Реальность (1/1)

Слабые, все еще подрагивающие в непрогретом пространстве лучи солнца мягко заструились по идеально накатанной дороге из гравия, когда Карл Стакки впервые прикоснулся рукой к двери своей бензоколонки. Все его тело страшно ломило, а в голове отдавался странный гул, происхождение которого он не мог определить. Все эти ощущения вперемешку с навязчивым чувством дежавю навлекали на него паршивую неопределенность, мучившую его вот уже на протяжении нескольких месяцев, и он уже начинал временами задумываться о своей жизни.Правильно ли он поступил, оставшись в своем родном захолустном городке? Правильно ли он поступил, избрав для себя в приоритеты труд до последней капли пота? Правильно ли он поступил… Да и вообще: жил ли он той жизнью, которой должен был жить? И действительно ли его судьба была здесь, в Брайт Фоллсе?Столько неразрешенных вопросов, и ни одного ответа… Даже намека на него…Да, он любил Брайт Фоллс, но только своей, особенной любовью, не задумываясь над ней…Совсем.Больше всего его сейчас занимали мысли о поддержании собственной небольшой бензоколонки и заготовки дров на продажу, а также кое-какие договора и сдача приемлемых для жизни лачуг в аренду. Кроме того, он должен был как-нибудь контактировать с внешним миром, обсуждая плановые постройки в городке и предстоящие приготовления ко Дню Оленя, запечатлевшие уже не раз свои отпечатки на его хрупкой психике. Все это?— а еще прекрасная осведомленность, что другие жители городка вели похожие жизни, погрязая полностью в работе и одиночестве, хотя были достойны всего самого лучшего, чего можно было пожелать,?— накладывало на его сознание неизгладимое впечатление и в который раз пробуждало в нем необъяснимое чувство дежавю и гложущую неопределенность. Что-то было не так. Он чувствовал, что ему чего-то не хватало.Набирающие силу золотистые лучи янтарным сиянием ложились на верхушки деревьев, распространяя свои мягкие блики вглубь леса и заполняя своими матовыми переливами все утреннее пространство. За что Стакки действительно любил Брайт Фоллс?— так это за тонкие штрихи природы, дарящие ощущения полного спокойствия и по-детски доверенной и обещанной защищенности. Все эти дух захватывающие грани окружающего пейзажа казались нанесенными на холст заботливой рукой настоящего мастера, знающего свое дело. Карлу не верилось, что это все?— начиная асфальтом пролегающей возле его бензоколонки дороги и заканчивая умопомрачительными видами горных скал и манящей безмятежностью озера Колдрон,?— существует на самом деле. Все это больше походило на чей-то сон, чью-то богатую душевными красками фантазию, на быль, рассказываемую детям перед сном. И именно в такие моменты Стакки понимал, что выбрал место жительства правильно. Ошибку он допустил в чем-то другом.И кто знает, возможно, каждому из нас при рождении даются свои неповторимые краски, которыми мы должны разукрасить свою собственную жизнь. Использовал ли Стакки данные ему краски с умом и по назначению? Если он сам не мог дать внятный ответ на этот вопрос, тогда кто мог?А где-то вдалеке, за грядой разросшихся во все стороны буйным образом высокорослых деревьев и рядом близко расположенных друг к другу домиков виднелись очертания еще одного важного в здешних краях заведения, беззаботно купающегося в лучах восходящего солнца. Закусочная ?Oh, Deer Diner?.