Глава 10 (1/1)

ну и что там????Гвен, мне что, позвонить тебе или чтоГвенТелефон начал звонить. Она сбросила. Раздраженно зарылась лицом в подушку, отправила ему хохочущий сквозь слезы смайлик. Отвечать не хотелось. Так грандиозно испортить момент, конечно, могла бы только она и ее чертов расшатанный организм.Успокойся. Все прошло. Это твоя ебучая пицца. Нельзя есть ничего в Кройдоне, просто запомни, ради всего святого.Да????????????А вот у меня ничего не былоЭто давление. Ты перестала пить таблетки, скажи честно. А может, и вовсе не пила никогда, тупая ты упертая девка.иди нахер, Никоставь меня в покоедай мне поспатьОна опять отправила ему кучу недовольных смайлов и перевернулась на постели. Через час, все еще невыспавшаяся и разбитая, она сидела на кухне и смотрела, как Джайлз благородно делает тосты. С его стороны это был акт примирения, элемент добровольной аскезы. Половину он уже сжег, и теперь домучивал остальные.- Выглядишь ужасно, - сказал он, поставив перед ней кофе и тарелку с тостом. – Хочешь апельсиновый сок?В животе у нее было неспокойно, она выпила несколько таблеток от боли, от давления, и теперь сидела, пережидая, когда закончится еще и приступ изжоги. Проклятый Кройдон. Проклятая пицца. В ней наверняка прикопали пару трупов, и хорошо, если животных, а не человеческих… - Что вчера было? Она молчала, разглядывая поверхность стола, перебирая в памяти все, что случилось, пытаясь сообразить, не были ли последние десять минут перед гибелью левкоев – своего рода галлюцинацией, иллюзией, которую ее сознание подкинуло в преддверии очередного скачка давления вверх и вниз. Ведь приняла же она некогда Ника за своего отца, чем навеки вписала себя в ряды психически неустойчивых особ, а Джайлза (несмотря на полученный из уст врача диагноз) сподвигла проверять все ее вещи пару месяцев после - в поисках кокса и других веществ. - Гвендолин? Что ты вчера делала?Она вздрогнула.- Ничего. Ничего особенного, - потерла лицо руками. – Наверное, стоило вернуться раньше. Но мы заболтались - столько сплетен, ты не представляешь.- Гм? Что-нибудь интересное?Она подняла голову, судорожно подыскивая ответ. - Боже, нет. Не про твоих клиентов.Он нахмурился:- Гвен, ты сегодня какая-то убитая…- И чувствую себя соответственно. - Ты помнишь, что завтра рейс?Ее затошнило даже при мысли о перелетах, о гостиничных комнатах, о толпах чужих людей.- У меня вот-вот месячные, - сказала она жалобно. – И что-то в этот раз все совсем хреново. Это можно отменить?Он ухмыльнулся, глаза его оставались холодными пустыми.- Я не твой ебаный менеджер, Гвен. Не нужны деньги – воля твоя. Сама расхлебывай последствия и решай свои проблемы.- Ладно. Ладно, я поеду. Джайлз наклонился через стол и поцеловал ее лоб.- Я ведь буду рядом, - сказал он. – Я всегда с тобой, зайка. Я всегда тебе помогу. Это не то, чтобы окрашивало предстоящие мероприятия радостными красками, даже наоборот. Но ей не хотелось нарываться на конфликт. В последнее время отношения их и без того стали натянутыми, какими-то рыхлыми, с провалами в откровенную неприязнь и ненависть - словно бы нечто, прежде убитое годами лицемерия и вранья, теперь начало разлагаться и гнить. - Я еду покататься на велике, могу заскочить в маркет и купить тебе что-нибудь. Тампоны? Аспирин? - У меня все есть. Он кивнул и ушел, оставив ее наедине с остывающим кофе и неудобными мыслями. Она набрала Ника, подождала пару гудков – и сбросила. Что она собиралась ему сказать? Ты правда имел в виду то, что имел?И что именно ты имел в виду?