей с похожими описаниями пока не поступало…- Пока?!- Это просто оговорка, господин Коллинз. Это как подтверждение того, что документы не просто находились у Вас случайно, Вам их не подбросили, а Вы ими реально пользовались для корыстных целей, да еще и неоднократно.- Я не Коллинз, а Новак.- Это пока не доказано.Константин сердился:- Господи, меня убивают эти ?пока?! Я еще с тем, что на мне висит, не разобрался, а вы напираете на то, что это может быть еще не финал!- Не сердитесь, – снова перебивал чиновник терпеливо, – я не придираюсь, а помочь хочу!- Я понимаю, – вздыхал Константин.- А еще позже Вы получили в банке перевод на имя Коллинза все по тем же документам. Как Вы можете объяснить этот факт?- Я уже объяснял следователю. Я специально попросил друзей, чтобы они прислали деньги на имя Коллинза, когда понял, что не нахожу документов. Думал, они успеют, чтобы отдать залог за Дженсена. Они не успели, деньги пришли позже.- Где сейчас эти деньги?- Их у меня нет.- На что потратили? На краски?- Нет. По условиям контракта, расходные материалы, необходимые для работы, приобретаются за счет заказчика, также я живу и питаюсь на территории усадьбы бесплатно. Именно поэтому я с собой брал мало наличных – они мне здесь были не нужны.- А куда делись деньги, полученные в ломбарде и по переводу?- Я нанял на них человека, чтобы найти Дженсена. Частного детектива.- И каков результат?- Не знаю – меня арестовали.- Ясно, то есть, опять же, Ваши слова подтвердить никто не может. Зато снова подтвержден тот факт, что когда Вы получали перевод, то снова воспользовались поддельными документами. Этот факт тоже зафиксирован в деле.- Мне нечего больше добавить. Я говорю правду.- Хорошо. Кто может подтвердить Вашу личность, как свидетель, или хотя бы видел, что паспорт у Вас был? Это для начала.- Дик Роман и Клиф Костерман. Они знают, кто я.- Они говорят, что теперь не уверены. Они приняли Вас, не проверяя документов и купившись на внешнее сходство.Константин задумался. Проклятье! А и правда, они не видели паспорта – ни Клиф, ни Дик.- Кто еще? – продолжал адвокат. – Быть может, кто-то из слуг? - Точно нет! Они знали меня, как Мишу Коллинза.- И даже Дженсен Эклз? С которым Вы жили и питали к нему, по Вашим же словам, нежные чувства?- Да, даже Дженсен не знал, кто я на самом деле.- Как это получилось?- Я уже объяснял Вам…- Ах, да, условия контракта. Но в суде это не пройдет. Условиями не объясняется наличие у Вас поддельного паспорта. Дик Роман утверждает, что никогда не передавал Вам никакие документы, кроме второго экземпляра контракта. Кто еще?- Таможенник и карантинный врач.- Представляете, сколько людей проходят через них каждый день?- Меня знает миллион человек на Земле, Ветрувии, Авалоне, на других планетах. На Эдеме, наконец!- Нас пока… Простите, нас интересует Терра. Кто на Терре может подтвердить, что у Вас были в наличии документы господина Константина Новака?- Никто, – Кас был в отчаянии: – Это безнадежно…- Я постараюсь помочь. Чем смогу.- Могу я хотя бы позвонить? У меня есть друзья, они помогут!- Ваш единственный звонок Вы истратили, связавшись с Руфусом Тернером, Вы там что-то передавали для Эллен Харвелл, мне сказали.- Я знаю… Черт!- Я постараюсь еще что-нибудь сделать, но ничего не обещаю.- Когда суд?Человек, вылетевший с Эдема, по расчетам Новака, уже давно должен быть на Терре.- Через несколько дней. О конкретной дате я Вам сообщу завтра.- Помогите мне, пожалуйста! – умолял несчастный художник. – И найдите Дженсена, я прошу Вас!- Все, что в моих силах…Быстрый суд и быстрый приговор. Явно, не без участия Дика Романа. Такая скорость только после оплаты может получиться…Все аргументы в пользу Константина судом были отметены, как несущественные и бездоказательные, зато все обвинения пламенем раздулись до небес.