В темной замочной скважине несколько раз повернулся ключ, послышался звонкий щелчок, и дверца послушно подалась вперед, пропуская вовнутрь освежающий запах росы и первый пучок солнечного света, миролюбиво растянувшийся мерцающей полосой по вычищенному кафелю. Сонная девушка обернулась навстречу солнцу и нежно улыбнулась: сегодня она чувствовала себя лучше, чем вчера; сегодня она чувствовала себя лучше, чем обычно. Странное предчувствие радостного дня овладело ею, и этот необъяснимый росток счастья, прорвавшийся сквозь грозную пелену повседневности и неизменности, бесследно унес остаток вчерашней тоски… До следующего вечера, когда она опять останется одна в своем маленьком фургоне и будет слушать тихую музыку, мерно доносящуюся из старой аудиосистемы, утопая в своем собственном мире, утопая в своих несбыточных мечтах…А пока над ней ярко светит солнце, одаривая ее всеми своими богатствами, и по ее телу медленно растекается дух предстоящего дня… и надежда… надежда на что-то несбыточное…Пройдет еще несколько минут, прежде чем она, вдоволь налюбовавшись утренним сиянием, переступит порог любимой-нелюбимой закусочной и примется за работу. Да, пройдет несколько минут, и легкий утренний бриз не донесет до ее слуха истинную симфонию любви, о которой не сочиняют песни и не пишут книги, но которая посвящается ей, и только ей. День за днем. Вот уже который месяц. И она не узнает, что эта неслышимая симфония, тонущая в веренице других маловажных звуков, бьет ключом из сердца человека, душа которого не так уж и свободна.И он сидит где-нибудь в своей гостиной, не смея преждевременно пить кофе, и задумчиво смотрит в окно, за которым слабо трепещут ветви кустов. Рядом с ним сидит его верный друг и пристально вглядывается в его образ, словно пытаясь словить его взгляд и прочитать в нем все, что его тревожит. Макс понимает Расти. Понимает, как никто другой. И, хотя это понимание так и остается безмолвным, это не значит, что оно не растет и не крепнет.А где-нибудь еще дальше и выше,?— это знают все?— среди ярко-зеленой листвы и раскидистых веток сосен и прочих деревьев, среди обширных и обрывистых скал находится местная радиостанция, окруженная тихим ущельем и всегда преисполненная небывалым спокойствием и умиротворением. Пожалуй, это самое утонченное место в городе. И делает его таковым всего лишь один человек. Пат Мэйн.Вы нигде больше не найдете более чуткого и внимательного человека, чем тот, кто завладевает всем приближенным пространством ночи и вещает по радиоволнам нечто большее, чем просто слова. Чувства. Воспоминания. Предчувствия. Воззрения.К нему прислушивался весь город. И не потому, что все были с ним согласны, а потому, что он давал право выбора. Право выбора?— это, пожалуй, исключительная прерогатива, наиболее ценное достояние любого мыслящего человека, основа взаимоуважения и взаимопонимания. И Пат Мэйн знал это. Именно поэтому здешние ночи были столь долги и спокойны. Все радиопространство, а вместе с ним и город?— было в надежных руках, и ни одна тень сомнения не закрадывалась в сердца верных и постоянных слушателей 97,6 KBF-FM.Город был в безопасности. До самого рассвета, который в этом день начался слишком рано.Журчащая рябь прошла по водной глади, когда его присутствие озарило темные глубины озера Колдрон. Невероятно: еще вчера над поверхностью неспокойных вод возвышался маленький островок, а на нем?— маленькая уютная хижина, построенная вся из дерева и напоминавшая странное птичье логово, свитое старательным клювом ворона или другой печальной птицы, а сегодня?— пустота. Ничего, кроме разжиженного пространства над озером, ослепительных солнечных лучей и мертвенно-бледной окраски воды, в которую сегодня решила убраться Тьма. Ее скромное одеяние зазывающе поблескивало на солнце, отражая в своих нескончаемых глубинах лазурно-нежную гладь неба и белоснежно-пушистую пелену облаков, будто только в ее водах небо становилось небом, а облака?— облаками. Противоположности притягиваются. В этом же месте они были сцеплены стальными оковами, рассоединить которые было практически невозможно. Да и нужно ли?