И почему сейчас? И со мной? И…Зачем, мрачно подумала она. Зачем, зачем, зачем. Если он желал добить ее, из жалости или еще каких великодушных побуждений, то и придумать ничего лучше не мог. Добил и домучил, оставив ее исполосованный труп посреди ночного шоссе. Она, разумеется, давно жила в постоянном ожидании coup de grace, и даже согласна была на него, но выбранная Ником форма была немного чуть-чуть слишком, как выразился бы ее вечно любимый бойфренд.Она вылила кофе в раковину, закинула в себя очередную таблетку. Через неделю, просто-таки набитую встречами с людьми, которым было так глубоко на нее насрать, что это было даже трогательно, после десятка с лишним объяснений, что она, вероятно, подхватила какой-то желудочный грипп (никакого больше фастфуда в Лондоне, лол!) или нечто в этом роде, что она не больна и уже чувствует себя гораздо лучше (на самом деле с каждым днем становилось все хуже), она вошла в номер гостиницы на Шестой Авеню. Джайлз остался в соседнем - весьма благородно с его стороны - но причина была еще и в том, что его слегка доконали ее приступы рвоты и скачущее настроение. А также ее бессонные ночи, в течение которых она просто металась от кровати к окну, от окна к стакану с водой, потом к туалету, и мочилась, словно пьяный олень, и проклинала таблетки от давления с мочегонным эффектом.В Нью-Йорке тошнота, наконец, ослабла и отступила. Может быть, Ник был прав, ей не следовало бросать свое лечение, но она всегда была человеком эмоций, жила от случая к случаю, и, едва становилось лучше, предпочитала отдаться жизни во всей полноте, а не погрязнуть в рутине. Да, в этот раз цена оказалась уж слишком высока, подумала она, переодеваясь после душа в свое расшитое кимоно. Звякнул телефон, на экран выскочило сообщение от Ника.Ты же в НЙ?Она набрала череду смайликов, и в этот момент он позвонил. Она открыла видео-звонок. За его спиной маячили подозрительно знакомые улицы. Он натянул на уши черную шапку, поднял ворот своей куртки. Лицо его, искаженное фронтальной камерой, казалось одновременно ужасно молодым, неописуемо забавным и милым. - Привет, Гвен. Выглядишь прекрасно.Она поставила телефон на стол, прислонив к стопке книг, и села напротив него.- Правда? А ты первый, кто мне это говорит. Я выглядела как смерть. Спасает лишь то, что и раньше-то была не алле. На самом деле у меня есть уважительная причина…- Ничего не знаю, ты прекрасна, и это не обсуждается. Эй, это кимоно, то самое?Она дернула плечом, стягивая шелковые края потуже на груди. Он разочарованно вздохнул:- Упс. А было лучше видно. - Куда ты собрался? Какая-то встреча?- Немного того и сего. Пришлось даже один конвент отменить, увы. Деньги прям проплыли мимо носа.- Как жаль. Тебе нужен персональный менеджер, чтобы разруливать такие вещи.- Н-да? Могу нанять тебя.- С правом харрасмента в любое время дня и ночи?Он засмеялся.- Это даже не обсуждается. Само собой. А ты, я вижу, соскучилась. Она помолчала. С предыдущего их разговора прошло не так много времени, чтобы прийти в себя окончательно. И может, нет такого промежутка времени, чтобы это вообще произошло. Не дождавшись ответа, он сказал:- А я скучаю… Эй. Повиси.Камера наклонилась и дернулась, мелькнул асфальт, ударил яркий свет и тут же пропал - а затем Ник появился вновь, глядя сверху вниз. Он сидел в салоне такси.- Так какие у тебя планы, Гвен?Она куснула губу.- Театр, друзья… и немного встреч для Джайлза.- Скукотища, - заметил он, обнажив нижние зубы.