- Право подавать апелляцию за подсудимым остается, но апелляцию можно подавать и из мест лишения свободы. Заключенный может подавать ее как сам, так и с помощью своего адвоката. Можно подавать онлайн, но не чаще, чем раз в земной месяц. А, учитывая переполненность исправительных заведений Терры, подсудимый Миша Коллинз приговаривается по статье бла-бла-бла, уголовного кодекса бла-бла, к двум годам лишения свободы с отбытием на исправительных работах, на одной из планет Конфедерации, с немедленной отправкой ближайшим специализированным транспортом. Заседание суда объявляется закрытым!- Только скажи честно, – спрашивал Дик у жены строго: – Твоя работа?- Я похожа на дуру? – парировала Ровена задумчиво. – Я не настолько тупа, чтобы пригласить в дом подставную корреспондентшу с копами в придачу!- И не догадываешься, кто бы это мог быть?- Не имею ни малейшего понятия! – пожала плечами женщина.Имела, и вполне определенное! Так похоже на почерк Марка Люцифера! Слишком топорная работа, грубая, хотя и дерзкая! Напролом пошел – точно братова работка! Но этого она мужу не скажет. Скажет другое:- Не расстраивайся, Дик! Посмотри на произошедшее с другой стороны: какой пиар нашей картине, да еще и бесплатный! И Новаку платить не обязательно, раз он ненастоящий. И с Дженсеном не пришлось придумывать, как выкручиваться – они теперь автоматически не увидятся. Для тебя все складывается удачно, как никогда! - А как же теперь с подлинностью подписи художника на картине? – хмурился Роман.- Насчет этого тоже не переживай – позже все выяснится, личность Новака установят так или иначе, картину тоже признают подлинной – все будет хорошо. Деньги на его счет перечислишь, чтобы не нарушить контракт – нам этого не надо, особенно, после визита копов и всего этого разбирательства. - Красиво поешь, – сомневался Дик. – Точно не твоя работа, а то я же узнаю все равно!- Клянусь! Подумай сам: мне это не выгодно – мне было бы лучше, если бы художник увез Дженсена. Про спор помнишь? Кстати, как там наши дела продвигаются?- Готовь деньги, дорогая. Он теперь точно все подпишет.- Уверен? А что, если не художник, а кто-нибудь другой уведет его у тебя? Там, где ты его прячешь, тоже есть какие-нибудь мужики! Поведутся на смазливое личико и красивую попку, как Коллинз…- Кому он нахуй нужен? Особенно теперь, когда… – и прикусил язык.- Когда – что? – Ровена напрягла ушки.- Ничего…Особенно теперь, когда Дженсен – на игле.Слабенькое пока что-то колют, и не очень часто, но так реально легче. Дженсена ебут – а ему похуй! Хоть еще десять раз! Жопа болит? Укольчик – и уже болит меньше. И антибиотики тоже кололи – без обмана. Это здесь часто – не только Дженса трахают без презервативов. Всех время от времени. За каждым клиентом не проследишь, после каждого в клинику не потянешь, как у Романа после ?выездов?. Это у Дика был закон – потрахался на стороне – сдай анализы. И дождись результатов, прежде чем пускать кого-то из домашних к своему очку. Здесь – не так. Здесь проще пролечить раба, чтобы он продолжал работать, не переставая. А если не выдерживает, подкалывать еще чем-то – для бодрости и потенции. Даже та девочка, соседка, сказали, уже на игле. Женевьев. Дженсен ее видел – хорошенькая такая, смуглая, изящная, тоненькая, словно четырнадцатилетняя, вот и ебут круглые сутки! Она на контракте, а выглядит, как семиклассница. Такая экзотика! Клиентов у нее – валом! Бедная девчонка… Болтливая охрана сказала, что старший брат продал сначала ее невинность какому-то пожилому извращенцу, а потом и саму сестричку – в бордель. Урод! Дженсен бы никогда не продал свою маленькую Мак…Клиф Костерман, конечно, поступил