Глава 8 (1/1)

В дверь позвонили, и какое-то время, вместо того, чтобы открыть, она препиралась с Джайлзом, стоя на верхней ступеньке. Это курьер, это не курьер, это твои дурацкие образцы тканей, это не заказы, еще рано, просто открой уже, я не могу отвлекаться, да все равно тебе придется идти вниз, чтобы расписаться - и все в таком духе. В конце концов, воткнув ложку в мороженое, она побрела к двери. Второй раздраженный, короткий звонок.- Минуточку! – рявкнула она, набросив поверх своей растянутой футболки фланелевый халат. Она распахнула дверь и, не глядя, показала зажатой в руке ложкой: проходите. - Я могу за него расписаться, - предупредила она, сковырнув шоколадный айсберг со дна банки. – Он не пойдет вниз, и вы не слишком-то вовремя. - Правда можешь?Так она и застыла, что твой олень, пойманный в свете фар, невероятно медленно осознавая: она стоит перед Ником в растянутой футболке, хлопковых трениках, пушистых тапках и в застиранном (но любимом) халате, в руках у нее банка мороженого, волосы ее собраны в пучок и закреплены обгрызенным карандашом. Он вперился в нее круглыми от того же – разделенного – изумления глазами. - А где… - Ник повел руками, даже взмахнул ими, словно не мог объяснить словами. – Платье? Твое платье? Она уронила ложку в мороженое – таким слегка театральным жестом. В животе у нее что-то перевернулось, от страха или радости, или от всего вместе.- Я думала, это курьерская доставка. Он улыбнулся, не разжимая губ: ну прости, что так вышло.- Зачем ты пришел? Что ты тут вообще делаешь?!- Просто проезжал мимо.Она прищурилась. Он сокрушенно кивнул:- Я видел тебя на фото. Ты была в том очень странном… но красивом платье, и я подумал…- Что? – холодно спросила она.- Надо бы тебя поздравить. - Мог бы написать. Позвонить.Он наклонил голову к плечу. Его кожаная куртка слегка скрипнула при этом движении.- А что, лично тебя поздравлять уже нельзя? Ты, типа, королевская особа или что?- С чем именно? Поздравлять – с чем?- Не знаю. А с чего ты так вырядилась, вообще? Роль у тебя, мягко говоря, второго плана. Она так разозлилась на эти его слова, что, схватив ложку, отломила себе кусок побольше и запихала в рот, и дальнейший диалог стал слегка невозможен, так что она просто молча смотрела на него. Он хихикнул. Таким мальчишеским, хулиганским смешком. Сделал к ней шаг, она отступила, пребольно ударившись бедром о комод, и остановилась. Ник протянул руку и вытер мороженое с ее щеки.- Выглядишь потрясающе.Она проглотила и тихо заметила:- ?Выглядела?. Проблемы с употреблением времен английских глаголов, Ник? - Нет. Выглядишь. Сейчас. Она зачем-то посмотрела наверх. С лестничных пролетов лился вниз белый дневной свет. Джайлз предпочитал работать при свете, который не искажал оттенки. Играло его любимое радио – софт-рок пополам со старыми хитами. Она расслышала хриплый голос Криса Ри. - Он дома. Он работает наверху…- Я уже понял. А ты что, ужинала в одиночку?- И неплохо справлялась, пока ты не пришел. - Мороженое? Сколько приятных вос…- Суши. Еще были суши, - быстро и громко перебила она его. – Ник, в самом деле. Я, конечно, благодарна, что ты нашел время зайти и поздравить, но, как ты сам заметил, поздравлять меня, меня лично, особенно не с чем. Это было всего лишь рабочее мероприятие. Я должна была там присутствовать.- Боже, да половина мужчин в Королевстве кончила от такого вот твоего рабочего выхода.- И? Меня это как-то должно волновать? - Угу, - он почесал висок. – Я… крайне неудачно выразился. Прости меня. Прости. Гвен? Так, значит, у тебя все хорошо? - Да, - отрезала она. – Лучше не бывает!