Томас Зэйн задавался этим вопросом не единожды. И, хотя он практически всегда почти настигал самую суть вещей, правда неизменно ускользала от него, находила малейшую трещину и просачивалась сквозь нее, как просачивалась вода сквозь поломанные доски затонувшего дома, а вместе с ним?— и прошлого. Дороги назад не было, а лишь смутные воспоминания разрозненными отголосками давно минувших дней слабо вспыхивали в его памяти и тут же затухали, как хрупкий огонек под яростным порывом ветра. Он должен был бы сказать, что потерял себя. Но это было не так. В этом месте он наконец обрел себя, обрел, вопреки любым здравым доводам рассудка. Это место стало его домом. Здесь у него появилась одна особая миссия и одна особая роль. Он стал Создателем. Создателем этого сумрачного мира. Одним из тех, кто способен воздействовать на Темную Обитель и изменять ее в зависимости от своих потребностей. И эти потребности далеко не всегда были сознательными. Он должен был быть осторожен, чтобы не навредить всем тем, кто мог случайно или по воле судьбы забрести сюда, в эти темные коридоры, идя на свет, но все дальше погружаясь во тьму. Поэтому у него не было права на ошибку. Каждое слово имеет значение, когда ты попадаешь сюда и, наконец, встречаешься с самим собой лицом к лицу.Томас Зэйн окинул в последний раз взглядом мирно разросшиеся с другой стороны от озера крупнолистные деревья и облегченно вздохнул. В ослепляющем сиянии солнца он должен был бы исчезнуть, как всякая тень, либо же раствориться в заманчивом спектре, как всякий луч света, но он все еще был здесь. Осязаем.По привычке набрав в легкие как можно больше воздуха, он нырнул в спокойные воды озера Колдрон. ?— Какие странные рисунки,?— донесся до меня бархатный голос милой девушки, указывавшей свободной рукой на близлежащий ко мне скетчбук, оставленный по моей рассеянности открытым. ?— Ах, да! Это я отыскала свои старые работы, по правде говоря, ничего необычного в них нет… Решила просто пересмотреть их. Такое иногда бывает: хочется посмотреть на то, кем ты был раньше.Она добродушно улыбнулась и принялась переливать свежезаваренный кофе в светло-бежевую чашку, предназначавшуюся мне, краешком глаза продолжая поглядывать на неприкрытый эскиз. ?— И все же… Есть в них что-то… Вот, знаете, я смотрю на изображение и, вопреки всему здравому смыслу, вижу немного скрученные в причудливых и неестественных формах голые ветви деревьев, метель и капли, растекающиеся по стеклу, причем это все в одном и том же штрихе, понимаете? ?— Понимаю. Все сразу называют деревья, хотя это дождь. Дождевые капли… И конденсат… Запотевшее окно…Она протянула мне чашку с горячим кофе, пряный аромат которого, казалось, заполнил собою всю закусочную, не оставляя ни малейшего места для запахов города, врывавшихся ранее без преград сквозь настежь распахнутое окно. С новым ароматом ясная и просторная закусочная, казалось, стала еще светлее. Вкус этого кофе был поистине божественен. Местные жители не обманули меня. У Роуз был дар. ?— Еще я вижу там некие строчки… ?— Да, ?was it a dream…??? — Это песня? ?— Да. В ней постоянно идет дождь. ?— Ваша любимая группа? ?— Одна из.Возможно, мою излишнюю неразговорчивость и задумчивость любой другой расценил бы как преднамеренное молчание, вязкое и тягостное, нежелание общаться или же, что еще хуже, возмутительное предубеждение против личности собеседника и соответствующее негодование, но Роуз была не из таких. Возможно, по своей врожденной доброте и ввиду собственных простодушных наклонностей она стремилась не замечать негативных качеств других людей либо же действительно их не замечала. Какой бы перманентной ни была угрюмость, каким бы затяжным ни выступало молчание, она всегда старалась разбавить обстановку и заговаривала первой. Это было так не похоже на меня. Даже несмотря на то, что я во всем искала мира и взаимопонимания, моим единственным ответом на угрюмость и пусть даже легкое пренебрежение мог бы запросто стать уход. Я была не из медлительных, хотя все прошедшее время то и делала, что медлила. Слишком много минут было потрачено на отсрочки и сомнения, а еще больше?