- Спасибо за оценку моего образа жизни. - Да я не в плохом смысле. То есть… ну, возможно, немного и в плохом. Как насчет поужинать вместе? Как насчет ?пошел бы ты к такой-то матери?, думала она, собираясь на выход. Как он вообще посмел явиться к ней, спрашивать о встрече, настолько безмятежный, будто ничего и не произошло? Это было, впрочем, вполне в его стиле. Он даже не понял бы ее, решись она озвучить претензию. Ты все разрушаешь, Ник, подумала она вдруг. Появляешься, и все летит к черту.Телефон оживился, он прислал несколько сообщений с названиями ресторанов – один другого пафоснее. Выбери, написал он.Макдональдс, подумала она. Тебе там самое место. Возможно, и мне тоже.В эпицентре нездоровой еды воссядут они, король и королева нездоровых отношений. Она накрасилась, впервые за несколько дней. Ее утомило наблюдать в зеркалах собственную опухшую, бледную физиономию. Это было, конечно, прекрасным отрезвляющим моментом, превосходным стимулом, чтобы начать лечиться, но и довольно болезненным опытом. Актеры ненавидят свое истинное Я, сказал ей кто-то, когда она только начинала этот путь, кто-то из мэтров. Еще бы. Истинное Я – воплощение пустоты, ненадежности и зыбкости. Ничтожность, отсутствие планов и намерений, вечное зеро в готовности обратиться кем-то значимым. Может, у нее и не было подобных саморазрушающих тенденций, это была скорее прерогатива Ника - но лицо свое она точно не переносила на дух.Ей пришлось как следует постараться, чтобы привести себя в порядок. Глаза, скулы, губы, волосы, все было изменено в угоду стандарту и ее собственным представлениям о прекрасном. Она выбрала вызывающе простой наряд – джинсы, черная водолазка, пальто, и сунула ноги в кеды. Таксист высадил ее на углу, в квартале от выбранного Ником (и, опосредованно, ею) места. Здесь сияла фальшивыми огоньками витрина супермаркета. Из-за перелетов или таблеток, или всего вместе, цикл ее расстроился и превратился в полнейший бардак, и пришлось ей найти и купить коробку тампонов, на случай, если польется прямо там, при Нике, между закуской и десертом. Мысль была парадоксально успокаивающей, ведь, случись такое, она не сможет опять (опять, опять и снова) повестись на его молчаливые просьбы, прикосновения и все остальное, что он носил с собой в этом своем охотничьем арсенале…Когда она направлялась к кассам, краем глаза зацепила стенд около женской гигиены. Нет, подумала она. Нет, ну… просто нет. В ней родилось странное чувство – смесь надежды, невероятного ужаса, тревоги и боли. И тут же пропало, все стало каким-то отдаленным, пустым. В голове закрутились по кругу три с половиной, как выразился бы ее отец, жалких, испуганных мыслишки:Если это правда, я не знаю, что мне делать.Тогда просто не покупай.Оставь все как есть.А если это неправда, только вообрази, сколько проблем ты решишь одним коротким и простеньким действием? Пугающим образом голос рацио внутри нее теперь обладал всеми признаками голоса Ника. Спокойный, неторопливый баритон. Он даже говорил с этим проглатывающим звуки датским акцентом.Она сдернула со стенда сразу две упаковки. Расплатившись, вышла и зашагала к ресторану, необъяснимым образом совершенное ею успокаивало, как будто вооружило ее чем-то реальным. Ее встретил метрдотель и показал столик. Стол был пуст, она посмотрела на часы – пришла раньше на десять минут. Посидев немного, заказала воды и белого вина. Затем соскочила и со всех ног бросилась в туалет.