- Я никогда не видел тебя с такими, - он показал на ее заколотые карандашом волосы. – С такой прической. Выглядит…- Странно? Неряшливо? - Да нет же, - он поморщился, - очень мило. По-домашнему. - Если не заметил, я дома. Я в своем собственном доме.Он тихо рассмеялся, сунул палец в ее банку с мороженым и мазнул кончик ее носа. - Ну, привет, домашняя Гвен. В прошлый раз это было такое… без шуток, шикарное кимоно. Мне нравилось, но сегодня ты какая-то… другая. Она вновь нервно посмотрела наверх. Нос ее слегка защипало от холода. Ник поймал ее взгляд:- Что? Я не должен здесь быть?- Сам-то как считаешь? – она вытерла нос рукавом халата. Он засмеялся:- Я могу подняться и поздороваться.- Лучше попрощайся и… дверь позади тебя. Он прикусил губу и повернулся, глядя по сторонам:- Ясно. Невовремя. Черт тебя возьми, захотелось ей крикнуть, а когда ты вообще был со мной вовремя?! Но вместо этого она просто любезно показала ему на выход:- Давай пообщаемся в чате или по телефону. И… не сегодня? Я хочу спать. Я устаю в последнее время и очень хочу, наконец, выспаться. Он помялся немного, потом шагнул на нее вновь, и она испытала короткое deja vu, тем более царапающее, что последствия его прошлых шагов были ей слишком известны. Ник обхватил ее руку своими теплыми, твердыми пальцами:- Пойдем. Просто поговорим, Гвен. Моя машина тут запаркована. Пожалуйста. Пожалуйста? Она была так поражена, что, пожалуй, двинулась бы за ним без раздумий, но он посмотрел на ее халат, приподняв бровь. Она скинула его, поставила мороженое и накинула пальто поверх футболки. Обула кроссовки. В последний момент схватила со столика ключи и свой телефон. В машине она заметила его рюкзак с биркой ручной клади на заднем сиденье.- Садись вперед, - сказал Ник.И опять она послушалась, словно под каким-то гипнозом. Он мог бы отдавать ей команды, как цирковому животному, она и тогда, пожалуй, выполняла бы их с огромной радостью. Злясь на себя, на него, на все вокруг, плюхнулась на переднее сиденье. Он обошел машину и сел за руль, включил кондиционер. Когда он повернул ключ зажигания, она запротестовала:- Что ты делаешь?! Ты ведь хотел поговорить.- Я прилетел всего пару часов как. Мне нужно попасть к себе.- И ты не придумал ничего лучше, чем явиться сюда?- Нет, - коротко ответил он и вывел машину в поток.- Какого хрена, Ник!Ей пришлось нащупать ремень и пристегнуться. - Я отвезу тебя туда, где мы можем…- Нет!- Извини, но мы уже в пути.- Я сказала, нет. Останови! Да останови же! – она почти кричала. Он повернулся и посмотрел на нее долгим, каким-то тоскливым взглядом. Потом молча запарковался. Она возилась с ремнем, пальцы ее, мокрые, соскальзывали с кнопки. Ник сказал, устало, бессильно:- Прошу тебя. - Я туда не поеду. Больше никогда, ты понимаешь это? Можешь забыть, можешь даже не надеяться…- Хорошо, - он кивнул, словно что-то понял. – Хорошо. Тогда просто останься здесь. Со мной. - Для чего? – буркнула она раздраженно. – Скажи прямо, чего ты хочешь. Скажи, что хотел, и закончим на этом. - Просто останься в машине. Я обещаю, я привезу тебя обратно, как только попросишь. - Что ты несешь?! Я УЖЕ прошу!Она прекратила свои попытки отстегнуться и закрыла лицо ладонями. Под ними было мокро, мокро и горячо. Нельзя отрезать хвост по частям, подумала она. Ник, нельзя проявлять жалость в таком жестоком и сложном деле, как дело расставания. Он вновь завел машину и повел по улицам, которые в этот час были то слишком уж пустынны, то слишком уж запружены – пробки скапливались и исчезали по каким-то трудно определимым законам лондонской жизни, по прихотливому расписанию тех, кто или никогда не спит, или просыпается лишь к полуночи. Ей стало жаль его, он выглядел теперь печальным и растерянным, и она сказала, почти примирительно:- Мы просто будем кружить по городу, вот так?