— на бессмысленные сожаления.Я оторвала взгляд от чашки с кофе и внимательно осмотрелась по сторонам. Заведение было уютным и чистым, но задерживаться в нем не хотелось. Что-то постоянно клонило меня в сон… ?— Я тоже люблю слушать музыку,?— возобновила разговор Роуз. —?Люблю спокойные меланхоличные мотивы. Я не особая поклонница тяжелой музыки.Мне хотелось было выразить зачарованность ее музыкальным вкусом, но она тут же перебила меня, очевидно так и не заметив моего намерения: ?— А вы читали когда-нибудь Алана Уэйка? —?и кивнула в сторону мирно стоящего в углу закусочной стенда. ?— Если честно, до приезда в Брайт Фоллс я и не знала, что есть такой автор. Он пишет хорошо? ?— О, он один из лучших писателей в мире! Вы должны как-нибудь ознакомиться с его творчеством, особенно с его последней книгой?— ?Внезапной остановкой?! Это истинная отрада для души! Я ни разу в жизни не читала ничего более впечатляющего! ?— Спасибо огромное вам за рекомендацию, Роуз. Мне сейчас правда не хватает хорошей книги… Все мои старые сборники остались дома, а я… ?— Она опять говорит об Уэйке, да? —?раздался за моей спиной мягкий, почти шелковистый голос, так походивший на тихий шелест осенней листвы, на светлые переливы колосьев золотистой пшеницы, на тонкое шуршание камыша. Я резко обернулась.Это был первый раз, когда я увидела Расти. Бледный, слегка измученный после пережитой бессонной ночи, он выглядел спокойным и кротким, невзирая даже на то, что в походной сумке возле пояса виднелся рабочий нож, а форма была закопчена старыми служебными пятнами: по всей видимости, он выполнял свою работу ответственно, слишком ответственно. Его глаза еще таили в себе переливы прежней тоски, которую он силился скрыть, стараясь придать своей улыбке больше лучезарной утонченности и нежности, но я видела, как сквозь эту непрозрачную маску сочится сильная душевная боль. Я не нашлась, что ответить. Только беспомощно вглядывалась в недрогнувшие черты Роуз, пока не поняла: она ничего не понимает. Ни-че-го. Была ли она живым человеком? Или роботом, запрограммированным на сладостное неведение? Что двигало ее беззаботной наивной душой? Почему эта роль была мне противна? Может, что-то было не так со мной? Я в изумлении пошатнулась назад, опрокинув попутно чашку с кофе в сторону. Все содержимое вылилось на стойку, увлажнив гладкую поверхность и в считанные секунды растекшись на пол. ?— О, ничего страшного! Я сейчас принесу тряпку! —?донеслось до меня откуда-то из тумана, из блеклой дымки сохранившейся реальности. Я отошла в сторону. Закусочная на какое-то время перестала существовать. ?— Почему вы так заволновались? Что-то произошло? —?обратился он с обеспокоенностью ко мне. ?— Нет, просто… У меня иногда такое бывает… Мне становится очень неловко… ?— И вы опрокидываете чашки с кофе? ?— О нет! Что вы! Клянусь, это было в первый раз!Я судорожно рассмеялась и тут же заметила более непроизвольную и легкую улыбку на его лице. Похоже, это не было из ряда вон выходящее происшествие для Брайт Фоллса. Такое здесь случалось и раньше. Это обнадежило меня. По крайней мере, я не самый странный человек в этом городе. Я вписываюсь в здешнюю атмосферу. Все нормально.Из длинного коридора показалась Роуз. ?— Дайте тряпку мне, это кофе?— мое наказание.Позади меня послышался понимающий смех. ?— Вы можете продолжать свой разговор,?— обратилась я к ним обоим. —?Просто не обращайте на меня своего внимания, вот и все. ?— Вообще-то, я обращался как раз таки к вам,?