Первый тест она просто швырнула в мусорное ведро, едва увидела результат. Потом, вытирая пот со лба, распечатала второй. Она молилась всему пантеону существующих богов, безотрывно наблюдая, как маленький индикатор просто выполняет свою маленькую и простенькую задачу. Одни молекулы сцеплялись с другими, или же расцеплялись, в химии она никогда не была сильна – но и… и, собственно, на этом все. Они просто жили там своей нормальной молекулярной жизнью, в отличие от нее, для которой их простое взаимодействие грозило обернуться катастрофой. Она положила тест на крышку унитаза, достала телефон, набрала в поиске ?прерывание беременности?, начала тыкать во все ссылки подряд.Боже, Гвен, не веди себя как школьница, залетевшая от вратаря в обход наставлений родителей, подумала она вдруг. Точнее, это был голос Ника, и это ее так выбесило, что она открыла ?Контакты? в телефоне и начала скользить по ним, выискивая, кому она может написать, не опасаясь огласки и вообще лишних вопросов. Пока она бесцельно свайпила по спискам имен, телефон в ее руке завибрировал.Ты где? Мне сказали, ты уже здесь.Она истерично засмеялась.Делаю тест на беременность, гребаный ты мудила, набрала она в чате – и тут же стерла. Послала ему извиняющийся хныкающий смайлик.скоро скороКакая же ты трусливая дрянь, Мусорная Шлюшка Гвен. Она подняла тест, посмотрела на него, сунула обратно в изолированный пакет с зип-молнией и бросила в сумку. Потом вытащила тампоны и швырнула всю пачку в мусорное ведро.Когда вышла, у раковины стояла девушка с прекрасными, немного печальными, темными глазами, и они безотрывно следили за ней. Дорого и со вкусом одета, без хиджаба – вероятно, из прогрессивной семьи. Нос ее был образцом работы самого безупречного пластического хирурга, и все же почерк мастера выдавал немного слишком вздернутый кончик. Она домыла руки и поймала в зеркале этот робкий, почти молящий взгляд.Лицо ее, она это прямо чувствовала, расплавилось и застыло в правильном наборе черт: теплая улыбка, милый прищур, поднятая голова. Она соскользнула в фальшивую Гвендолин с элегантностью кошки, которая падает со шкафа, и приземлилась на все четыре: - Привет. Да, это точно я, - быстрая, чуть виноватая улыбка. - А хотите селфи? Ник поднялся ей навстречу, выдвинул кресло. Одет он был в костюм, однако вместо рубашки – футболка, а вместо туфель – кроссовки, такой кэжуал с налетом распиздяйства. Он подровнял бороду и подстригся, и стал еще прекраснее, чем был, а впрочем, он всегда был прекрасным принцем… Прекрасным принцем, который забыл об осторожности.И обрюхатил огромное чудовище. Это было несправедливо, конечно. Забыла о предосторожности и она, и на ней лежала вина – и куда больше. У нее всегда было ощущение, что, случись с ней нечто подобное, виновата будет она и только она. Да, наверное, это был привитый патриархальным обществом конструкт, но это было также отчетливое понимание себя, и того, как она обойдется со своей жизнью, рано или поздно. Выбросит ее в мусор, словно пачку ?Тампакс?, собственными руками испортит все. В молодости она думала, что закончит отбитой наркоманкой, и ее просто найдут где-нибудь на помойке за богемным баром для лиц со сложностями в ориентации – найдут сломанную, как куклу, с проломленным черепом. Но именно эта уверенность помогла ей не подсесть, этот ужас перед вполне таким прогнозируемым будущим. Эта хорошая девочка внутри нее вечно держала ее в страхе, а ее желания – в повиновении.И вот стоило лишь раз не позволить ей рулить, как Гвендолин влетела в гигантские неприятности.- Что-то случилось? Где ты пряталась? – пошутил он, придвигая к себе меню.- В туалете, - сказала она. – Все еще живу с последствиями кройдонской пиццы.