- Если хочешь, да. - А если не хочу?- Тогда я отвезу тебя к себе.- И это все альтернативы?- Я не хочу отпускать тебя обратно, - с неохотой признался он.- Ник. Послушай. На мне в буквальном смысле пижамные штаны и футболка… Я только что приняла душ, у меня еще волосы мокрые…- Я включу тепло.- Да не в этом дело! – она так стукнула по панели перед собой, что в бардачке что-то жалобно зазвенело. – Ты не можешь вот так являться ко мне, и требовать, чтобы я поехала с тобой, я не… Я не понимаю, как такое вообще приходит в голову нормальному человеку, человеку твоего возраста, с твоим… твоими…- Как видишь, пришло, - сухо заметил он. – Я хотел тебя увидеть, Гвен.- И все?- Этого недостаточно?- Нет! - Тогда мне нет оправданий, - Ник грустно улыбнулся, и она, повернувшись, изучала его профиль, одновременно жесткий и странно беззащитный в пестром, потустороннем свете ночных улиц. На щеке его дергался мускул, и огни витрин лились по высокой скуле, словно дождь. - Скажи, что хотел.Он молча встал в очередь перед тоннелем, уставившись куда-то вперед и вверх. Она задрожала и подумала вдруг – ему и правда следовало бы сделать воздух в машине потеплее. - Скажи, когда ты собираешься меня бросить, - сказала она одной ровной фразой, без пауз, без перерыва, не меняя голоса. – Когда это случится? Сейчас? Завтра? На следующей неделе?Она покосилась на него, перевела взгляд и увидела, как крепко его пальцы вцепились в руль.Машина въехала в мертвенно освещенный, длинный тоннель под галереями. Она подняла глаза - и увидела, что изогнутый ряд ярких фонарей над их головами скользит и плавится. - Эти поездки всегда напоминают мне… фильм Тарковского, - пробормотала она, лишь бы что-то сказать. – Тоннель, помнишь? Он никак не кончался…Ник все еще молчал, и она не смогла закончить. Подавившись словами, всхлипнула и прижала к губам раскрытую ладонь. Она заплакала молча, теряя воздух в легких и слова, с пережатым от боли горлом, потом зажмурилась и просто позволила слезам катится по ее ладони, по шее.- Гвен, - сказал он, - Гвен. Пожалуйста, не надо. Не надо. Я не об этом хотел с тобой поговорить. Она отвернулась. - Почему ты вообще так решила? – спросил он, и машина скользнула в соседний ряд. – Почему ты решила, что я хочу тебя бросить?- А разве есть что-то еще? – пробурчала она хрипло, с трудом выталкивая из себя слова. – Все к этому идет, и я не дура, Ник. И я даже… я даже не против, потому что… было слишком… слишком… Я не хочу, чтобы так продолжалось.- Значит, ты сама этого желаешь, - заметил он холодно. - Да. - И почему же заплакала? - Я не плакала, - с идиотским упрямством проговорила она, вытирая щеки. – Это было… вроде истерики.- Вроде той, что ты закатила на площадке?- Да. Верно, - она шмыгнула носом, и он сказал:- В бардачке есть носовые платки. И тогда ты тоже плакала без всякого повода? Просто потому, что так требовала роль?