— смех продолжал его душить. —?Но если вы настаиваете, то… Роуз, как дела?Рядом с ним она практически летала, но едва ли этот факт мог стать решающим. По другую сторону комнаты виднелась фотография человека, которому она негласно отдала свое сердце.Я стерла последние капли сладкого напитка и обратилась к ней: ?— Где у вас здесь мойка? ?— А, по ту сторону коридора, в уборной,?— и она с прежней улыбкой на лице указала на темный коридор, на стены которого падал тусклый слабый свет.Я благодарно кивнула и направилась к проходу. Очевидно, я здорово повеселила их. Их лица озарились счастливыми улыбками. Не знаю, насколько забавно зажатой я выглядела со стороны, да и не хотела знать. В последнее время все мои новые знакомства заканчивались именно в такой способ, так и не успев толком начаться. Накопившиеся за все эти годы чувства и впечатления резко овладевали мною, затуманивая мой рассудок и не давая мне видеть картину отчетливо, так, как она выглядела на самом деле. Мне было трудно увидеть саму себя. А полагаться на других людей было слишком опасно.Зачем я все это пишу? Наверное, чтобы лучше разъяснить для самой себя события прошедших дней, увидеть все в более ярком свете, понять наконец механизм работы этого странного места, хотя это еще никому не удавалось, и вспомнить, что произошло, когда… А впрочем, всему свое время.Ну, вот: я уже допустила огромную ошибку, зарекнувшись, что попытаюсь что-нибудь понять. Правда, а тем более нерушимая истина, не любит погони и презирает честолюбивую гордость. Увидев, что вы желаете попытаться сорвать ее железную маску, она тут же развернется и убежит, оставив вас посреди нескончаемого поля ваших собственных иллюзий. Как долго и как часто мы все оказываемся на этом поле? Один человек сказал мне, что есть вещи, которые мы не должны знать. Они существуют где-то подле, их присутствие всегда ощутимо, они оберегают нас и направляют, но гнаться за ними бессмысленно: будет лучше, если они будут оставаться с нами, но незримо, почти неуловимо. Порой человек просто не способен понять и принять весь грандиозный план того мира, в котором он находится. Поэтому лучше довериться им и позволить вести себя без оглядки. Все идет так, как должно быть. Все начинается вовремя и заканчивается тоже. Не стоит беспокоиться. Ты здесь не один. И, если твой зов должен быть услышан, он обязательно будет. Пускай пройдут десятки лет, но послание обязательно попадет в руки своего истинного адресата, и кто знает, может, придет письмо в ответ? Или нет? Так или иначе, ни один зов не утонет в веренице других звуков, не сольется в одно целое с чужими симфониями и не будет прерван внезапным порывом ветра. Через расстояния, через века, через миры он найдет своего истинного получателя и станет самим собой в его руках?— светом. Таков негласный закон Вселенной.Пару шагов в выцветшее затхлое пространство?— и ты погружаешься в абсолютно иное измерение, тебя обволакивает серая дымка, так похожая на пепел, и ты понимаешь, что пути назад нет. Со всех сторон мерцают слабые старые лампочки, и этого мерцания едва хватает на такой длинный и просторный коридор. Или он и вовсе не длинный? Может, так только кажется? Да, падал тусклый слабый свет…Я осторожно толкнула рукой нужную мне дверь, и она с легким скрипом отворилась, представив моему взору не менее блеклую картину. Зеркало, висевшее над мойкой, было сплошь испещрено жуткими разводами, хотя все остальное пространство комнаты пребывало в идеальной чистоте. Что это было? Очередной подарок судьбы? Некое предзнаменование? Древний символизм? В то время мне было не до шуток, хотя на легкий сарказм даже над самыми любимыми вещами я всегда могла выделить хотя бы одну минуту. Мою голову занимали совершенно другие мысли, и, насколько я помню, странное зеркало на стене не входило в их список. В конце концов я приняла это как должное.