по-скотски. Но он все же иногда переживал за своих подопечных. Даже за Дженсена, которого любил меньше всех – за алановские зеленые глаза и эклзовский упрямый подбородок. Дик уверял, что с мальчиком все хорошо, просто он работает в другом месте – отрабатывает долг. Мол, если жалко его жопу, можешь сам отдать восемь тысяч. Но и другие, которые за пари, тогда тоже не получишь, потому что там, где Дженс сейчас, его проще додавить, чтобы он подписал эти долбанные бумаги! И он уже почти дозрел. Если уж Костерман так переживает за пасынка, то Дженсен сыт, в тепле, под охраной, раз в неделю его осматривает врач. Но, конечно, пацан пашет, как карла! А как еще он отработает деньги, которые пришлось потратить, чтобы замять его лажу с арестом? Клиф хочет отработать их сам? Нет? Тогда пусть Клиф помалкивает!Вот, Клиф и помалкивал. Конечно, он догадывался, где Дженсен – сам возил Дика в один из борделей, но убеждал себя, что это не страшно. Там куча таких же парней и девчонок. Ничего – работают же и не жалуются! И Дженсен сможет – не сахарный, не растает! Ну, пораздвигает ноги немножко больше, чем у Дика в усадьбе, спермы накушается. Может, получит по зубам пару раз – тоже надо, особенно, за дерзость! Распустил язык, понимаешь! Малявка неблагодарная! Отчим так о них заботится, и самого Дженсена на работу устроил в хороший дом, и мелких пристроил. Так, нет же – недоволен, видите ли! Ублюдок! Весь в Алана, чтоб ему! А характером – в Донну, упрямый! Жалко Клифу было Донну – любил он ее сильно! Но, может, даже хорошо, что не дожила она до такого позора – не видит, как ее любимец себя ведет! Как ее ?кровиночка Дженсик? распустился! Пусть земля ей, любимой, будет пухом…А вот мелким повезло! Вот, вчера даже по видеосвязи с ними говорил. Роман попросил сделать запись разговора. Связь, правда, была хреновая, видео плохое, с помехами. Но разобрать слова можно четко.Довольные такие, радостные. Сказали, им там хорошо, благодарят Клифа, что отпустил, и Мишу. Передавали всем приветы. Сказали, скучают по Дженсену и ждут его к ним. Про то, где Дженс и где Миша, Клиф им не сказал, конечно. Зачем расстраивать детей? Сказал, уехали в другой город за какими-то красками или еще чем. Сказал, приветы Коллинзу и брату обязательно передаст…Дженсена избили. Сильно.За что? Да, в общем-то, за дело! Вчера Роман наезжал опять. Опять ебал мозг своим контрактом. Чего он так привязался? Сам смотрит так, словно сто лет уже, как Дженсена ненавидит, размазать по стене хочет! А вцепился, как клещ! Не отпустит, сказал. Что долг Дженс отработать не успевает – половину за два месяца даже близко не осилил! А теперь еще и штрафонут за побег.Сказал, что Коллинз – не Коллинз вовсе, а какой-то Новак, причем не настоящий. Бред! Дженсен догадывался, что Миша – не настоящее имя, так Роман поступал со всеми гостями. Дизайнер год назад жил – того тоже ?перекрестили? как-то. Но чтобы такой бред? Настоящий – не настоящий! Голова пухнет! И еще Дик сказал, что Миша улетел с Терры. Тем более, бред! Не мог он бросить Дженсена. Обещал же! Своим мальчиком называл…Где дети, Дик тоже не говорит. Сказал, расскажет, когда бумаги будут подписаны. До дня рождения есть еще время, но Роман не отступится. А что теперь делать Дженсену? Дик сказал, что через пять лет он ему гарантирует, что отпустит, и даже купит билет туда, где находятся Джаред и Маккензи. Если… не верилось, но все же – ЕСЛИ Миша обманул, то дети – единственное, что у Дженсена осталось. Он так хотел бы обнять их, хотя бы увидеть, услышать! Сердце разрывалось! Но пять лет… Это же целая вечность! Это же, как пять лет в тюрьме срок отмотать! Это же… Это – пять лет в аду! Пять веков!