Она молча достала пачку бумажных платков и угрюмо высморкалась. - Нет, - сказала она севшим голосом. – Нет, но ты ведь и так знаешь, что нет. Ник, что ты делаешь? Ты пытаешься меня наказать? За свою собственную неверность? За Джайлза? За то, что я пытаюсь хотя бы притвориться нормальной? За что? Машина двинулась быстрее, они выехали на Эмбанкмент, и она увидела, что улица все еще, несмотря на поздний час, была запружена людьми. Раздавалась музыка, аплодисменты, над ресторанчиками внизу, у Темзы, поднимались огни фейерверка. Все спешили куда-то, одетые в осеннее темное, суетливо, целеустремленно, как только в центре Лондона спешат – призрачные фигуры двигались по тротуарам, заполоняли собой улицы, станции метро, лестницы и переходы. Где-то над их головами рычали поезда, подходившие к Чаринг-Кросс. - Ты очень умна, Гвен, - выдавил он, после долгой паузы, встав в ряд, который еле полз вдоль ярко освещенного пятачка напротив книжного магазина. – Но иногда говоришь или ведешь себя как настоящая идиотка.Она хмыкнула:- От идиота слышу.- Да, да, послушай хоть раз, что Я тебе говорю, а не голоса в твоей голове. - Ой, ну откуда там голоса? Не ты ли назвал мою голову пустой? Я вся пустая, по твоим же словам…- Как кастрюля.Он покосился на нее, и она вдруг захохотала. Они и правда заимели эту противную привычку, которая так бесила людей на съемочной площадке – пререкаться, словно пожилая и сто лет женатая пара. Попав в этот поток, невозможно было остановиться. Слово за слово, мордой об стол, как сказали бы в Брайтоне, ну и в Дании, наверняка, таким беседам тоже имелось название… - Ты просто самовлюбленный индюк, - пробормотала она, прекратив смеяться. – Твое эго может служить экологически чистым топливом. Спаси планету, Ник. Стоит лишь раз тебе возразить, все так и полыхает.- Это говорит самая высокомерная сучка Лондона. И Брайтона. И всей Англии…- Я – высокомерная? Я?!- Так пишут в твиттере.- По хештегу ?оскорби мисс Кристи еще тысячью способов?? Я знаю, кто это пишет. Мужчины-коротышки с маленьким членом и микроскопическим мозгом.- Я знаю, что это хрень и неправда, - смягчился он, когда машины тронулись и начали набирать скорость, впрочем, то и дело замирая из-за людей, переходивших дорогу без всякой осторожности. И вдруг выругался по-датски. – Да какого же, мать твою, хрена, девушка! Она посмотрела на бегущую через четыре полосы девчонку в коротком светлом пальто, на высоченных каблуках. Ломаная длинная фигурка, воплощение богемной непрактичности. В холодном осеннем воздухе мелькали голые ноги. Девушка остановилась на тротуаре, засмеялась и повисла на парне с наушниками в полголовы. - Ты бы водил осторожнее.- Ты бы сидела там потише.- Пытаешься заглушить голос разума?- О, голос разума. Никогда еще не звучал так безумно!Она захихикала. Он повернул голову и улыбнулся ей, сверкнул длинный ряд острых зубов. Она закатила глаза, уставилась в сторону. Через несколько минут Ник не выдержал:- Тебе не холодно? Ты сегодня как-то легко одета. - Нет, - сказала она. – Здесь тепло.- А знаешь, ты сегодня в первый раз за… наверное, за полтора года, села рядом со мной. - Ты что, считал? Засекал время? – проворчала она.- Да, - просто и серьезно отозвался он. – Я часто считаю время, когда тебя нет.Она нервно погладила свое колено. Машина выехала на длинную и сложную спираль развязок перед мостом. Ник вдруг повернулся – быстрое, хищное движение головы.- Что?- Здесь ты играла?Она только кивнула. - Ну, и как он тебе?- Кто?- Тот парень… твой… сценический муж. Он хороший актер? Пожав плечами, она сказала:- Он славный. Мне было легко. Все очень славные, очень… понимающие, очень преданные делу.- Брось. Я же не интервью у тебя беру. Не под запись. Как он тебе?Пока она морщила лоб, пытаясь сообразить, к чему он ведет, Ник вдруг резко развернул машину и пристроился в противоположный ряд. Она вскрикнула.- Так как он тебе, Гвен?- Боже, ты мог нас… блин, это просто несерьезно!- Я задал тебе вопрос.