Прополоскав пушистую материю как следует, я медленно отошла от мойки и аккуратно развесила ее на тонкой невзрачной трубе, возле тряпки более внушающих размеров. Подле стояло пластмассовое ведро средних размеров, наполовину заполненное водой, чистой и спокойной. Что сказать, в закусочной Карла Стакки действительно следили за порядком, за исключением…Я взглянула на прежнее зеркало и не поверила своим глазам. Со стороны оно казалось меньше, но блеск его сияющей поверхности ослеплял глаза, чистота его стекла притягивала и манила, и по бокам виднелась искусно проделанная резьба.Словно зачарованная, я без спешки приблизилась к нему, впервые в жизни влекомая собственным отражением, таким живым и сюрреалистическим. Как будто два мира столкнулись друг с другом, потеряли свои границы и теперь грациозно и плавно соединялись в один, смешиваясь и дополняясь, перестраиваясь и искажаясь, растворяясь…Я нежно дотронулась до гладкой поверхности, боясь, что мое еле ощутимое прикосновение способно нарушить прозрачную гладь собиравшихся частиц, разрушить этот хрупкий мир, разбить его на тысячи мелких осколков, раздробить и распылить в призрачный песок, уносимый бушующими волнами озера Колдрон глубоко-глубоко в темень…И тогда я увидела Ее. Хрупкую фигуру, так отчетливо выделявшуюся на фоне серых стен и бездушных комнат. Тонкие линии лица, скрываемые под темной вуалью и затемненные тусклым, совсем непригодным светом закусочной. Ее бледный оттенок кожи, резкие, но правильные скулы, чуть наклоненная вниз голова, мелкие морщинки и сложенные руки. Образ, который невозможно забыть… Образ, который невозможно повторить… Образ, который запоминается в долю секунды… Образ Скорби.Я хотела было кинуться к ней, но внезапно тусклый свет погас. И тогда я Ее ощутила. Слабую, измученную, отчаявшуюся, но непреклонную… По всей моей коже прошли наэлектризованные мурашки, и мне показалось, что я тону во Тьме, тону в ее сути, тону в ее чувствах, что я задыхаюсь… Я резко вскинула голову и судорожно вдохнула.Этот странный черный дым развеялся, как его и не было, и вся комната вновь заполнилась светом. В ушах стоял настойчивый звон, а руки неумолимо тряслись, но это не была дрожь страха. Это было нечто, больше похожее на трепет. Я открыла глаза и пошатнулась слегка назад.Это был первый раз, когда я ощутила Ее присутствие.Мое сердце судорожно билось, а грудь изнывала от неописуемого чувства.Два параллельных мира притронулись друг к другу. Никто не возражал.А затем все развеялось, как утренний туман, и реальность прояснилась.Когда я вернулась в зал, Роуз продолжала о чем-то увлеченно беседовать с Расти, и он внимательно слушал, не сводя с нее своего искреннего взгляда.Я подошла к ним и сказала: ?— Что ж, это было увлекательное обеденное время. Спасибо. ?— Как же? Вы не собираетесь задержаться у нас подольше? Это было нечестно, что вы остались без кофе. Я как раз хотела приготовить еще,?— удивилась она. ?— Мне бы не мешало развеяться, свежий ветерок пойдет мне на пользу, да и собраться с мыслями нужно… ?— А вы их отбросьте в сторону, как ненужную листву, отбросьте и не трогайте больше,?— вмешался в разговор Расти. —?Сконцентрируйтесь на настоящем и отдайтесь полностью течению жизни. Позвольте ему вести вас. ?— Ты говоришь, как Хартман! —?порицательно покачав головой, воскликнула Роуз. ?— Ну, некоторые его советы действительно действенны… ?— Откуда ты это знаешь? ?— Читал несколько отрывков из его книги. ?— Не могу поверить! ?— А… о чем он пишет? —?неловко поинтересовалась я.Расти отпил немного кофе из своей чашки и, пристально взглянув на меня, ответил: ?