Он поднял голову и посмотрел на нее - долго, нахмуренно, пристально.- Ты уверена, что все в порядке? - Нет, - она поморщилась, - это не то, что ты думаешь. И я просто шучу насчет пиццы. У меня опять проблемы с давлением, и приходится пить вот те таблетки, от которых все время тянет сходить по-маленькому.- Ох. Бедная моя Гвен, - он протянул руку и накрыл ее пальцы своими. – Ты не одна, ладно? Просто помни. Я с тобой. Я всегда…Она вытащила пальцы из этого теплого, еле ощутимого объятия, спрятала руки на коленях.Ник уставился на нее, не говоря ни слова. Лицо у него было таким, будто она его ударила.- Я понимаю, - негромко сказал он после паузы, в течение которой ей приходилось тренировать свои глаза на поиск максимально интересных объектов, которые бы НЕ являлись Ником в целом и/или его лицом в частности. – Да, я понимаю. Я был тогда… или, точнее, мне не следовало бы…- Ну, мы можем просто забыть об этом. - ?Забыть?? Или поругаться и наорать друг на друга, подумала она сумрачно. Да, отличная альтернатива, можно еще и морды друг другу набить на прощание. - Хотя бы пока ужинаем, - робко сказала она. Ник коротко, недовольно кивнул. Он отдал ей меню и начал что-то говорить о морских деликатесах, и как их выбирать, и что лично он бы рекомендовал – включил режим светского льва, что ему до странности шло (и до странности не подходило его истинной натуре, но такова уж судьба человека, наделенного божественной красотой). Подошел официант, и она показала глазами на Ника. Тот сделал заказ, после чего она сказала с самой невинной ухмылкой: - А мне то же самое. Ник удивленно рассмеялся, едва официант отошел от их стола. - Серьезно, Гвен? Ты делаешь мне большую честь. Никто и никогда не повторяет мой заказ. - Почему? Ты заказываешь птичьи пенисы или жареную мошонку единорога?Он хрюкнул в свой бокал с водой. - Да нет, я просто всегда беру нормальную еду в нормальном объеме. А вот мои дамы, там все всегда капец как сложно. Моя жена следит за фигурой, видишь ли…Она с интересом наклонила голову к плечу. Он осекся посередине фразы и прищурился:- Прости.- Ты правда просишь прощения или делаешь вид, что понимаешь, за что? - Делаю вид, - виновато и после паузы. - Ну, - вздохнула она, - хотя бы искренне. Несколько минут он рассказывал ей о пищевых привычках своей семьи, затем разговор плавно перетек к его обустройству в ЭлЭй и контрактам. Ей было легко поддерживать такие беседы, у нее годы ушли на тренировку и выработку нужных интонаций, и она никогда не теряла лица. Кто прожил с Джайлзом так долго, того мало что может вывести из себя или заставить дрогнуть. И вообще, подумала она с грустью, ведь мы друзья. Всегда ими были.Принесли заказ, и она с трудом заставила себя прикоснуться к вилке и ножу. Ее слегка замутило, от нервов ли, или от причины нервничать – а впрочем, она свыклась с этим вечным ощущением, поэтому просто выпила воды и сделала вид, что ест. - Ну, - сказал Ник, - а как у тебя дела? Она коротко рассказала о себе и том, какую пользу Джайлз собирался извлечь из нью-йоркских контактов. Он слушал внимательно, но, едва она закончила, спросил:- Я не совсем об этом, Гвен. Скорее о том, как… что ты… что ты обо всем этом думаешь.- О чем?Он показал вилкой на себя, затем – на нее.- Но, - растерянно забубнила она, - ты никогда не спрашивал.- Может быть, я трусил, - сказал он печально.- А теперь нет?