- Иди к черту! Никак! Я не знаю! И не смей разворачиваться поперек полосы, это сраный Лондон, а не твоя деревня под Копенгагеном! Здесь полно идиотов на дорогах – и без тебя.- Значит, ?никак?. Она беспомощно фыркнула:- Твоя ревность порой принимает самые дурацкие формы.- Он высокий. Он выше тебя.- Нет. Мы одного роста.- Он довольно смазливый. - Ну, уж покрасивее некоторых!- А ты и повелась. Глядя на него в упор, она только открывала и закрывала рот. Потом засмеялась:- Ты вот это сейчас на полном серьезе?! - Смертельно серьезен.- Точно, смертельно. Так все и могло закончиться для нас на развязке.- Да ну что ты. Не будь такой трусихой. Я не собирался тебя убивать.- Как это мило. И как великодушно. Он засмеялся и прибавил скорость, обогнал несколько задумчивых автомобилей, и пристроился за грузовиком ?Доставка по всему миру?. Ей пришлось напустить на себя мрачный вид:- Ник. Я же просила! - Не учи меня водить машину. Ты все равно не умеешь. И кстати, как это получилось, Гвен? Еще немного, и придется тебе получать облегченные права для пенсионеров.- Любезен, как никто. Тебя не учили не говорить с дамой о ее возрасте?- Нет, правда. Почему?- Не знаю, - она беспомощно улыбнулась мужчине, который показал им неприличный жест, пока Ник опять обгонял. – Джайлз не любит водить. Он любит велосипеды. - А ты? Ты все делаешь, как ему удобно?Наверное, подумала она. Наверное, так и есть. Он стал серьезным, но скорость не сбросил, только повел машину быстрее. Мелькали дома, какие-то вывески – веганские кафе, пабы, пиццерии, прачечная. Он повернул на длинную улицу, по которой ветер носил обрывки газет и полиэтиленовых пакетов. - Он все еще фотографирует тебя?Вопрос застал ее врасплох. Она открыла бардачок, бросила туда платки, вытащила две бутылки с водой. - Гвен?- Да, - наконец, очень тихо, сказала она. - Каково это? – просто и прямо. Нику нравилось задавать вопросы в упор. Это не было даже злонамеренностью, садизмом, манипуляцией высокого уровня - просто такая потребность, открывать людей вокруг и мир вокруг – до конца.- Я ведь модель. Мне несложно позировать. - Значит, несложно?- Ник. Это было глупо, глупо и неправильно, рассказывать тебе все, и я не думаю, что мы можем это обсуждать, во всяком случае, в таком тоне, потому что…- Почему? Нет, давай, договори. Ты модель. Модель человека, а не человек, верно? Так он считает.- Вероятно, так и считает. Машина пошла еще быстрее. Где-то на соседних улицах завыла полицейская сирена.- Сбавь скорость, Ник.- И не подумаю.- Что, если…Он что-то пробурчал по-датски. Она решила не переспрашивать. Сказала сердито, все еще пытаясь найти остатки собственного достоинства:- Если даже он прав, ТЫ не прав, Ник.Он ответил, вновь на языке, которого она не понимала. Она фыркнула с презрением:- И все? Это все, что ты можешь возразить?Вновь череда проглоченных и мягких звуков. - Да, наверное.Он разразился довольно длинной тирадой, и вдруг она поняла, что понимает все – абсолютно все, не слова, но его голос, его возмущенные и напористые фразы, все до единой. Это привело ее в ужас и одновременно в какой-то, ни с чем ни сравнимый, трепет. Ник закончил фразу, о чем-то с негодованием спросив ее, и она ответила, надувшись:- Нет, все совсем не так. Точнее, не совсем так. Некоторое время он молчал, а потом неуверенно, потрясенно засмеялся:- Гвен. Ты отвечала мне. Ты все-таки выучила датский?- Я ни слова не поняла.- Но ты отвечала.- Видимо, научилась понимать тебя без слов. Некоторое время он сидел, явно ошарашенный, а потом сказал:- Достань мне сигарету и прикуриватель. Там, в бардачке.