— О дилемме создателя. Невозможности творить что-либо, творческом кризисе, причинах, сдерживающих обстоятельствах… ?— И какой же выход? ?— Нужно сконцентрироваться на настоящем, прочувствовать самого себя, ощутить гармонию с окружающим миром, заглянуть в свое сердце, расслабиться… ?— Это я тебе и так скажу без любого психолога! —?победоносно рассмеявшись, ответила Роуз. ?— По правде говоря, я чувствую огромное количество сомнений, когда вижу перед собой том по психологии, пусть даже и очень популярный,?— обратилась я к Расти. —?По моим личным наблюдениям, ничто так не помогает, как опыт других людей, переживших те или иные ситуации на себе; причем, чем меньше описанный опыт напоминает книгу по психологии, тем более эффективно он действует.Роуз рассмеялась, согласно кивнув.В отражении витрин я опять увидела черную дымку, но ничего не сказала. ?— Я повержен, хотя и не утверждал, что являюсь поклонником Хартмана. Как так вышло? Как бы то ни было…И он в который раз взглянул на меня, желая что-то прибавить, но тут же замолк, неуверенно перебирая в своей памяти детали нашей встречи и будто силясь что-то вспомнить.И только тогда я осознала, что за все мое время пребывания в Брайт Фоллсе я так никому и не назвала своего настоящего имени. По моему телу прошла легкая дрожь.Было ли это действительно так важно? Могло ли обычное имя изменить положение вещей? Стоило ли говорить о себе?Собравшись с силами, я произнесла: ?— Эмили. Пусть будет так.Расти и Роуз озадаченно переглянулись. По выражениям их лиц было видно, что они не совсем понимали, что значит это ?пусть будет так?.Возможно, наша дружественная беседа длилась бы так и дальше, но позади нас открылась дверь, в закусочную вошли новые посетители, и Роуз пришлось покинуть нас.Мой новый знакомый посмотрел на часы, стрелка которых указывала на то, что сейчас третий час пополудни, и поставил пустую чашку на стойку. ?— Мне уже пора возвращаться в свой маленький мир. Знаете ли, я тут сдаю в аренду кое-какие домики и слежу за туристической тропой и лесом. Я рейнджер. Вы говорили, что вам нужно развеяться. Пойдемте прогуляемся. Возможно, нам по пути.Я согласилась. Нечего таить?— лес был именно тем местом, куда я направлялась. Я была до безумия влюблена в его призрачный лик, в чарующие ароматы его трав, и мирное течение жизни его обитателей привлекало меня. Не сказать, что бы я была большой любительницей походных рюкзаков и временных привалов?— мне никогда не доводилось отправляться в путешествия подобного рода,?— но у меня была давняя мечта, связанная с лесом. В одну прекрасную ночь я мечтала выйти на уединенную поляну и обратить свой взгляд на великое ясное небо, усыпанное мириадами звезд, бросающих свой нежный серебристый свет на Землю. И пусть где-то неподалеку будет слышно журчание кристально чистого ручья, несущего свои воды по отлогим каменным оградам; и пусть будет слышен шелест развевающихся на ветру листьев, и хруст прутьев за спиной, и резвая возня ночных зверьков, и приветственное уханье отправляющейся на охоту совы. И пусть со стороны северо-запада покажется золотистый рог убывающей луны, и кое-где да покажется туманное облако надежды. Я хочу стать под этой дивной, вечно меняющейся канвой звездного неба и отыскать наконец то затерянное безымянное созвездие, так ярко запечатлевшееся в одну похожую ночь в моей памяти. Найду ли я его снова, узнаю ли я когда-нибудь его имя?— вот в чем загадка, но почему бы не попробовать? Неужели жизнь нам не дана для этого? Для того, чтобы пробовать?Я сжала сильнее в руках свой скетчбук и, когда мы оказались на опаленном дневным солнцем тротуаре, вновь посмотрела на Расти. А он посмотрел на меня. Его лицо уже не хранило сияния прежней улыбки. ?— Так значит,?— нарушил молчание он. —?Вы здесь совсем недавно? ?