Он вздохнул и налил вина себе и ей. Она посмотрела с ужасом, потом быстро взяла себя в руки, пригубила и схватилась за бокал с водой. Ник поерзал в кресле, вздохнул:- Как будто что-то изменилось. Ты или я. Или все… И то, как я проболтался тогда, и как ты сильно занервничала, это все было… Так сильно, быстро, так резко. И я… не могу выбросить это из головы. Я все время думаю об этом.Она улыбнулась:- Мы ведь друзья. Этого достаточно. Он начал крутить свое обручальное кольцо, и она с трудом подавила рвущийся наружу смех. - Ты ведь не бросаешь меня, правда? Ник проговорил это тихо, но с каким-то упорным отчаянием. Она застыла, не в силах поверить собственным ушам. - Извини? - Ты совершенно другая сегодня. Словно… Это что, Джайлз? Вы с ним, наконец, пришли к согласию? - Пф. Придумай более реалистичный сценарный поворот, - проворчала она. - Тогда что? Еще один любовник?- Ник, это тупо. Невероятно тупо и ужасно не в тему. Ты женат. Из нас двоих ты сейчас сидишь и трогаешь собственное обручальное кольцо… Блин, ты этого даже и не замечаешь за собой, верно?Он посмотрел на свои пальцы, потом расцепил их. - Поэтому давай сейчас перестанем нагнетать... Он выпил бокал вина и налил себе еще.- Знаешь, это даже хуже, чем когда кто-то все время звонил и являлся, чтобы нам помешать. Это в тысячу раз хуже, Гвен. - Тогда нам и следовало остановиться. - Но ты не хотела. Ты бы не смогла. И я бы не смог. - Возможно. И теперь мы будем причинять друг другу боль, пока все не станет совершенно невыносимо. Может быть, тогда мы решим, что пора остановиться. А может быть, еще есть время подумать и все прекратить. - Ты такая… ну охренеть рассудительная, - с кривой ухмылкой заметил он. – Просто горжусь тобой! Какой прогресс от Мусорной Шлюшки Гвен. И где твоя рациональность и здравомыслие были, когда ты раздвигала ноги перед его веб-камерой, или когда ты позволила ему наснимать тонны фетишистской порнухи?Она хмыкнула.- Ах, вот что тебя беспокоит.- А знаешь, даже забавно, что лишь меня.- Действительно забавно. Учитывая, что тебе не должно быть никакого дела до чужой личной жизни.- До чужой? Да. До твоей? Ты мне не чужая, Гвен.- Ну… ну, просто как-то живи теперь с этим, Ник. Где-то сидит он и, возможно, онанирует на мои фотографии. Тебе что, прямо кусок в горло от этой мысли не лезет? - Ты такая дура, - с чувством сказал он и опять опустошил свой бокал. Как-то уж очень быстро он начал, подумала она отстраненно. Надо было проконсультироваться с его женой, вдруг там есть какие секреты, типа программы ?Притормози Алконавта?. Как она его контролировала? Какой там у них инструментарий?Кислая мина, ботокс в брови, чтобы на них всегда было отпечатано такое изумленное и осуждающее выражение… или еще какие тайны датской семейной жизни?- Ни хрена ты не понимаешь, Гвен. Ты думаешь, мне есть дело до того, что он… Да мне насрать на него. Что меня волнует, так это то, что он годами, годами, мать его так, принуждал тебя к этому. Это меня бесит. Это… черт, это меня просто выводит из себя. - Я уже в третий раз глубоко сожалею, что вообще тебе рассказала. Повелась на твое смазливое лицо, брови домиком, на твои стоны, что мир слишком пуст и фальшив, Ник. Надо было оставить тебя с этим ощущением, потому что, стоило начать тебе доказывать, что есть на свете другие люди – не ты, а другие! – как ты расклеился, разнылся и совершенно потерял себя. Ты вроде как анти-будда, Ник. Тебя нельзя выводить наружу из твоего сраного дворца из слоновой кости, из твоего уютного мирка непомерного эгоизма и себялюбия. Ты пугаешься. Ты становишься непредсказуемым. Ты откровенно не справляешься.