А если его и здесь обманут? А если Дик опять врет? Роман, естественно, взбеленился после этого. Психанул! Проклинал и грозился, но Дженсен уперся тоже – хоть убивает пусть! Разве это хуже, чем потерять детей и обмануться в любимом? Похуй уже!Но и Роман – не дурак. Падла! Вытянул ноутбук, включил запись. Сделана пару дней назад, слеплена из кусочков, чтобы ничего лишнего не просочилось. Джаред и Мак улыбались с экрана. Сказали, что им хорошо, что они у хороших людей. Живут в большом доме. Планета очень красивая. Они пошли в школу при Университете искусств и им там очень нравится. Рассказывали эмоционально, перебивая друг друга – такое не подделаешь! Джаред даже болтушку Маккензи успевал перебить, так ему там нравится. В восторге братишка! И у сестрички глазенки блестят. Благодарили Клифа за то, что отпустил…Дальше запись прерывалась. Дженсен рыдал – не хотел при Романе, но не смог сдержаться. Плакал, как маленький. Дик даже приобнял его за трясущиеся плечи, поцеловал в губы. Говорил, что все будет хорошо. Что поработаешь, мол, еще один срок, а там полетишь к мелким, да еще и с деньгами. За интернат теперь платить не надо, семье Клифа тоже, поскольку старший Эклз уже совершеннолетний, долг он отработает, пусть и не сразу, остальное можно будет откладывать – за вычетом налогов. Что ему теперь делать? Где ты, Миша? Что же это? За что с ним так? За что?Дженс еще упрямился. Обещал же не подписывать! А если Роман врет? Насчет детей не врет – запись тому свидетельство. Хорошо, конечно, что они в порядке и даже довольны. А если врет насчет Миши? Может, Миша заболел или… Ну, или еще что-то? Может, занят своей картиной – спешит ее дописать, чтобы поскорее освободиться самому и помочь Дженсену? ЕГО МАЛЬЧИКУ помочь?А Дженс возьмет – и подпишет эту срань! Повяжет себя и обманет Мишу? И подведет его? Нет! Эклз на это не способен! Сдохнет, но сдержит слово! Да и время еще есть! Он будет работать еще больше и отработает эти проклятые деньги! А потом найдет работу – он хороший массажист, в конце концов, и накопит на билет. А где дети, он узнает. В опекунском совете, хотя бы.Примерно так Дженсен ответил Дику, только без упоминания Коллинза. Дик назвал его… Впрочем, не важно. Некрасиво назвал. Пригрозил выбить из него всю дурь, затрахать до смерти, сгноить в этом подвале, и так далее. Сказал, что вернется через два месяца с контрактом, и Дженс подпишет его, как миленький! Валяться в ногах будет! И умолять, чтобы его отсюда забрали...Ушел Дик. И снова потянулись клиенты.В какой-то момент мальчик все же выскользнул за порог. Что-то не то ему вкололи, что раньше, совсем другое. Убойную какую-то дурь! Вот мозг и заклинило. Шел, как в тумане. В интернате знают, где дети, кто их забрал и на какую планету. И знают фамилию представителя органов опеки, который занимался их делами. Может, хотя бы это скажут? Сжалятся?Дженсен не думал, что его не пустит охрана, раз он нахулиганил в прошлый раз – им приказано не пускать. Да и детей там уже нет – пускать старшего в отсутствие младших вообще нет смысла, даже если не учитывать прошлый инцидент. Но Дженс об этом не думал – шел, как зомби. Просто шел.Охрана нагнала его почти у ворот интерната. Скрутили, бросили в машину, привезли назад. Злые! Долго били. Били и трахали. Били и трахали дубинкой – по ребрам и в зад! И снова по ребрам! Ему было не сильно больно – болеть начнет потом, когда дурь из крови выйдет. Он вообще слабо понимал, что делают с его телом. Мутузят чего-то, лупят и разрывают анус. И рту больно – от членов и кулаков. Похер! А потом застегнули на лодыжке широкий железный браслет, посадили на цепь и ушли. Бабулька приползла – молча вытерла кровь с пола и стен. Дженсен следил за ней мутными глазами, постанывал тихонько:- Миша-а-а… где же ты? Ми-и-ша-а…