— Два дня, но я уже успела побывать во многих местах. Мысленно. Моя память хранит воспоминания о том лете, когда я впервые попала сюда. Собственно, именно она и привела меня сюда во второй раз. ?— Давно это было? При каких обстоятельствах? ?— Семь лет назад. Я была здесь проездом, особо побродить по местным достопримечательностям тогда не получилось. Тогда я маялась, выбирая жизненное призвание… это был… вынужденный отпуск. Сразу после этого городка я поехала в другой. ?— Вы так и не побывали на Дне Оленя? ?— К сожалению, нет. Все веселье досталось кому-то другому. Вам нравится этот праздник? ?— Это местная традиция, нечто неординарное и завораживающее. Вам следует побывать как-то на нем. Увидев, вы поймете, насколько это атмосферно и особенно. Я не большой любитель шумных компаний, но в этот праздник… Всем срывает крышу. ?— Надо же… я полагала, что Брайт Фоллс?— совершенно умиротворенный город… —?улыбнувшись, ответила я. ?— О! Это так. Просто День Оленя?— особенный день,?— многозначительно улыбнувшись, ответил Расти. —?Сколько себя помню, ни один праздник не приносил мне больше радости; никогда больше на душе не становилось так тепло и свободно. Когда привязываешься к чему-то с раннего детства, потом это очень трудно отпустить… ?— А надо? ?— Нет, Эмили, здесь мой дом. Боюсь, я нашел свое место, и оно никогда не захочет меня отпустить. ?— Обычно нахождение чего-либо символизирует счастье… Отчего тогда страшно? Простите, конечно, я знаю, что это не мое дело. ?— Полного штиля никогда не бывает ни на море, ни на суше. Обретение влечет за собой новые… Извините, конечно, но я подглядел на ваши рисунки… Меня поразил один интерьер… Маленькая комнатка, все в серых тенях, единственное размытое окно, за которым мелькают огни. Что это символизирует?Мы остановились уже на узкой тропе, по обе стороны от которой росли молодые сосны. Я не могла поверить, что мы преодолели такое большое расстояние так быстро. Это был уже который раз, когда я на себе ощутила странные закономерности этого места. Иной раз бежишь со всех ног, а конечная цель будто отдаляется от тебя все дальше и дальше, а в другой?— ты достигаешь ее, лишь только начав идти. ?— Ожидание лучших времен. Хотя эту трактовку я сделала уже после. Во время создания я не думала ни о чем и вовсе?— рисовала и все.Он понимающе кивнул и указал рукой на продолжение тропы, которое вело к тому самому арендному лагерю, о котором он говорил раньше. ?— Вам туда? ?— Нет, мне дальше в лес. В конечном итоге я хочу выйти к реке. ?— Будьте крайне осторожны: я расставил там много капканов. В последнее время участились нападения медведей на животных. Мне бы не хотелось, чтобы их следующей жертвой стал человек. И… у вас есть фонарик? ?— На самом деле… Нет,?— растерянно пожала я плечами. ?— Так что же вы не сказали… Эх… —?он порылся в своей сумке через плечо и вынул оттуда один-единственный фонарик. ?— Возьмите мой. Потом вернете. Дома у меня лежит запасной. И никуда не ходите без него. Это же безумие! Как вы будете различать тропу? ?— На самом деле я не собиралась гулять по лесу после заката… ?— Все равно. Мало ли. Не сходите с тропы. Там есть указатели, но пойдете в глубь?— и гарантированно потеряетесь. Много диких животных. Это может быть опасно. ?— Спасибо огромное, Расти, я не останусь перед вами в долгу. ?— За что? Перестаньте. Если что, вы знаете, где меня найти. И я надеюсь, у вас действительно есть, где остановиться. ?— Да, конечно, спасибо.И на этих словах мы распрощались. Он пошел своим путем, а я?— своим. Мне не терпелось спуститься к горной реке, чтобы запечатлеть местные красоты на бумаге и набросать пару строк в записную книжку, которые так и просились быть написанными.Взглянув в последний раз на дальние очертания арендного лагеря, я двинулась в путь.