Она проговорила все это, не меняясь в лице и даже иногда премило улыбаясь. Видела, как это его задело, и как он злится, но остановить себя не смогла. - Ладно, - медленно проговорил он. – Хорошо, я понял. Больше ни слова об этом не скажу. - Пообещай, - потребовала она, но вышла скорее отчаянная мольба. – Просто обещай. Он насупился и быстро, судорожно отпил еще вина. Ей было стыдно от того, что она причинила ему боль, и, может, в этом и заключался секрет происходящего – чем больнее им становилось, тем мучительнее они привязывались. Во всяком случае, у нее не было иных объяснений. Она растерянно обвела взглядом его лицо.- Ник, я… Наверное, перегнула палку, но пойми же…Человек ко всему привыкает, Гвен. Просто скажи ему. - Ник, послушай. Пока тебя не было, и я была в туалете, я… Я сделала кое-что. Я…Она кашлянула, глотнула воды. Это было так же немыслимо, как заставить себя войти в открытое море. Она ужасно плавала, кое-кто считал, что вообще не умела, и, скорее всего, это было правдой, она никогда не отходила от той полосы, где могла стоять ногами на дне. Ник поднял голову и смотрел на нее в упор, ожидая продолжения.- Я… я сделала там нечто, я… Под неумолимым взглядом этих серых глаз она почувствовала, что теряет опору - и запаниковала. - Я там сдуру заселфилась с девушкой, с фанаткой. Если кто-то попросит тебя о селфи отсюда, пожалуйста, откажись. Все это попадет в сети, и мы… и все усложнится. Ник поднял брови. Было трудно понять, поверил он ей - или просто изумился очередному витку нелепой конспирации. - Ты… о чем ты, вообще, Гвен?- Ты понимаешь, что так делать нельзя? Нельзя, чтобы пошли слухи, разговоры.- Да мне три раза насрать на разговоры.- Подумай не о себе, а о них.Он понял, о чем она, и вдруг широко, искренне улыбнулся:- О, какое великодушие. Какая заботливость. И надо же, все печешься о моей семье! От бабы, которая держала во рту мой член и с удовольствием глотала мою сперму, прямо-таки неожиданно. Она беспомощно дернулась, потом сделала вид, что листает чаты в телефоне. - Положи свой ебаный телефон и дослушай.Ник говорил все это ровным и добродушным тоном, и со стороны казалось, что они продолжают милую перепалку, из тех, которые так нравились фанатам, или, что они вовсе перешли к оживленному, хотя и необязательному, обсуждению последних новостей. Она послушно опустила руку с телефоном. - Ты бессердечная дрянь, гребаная фальшивка. Мне это всегда казалось, и я пытался разубедить себя, все искал, искал в тебе нечто… Но это было и в самом деле тупо. Так… черт, так бесконечно тупо. Я идиот. Зачем-то признался, зачем-то вообще любил тебя, ты казалась такой необыкновенной, такой… такой настоящей, такой искренней, и я все, все, все отдал бы, чтобы быть с тобой… Боже мой, какой же я тупень. А ты – всего лишь высокомерная, злая, лживая сука, Гвендолин Трейси Филиппа. Она потрясенно помолчала, затем встала и взяла свое пальто, подхватила сумку, бросила в нее телефон. Подходя к двери, почувствовала, что земля буквально уплыла из-под ног. Выскочила наружу и прислонилась к колонне, потом натянула пальто, в каком-то сером и плотном тумане, не особенно соображая, что ей теперь делать. Но какая-то часть ее действовала, и весьма расчетливо, спокойно. Поймала такси, удивительно быстро для такого часа в центре Нью-Йорка, веселым и спокойным голосом сказала адрес отеля.Словно бы он был прав, и она вправду был так опустошена, выпотрошена изнутри, что любая попытка изобразить чувство обращалась в ничто, и лишь подстегивала ее позорное, но комфортное несуществование, запускала его вновь, и вновь, и вновь.